Голосовать!

из книги рассказов "Детишкина жизнь"

     ГОЛОСОВАТЬ!

     Прикусив язык и склонив на бок большелобую голову с капроновым бантом, Верочка рисовала домик для большой черной собаки, которая уже была нарисована. Эта собака, похожая, скорее, на стол с хвостом, все же была собакой, а значит, нуждалась в крыше над головой. Трудоемкий творческий процесс не мешал девочке прислушиваться к разговорам родителей. Они занимались своими делами: мама наводила порядок в серванте, а папа делал комбайн – это такой шкаф, в котором будет все: радиола, телевизор и новая штука - магнитофон.
     - Я не понимаю, почему кандидат всегда один. Что же это за выборы? Выбираем одного из одного. Как дураки. Смешно, - грустно сказала мама, переставляя рюмки. Ее вскинутые брови отражались в зеркале серванта.
     - Они считают, что выбор есть: можешь проголосовать, а можешь не ходить на выборы, - то ли шутя, то ли серьезно отвечал папа.
     - Вряд ли это придет кому-нибудь в голову. Во-первых, бесполезно: притащат ящик на дом и все равно заставят голосовать. А если человека дома не окажется, сообщат на производство, а там вздрючат по полной программе, а тебя, как партийного, особенно.
     Говоря все это, мама пересыпала крупу из бумажного пакета в банку, а при слове "вздрючат", она резко смяла пустой пакет, отчего он глухо пукнул и испустил облако мучной пыли.
     Папа оставил свою работу и обернулся:
     - Да что ты мне объясняешь, и так ясно: надо идти голосовать. Правда, Верусик?
     Вера не все поняла из их разговора, но сама идея идти куда-то и там «голосовать» ей очень понравилась. Верочка сразу представила, как она, держась за руки родителей, войдет в большое помещение с высоким сводчатым потолком, где отчетливо и гулко будут стучать мамины каблуки по каменному полу, и даже шепот будет слышен в каждом уголке этого величественного зала. Там они пропоют какую-нибудь красивую мелодию под аккомпанемент невидимого органа или рояля. Их голоса будут звучать торжественно, звонко, немного грустно и очень, очень красиво, потому что в таком зале любые голоса становятся красивыми.
     - Одевайся, Вера, - прервал ее размышления папа, - А ты не забудь наши паспорта, - обратился он к маме.
     На улице им в лицо ударил ветер. Он бил порывами, а Верочке казалось, что от низко висящих облаков то и дело отрываются клочья, которые стремительно проносятся через всю улицу, вздымая кучи мусора и прихватывая вещи прохожих. Ветер сорвал фуражку с головы морского офицера и покатил ее колесом по тротуару. Моряк побежал за ней, глупо растопырив руки. Фуражку поймал Верочкин папа.
     - Какой ветер поднялся! Вот что значит поздно пойти голосовать. Обычно к семи утра прихожу. Спасибо, - сказал моряк папе, глядя почему-то на маму.
     «Этот дядька, значит, уже проголосовал, - не без зависти подумала Верочка, - Не первый раз голосует. И всегда с утра петь начинает. Весь день. Вот здорово! Прийти с утра и голосовать, голосовать, голосовать … Жаль, что родители по воскресеньям поздно встают. Иначе мы тоже могли бы с семи утра начать свое пение».
     Пройдя еще немного по улице, они вошли в здание школы, в которой, как известно, учился сын соседки, тупой и нахальный второгодник. В большой комнате было несколько столов, за каждым – суровая женщина, а вдоль стены – кабинки, как на пляже. Родители протянули суровой женщине какие-то листочки, взяли другие бумажки, потом зашли в кабинки, постояли там, вышли, засунули свои бумажки в щель стоящего на полу большого как тумба ящика, взяли Верочку за руки и направились к двери с надписью «Выход».
     «Ну, теперь самое главное – голосовать», - подумала Верочка, улыбаясь в предвкушении основного события. Но, к ее изумлению, пройдя короткий коридор, они оказались на улице.
     - Давайте сразу пойдем домой, - сказала мама, поеживаясь, - я озябла, да и обедать пора.
     - А голосовать? – Верочка остановилась, потянув за руки родителей. Они переглянулись.
     - Так мы уже проголосовали, - усмехнувшись, сказал папа.
     - Нет, нет, нет! – Верочка вырвала руки, - Идем голосовать! Идем, идем, идем. Я хочу голосовать!
     Верочка редко что-либо просила. Ну, разве что персиковый компот в большой жестяной банке. Но тут она поняла, что надо не просить, надо требовать, иначе все пропало.
     - Голосовать хочу-у-у! – заревела девочка.
     - Доченька, но мы, действительно, уже проголосовали, - стала объяснять мама, присев на корточки, и встревоженно заглядывая в лицо Верочки, - опустили бюллетени…ну вот...депутат…и...выборы…
     - Го-ло-со-ва-а-ать! – заорала Вера на всю улицу. Она еще никогда не чувствовала себя столь жестоко обманутой. Даже когда сосед-второгодник «угостил» ее дохлым червяком, завернутым в фантик от конфеты «Мишка косолапый», Верочке было не так обидно, как сейчас.
     - Голосова-а-ать! – она схватила родителей за руки и изо всех сил потянула их обратно в школу.
     «Не туда, не в ту дверь мы вышли из комнаты со столами и кабинками. Другая дверь вела в прекрасный зал со сводчатым потолком, где все поют», - была уверена Верочка.
     - Давайте вернемся, - проговорила она, всхлипывая и заикаясь. Родители переглянулись и, ведомые дочерью, пошли обратно в школу. В комнате со столами и кабинками Верочка огляделась. Три двери. В одну они вошли, на второй табличка «Выход».
     - Вот сюда, - Верочка решительно шагнула к третьей двери.
     - Девочка, ты куда? – всполошились тетки за столами, - Выход там, - тетки замахали руками на табличку «Выход».
     - А здесь что? – набравшись смелости, спросила Верочка.
     - Кладовка. Швабры, ведра, тряпки, - вежливо объяснила самая толстая тетя, - Вы проголосовали?
     - Да, - сказал папа.
     - Нет! - крикнула Верочка, пытаясь собрать в линию кривившийся рот.
     - Папа с мамой были в этих кабинках? – спросила толстая.
     - Да, - тихо ответила девочка, чувствуя, что все рухнуло и мечта убита.
     - Ну вот, значит, проголосовали, - удовлетворенно сказала тетя и окунулась в свои бумаги.
     А Верочке представилось, будто медленно и бесшумно, как во сне, подобно легким осенним листьям падают несуществующие кирпичи, разноцветными бабочками тихо кружатся витражные стеклышки, рассыпается сказочно прекрасная конструкция. И всё: нет никакого зала со сводчатыми потолками, куда приходят голосовать. Голосовать! А не засовывать в тумбу со щелью какие-то дурацкие бумажки! Судорожно всхлипывая, ни на кого не глядя, девочка медленно направилась к двери с надписью "Выход": «Это что же, у них, у взрослых, всегда все так скучно? Неужели они не могут придумать чего-нибудь поинтересней, чем запихивание в ящик каких-то бумажек? Ни за что на свете, никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах, даже когда стану взрослой, я больше не пойду голосовать!".