Дело в Харькове

В центральном парке Харькова, недалеко от летней танцплощадки был обнаружен труп молодой девушки. Прокурору ракетных войск поступило сообщение, что материалы дела на данный момент находятся в милиции и территориальной прокуратуре и готовятся для передачи в военную прокуратуру. Я был направлен для выяснения, на каких основаниях принимается такое решение.

На совещании в прокуратуре города, где присутствовали работавшие по делу следователи, работники милиции и прокурор-криминалист Харьковской области, мне показали несколько допросов молодых людей, которые утверждали, что видели эту девушку в автобусе, беседующей с курсантом, и решили, что она едет с ним на танцы. С автобусов все выходили у парка и торопились к танцплощадке, а за этой парой никто не наблюдал, и больше их никто не видел. Чувствовалось, что это явное «притягивание» убитой к курсанту, да еще и неизвестно, к какому именно (каких именно родов войск), так как кроме нашего ракетного училища там есть танковое и, по-моему, связистов. Никто же из свидетелей не говорил ни о каких знаках различия.

Пришлось забрать кучу «макулатуры», за исключением некоторых следственных документов (осмотра места происшествия и прилегающей местности, осмотра трупа с фотосъемкой, допросов лиц, обнаруживших труп) и кропотливо изучать бумагу за бумагой, в основном пустые бумажки – тетрадные листы, форматные и неформатные записки. Прокурор-криминалист области, который, как я понял, и организовал такой способ «сбагривания» дела, так как считал его нераскрываемым, настаивал на том, чтобы я помог найти именно курсанта, а не кого-либо другого, последнего человека, с кем ее видели живой, а они уже сами спросят, куда она от него ушла и с кем.

Начал я с того, что отыскал в частном секторе, на окраине Харькова место жительства убитой девушки. У матери попросил фотографию дочери, где она была запечатлена незадолго до происшествия. Когда же я заново допросил тех, кто давал показания, что видели девушку с курсантом, и показал им ее последнее фото, все утвердительно ответили, что эту девушку они не видели. Результат я доложил по телефону прокурору войск, на что тот ответил: «Формируй группу военных следователей и постарайся добыть что-либо существенное, иначе вернешь дело в милицию, а они еще что-нибудь новое придумают». Восемь суток почти без сна и отдыха мы устанавливали и проверяли ее друзей, приятелей, случайных знакомых и всех тех, с кем в последнее время ее видели за беседой.
Была проделана огромная работа по изучению личности убитой, все связи с друзьями и просто знакомыми, её выезды из Харькова к родственникам и приятелям, в результате чего установили, что пару месяцев назад она все-таки выезжала в Киев со своим знакомым, проживающим неподалеку. Молодые люди решили вместе посмотреть город, погулять, потому как парень часто бывал там и знает Киев достаточно хорошо. Именно об этом и своих впечатлениях о поездке она затем и рассказала одной из своих подруг, упоминая при том, что Петр (так звали парня) сделал ей тогда предложение. Больше девушке ничего не было известно.

Изучив последние добытые материалы, мы нашли место проживания Петра, и я понял, что мы вышли, наконец, на преступника. Взяли его, никуда не вызывая, а просто на улице, возле дома - в наручники и в машину. В милицию парня везти было нельзя – все можно испортить, т.к. к курсантам преступник никакого отношения не имел. В итоге, я привез его в училище, где и провел допрос (возле КПП мне выделили для этих целей комнату). Я попросил к себе курсанта с автоматом, а в училище уже все знали, что на них идет поклеп. Тут же я, в присутствии задержанного, дал команду автоматчику: «Если попытается бежать, стреляй на поражение». После чего преступник сник и начал давать показания по существу дела.
Он сообщил, что ездил с убитой девушкой в Киев, где предложил ей пожениться, на что получил согласие. Когда же они вернулись обратно в Харьков, их свидания прекратились. В субботу молодые люди случайно встретились на улице города, и он предложил поехать автобусом в парк на танцплощадку. Там Петр напомнил ей о разговоре в Киеве и её согласии. Однако сейчас девушка отвергла предложение, сказав, что больше не любит его и никогда больше не полюбит. После таких слов молодой человек вспылил, повалил её на землю, изнасиловал и, боясь ответственности за совершенное злодеяние, задушил.

Для следственного эксперимента срочно подготовили муляж, я взял понятых из гражданских лиц, а не военных специалистов, выехали на место происшествия, где преступник показал в подробностях и под фотосъемку, как все происходило. Подкопаться ни к чему было невозможно. Я напечатал в училище сопроводительную записку к материалам дела, сопроводительное письмо к преступнику, и назначил срочное совещание. В течение 10 минут разложил все по полочкам, подал материалы дела прокурору города под его роспись на моем экземпляре, что дело принято. Тут же ввели с машины задержанного, и я передал его, как положено по закону, властям.

На прокурора-криминалиста области у меня только хватило сил посмотреть с сожалением. Затем я сел в машину и не стал даже заезжать в училище. Шоферу сказал: «Срочно на вокзал. Домой – к жене и детям». У военного коменданта вокзала оформил место на ближайший, проходящий в Москву, поезд. Помню только, как вошел в вагон, упал на определенную мне полку, и как  проводница растолкала в Москве, сказав: «Все, приехали». А в вагоне кроме меня уже никого не было.