Борис Панкин. Новый Раскольников

НОВЫЙ ЛИШНИЙ ЧЕЛОВЕК


Эпиграф:
«Имя становится кармой…»
Борис Панкин


Книга Бориса Панкина «Новый Раскольников» имеет очень точное название. Многозначность, скорее, многозначительность его как нельзя лучше отражает содержание стихов. Тут вам и новый раскол, и герой Достоевского, ясно проглядывающий со многих страниц. Новый Раскольников уже не прежний студент, несчастный псих, возомнивший себя карателем… В отличие от классического героя, «новый Раскольников» в здравом уме и твёрдой памяти. И убивать он готов уже не топором, а исключительно словом. Поэтому и на обложке книги каменный топор в паре с кувалдой – не более чем символ.
Новый Раскольников так же угнетён городом и социальной средой. Он ещё более одинок и потому неблагополучен. В стихах «Некросонет», где вся обстановка по Достоевскому, предвосхищено появление героя, не вписавшегося: «…Как мне ни жаль, но ты в картине лишний». «Оказавшись в ненужное время в ненужном месте» («Жувлибры»), герой стал лишним человеком нашего времени. Он – как некогда Онегин, затем Печорин и длинный ряд литературных героев из разряда «лишних» – мечется, точнее, мотается между городами, женщинами, занятиями: «…пути, перроны, перегоны»… И, как итог  – «меня нашёл мой пятый угол»!
Вся книга – это непрерывный монолог: «Не вписался в систему, в линию, в интерьер» – лишнего человека нового времени. Основное отличие его от прежних «лишних человеков» в том, что он не аристократ и уж никак не относится к привилегированному классу. Избыток ненормативной лексики, жаргонизмов, устойчивых выражений уличного происхождения выдаёт человека из толпы, из демоса. Человек социального дна или просто шпана? – Нет, явно нет. Работяга, вчерашний колхозник? – Тоже нет. Человек заметно образованный, с первого же стиха в сборнике – принявший позицию наблюдателя. Личность, не вписавшаяся в быт. Конечно же, поэт. Невротик и созерцатель – он и есть лишний человек в современном социуме. Несущий в себе хаос, он множит хаос внешний. Хаос, прежде всего, в языке – невероятное сочетание высокого с низменным, народной речи с канцелярской, неологизмов и архаизмов, пафоса и бытовухи.
Лично у меня не вызывает отторжения лексическая составляющая стихов Панкина, замешенная на несовместимости понятий. Как самый близкий пример такого сочетания: «Авроры бледен лик. В Неве вода хронически мутна. У Мнемозины усохшее мурло…», где начало – классического высокого штиля, затем слово «хронически» – неуместный здесь специальный, профессиональный даже термин, а уж «мурло», да ещё у богини, – это ни в какие ворота!.. А ведь вписалось словцо, и мгновенно создало отношение к «картинке», как стрёмной… Это и есть «стёб» – стиль отрицания, зачёркивания (одной рукой пишу – другой зачёркиваю). Стёб жёстче и циничнее, чем ирония, сатира и сарказм, вместе взятые. Это подчёркивание, выделение, выявление несостоятельности того, о чём говорится.
Хотя, здесь есть и конъюнктура. Сейчас в столичной поэтической тусовке сложилась мода на изустную, эстрадную поэзию, отличную от «книжной», читабельной. Её отличает употребление ненормативных выражений, гротескность образов, яркая плакатность стиля, одним словом – стёб. Дух там царит соревновательный, и стёб всё более изощряется. Я уверена, что Борис Панкин – участник этого эстрадного движения. Тут уж в ход идёт всё – даже перепев старых песенных текстов, например, знаменитый «Чебурашка» – на размер патриотического марша «Над границей тучи ходят хмуро…». Притом слушатель (читатель) воспринимает подсознательно знакомую ритмику на «ура». Авторское «фи» обращено здесь именно неразборчивой публике, и это тоже стёб. Своеобразная интеллектуальная игра поэтов, причём Панкина отличает классически чёткий и ясный стиль, всегда неожиданная рифма, да и с ритмикой, как заимствованной, так и собственной, оригинальной, у него всегда порядок, явно музыкально одарённый человек.
«Я складываю слова – строчка за строчкой, как волны, одна за другой. Вдохновения не бывает – бывает боль». Интеллектуал, ищущий слова, чтобы выразить свою душевную боль, – вот кто поэт Борис Панкин. Его стихи, даже те, что отмечены стёбом, полны драматизма – беспредельного одиночества души. Да, поэт – созерцатель, одиноко проходящий над материей жизни, хотя телесно присутствует в ней. «Не обращайся к богу, бог не услышит…» – это не отрицание Бога, а отрицание человека, отвергшего Бога и пожинающего свои плоды:

«Толку-то бить тревогу
Небо не дышит
Осенью в этом сером
Городе смерти
Где ни любви ни веры»

Трагический, на самом деле, поэт. Он не призывает к бунту и резне, несмотря на символику, вынесенную на обложку книги, а трезво констатирует разобщённость общества – новый раскол – на индивидуумы, одинокие и беспомощные. «Живи как все в одиночку»…

Борис Панкин. Новый Раскольников: Стихотворения. - Bookstream.Ru - 2011. - 224 с.