Спасённые дети вспоминают 3

Дома и улицы после войны восстановили. В разрушенные города вернулась жизнь. Но в сердцах спасённых детей продолжают господствовать траур, тоска, отчаяние. Они получили образование, рассеялись по всей земле, многие из них успешны в профессии, у них родились дети. Сегодня они уже стали дедушками и бабушками. Однако до конца своих дней они останутся "детьми", которые ищут своё прошлое. Ищут и убегают от него. Убегают от воспоминаний, которые с годами становятся всё отчётливее. Они мучают их как болезнь, от которой не найдено помогающего средства. Есть ли кто-нибудь, кто в состоянии их понять? Только они сами.
Эльзбиета Фиковска - самая молодая из спасённых Иреной детей, сегодня председательница Объединения детей-Холокоста Польши рассказывает:
"В нашем объединении 800 членов с аналогичными биографиями. Эти биографии различаются в зависимости от возраста, в котором они были Иреной или её сотрудницами спасены. Есть относительно маленькая группа моих ровестников, которые родились во время войны и которые ничего не могут вспомнить. Это как бы "чёрная дыра" в их воспоминаниях. Они ничего не знают о себе. Например, ребёнок был найден у забора, без какой-либо информации, кто он. Эти люди часто узнают от их приёмных родителей, что они неродные дети. Такой человек чувствует себя одиноко.
Мне повезло в этом отношении. Я ничего не помню о тех днях и годах. Прошлое для меня как фильм, как книга, которую о том времени я прочитала. Говорить о нём мне не больно. Но я знаю, я всё знаю...в 1942 году меня вывезли из гетто на грузовике, полном кирпичей. Под кирпичами был спрятан деревянный ящик с дырками. В нём лежала я, усыплённая медикаментами, тогда приблизительно шестимесячная с серебряной чайной ложечкой, которая д.б. принести мне счастье. На ней были выгравированы моё имя и день рождения. Благодаря контакту с Иреной тогда спасли и моего маленького кузена.
Меня поместили у подруги Ирены - Станиславы Буссольдова. Она была акушеркой и приходила в гетто, если кто-нибудь рожал. Я должна была остаться у неё первые недели, я осталась навсегда. Она решила оставить меня у себя, потому что из моих родных не осталось никого в живых. Я знаю, что моя мама (Ханиа Коппель) несколько раз меня навещала. Она звонила, чтобы услышать мой голос. Она была красавица и могла спастись, но не хотела оставить её родителей - моих бабушку и дедушку. У меня нет её фотографии. С тех пор, как я стала взрослой, я ищу её в Польше и Израиле.  Тоска от незбывшейся встречи , не смотря на моё счастье, останется со мной навсегда.
Ложечка сохранилась, она - моё приданое и мои метрики. Это приданое оказалось ценнее чем всё фамильное добро, потерянное во время войны. Моя ложечка всю жизнь приносит мне счастье."
В письме к Ирене Эльзбиета пишет:" Дорогая Ирена, большинство, из тобой спасённых,  не знает, что своей жизнью они обязаны тебе. Никто тогда не передавал эту информацию дальше, потому что она могла означать смерть. Я это знаю. Моя дочь, для которой ты стала бабушкой, знает это тоже. Это знают и оба её маленьких сына, которые тебя иногда навещают... Я целую твои руки.
                С любовью Биета"