36 - Лунная рапсодия - 2012

               

               Тематический Конкурс - Рисую ночь
                Международный Фонд Всм

                36 место 
                ***

 Нежная и чарующая упоительной необъяснимой, словно обречённой

 бессмертной грустью музыка обволокла прохладным источником тело,

 когда невидимые глазу руки музыканта ласково коснулись клавиш

белого рояля. После, родниковая прохлада первых аккордов отхлынула

 назад и сразу потеплела, переливаясь розовым перламутром воспоминаний,

 в тот миг, когда смычок скрипача задрожал на высокой до прозрачности

ноте, вторя роялю.

 Их музыка слилась в едином вихре, став одним трепетным дыханием двух

 поющих ветров, и прильнула к содрогающемуся от восхищения сердцу,

отворяя дверцу человеческой души своим волшебным серебряным ключиком.

 А сама душа,пробужденная дивной мелодией, то птицей падала вниз вместе

 с  минорными аккордами рояля, то возносилась к утренним облакам под

высокие жалобные стоны скрипки. Столь же трепетно она откликалась на

 тихие светло-красные переливы музыки, смиренно внимая ей, стремясь

скорее упиться дарованной нечаянной свободой и отдавая  взамен мелодии

таившуюся в ней самой такую же глубокую печаль. По комнате разлился

нежный запах водяных лилий.

 Такой печальной музыка была только утром или днём, когда её мелодия

 воссоздавала в памяти, вроде бы навсегда исчезнувшие во времени

радужные грёзы, залитые медовым сиянием ушедшего лета.

 Поздним же вечером, когда на землю спускалась бледнолицая ночь при

зажжённых и трепещущих от малейшего дуновения свечах, стоящих на

лакированной крышке белого рояля в старинном позолоченном канделябре,

 музыка становилась совсем иной.

 В полумраке комнаты возле огромной, распахнутой арки окна, отражаясь

 золотыми искрами света на тёмно-коричневой скрипке, вновь ожившей в

руках скрипача, она становилась звёздной.

 Грустные слёзы рояля и томные вздохи скрипки, менялись, словно чувствуя

 приближение томительной ночи, как бы сгущались без теплоты солнечных

лучей и, поневоле скрывавшаяся в них грусть делалась более понятой и

 глубокой.

 Окрашиваясь таинственными полутонами призрачного лунного света, скрипка

 одухотворяла его музыкой и снова зачаровывала печалью душу.

  Воздух наполнялся  колдовским запахом распустившихся нарциссов, вынуждая

 тем самым ощущать невообразимую тоску до тех пор, пока взгляд не улетал

ввысь к чёрному ночному небу, чтобы прикоснуться  и с благоговением утонуть

 в  этом безбрежном, как и жизнь, звёздном море.