Мегаполис

Роман «Ниже-только вверх»
                Вторая часть «Детонатор»

Авторы: Журавлев Сергей и Селюхов Андрей. 2011.

Отрывок

Улыбнувшись воспоминаниям, женщина пустилась в размышления, переосмысливая прошлое. Мысли сами собой рифмовались. Устроившись на полке поудобнее, Анна стала набрасывать мысли в блокнот.
Жизнь – лицедейство, но без масок.
Сегодня трагик – завтра шут.
День экономила на ласках,
А вечер дарит телу кнут.
 
Бессонных мыслей ночь нагонит.
Рассвет, как жареный петух,
Все невпопад и так наклонит…
Хочу сказать, но режет слух.

Так опустила – плинтус выше,
Жизнь без труда меня кладет.
– Еще жива? – мне голос слышен,
– Держи! – и ключик подает.

Сюжет сменен. Я в фаворитах.
 В опале кто-нибудь другой.
 Вновь карта-козырь, и не бита,
 И до звезды подать рукой.

 И сердца рвущиеся жилки
 Ослабнут, чувствуя покой.
 А жизнь, давясь своей ухмылкой,
Вновь точит меч над головой.

Поезд прибыл в Яремчу. Мороз был не ниже пяти градусов. Фонари ярко освещали привокзальную площадь. Понимая, что ей предстоит добираться высоко в горы, Анна не стала подходить к стоянке такси, а пошла к низкорослым мохнатым лошадкам.  Сани с высокими деревянными бортами и двумя рядами лавок для пассажиров были  устланы домотканными коврами с цветастым узором. Возле них возничий, одетый в белый тулуп и черную островерхую шапку, расшитую яркими лентами, щелкал семечки.
– Добрый день, – поздоровалась Анна и услышала в ответ:
 –Дай Боже!
– Мне надо попасть в горы, в село Микуличин, к деду Василию. Он живет на склоне горы Никовата. Можете меня отвезти?
– А чего бы не отвезти таку файну кралечку! – отозвался гуцул. – Правда, дорога не близкая, часов пять ходу будет, потому и цена будет  пятьсот гривен.
– Я согласна,– ответила журналистка.
– Коли так, прошу в сани.
– А не подскажете, какие подарки лучше купить старикам?
– Куличей купите сладких, конфет, хлебов разных, выпивки, да чего сами пожелаете.
– Поможете с покупками? Я плохо понимаю по-вашему,– попросила  Анна.
Через час они мяли санями рыхлый, пропитанный солью снег на обочине асфальтированной дороги. Возница оказался добродушным мужчиной лет шестидесяти, знающий много баек. Он рассказывал пассажирке о местных достопримечательностях, встречающихся по пути, стараясь говорить, как ему казалось, по-русски, но густо приправлял свою речь местным диалектом. Потом стал рассказывать о своей семье. О том, какие у него умные дети. О внуках, приезжающих на каникулы и умеющих управлять повозкой. Он умолк лишь тогда, когда дорога свернула на проселок, вернее, на бездорожье, где могла пройти только конная упряжка. Иногда подъем становился таким крутым, что гуцул сходил с саней и помогал лошади, подталкивая сани.
Неожиданно путь им преградила горная речушка. Выросшая на равнинных реках Анна и не подозревала, какие сюрпризы может преподнести горная водная преграда метров двадцать шириной. Когда экипаж достиг середины реки, лед с ужасным хрустом треснул. Женщина зажмурилась, рисуя себе печальную картину погружения под лед, но ничего подобного не произошло, и она открыла глаза. Лошадь стояла в воде, покрывающей ее ноги по бабки. Возница взбодрил ее голосом, и кобылка медленно двинулась дальше, кроша копытами лед. Обернувшись, Анна увидела под раскрошенным льдом не бурлящую воду, а тихо журчащий ручеек, игриво петляющий среди камней. Лошадка вытащила сани на твердый наст и уверенно засеменила по еле заметному следу.
Зимнее солнце спряталось за вершины гор и у подножия, с западной стороны, стало совсем сумрачно.  Снег был синим, как небо. Горы, одетые в белые шубы, издали казались совершенно гладкими и покатыми, но с приближением их несовершенство становилось очевидным. Плешивые вершины, колючие склоны и шрамы ущелий делали пейзаж угрюмым. И только когда солнце, не жалея света, брызнуло золотыми дукатами, горы преобразились. Иней, укрывший вершины деревьев, делал  их особенно привлекательными. Словно тонкий ювелир, украсил серебряную вязь веток, вставив в нее миллиарды бриллиантов. Взлетевшая откуда ни возьмись сойка своими киками спугнула мастера, он опрокинул чашу с бриллиантовой пылью, и та колко осыпалась женщине на лицо. Анну заворожили исполинские смереки, достигающие в высоту метров сорока, как корабельные сосны. Но дерево было скорее елью, только с голым почти до самой верхушки стволом. Удивительными были и стоящие на безлесых склонах причудливые строения: деревянная крыша на четырех стойках, а под ней стог сена.

Ближе к полудню конная прогулка завершилась. Чтобы попасть к дому деда Василия, путникам предстоял пеший подъм по крутому склону. Возничий взял вещи пассажирки и она, идя налегке, все внимание устремила на жилище, ютящееся на выступе горы. Дом хоть и сруб, но на русскую избу  похож не был. У русской избы бревна выходят за край, а эта сложена из тесаных брусьев, связанных особым способом – в замок по торцам. Высокая деревянная крыша потемнела от времени и покрылась мхом. Дымоход, похожий на домик в миниатюре, сделанный из обожженной глины, был покрыт глазурью. Завалинка у основания сруба, служившая отличным местом для посиделок в теплую погоду, и сейчас была накрыта овчиной. Греясь на полуденном солнышке и вдыхая чистый горный воздух, за путниками наблюдали двое: мужчина и женщина.
Возница-проводник, сняв шапку, с поклоном поприветствовал хозяев:
– Слава Исусу!
Анна последовала его примеру и тоже поклонилась. Хозяева, поднявшись с завалинки, ответили легким поклоном и словами «Во веки слава!», подали руки для рукопожатия и пригласили в хату.
Осмотревшись, журналистка заметила, что в доме отсутствуют не только привычные сегодня газовая плита, холодильник и телевизор, в нем нет даже лампочки. Люди живут здесь так, как сто, пятьсот и более лет назад жили их предки.
– Каким ветром вас к нам занесло? – Вопрос хозяина отвлек ее от рассматривания необычного жилья.
– Я журналистка. Зовут меня Анной. К вам приехать мне посоветовал  Феликс Сергеевич. Помните москвича, который у вас медок брал на зиму? Вы ему рассказывали про Ковпака, патрон диковинный подарили…
 – А! – заулыбался дедок. – Помню, помню! Как же! Хороший человек, душевный. Чего ж сам-то не приехал?
– Обещался вскоре прибыть, – обнадежила старика Анна.
– Сам приедет или, как всегда, с другом? – не унимался с расспросами дед Василий.
– Да отстань ты от дивчины, старый, – налетела на него хозяйка. – Дай человеку с дороги в себя прийти. Потом будешь вопросы задавать. А меня, дочка, Маричкой зовут. – Раздевайся, сейчас соберу чего перекусить. А ну, Василь, сходи за медом да сыра нарежь, – скомандовала бабка.
Дед не спешил выполнять приказ. Узловатыми пальцами, с огрубевшей и потрескавшейся от повседневных хлопот по хозяйству кожей и пожелтевшими от никотина ногтями, он достал пачку «Примы», отломал от сигареты треть, вставил в самодельный костяной мундштук и подкурил от спички. С наслаждением сделал три затяжки, вынул окурок и положил в жестяную баночку и только тогда вышел в другую комнату. Вернулся с глиняным горшком и коричневой головкой сыра.
 Хозяйка подошла к печи и, открыв заслонку, достала из нее чугунок. Комната наполнилась ароматом топленого молока. Баба Маричка сняла с молока румяную корочку, положила в тарелку и подала гостье.
 – Это лучшее лакомство, – подсказал дед. – Мы с женой до сих пор за больший кусок спорим.
Анна оторвала кусочек от предложенного угощения и положила в рот. Действительно, вкус был неописуемый.
 – Божественно! – съев все, промолвила городская гостья, сияя от удовольствия.
  Удовлетворенная похвалой хозяйка стала разливать по чашкам молоко. Дед Василь нарезал подкопченного сыру, который назвал смешным словом «буц». Затем открыл мед и деревянной ложкой наложил в глубокую миску. Запах, исходящий от парующего в чашках молока, сыра и меда, вызвал у Анны приступ здорового аппетита.
Перед тем как сесть за стол, хозяева вознесли короткую молитву перед образами и трижды перекрестились с поклоном. Москвичка последовала их примеру. Затем дед Василь перекрестил стол, после чего сели на лавки.
– Ой! – воскликнула Анна. – Про гостинцы забыла! – Метнувшись к пакетам, она достала из одного кулич, пряники, печенье, а запустив руку в другой пакет, достала бутылку водки. – Угощайтесь!
При виде горилки глаза деда засияли. С завидной для его возраста прытью он поднялся из-за стола и подал четыре рюмочки. Бабка строго глянула на дела и скорее для острастки грозно предупредила:
 – Только одну…
– А много ли деду надо? Конечно, только одну, – поспешил согласиться дед, зная, что после первой бабка подобреет.
 – Где одну подать – там и дно видать! – пошутил хозяин, наливая гостям, бабке и себе. Затем перекрестился и, не дожидаясь пока бабка передумает, опрокинул рюмашку в рот. Прищурил глаз, выдохнув, крякнул и отпил горячего молока.
Все тоже выпили. Анна отломала краюшку кулича и, обмакнув в мед, откусила кусок. Учитывая то обстоятельство, что в Украине водка плохой не бывает, а она, таким образом, закусывала впервые, ощущения были настолько яркими и приятными, что женщина от наслаждения прикрыла глаза. А запив это блаженство молоком, ей показалось, что она в раю.
Пока бабка закусывала, дед налил по второй, поясняя, что извозчику в дорогу, а посему он должен на двух ногах стоять. Выпили по второй и показали Анне, как есть сыр с медом. На вкус напоминающий подсоленный творог, но с тонким ароматом дымка, он был золотистым на срезе, испещренный множеством мелких полостей, но очень упругий. Добавив к нему немного горного разнотравья в виде меда, Анна подумала:
«Никогда не писала о вкусовых ощущениях, но после такого угощения, вижу, начну».




Андрей Селюхов и Сергей Журавлев –  «одно-яйцевые близнецы братья», написавшие роман "Ниже - только вверх". С сегодняшнего дня все отрывки будут выложены с указанием прописки - названия книги.