Старое письмо

Письмо было помятым, в пожелтевшем конверте.Оно лежало на дне почтового ящика, а Галя изумлённо смотрела на него
Немного поколебавшись, девушка осторожно, как гранату, вынула пожелтевший конверт и уставилась на почтовый адрес. Адрес был Галин. И фамилия её. В графе -  «кому» красивым, летящим подчерком было написано – «Ковылёвой» и подчёркнуто.
 Галя долго не решалась вскрыть конверт, даже зачем-то его понюхала. От конверта пахло пылью. Подойдя к мусорному бачку, чтобы сразу выбросить, если там что-то гадкое, Галя дрожащей рукой резко разорвала конверт и, зажмурившись, на вытянутой руке занесла его над мусоркой.
 Ничего страшного не произошло. Галя, приоткрыв один глаз, посмотрела на разорванный конверт. Из него выглядывал уголок письма. Помахав  конвертом над мусоркой,(а вдруг в нём какой то порошок ядовитый, об этом Галя читала в детективе, а по телевизору слышала, что так даже споры сибирской язвы  пересылали),она, наконец-то,  приблизила его к себе.
  Ну, кто может желать ей зла, обыкновенной студентке? Тем более мечтать отравить её? Галя никогда не получала писем, кроме рекламных. Да какие письма – если кругом интернет и сотовые телефоны? Общайся, сколько хочешь, в «Контакте» или  в «Одноклассниках»! И номер почты у неё был в «майле», на который периодически приходили письма и поздравления от друзей. Это было нормально, привычно. А вот этот конверт в почтовом ящике, да ещё пожелтевший, но с её фамилией и адресом – это было странно, даже страшновато!
 Галя посмотрела на адрес отправителя. Он стоял не вверху, слева, как на современных конвертах, а внизу – справа. Индекс , правда , был - кое-как обведённые цифры. И то хорошо.
 Кто же ей прислал такую рухлядь? Просто весточка из прошлого. На обратном адресе значился  - город Кировск, неразборчивое название улицы, номер дома и квартиры, но вместо фамилии – просто подпись , такая же летящая, как буквы. Адрес ей ничего не говорил. В Кировске ни друзей, ни родственников у Гали не было.
  Решившись, Галя вынула листок из конверта. Листок не был жёлтым, а был скорее  голубоватым, вырванным из обычной школьной тетради в клеточку. Взглянув на первые строчки, Галя даже вздохнула с облегчением. Всё встало на свои места.
 Письмо было адресовано её маме. «Танечка, любимая. . .» - начиналось оно.  И вдруг из конверта выпала и, покружившись, упала на ступеньки лестницы маленькая фотография. Такие, с уголком, когда-то  вклеивали в паспорт. У её мамочке тоже была такая, на которой она была молодой и красивой.
 Когда тётки  выбирали фотографию для  памятника мамочке, Галя хотела увеличить именно такую, чтобы все видели, какой  прекрасной была её мама. Но родственники воспротивились и взяли для памятника последнюю мамину фотографию, где она, измученная неизлечимой и страшной болезнью, выглядела морщинистой, исхудавшей и пожилой.
 Такой она теперь и смотрела грустно на  Галю с памятника, когда девушка приходила поплакать на её могилу. Галя очень скучала по маме! Ей так не хватало самого родного человека! Ведь она осталась совсем одна, а тётка, которая какое-то время жила вместе с Галей, пока они окончательно не поссорились, не только не заменяла маму, а вызывала невозможное раздражение и злость.
 Так тётка и ушла, не принятая и не понятая, громко хлопнув дверью и прокричав со злостью: «Ну и живи одна! Как хочешь! На жалкую стипендию! Мать была дурой, а ты ещё хуже !»
 Галя так и жила. На стипендию Впроголодь. Но когда нечем стало платить за квартиру, пошла работать посудомойкой в ближайшее кафе.
 Утром училась, а вечером мыла посуду. Стало легче, и она даже иногда стала улыбаться грустному маминому портрету.  И даже иногда заглядываться на молодых людей, особенно одного – высокого, стройного , черноглазого, который часто бродил возле её дома, сверлил её чёрными глазищами, но так и не решался познакомиться.
 Галя оторвалась от воспоминаний, смахнула слёзы и подняла маленькую фотографию, покорно лежавшую на ступеньке. Взглянула на неё – и мир словно перевернулся кверху тормашками. Галя даже покачнулась. С  фотографии  смотрело . . . её лицо. Правда, в мужском варианте. С волосами , закрывавшими уши, по моде семидесятых, струящимися почти до плеч, как у неё сейчас. Очень красивое молодое лицо.
 Галя, зажав в руке  конверт и фотографию, помчалась наверх, в свою квартиру. Ворвавшись в прихожую – встала перед зеркалом, переводя взгляд с фотографии на своё отражение .  И нос , и глаза и брови – всё как у неё! Мистика какая – то!  Кто же это? У мамы не было брата, это она точно знала. Так что же! Получается, что этот молодой человек – Галин отец?!
  Галя  смутно помнила своего, как она думала, «папу» . Он был рыжий , веснушчатый, некрасивый, злой. Почти всегда пьяный.
 Галя не была похожа на  него,  и совсем не хотела походить.
 Он исчез за несколько лет до маминой смерти в неизвестном направлении. Даже в розыск подавали – не нашли. Тётки, мамины сёстры, приезжая изредка в гости, шептались, что нашёл  он подружку, где-то далеко. Мама плакала вечерами, а Галя утешала её и шептала, что им вдвоём лучше. Она искренне верила в это, ей, на самом деле, было лучше без рыжего, постоянно ругавшего  и воспитывающего её выпивохи.
 Но маме было тяжело. Она устроилась ещё на две работы . Кроме службы бухгалтером, она по вечерам мыла подъезды, а с раннего утра подметала двор.
 Мамочка очень хотела, чтобы её Галечка ни в чём не нуждалась, отлично закончила школу и поступила в институт.
 Галя так и сделала, преисполненная благодарности к маме.
 Девушка хорошо училась, и мама, собрав все нехитрые сбережения, заработанные тяжёлым трудом, подарила дочке настоящий компьютер на день рождения.  Даже новый, и с большим монитором.
  Это был её последний подарок. Через два месяца мама свалилась от тяжёлой болезни, угодила на операцию, которая не помогла, и , промучившись два года, умерла.
 Родственники какое-то время помогали, во время болезни мамы, и после её смерти, но когда Галя поссорилась сначала с одной тёткой, а потом и с другой, которая осуждала её маму, обвиняя в чём-то непонятном, в какой-то глупости, нерасчётливости, позоре.
 После ссоры, во время которой Галя непочтительно накричала на тёток, требуя не оскорблять маму и её память, тётки окончательно от неё отвернулись и не показывались, предоставив Галю самой себе.
 Иногда, правда, звонили, чтобы проверить – жива ли, но Галя была жива и не хотела общаться с ними.
 Галя ничего не знала о маминой юности, только видела школьные фотографии – и всё. Мама ни о чём не хотела рассказывать, и как Галя ни выпытывала у неё о молодости, о любви, о знакомстве с мужем, мама отвечала односложно и замыкалась в себе.
 И только по разговорам и ругани тёток, Галя догадывалась, что не всё было легко и просто в маминой юности и любви. В чём-то мама была  очень виновата, а  в чём, Гале не хотелось выспрашивать  ни у мамы, ни, тем более, у тёток.
 Галя была поздним ребёнком. Она родилась, когда маме было за тридцать, и почему такая красивая девушка, как мама, так долго не выходила замуж, -  тоже была тайна, покрытая мраком.
  И вот теперь в её руках письмо из маминой юности, из маминой любви. . . Как машина времени. И даже фотография её любимого. Отца Гали? Галя настолько в это поверила, что даже обрадовалась. Она никогда не любила рыжего «выпивоху». Скорее, тайно ненавидела его. С детства, полного обид и унижений. Галя долго не решалась открыть письмо, но раз мамы нет на свете, она уже имеет право его прочитать! Убедив себя в этом, Галя решительно начала читать. 
«Танечка,  любимая. . . Здравствуй родная! Я не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь, но вновь и вновь буду молить о прощении.  Я недавно вернулся со своей далёкой сибирской стройки, где пытался топить своё выдуманное горе не в вине, так в работе, и здесь узнал, как же оклеветала тебя Люська! Она всегда тебя ненавидела, ведь была в меня влюблена. А я, как дурак, поверил! Ведь эту ложь подтверждали и Венька и Славка. Ну Венька  - понятно. Он ведь тебя добивался , на моих глазах, что противно даже. Частично из-за этого я и поверил. Мне казалось, что не очень-то веско ты даёшь ему отпор. Но Славка. . .Лучший друг. А он, оказывается, всегда мне завидовал. Моим успехам в спорте. Моим медалям. Что я его – одной левой, побеждал . Но ведь не только его!
 Здесь я узнал, что никакого ребёнка от Веньки у тебя нет, что он только недавно смог уговорить тебя выйти за него замуж, и как ты плакала на свадьбе. . .
 А тебе сказали, что я давно женат. Поэтому ты и не писала. А я ревновал, дико , ужасно. Даже хотел с монтажной вышки  кинуться!
 Как я мог поверить? Ненавижу себя! Танечка! Можно, я приеду! Ты уйдёшь от Веньки! Может быть, я смогу что-то исправить? Я кинусь к твоим ногам, буду умолять простить . . .
Я никогда не любил Люську, даже не думал на ней жениться!  Да. Она приехала ко мне, в Забайкалье, на стройку. Бегала и бегает за мной. . . Но мне нужна только ты. Я рассчитаюсь, и вернусь сюда. Видеть не могу эту лгунью. Пусть остаётся в Сибири, ищет другого дурака. Прости меня. . .» И снова и снова « прости»,  «люблю».
И подпись размашисто -"твой Юра"
Дочитывала письмо  Галя в слезах.И сразу вдруг стали понятны и сплетни и ругань тёток.
Они просто всплывали из глубин памяти. Значит, папа, а Галя уже так называла незнакомого Юрия, всё таки, приезжал! И не раз! И мама простила его! Несмотря на злобные слухи и сплетни!
И в какой –то миг их безумной страсти и возвратившейся любви, и зародилась она - Галя!
И никакая она не Вениаминовна! Галя восстановит  справедливость и скинет это ненавистное отчество!
В памяти вспыхнула жуткая сцена из детства, когда, заперев её, ещё малышку, в спальне, рыжий выпивоха злобно орал, обзывал маму страшными, непонятными словами и бил, а Галя слышала, как жутко кричала мама, и сама билась в дверь спальни, до синяков, до крови. . .
Потом приезжали тётки, долго уговаривали маму, жалели выпивоху. Пафосно вещали о «семейной» чести, о светлой памяти покойных родителей, велели «не очернять».
И как опухшая от слёз мама разбирала уже собранный чемодан. Потом, после очередного скандала и побоев, опять собирала, одевала испуганную, заплаканную Галю, брала её на руки и выбегала на лестницу, но уже там её догонял взъерошенный Вениамин, выхватывал ревущую Галю, тащил обратно в квартиру.
И вновь, как в страшном сне, появлялись тётки и голосили на два голоса: « Ну раз уж ЭТО  так поздно открылось, надо простить, повиниться и жить.»
А маленькой Гале казалось, что так поздно открылась какая-то бутылка из сказки, с джином, ведь в их доме так много было бутылок. . .
А оказывается, что  «открылась» сама Галя. . . Тайна её рождения, о чём она и сама не знала столько лет.
И всё ждала, что появится джин, и исполнит Галино желание, и дома будет хорошо, и снова будет улыбаться всегда заплаканная мама. Она даже ходила и тёрла открытые и закрытые бутылки , надеясь найти ту, недавно открывшуюся, с джином, который вылетит из неё и скажет напуганной девочке: «О, бальзам моей души!» Красивый старик в шёлковом халате и с длинной белой бородой исполнит Галино желание,и мама будет счастлива.
Потом всё как-то затихло.
Но Галя всегда чувствовала скрытую ненависть  «отца» и тёток.
Как они любили её воспитывать!  А «отец» частенько и оплеухи давал, когда мамы рядом не было.
И вдруг всплыло из памяти непонятное в детстве слово «нагулёныш», которым её звал иногда подвыпивший рыжий.А Гале оно нравилось и казалось ласковым. Ведь ничего ласкового и доброго выпивоха ей больше не говорил.
Однажды Галя спросила маму, что это за слово, а мама вдруг горько и навзрыд заплакала.  А потом, успокоившись, просила Галю никому и никогда не называть это слово. Вениамин тоже прекратил так обзывать девочку, видно Танины мольбы дошли до него, да и не до девочки ему было.
Пару раз он приходил побитый, напуганный, а вскоре и сам исчез.
Убежал к подружке, наверное, на великую радость Гали.  Почему мама так и не решилась уйти к Юрию, Галя не понимала. Неужели так   действовали увещевания тёток!
Всё! Хватит сырость разводить!
Адрес на конверте есть! Значит надо туда поехать и всё выяснить!
Ведь кто-то подложил письмо Гале? Значит,  цель какую-то преследовал! Галя решительно встала,  нашла в интернете расписание электричек до Кировска, благо, это совсем недалеко. То, что этот адрес был написан более 20 лет назад, Галю мало волновало.
Городок не большой.  Таня, её мама жила там, когда училась в школе.
Галя с мамой даже ездила туда  однажды.  Кто-то должен там знать об этой истории.
Электричка уходила через час. Как хорошо, что письмо нашлось именно в выходной! Через полчаса Галя была на вокзале, изнывая от нетерпения.
И ещё через сорок минут в Кировске.
Маленький патриархальный город встретил её зелёными улочками с одноэтажной застройкой,  с зацветающими садами вокруг маленьких домов.
Галя уже любила этот городок, ведь здесь выросла её мама, здесь закончила школу и жила, пока не перебралась в областной центр, в квартиру своей бабушки, после смерти родителей.
Здесь, скорее всего и случились события вокруг любовного многоугольника, упомянутого в письме.
Неразборчивое название улицы, кое-как прочитали  на местной почте, гордо именующейся – Главпочтамт.  Очень удивились, увидев такой старый конверт. Даже подсказали, где найти улицу, которая оказалась Революционной.
В маленьком городе советские названия не изменяли, а на главной  площади всё ещё стоял облупившийся   памятник Ленину, гордо показывающий рукой в светлое будущее.
Улица Революционная начиналась от центральной площади и вела к окраине. Дом 25 оказался старой двухэтажкой.
Галя позвонила в дверь под № 3, и та распахнулась так быстро, будто её здесь ждали. На пороге стояла маленькая сгорбленная старушка, с добрыми, улыбчивыми глазами.
«Здравствуйте!» – сказала Галя -  «Вы не знаете Юрия? Он жил здесь лет 20-30 назад. Вот письмо от него мне подбросили!», показала Галя конверт.
 Старушка вдруг мелко – мелко закрестилась и заплакала.
« А ты никак, Галя, будешь, деточка? Заходи, заходи, родненькая.», -  всхлипывая причитала она.
«Откуда вы знаете обо мне?»
"Да Володька, пострелёнок, всё это закрутил.
« Вот, увидишь» ,-говорил,- «баб Нюр, найдёт письмо Галя – Юрина дочка, и приедет! Надо ей правду знать!» Он тебе, видать и подбросил его. Мать не получила, так хоть дочь»
"Так я правда . . . Юрия дочь?»
«А то , как же, детонька. Его и есть. Позор–то какой! Мы  все соседями были – и Юркины родители и Венькины, и  Люськины, и сродственники. . . Все рядушком жили и дружили издавна.Но потом, кто помер, кто разъехались. . . Да и уж всё больно запуталось.
Мы  недавно о тебе узнали. Володька – пострелёнок раскрутил.Правда, бает, должна тор. . .троже. .»
 «Торжествовать - , поправила Галя. – «А где . . .Юрий?»
"Да на зоне он сгинул, деточка. После того, как Веньку. . . убил. Не сознался он. Куда-то провалился Венька, до сих пор не нашли. Но Юрку в Сибирь, на поселение сослали.  За покушение. . . за несознанку. . . за драки. . . Всё так там запутано – не разгребёшь. А за ним и Люська подалась. Ох, как любила она Юрку-то. Так всю жизнь за ним и пробегала. Юрка за Танькой,  а Люська за Юркой.. Когда  Юрка снова к Таньке, сюда кинулся из Сибири, Люська жить не хотела , травилась. А письмо это, она, грешная, перехватила. Подружки у ней на почте были. Перехватили. Переслали ей. Да не помогло.
Всё равно Юрка к Таньке в город подался, на словах всё рассказал. В ногах валялся. Прощения просил, за то, что поверил в оговор.
Долго та держалась, прогоняла его, мужняя ведь жена–то. . .Венька –то, подлец, добился своего, окрутил девку.Да ведь и Юрка упорный.  На работу в городе устроился, проходу бабе не давал.Ну и не выдержала. Слабые мы, бабы. . . Согрешила.
А к Юрке не ушла – позора боялась, да и когда почуяла, что дитё будет . ..
А вдруг мужнино? Позорище-то. Вот и вовсе не ушла.
Правда-то не сразу вскрылась . А как  ты  -вылитая Юркина уродилась. . .
Ну сразу–то не поняли, а чем дальше тем, яснее.
Венька-то рыжий, морда лопатой. Танечка – светленькая. А ты – как вороново крыло, да красавица писаная. Вся в Юрку.
Ты, как вошла – меня  будто громом шибануло – Юрка и есть! Хоть и не видела тебя. Всё по рассказам.
Смертным боем  муж Таньку бил, как подозревать стал, ну и созналась она, уйти хотела. Не пустил,  пригрозил, что дитёнка убьёт, тебя – малую. Тут и Юрка всё прознал, хоть Танька и скрывала.
Да разве скроешь синяки такие. Позор-то уж на всю округу гремел! Ну и сцепились мужики пару – тройку раз. А потом  Венька и исчез с концами.
 Хитро твой батька устроил – даже следов не нашли. Никаких доказательствов. . . Но все ж знают, что он угробил.
Держали его долго под следствием, да без толку. Ну всё равно сослали, за драки, эа покушение. На зоне–то недолго он был, примерный уж больно , да тихий, работящий.
На поселение отпустили.
А туда и Люська примоталась.
Она и на суды, и на зону к нему всё таскалась, оглашенная-то.
Пока Юрка в городе с Танькой куролесил, она и травиться пыталась - едва откачали, и замуж выйти собралась с горя, Володьку вот родила – пострелёнка. . .»
«Так Володя сын Люси?»- изумлённо перебила Галя – «Мой. . . брат?»
«Да откуда? Вот ещё придумала! Юрка от Люськи, как от огня спасался. . . Я ж говорю – замуж пыталась выйти, от мужа и родила. Да недолго с мужем побыла. Как суды завертелись – побежала опять сюды, к Юрке, прям с ребёнком, чтоб рядом быть.
Когда на зону отправили, то же в Сибирь ломанулась.
Рядом, в деревне поселилась, в том же поселении, куда он и вышел с зоны-то. Как только всего добивалась! Да с дитём. . . Вот какая упёртая была. Как любила – то. . .
Таньке и не снилось такой любви! Так и умерла, Люсенька болезная,  рядышком с ним.
Как вышло то, и не знает никто. В доме нашли их, угоревших. Он  - на кровати,  а Люська - на коленках возле кровати, а головой на подушке его.
Рядом с его лицом. И улыбается.
Толкуют, что сама всё и подстроила.
Юрка-то на порог её не пускал – пробралась как-то. Улестила.
Бог им всем судья. А письмо-то так у ей и валялось. Чего хоронила- то? Вот Володька и  нашёл его, пострелёнок. Всё и раскопал.
Мы-то -  что знали, что нет. Что и не хотели знать. Ну, судили за чтой-то Юрку. Ну, сгинул куда- то Венька. Всё -  то уж в городе было, далеко. Кто ездил на суды – кто нет  Одни слухи всякие.  А Володька приехал и раскопал – пострелёнок. . .»
 Слово «пострелёнок» звучало у бабуси особенно нежно. Хлопнула входная дверь. На пороге стоял молодой человек. Высокий, красивый, черноглазый.
 У Гали ёкнуло сердце!
 Именно его она не раз встречала  у своего дома, замечала его взгляды.
 Ещё всё ждала, когда же  он осмелится, знакомиться подойдёт!
 Так парень её нравился, что хоть самой бежать, знакомиться. Но гордость не позволяла.
 А он оказывается – разведывал! Разнюхивал, докапывался! Шпион! Сын врага!
 Ну просто Ромео и Джульетта...
 Гале стало невыносимо  горько и обидно. Слёзы навернулись на глаза.
 Но парень вдруг улыбнулся так открыто и ласково, что слёзы у Гали высохли.
«Галя! Я так рад, что вы приехали. . .
 Просто  не ожидал, что так быстро! Едва угнался за вами. Вы меня простите за эту страшную правду, за боль. Но я думаю, что такая девушка, как вы – сильная, прекрасная, смелая -  достойна узнать правду, и не побоится её.
Это правда о любви и ненависти, о вас и обо мне.
О наших родителях, которых мы любим, и должны любить, несмотря ни на что.
Здесь в Кировске, у меня тоже родственники – родичи мамы. Вот – бабушка моя двоюродная.
Родители Юры продали ей квартиру, когда уезжали в город. Вот, как здесь всё перепутано. Городок-то – маленький. . .
А  в областном городе я  квартиру снимаю в соседнем доме и учусь в вашем же институте, но на первом курсе, на вечернем отделении. Работаю, конечно, тоже в городе, недалеко.
Переехал я в ваш город из-за этой истории Захотелось всё выяснить. Вот и увидел вас. И . . . вы давно мне нравитесь. Как бы странно это ни звучало в нашей ситуации.
 ам надо успокоиться, разобраться со всем этим .
Но всё–таки хорошо, что мрак рассеялся и у вас появилась такая знакомая милая бабушка, в таком милом городке, в  квартире вашего отца и  – на родине вашей мамы. . .и моей.
 И здесь вы всегда будете желанной гостьей.
А ещё – смотрите!» - Он откинул занавеску с двери.
В соседней комнате на стене висел портрет,  с которого улыбался красивый черноволосый мужчина, уже взрослый, с короткой стрижкой – Юрий. Её отец. А ниже, на чёрно-белой фотографии, он же, но ещё юный, с волосами почти до плеч обнимал  хорошенькую светленькую девушку – Таню. Рядом с Таней, задевая её плечом стоял некрасивый, коренастый парень с буйной шевелюрой - Вениамин, а с другой стороны от Юры – красивая черноглазая девушка, с упрямо сжатыми губами.
«Вот какая ты была, разлучница  -  Люська!» Подумала Галя и взглянула на Володю.
Он был очень похож на мать – такие же красивые чёрные глаза и упрямая складка у губ. У Гали потеплело на сердце и она вдруг подумала: « А ещё хорошо, что в этом городке я, наконец-то, познакомилась с тобой и  ты. . . не мой брат.»


Рецензии
Хороший, смысловой рассказ!

Сколько работали над ним?

Юлия Хабарова   25.05.2015 00:19     Заявить о нарушении
Спасибо,милая Юля!
Вы знаете,совсем не работала!
Надо было написать для журнала,просили.
Даже не знала, о чём писать. Кружилось что-то в голове - о письме.
Села за компьютер - и полилось! Даже оторваться не могла, пока не дописала до конца. Самой было интересно - чем закончится.
Просто мистика какая-то! Будто рассказывал кто-то!

Ирина Шабалина   25.05.2015 22:47   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.