Савваторий 10

*
Смертоносное облако не успело спуститься на первый и второй этажи. Сверху обрывками, клочьями доносился гул – крик сотен человеческих голосов. Последний, предсмертный, безнадёжный крик.

Дверь в кабинет Саввы открыта, охраны не видно. Никого не было – пустой коридор…

Мария вторую, внутреннюю дверь распахнула ногой, держа пистолет наготове.

Савва Оттович сидел в кресле, за столом. Он словно дремал – глаза полузакрыты, руки сложены на животе. Свет, падающий косо из стрельчатого окна, отражался от стёкол массивного книжного шкафа у него за спиной и освещал столешницу.

Это было единственное светлое пятно в кабинете.

Мария навела оружие на старика. Она медлила.

- Ну что же, Мария… Смелее, стреляй, - сказал Савва.

Голос - глухой, ватный, обволакивающий, словно на микшерном пульте раздолбай-звукооператор  не вывел верхние частоты.

- Не могу. Андрей, я не могу, – Мария опустила пистолет.

Андрей подхватил оружие.

- Теперь вы, молодой человек. Надеюсь, у вас рука не дрогнет.

Андрей прицелился.

- Вот так, вот так. Это не так страшно, как кажется. Убить человека на самом деле легко. Относиться к нему, как мишени в тире, как к рисунку. Как к экрану монитора. Как к грязи, которую необходимо вычистить, чтобы сделать мир светлее. Откройте окна, впустите сюда свет. Свет… Пусть ярче горит день, да здравствует свет. По аллеям прокатиться на велосипеде в ясный летний день… Листва задевает за лицо, плечи… Солнечные блики на тенистой тропинке, и ты летишь, летишь, как в детстве. Ветер, ветерок… Это и есть детство, юношество, зрелость, старость, смерть. Смерть… Надо убить смерть, чтобы была жизнь. Да, убить…Кому-то так нужно, чтобы росли зеленые деревья, прохлада парков в летний зной манила и окутывала, да… Кому-то так это нужно… Кому-то так…
Кому-то так…
Кому-то так.
Кому-то так.

Кому тотак.
Кому тотак.

Кому – тотак.
Кому
Тотак
Кому
Тотак…
Кому
Тотак…

…Андрей стоял на перроне, мчал мимо скорый поезд. Колеса стучали на стыках – кому – тотак…кому – тотак… Ветер обдувал лицо, пахло калёной сталью и феррадо. Он отступил на два шага, оступился и полетел вниз, с перрона, в густой бурьян.

В бурьяне скрывался семафор.

Его огромный красный глаз мигал Андрею в лицо азбукой Морзе – кому тотак, кому – тотак…

...С этим надо заканчивать...

Андрей резко встал, но так и не увидел ничего – его окружал бурьян выше головы. Гигантские листья шевелились, как живые.
 
Что же делать? А почему бы не взлететь, в небо, к свету, к солнцу?

Он взмахнул руками, отталкиваясь от воздуха, и медленно поднялся, словно кто-то держал его. Ещё раз...

Перрон остался внизу. Андрей поднялся метров на тридцать. Стали видны серые крыши вагонов. Они уходили к горизонту в обе стороны....Бесконечные вагоны бесконечного поезда.
 
Поднялся ещё выше.

Воздуха стало не хватать, и Андрей вдохнул полной грудью, как только мог. Рубашка треснула, тело налилось силой, за спиной появился ярко-красный плащ. Лицо скрыла полумаска, на груди появилась золотая буква S.
 
Андрей нёсся по воздуху с невероятной скоростью.

Ветер засвистел в ушах.

Зачем же такая скорость?

Кому тотак…Кому тотак…

Это погоня.

Он обернулся, и увидел дубовый шкаф у противоположной стены. Рядом  с ним стояла Мишель Пфайфер, женщина-кошка. Она с силой дергала его за руку и кричала

- Да стреляй же.

Страшный грохот разрезал сознание, и картинку вмиг залила чёрная тушь…

*

- Обожжены руки, левое плечо и кожа на голове, - услышал он голос Цифера и открыл глаза.

Чёрный байкер смотрел на него сверху вниз, скрестив руки на груди.

- Очнулся? Это неплохо. Значит всё в норме.

Андрей оглядел себя.

Руки и голова забинтованы. Он лежал на кушетке в операционной, где кроме Цифера находились ещё двое врачей.

- Что произошло? – спросил он и удивился, насколько слаб оказался его голос. Он был едва слышен.

- Мы вытащили тебя из-под обломков в кабинете Фомина, когда начался пожар.

- Пожар?

- Да, пожар. Наверху всё горит. Никто не уцелел.

- А Мария? Савва?

- Савву мы не нашли. Возможно, его выбросило взрывной волной в окно. Окна там большие, решётки слетели, как прутики, вместе с рамами.

- А Мария?

- Да успокойте вы его. Жива твоя Мария, она меньше всего пострадала. Спит. Женщины живучи, как кошки.

В первый раз за последние дни Андрей улыбнулся – искренне и спокойно.

Он закрыл глаза и увидел облако. Совсем домашнее, пушистое облако. На его краю сидел улыбчивый старикан в женской ночнушке и грыз яблоко.
 
Маленькое краснобокое яблоко.

Бабушка называла такое ранет...