Не сказка о взрослых 8

Продолжение "Не сказки о детстве"

         Может и родить следующее поколение и продолжить проклятый род, только чтобы не прогневать мамочку. Это если раньше не найдет способа мамочку отравить. А может и сама умереть. Карлики долго не живут. Этот  дурно пахнущий скелетик с огромной головой и бородкой…ничего себе бабка с дедкой вытянули репку! В общем, репки из  параллельного мира в нашем мире надолго не задерживаются. Долго дышит рыба на берегу? Вот и таких я видела молодыми, но, ручаюсь, ни одного из них никто не видел старым. Это плохо, это очень-очень плохо. Если она умрет раньше матери, то мать займет ее половину квартиры. Станет еще хуже. Страшно подумать, что будет, если квартира будет пополам с матерью! Это конец всему. Есть только два выхода, либо убить ее, либо убить себя.
         Если мать поспевала со своим звонком к моей четвертой бутылке, было еще интереснее.
-«Я должна умереть, я должна умереть»! – твердила я монотонным голосом.
- «Не надо торопиться бежать топиться»! – Радостно и беспечно верещала она.
- «И ты должна умереть, и ты должна умереть, мы все должны умереть»!
- «Да что с тобой»?
- «Ты зачем родила нас»?
- «Срать да родить нельзя погодить»! Еще один шедевр. Я тебя заставлю сожрать книгу народных мудростей. А потом убью.
- «Ты мне ответишь за все»!
- «Значит, ты отыграешься на мне, как на последнем, кто остался в живых»? – Кажется, даже до ее тупой башки начало доходить. Она ведь тоже мертвоглазая. У таких нет разума, есть только инстинкты и центральная нервная система.
- «Точно. Я – на тебе – отыграюсь, я сожру твои глаза»!
- «Очнись, я же твоя мать»!
- «Ага. Поиграем, мамочка»? – Сказала я голосом Гейджа, который вернулся с того света ( фильм «Кладбище домашних животных» по роману Стивена Кинга.
Но тут у меня зазвонил мобильник, и пришлось закругляться. Ничего, мамочка, поиграем в другой раз.
 
         Но пока Вика была жива и ничуть не беременна. Мы дружили против матери – карлику тоже лишние люди в доме не нужны. Она не знала как ей истребить меня. Зачем ей еще одно тело?
         Мать обещала выломать дверь, кричала, что документы на квартиру недействительны, грозила судом.  Пришлось ее крепко припугнуть, она долго не могла понять, что никто больше ей ничего не позволит.  Детство…Милое детство! Мне почти тридцать лет. Я пойму, что стала взрослой, когда буду в безопасности.

***

- «Вика, а где прабабушкины боевые награды»?
- «Какие награды»? Ее глаза забегали.
- «Такие, медали за медицинскую службу, в металлической коробочке лежали».
- «Ой, я их по ошибке выбросила года три назад».
- «По какой-такой ошибке?»
Сестра краснеет и заикается -«Вика, а где прабабкины медали, что она в войну получила за медслужбу»?
- «Ой, я не помню, кажется, выбросила при уборке, я тогда ужасно нервничала, на меня перед этим накричали»! Глаза у сестры бегают, она пятится от меня, я кричу раненым зверем и бегу прочь, чтоб не совершить убийства.   Кто-то нашел в мусорке награды моей прабабки Веры, той, что снилась мне всю мою жизнь. Кому-то повезло.
               Так, сестра начинает разговаривать. Теперь не заткнется, пока не дойдет до драки :
- «а почему ты?»
- «Что я»?
- «Не отдала мне свои вещи».
- «С какой стати»?
- «тебе они не нужны»!
- «нужны»
- нет. Не нужны, ты все равно скоро сдохнешь»…..
- «Да замолкни ты, надоело это слушать,»!
- «Нет, не замолкну. Ты что мне рот затыкаешь»?*!
- «Заткнись»!!!! Я ору и понимаю, что больше не могу слышать ее голос и дуреть от запаха ее тела, меньше сорока килограмм, а воняет, как зверинец.
Я хватаю куртку и убегаю вон.
        Она тоже выскакивает и бежит к своей подруге, пожилой тетке,  которая торгует газетами в киоске. Когда я прохожу мимо киоска, там уже стоит Вика и рыдает.
- «Что, крокодиловы слезы»!
- «Эй, ты, поди сюда»! – Говорит мне небрежно мадам из ларька.
- «Какого хрена»? – Рычу я в ответ.
- «Ты кто, ты из какого села приехала, что ты делаешь в ее квартире»?
- «Ого» - Обрашаюсь я к Вике, - «Да ты время тут не теряешь. Может, хочешь рассказать, как ты свела в гроб бабушку и дедушку»!
- «Это обязательно рассказывать»? Господи, какая дура! Я махнула рукой :»как хочешь». Вечером я узнала, что после моих слов Вика выбежала на проезжую чась и стала ложиться под машины. Ни один грузовик не пострадал, но вызвали мать. Она приехала, всех облаяла, заночевала и выкатилась.
          А пока что я ехала в центр. Куда-нибудь отсюда,  куда угодно, прошвырнуться по Арбату, на Пушкинскую. К фонтанам, пиво пить, лишь
 бы прочь отсюда! Опаснее всего ночью, ведь она ( или «Оно») устранила свидетелей, бабушку и дедушку
Мать ей не свидетель, когда они во вражде, то рвут меня на части, а когда в дружбе, тогда вообще гибель.
           При этом сестра ненавидит мать. Был случай, еще при жизни бабушки и дедушки, но не здесь, а в квартире матери, когда сестра разбила градусник и слила ртуть в раковину, надеясь, что она застрянет в изгибе трубы, и мать утром надышится, когда придет умываться. Наивное такое преступленьице, сестре было тогда лет одиннадцать. Мать неплохо себя чувствует, лет пятнадцать минуло с тех  пор.
            Я останавливаюсь. Ртуть, о, елки-палки, дома опасно не только ночью! Дома нельзя ни пить, ни есть. А умываться где?
           Я останавливаюсь и медленно поднимаю глаза. Пахнет ладаном, о, черт пахнет ладаном, пахнет воском церковной свечки, черт, мать твою! Этого еще не хватало! У меня дома Это, так как же можно верить в такого Бога? А они верят! Вот бы нам местами поменяться, посмотрела бы я, что тогда останется от их веры!
           Кашляю, что-то застряло в горле и царапается там, будто крыса. Сжимаю себе руками ребра, но безуспешно. Вроде как тошнит, но нет…прекратилось.
           В моих ушах звенит нечеловеческий лающий голос сестры, я вижу ее пустые глаза, по утрам они как пуговицы, но вскоре наполняются злобой, я чую ладан, как собака героин и бегу, бегу от верующих. Нет. Бегу от себя, нет. Бегу от того, кем поделилась со мной сестра, но Он бежит во мне.
          Я  перехожу на шаг, и Он идет во мне, будто я проглотила часы.


Продолжение http://www.proza.ru/2012/03/03/1395