Не сказка о взрослых 2

Продолжение "Не сказки о детстве"

              Когда нечем было торговать, ходила побираться на Арбат. Десятирублевая купюра не тратилась, а откладывалась к сотенным из зарплаты. Я поставила задачу – выжить на медяки. И надо сказать, мне это удавалось, хотя я за два месяца сбросила, наверное, килограмм пятнадцать.
          Попрошайничество было занятием неприятным, порой мне говорили :» иди работать»! Я  отвечала, что я после работы, с такой –то зарплатой.
Помню, как долго обрабатывала какого-то злого хмыря :» помогите , мы бедные инопланетяне, совершили вынужденную посадку вон в том дворике, у нас закончилось горючее».
- «А какое у вас топливо»?
- «Вы удивитесь, но наши летающие тарелки питаются пивом, а на Земле оно такое дорогое». Я смотрела большими честными глазами, хмырь наконец-то выдал подобие улыбки и десятирублевую купюру.
              Другую десятку подарил пожилой  ученый-орнитолог вскоре после смерти Окуджавы. Мы разговорились о его песнях, орнитолог сказал, что ему даже в этот день жена сама водки поднесла за упокой души любимого барда всего поколения. Мы с ученым выпили по пиву, и его десятку я сложила к крупным купюрам.
           Еще одну подали мне какие-то ребята очень уголовного вида. Я им посетовала, что мне совершенно не на что содержать совесть. Они расхохотались и дали десять рублей.
          Остальные подавали горсти мелких монет.
Я была полуголодная и целеустремленная. Лето неслось навстречу дефолту – был девяносто восьмой год.
               Неожиданно объявилась металлистка Черри-Дьябло.
- «Ты ведь стихи пишешь»?
- «Есть такое дело».
- «слушай, хочешь в рокгруппе тексты писать»?
- «Спрашиваешь»!
         Так я снова оказалась в бомбоубежище, уже в другом. Там была оборудована студия для записи рок-музыки и держал все это некто Зингер-Шухер-Наполеонофф, это его полное имя, а так просто – Зингерыч.
        В подвале было все – гитара, бас-гитара, ударная установка, пульт для микширования, разные комбики, усилители и микрофоны, к барабанам изнутри были приделаны жучки с Митинского радиорынка. На проводах между электрогитарой и усилителем имелись примочки –нажмешь ногой, и гитара выдаст в духе Монстров Рока.
       Не хватало всего остального – слов и музыки. Все, конечно, упиралось в деньги, которых тоже не было. Начались попытки натянуть стихи на музыку, появилась новая надежда и еще один путь кроме рисования.
            Но тут грянул дефолт. В моем учебном заведении произошла местная локальная революция. Нас приватизировали и из государственного, хотя и скромно-платного, универ стал частным, а деньги я уже внесла.
           И вот звонит телефон :
«Анечка, меня и Марью Петровну и еще кучу народу увольняют по статье. Если ты –порядочный человек, забери деньги и не ходи к другим, кто остался. Они по договору на три месяца».
Значит, все было зря? Закончив разговор, я упала на пол и начала выть, рыдать и рвать на себе волосы. А на следующий день забрала деньги.
Больше я не рисовала никогда. И только позже пришла к одному простому выводу :» если еще когда –нибудь мне скажут «ты же порядочный человек», нужно отвечать «нет, ни в коем случае, я – ужасная какашка и не ждите от меня ничего»!
Дефолт разворачивался на полную катушку. Зингера выгнали из подвала, он распродал всю аппаратуру и укатил в неизвестном направлении.
            С дачи приехали мои родственники. Голодные и напуганные, как за семь лет до того, во время августовского путча. Еды в доме не было.
Я сходила к зданию ПТУ, там за пищеблоком выбросили несколько ведер картошки с рыбой, и уже пировала стая бездомных псов. Этой публики я никогда не боялась и вышла победителем с полным мешком жратвы.
Дома я как следует пережарила добычу, Мало ли что там после помойных псов,  и подала на стол. Никто не спросил, откуда, все съели подчистую, и никого не пучило.
          Дед получил донесение от удивленной соседки напротив :»все лето за ней наблюдаю, ни разу мужика в дом не привела»!

Продолжение http://www.proza.ru/2012/02/28/988