Тюрьма

В главной квартире гестапо на Aleja Schucha сначала Ирена попала в камеру, которую называли "Трамвай". В ней арестованные сидели друг против друга, как в трамвае. С сожалением она заметила, что была не единственной, кого арестовали в эту ночь. Многие её коллеги из собесов (их в Варшаве насчитывалось 12) тоже были в эту ночь арестованы.
Во время следствия ей стало ясно, что один из их "почтовых ящиков", так они называли места встреч, был провален. Этот "ящик" находился в прачечной на улице Brackast. "Владелица прачечной была арестована по другой причине. Она не выдержала пыток и назвала моё имя. Во время допроса меня спрашивали о названии организации и о её главе." Немцы знали, что существует тайная организации, которая спасает евреев. Но они не знали подробностей: её название (Жигота), место расположения и входящих в её состав людей. Ирене обещали сразу же её выпустить, если она даст нужные показания.
Во-время нахождения в тюрьме "Павиак" Ирена подвергалась много дней и ночей пыткам. Но она ничего и никого не выдала. "Я молчала" - скажет она годы спустя. "Смерть мне была милее предательства нашей работы. Что значила моя жизнь в сравнении с жизнями многих других людей, которых я бы послала на верную смерть?" *
Допрос вёл элегантный, красивый гестаповец, очень хорошо владеющий польским языком. Он думал, что Ирена - незначительная персона в организациии и хотел от неё узнать имя главы и нужные адреса. Немцы не знали, что арестовали одну из важных членов подполья. Они показали ей папку с фамилиями предателей. "Я была шокирована" - скажет познее в одном из интервью Ирена. "Они мне показали полную папку с именами предателей, временем и местами наших встреч. Через три месяца был вынесен смертельный приговор. Подпольная организация Жегота передала мне весточку, в которой они просили меня оставаться спокойной, потому что организация предпринимает всё возможное, чтобы меня спасти. Это придало мне мужества. Но я знала, что и другие приговорённые получили аналогичные записки."
Сознание, что она не оставлена  друзьями, придало Ирене силы пережить эти тяжёлые дни, вселило маленькую надежду.
"Я находилась в камере, когда к нам вошли санитары. В этой группе я увидела мою знакомую Ядвигу Едржеровску. Она посмотрела на меня, вышла,  опять вернулась и бросила мне яблоко. Я услышала он неё:"Сендлерова, к зубному врачу!" Она это дважды повторила. Я ответила:"У меня нет зубной боли." Когда она третий раз то же самое повторила, до меня дошло, что за этим должен скрываться конспиративный план. Немецкая надзирательница привела меня к врачу, которой была арестованная врач Ханиа Сиповикц. "Кабинетом" служила узкая комната, в конце которой сидел гестаповец. В ней стоял стул для больных. Я услышала, как Ханиа сказала:"Я просверлю дырку и поставлю пломбу" (я поняла, что это тайная весточка!). Шёпотом она предупредила меня,что в каждой камере есть доносчики. Я поочерёдно сидела в трёх камерах: в первой было шесть человек, во второй -четыре проститутки и в третьей - двенадцать человек."
Подпольная организация во чтобы то ни стало хотела выручить Ирену, ведь только она одна знала, где находятся спасённые дети.
Во время ареста Ирена работала в прачечной. Она вспоминает один случай. Им нужно было стирать и нижнее немецкое бельё. Очень трудно было отстирывать сухой кал. "Старые" заключённые посоветовали женщинам, использовать для этого половые щётки. Со временем от этого в белье образовывались дыры. Немцы этому страшно возмутились. "Однажды они приказали нам (стиркой занимались 20 женщин) выйти во двор, построили всех в один ряд и приказали каждой второй сделать шаг вперёд. У нас на глазах они расстреляли этих несчастных женщин. Мы это не могли спокойно вынести, разрыдались и никак не могли упокоиться. Доктор Анна Сцуперска - руководительница санитарной группы заглянула к нам и, увидев в каком мы были состоянии, сказала:"Девочки, что я слышу, вы пали духом? Мои дорогие, это же самый обычный день в Павиаке!""...
"В последней моей камере среди нас находилась заведущая детского сада Базиа Дитрих. Она очень хорошо пела. Вечерами, после расстрелов мы пели патриотические песни. Одним таким вечером Базия не хотела петь. Мы её упрашивали, но она сказала, что на следущий день её расстреляют. Так и получилось...Мы договорились, что тот, кому удастся выжить, должен позаботиться о родственниках погибшего. Поэтому мы обменялись адресами. После войны я взяла мать и детей Базии к себе."

*Хотя сама Ирена под пытками никого не выдала, она считала, что нельзя осуждать людей, кто под пытками признался и выдал других.
На фотографии женщина, которая спасла Ирену от расстрела (подробности читай в главе "Освобождение"). Это её послевоенное фото.