Мои женщины Август 1958 Раздевалка

МОИ ЖЕНЩИНЫ Август 1958 Раздевалка.

Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.

(Иллюстрации: сайт "Все девушки "Плейбой" с 1953 по 2010 годы").


Август 1958 года не принёс никаких изменений в жизнь нашей семьи, кроме одного – отец купил фотоаппарат «ФЭД» и фотоувеличитель.

Теперь самым главным нашим увлечением стало тотальное фотографирование всего и всех.

Отец, брат и я находили всё новые объекты для фотографирования, придумывали сюжеты и композиции.

Мы с увлечением читали журналы и книги по фотографии, разводили растворы, проявляли плёнки, печатали фотографии.

Сначала снимки получались не очень качественные и интересные. Серые или очень чёрные, контрастные.

Люди на снимках были то безголовые, то безногие…

Если мы фотографировались в гуще деревьев, то на лицах были пятна от тени и света.

Однако постепенно мы научились фотографировать.

У нас появился первый альбом семейных фотографий.

Мама сначала стеснялась фотографироваться, а потом стала прихорашиваться, надевать свои лучшие платья и с удовольствием позировала папе, брату или мне.

Особенно любила фотографироваться «дядиколина Злюка». Они с дядей Колей устроили в своей комнате нечто наподобие фотостудии.
 
По углам комнаты были прикреплены лампы с абажурами из белого ватмана.

Мамин ковёр они повесили на стенку так, чтобы он спускался на пол. Здесь на ковре лежали разноцветные подушки, стояли вазы, тарелки с фруктами и цветами.

Дядя Коля так увлёкся фотографией, что даже печатал цветные снимки.

Правда, он никогда не показывал нам с мамой, что он снимал вместе со «Злюкой».

Конечно, я сумел увидеть эти снимки. На них была «Злюка» в разных позах и неизменно обнажённой по пояс.

Почему «Злюка» любила фотографироваться полуобнажённой оставалось для меня загадкой…
 
Однажды утром, когда все были на работе или на учебе, «Злюка» опять позвала меня из своей комнаты.

Что-то в её голосе меня насторожило.

Мне показалось, что она опять затеяла ту нашу «странную игру» и ей хочется снова показаться мне голой.

Как предчувствовал, так и случилось…

«Злюка» настойчиво звала меня к себе в комнату, просила помочь, весело кричала, что без меня ей не обойтись и, что ей надо со мной посоветоваться.

Я снова обречённо пошёл к двери в комнату дяди Коли и открыл её…

«Злюка» стояла, широко расставив ноги, перед встроенным в стену шкафом и перебирала свои платья и юбки.

Сзади неё на дверце шкафа были наклеены в беспорядке множество её фотографий, на многих из которых она была такой же, как сейчас, то есть полуобнажённой.

На «Злюке» были надеты белые домашние трусы и какая-то короткая лёгкая полупрозрачная юбочка.

Её спина, плечи и груди были оголены.

Она совершенно без стеснения по-деловому спросила меня, что ей лучше надеть: красную юбку или синее платье?

При этом она всё-таки прикрывала от меня свои груди локтем правой руки…

Чуточку смущаясь, но, не теряя своего достоинства и мужества, я тоже по-деловому спросил «для какого случая ей нужно одеться».

Она ответила, что «для фотографирования», когда вернется мой дядя.

Я немного растерялся, а потом, набравшись храбрости, сказал, что ей «не надо одеваться, что ей так, как она выглядит, лучше всего».

Как она смеялась!

Она буквально вся скорчилась от смеха!

Её волосы трепетали, глаза закрылись, голова вертелась, как юла, а груди подпрыгивали в такт смеха.

Её смех послышался мне не обидным, а искренним, и я тоже засмеялся своим знаменитым счастливым звонким детским смехом, похожим на звон колокольчиков.

Мне не раз об этом говорили взрослые и я гордился своим умением смеяться, как звенят серебряные колокольчики.

Так мы хохотали, сгибаясь и хлопая себя по коленкам, пока я не услышал звук открывающейся двери в нашу квартиру.

Вернулся дядя Коля с новой фотоплёнкой.

Он и «Злюка» заперлись в своей комнате, а мне опять достался вечер полный тревожного ожидания.

Что, если «Злюка» расскажет дяде Коле о нашей «странной игре»?

Дядя Коля только один раз меня «сфотографирует» и я превращусь в отпечаток на стене…