Камера пыток 1 Марш манекенов

Начало http://proza.ru/2012/01/26/1073


Она ( имя ее я назову позже, пока еще не настало время), до вполне сознательного возраста не понимала, что нужно отвечать ударом на удар. И ее с первого класса били все, а она молча терпела, не отвечала, не убегала и не плакала, принимая удары, как стенка. Так ее приучили дома.
В конце концов она начала задумываться и даже пожаловалась своей бабушке, единственной, которая ее ни разу не ударила за всю жизнь:"бабуль, меня почему-то все бьют, подходят и лупят, а я не понимаю, за что".
- А ты дай сдачи.
В ответ она молчала,хлопая большими непонимающими глазами. Она не знала, что такое "сдача", ведь не в магазине же, а спросить боялась, мало ли что.
Ответ про сдачу ее пугал, как тогда, в большом универсальном магазине на кассе. В те годы нужно было подойти на кассу и назвать сумму и отдел, "мясо" или, допустим, "хлеб". И вот подходит она с десятью рублями и говорит:"шесть рублей в хлебный, пожалуйста". Культурно так говорит, по-взрослому. Наивно полагает, что получит чек и сдачу.
   Но кассирша повела себя очень странно -начала громко возмущаться, что это не шесть рублей, а десять. Она, тогда еще девятилетняя девочка, готова была от ужаса провалиться сквозь землю. Что ей было делать? Жалко пищать про пресловутую сдачу? А если эта тетя заорет еще громче, вылезет из кассы и начнет ее избивать как мама, ведь она же -взрослая?!
   Вообще, как ни вспомнит себя, так хочется снова и снова принимать душ. Жалкое, грязное существо, одетое в три слоя старых тряпок и немытое неделями, она постоянно тряслась, заикалась и заговаривалась, стыдилась своих оговорок и от этого стыда тряслась и заикалась еще больше.
    Какое уж там "сдачи дать"?! Да ее били ногами в грудь, а она стояла навытяжку, опустив руки. Такой она была долго-долго. Когда ей было уже двадцать лет, она попала в больницу на операцию. Удаляли опухоль, и был риск, что лицо останется обезображенным. Перед операцией хирург зашел к ней в палату и произнес:"нужно поговорить".
Она чуть не обмочилась и подумала:"за что? Я же еще ни в чем перед ним не провинилась".
Каково же было ее облегчение, когда она узнала, что всего лишь может остаться косоротой уродиной с подтекающими слюнями, а вот бить ее никто не собирается! "Режьте, доктор" -махнула она рукой. И действительно, пару месяцев походила "косоротой". Но зато ни в чем не виноватой.
   Понятно, что каждый мог с ней делать что хочет. Ей повезло -ее ни разу не изнасиловали. Но и только. Ей не платили за работу, а если и платили, кто-нибудь тут же отбирал у нее деньги, и она молча, безропотно отдавала. И не потому, что кого-то боялась.
     Ей не грозили ножом, просто говорили:"т ы должна"! Она никому не была должна, на самом деле, но не подозревала об этом и жила в полной уверенности, что должна всему миру, "жалкая, ничтожная личность".
     Не то теперь. В сущности, ее никто не заставлял лично участвовать в пытках, это она могла решать, кто будет пытать и кого, а в случае надобности и поменять их местами. Уже у многих из ее приближенных, кто ее недооценил, личная охрана неожиданно превратилась в конвой.
     Просто ей иногда нравилось смотреть, как от боли, страха и ожидания мучительной смерти пустые глаза людей наполнялись глубоким смыслом. Они буквально преображались. Она давно заметила, что много людей, идущих по улице, это -марш манекенов. Она сама придумала это название -"Марш манекенов", и оно ей очень нравилось.
      А вот от мысли, что эти плачущие куклы в другой ситуации вонзили бы ей в спину нож. даже не задумываясь, ни за что, просто так, или предали бы, только потому, что так легче, тогда ей становилось нестерпимо скучно, и она откладывала в сторону щипчики, аппарат для электро-судорожной или что у нее было в руках на тот момент. Еще один манекен шел в переплавку Великого Земного Завода Игрушек.


Продолжение http://proza.ru/2012/01/29/1674