Емкая разговорная энциклопедия. Ь, Ъ

Ъ,Ь

О МОЛИ

Моль. А кто сказал, что слова нужно читать именно слева направо? Арабы вон с евреями не только справа налево читают, но еще и пишут, а живут, прошу заметить, ничуть не хуже нас с вами. И ведь не потому, что они все поголовно левши, левшей в Израиле и Палестине на тысячу населения ничуть не больше, нежели чем в загадочном и искусном на извращения Китае.

Итак: моль. Мерзкая крылатая белесая мелкая тварь, питающаяся, тем не менее, самым большим и ценным: норковыми шубами, соболиными шапками и любимыми свитерами. Пакостная животинка, как ни крути: ты тут целую зарплату (две!) за шубейку отдал, а эта пигалица взяла, и за одно лишь лето ее проела. Это же напасть хуже…

Кхм, извините, не жены, хуже любимой женщины, которая за целый год, и то меньше затрат требует. Однако давайте отвлечемся от конкретики, и задумаемся, что наша героиня (то бишь – моль), до появления на свет шуб и свитеров кушала? Шерсть с живых еще коняшек и собачек? Нелогично: а что же она тогда сейчас их не жрет? Свежатинка-то, она ведь куда как вкуснее, чем ваша тухлая овечья шкура.

 Посадил бы себе кошку попушистее поближе к платяному шкафу, и на тебе, моль, подруга ты моя дорогая, кушай на здоровье: у кота новая шерсть вырастет, да и тебе от экологически чистого продукта польза сплошная. Это тебе не провонявшую от химии шубу грызть. Так ведь нет: моли именно ее, за бешеные деньги купленную, подавай! И никакие дихлофосы с антимолями, которыми мы пользуемся уже сотню лет, не помогают: не желает моль переключаться с мертветчинки на живых домашних животных, проверено.

А все почему? Да потому, что моль – тоже наш домашний питомец, просто слишком дорого нам теперь обходящийся. Приручили наши предки дикую доселе моль, и если у кого-то из вас есть претензии, то их нужно адресовать не нашим мутнокрылым призракам, а собственным недальновидным пращурам: кто их просил, собственно говоря, доместицировать свободолюбивую моль?!

 А что она от вас по шкафам прячется – так это вполне естественно: тошно ей глядеть на вас, нерадивых и недальновидных хозяев, хочется ей покоя, полумрака и тишины. А вы тут ей Моцарта с Гребенщиковым на полную катушку включаете, да люстры зажигаете, и что с того? Она что, думаете, тут же с радости или же с перепугу свой уютный домик покинет, да в ножки вам поклонится? Да ни в жизнь, не такая она, наша моль.

 Влом ей это, или же, если это перевести на ее интернациональный язык, «вьломъ».