Емкая разговорная энциклопедия. Л

Л

О ВЕДЬМАХ И ПРОЧИХ ТАМ ЛЕШИХ

Уточнюсь: под ними я имею в виду (под лешими, разумеется: ведьмы-то, они всегда рядом), кикимор, водяных, домовых, русалок, банников, анчуток, и другую, как ее многие называют, нечисть. Замечу: неправомерно называют.

Не верите? Тогда давайте начнем с домового, как самого близкого нам, существа: плюньте себе дома на пол, затем оставьте все, как есть, и смело идите на работу. И затем вы наверняка увидите, что из этой затеи получится, и во что через месяц-другой превратится ваша квартира: сперва к вам зачастят соседи снизу, поскольку у вас будут постоянно рваться трубы и течь краны с канализацией, потом вереницей в гости потянутся сочувствующие вашим бедам алкаши, и – все!

Ваш доселе ухоженный, аккуратный дом превратится в вертеп, и это никогда не прекратится, если вы не сотрете с пола (да-да, придется изрядно потрудиться, чтобы его отыскать), тот, первый, плевок, да не извинитесь с земным поклоном перед своим домовым. Я полагаю, даже нет особого смысла говорить о том, чтобы плюнуть на пол в квартире собственного друга? Да вы не успеете даже до трех досчитать, как дружеский домовой примется вас мутузить, да обзывать нехорошими словами: такая уж у него работа, и не стоит из-за этого на него сердиться.

Далее: банники. Вы сами в баню ходите? Если да, то мои пояснения, пожалуй, излишни, но для невежд все же скажу: опять-таки только стоит вам невежливо плюнуть, или же невзначай уронить на пол кусок мыла, то вы всенепременнейше, распарившись, поскользнетесь, и обожжетесь об раскаленную докрасна печку: с банником шутки плохи. И вот еще что: если вы его обидите, и не оставите ему хоть самую малость своих ополосков, или хотя бы веник в углу, то в следующий раз ждите, что у вас станет вдруг плохо с сердцем, разыграется мигрень, и вы будете лежать в предбаннике на диванчике, как рыба, глотая ртом воздух, будучи не в силах больше париться. А все из-за чего? Вот то-то же.

Лешие с водяными? Эээ, батеньки мои, с ними и вовсе особое обхождение требуется: если они за тебя всерьез возьмутся, то никакой GPS или Глонасс уже не помогут, сгинешь ты безвозвратно, завывая перед кончиной «И никто не узнает, где могилка моя». А ты, дурак (прошу прощения за «дурака» и за «ты», само вырвалось как-то), цветочки-то не топчи, не ты их садил! В березки да в сосенки ножик свой железный не втыкай! А как срежешь грибочек, так скажи спасибо дядюшке лешему: это он тебя к нему привел, непутевого.

И, ради всего святого, не мусорьте, и не жгите понапрасну костры в лесу: леший за это, уже без разбора, мстит всем подряд, не разбирая правого и виноватого, ему даже собственный лес пожечь, и то не жаль, лишь бы обидчиков своих наказать.

Та же ситуация и с водяным, и с его родственницами-русалками (а они ничего, очень даже ничего, скажу я вам, аж дух захватывает!): ну, выпили вы на бережку, ну, шашлычок там пожарили, рыбку половили – пожалуйста! Так зачем же тогда, скажите мне на милость, когда вы купаетесь, в воду-то писать?! Сходили бы себе в кустики к лешему, ему ваша мочевина нужна, она – минеральное удобрение для травок-муравок и дубов-колдунов, а водяному с русалками каково?! Они же этой водой дышат! Поэтому и  тянут тебя, дурачину (извините, опять сорвалось), на дно, чтобы ты впредь ничего такого не делал.

 Да, а все эти россказни про русалочьи песни, да про пляски под луной – это сказки, забудьте про них: ни за что ни один здравомыслящий водяной не полезет на берег, да и русалок туда не пустит. Я, признаться, и то их только лишь по пояс видел, - веселые все такие, хохотушки, а груди – ахнешь! Потрогать, правда, так и не дали: обозвали меня необидно козлом, и в озере скрылись. А я стоял, как последний идиот, в семейных трусах, до которых уже доставала волна, потом, наверное, минуты три, если не все пять, и ждал чуда. Вот и все мое приключение, если не считать, что что-то меня пару раз слегка  ущипнуло за ногу. Может, рыба, а может – и русалка, как знать? Однако тогда, скажу вам как на духу, я все же немного позавидовал водяному.
 
Я вам еще не надоел? Тогда расскажу еще и про кикимору. Что вы смеетесь? И совсем даже не смешно: это – жена вашего домового, и у нее, как и у каждой жены, тоже есть свой характер, и своя, так сказать, функция. Итак, что там такого про нее рассказывает молва?\

 Пугает детей, дескать? Да, иногда пугает, когда они себя плохо ведут, но ведь это метод воспитания у нее такой, впрочем, вы и сами порой не лучше. Далее: она недолюбливает жену хозяина, путает ей пряжу, мешает смотреть сериалы, создает помехи в телефоне, и вообще, старается отвлечь женщину от глупых занятий, лишь бы занять ее работой по дому. И что в том дурного? За это же только хвалить надо.

А еще утверждают, что кикимора якобы враждебна мужчинам. А что вы ей прикажете делать, когда ее муж-домовой только и делает, что весь день по хозяйству хлопочет, и лишь поздним вечером, наскоро отужинав, сразу бух! – и спать? Что, кикиморе это не обидно?! Она уже что, и не жена ему вовсе?! Вот она и мстит этому длинному и бородатому мужику, бездельнику, мнящему себя хозяином дома (нет, чтобы потолок обновить, да сантехнику починить, так он футбол смотрит, сволочь!): то книжную полку посреди ночи уронит, то холодную (горячую), воду, пока он моется, перекроет. Вот-вот, поматерись, поругайся, разгильдяй этакий: это ты себя самого такими словами называешь.
 
Кстати, чтобы совсем уж не влезать в дебри таинственного, полузакрытого, мира, постараюсь завершить свое повествование шуликуном. И пускай с древнеславянского это можно перевести на наш, обыденный язык, как «левый», и даже «плохой», но именно сейчас он, по-моему, как раз и всегда прав.

Во-первых, шуликун объемлет в себе одновременно стихии воды и огня, что само по себе, согласитесь, уже удивительно, и, во-вторых, его явленная суть – это подшучивание над людьми. Особенно он любит пьяных: то уличный фонарь над самой грязной и глубокой лужей поломает, то канализационный колодец невзначай гостеприимно откроет.

Весело же? И вмиг протрезвевший страдалец, ругая на всю улицу ни в чем не повинный белый свет (а нечего по ночам шляться!), электриков да сантехников (недавно они тут проверяли,  все было в порядке), чертыхаясь, идет домой, оттираться да отмываться. И ему даже той чекушки, что разбилась при падении, не жаль, вот какие чудеса вытворяет с людьми наш шуликун!
 
Все, я закругляюсь: можно еще долго разговаривать про сенных, луговых, про анчуток да овинных, сути это не меняет: безобидные они все, эти невидимые, но вполне реальные существа. Надо просто поступать так, как учили нас в детстве умудренные как собственным, так и опытом предыдущих поколений, родители.

 «Баю-баюшки, баю, не ложитесь на краю», - не в этом ли вся мудрость?

О ЛОГИКЕ

«Барбара ферио, Дарии целарент» - раньше, лет этак сто назад, эти слова назубок знали не только все лицеисты, но даже и самые отъявленные гимназисты. Мало того: они понимали, что эта формула означает.

Однако, несмотря на всю свою ученость и склонность к логическому мышлению, всем, увы, известно, к чему это привело, ибо никакая, даже математическая, логика, не способна предугадать, как поступит тот или иной конкретный человек, а тем более – целый народ, если ему вдруг в одном месте засвербило: это вам не игра в шахматы. Да и в них, если уж на то пошло, не просто так же самый-пресамый злобный компьютер умудряется-таки порой продуть человеку.

Хотя: программу для него, железного, писали тоже ведь люди? И сами шахматы, пожалуй, самую логичную из всех игр, тоже не он сам выдумал. Так вот: опираясь на один лишь только смысл, на лишенный всяческой логики пассионарный разум, большевики вдруг взяли, и перевернули весь устоявшийся, до мелочей просчитанный, мир, с ног на голову: «Кто был никем, тот станет всем», и так далее. Затем, пораскинув умишком, они пришли к совершенно логическому умозаключению, что логику надо, как архаизм и пережиток мрачного прошлого, и вовсе к едрене фене запретить, ибо она противоречит марксистско-ленинской диалектике. Ведь практика, как критерий истины, доказывает нам что? – что невозможное – возможно, и у нас в стране за «Барбара» вполне может вдруг и без предупреждения наступить «Цезаре», ибо история требует жертв. А где цезарь, там, как известно, где-то поблизости и трупики валяются, как напоминание о логических ошибках, только для кого они важны?

Однако же: если себя и возможно переубедить в своей же собственной неправоте, народ – заставить сделать это, то жизнь-то не принудишь и не взнуздаешь, упрямая она. И тогда экспериментаторы признали наконец, что логика – логична, политика – прагматична, но все равно жить без цезаря в голове и в сердце никак нельзя, больно уж он страшный и красивый.

 Плохо это или хорошо - судить не нам, простым смертным (Что за слово? Как будто бессмертные до сих пор есть! Или же кто-то из вас еще помнит того мудрого рыжего бородача из Атлантиды?! Ну, того, что со слуховым аппаратом еще, который?), а совсем другим, неподкупным.

Одно только замечу: логики на том суде опять-таки не будет. Да и самих судей вы тоже не увидите: сами мы себе судьи. Хоть это-то логично?