Вот ведь как бывает! Татьяна Колосова

- Галь, ты дома? – шумнула часов в семь утра соседка.

- Да дома, дома… - отозвалась Галина, выйдя на крыльцо, потягиваясь со сна, в домашнем халате и с растрепанными волосами, что было вполне естественно, в такую-то рань! К тому же у самой Галины не было, как говорится, ни ребенка, ни котенка, никакого другого хозяйства, так что спать ей можно было сколько угодно!

- Знаешь, - потупилась Зинка, - мой Мишка ведь сегодня дома не ночевал. Вечером поссорились из-за какого-то пустяка, так и ушел сразу… Я думала, покурить вышел, даже уснула, просыпаюсь утром уже – его нет… Ты его, случайно, не видела?

      Галине, как ближайшей соседке, были хорошо известны взаимоотношения между супругами Петрухиными: то ссорятся, то мирятся. А виновной чаще всего была сама Зинка, начнет скандал ни с того, ни с сего, на ровном месте, а потом хнычется всем подряд, что опять Мишка сбежал куда-то… «Дождешься, что вообще сбежит от тебя твой Мишка!» - частенько говаривали ей женщины. Да она и сама этого боялась, но сладить со своим характером никак не могла.
     Ну вот скажите на милость, разве это повод для ссоры, если мужик не туда тапки свои поставил или не повесил полотенце на место? Так, мелочь! А Зинку хлебом не корми, только дай прицепиться к чему-нибудь… На диване с газетой полежать – и не моги! С потрохами съест: «Тебе что, делать больше нечего, что ли?» Вот и встанет он с дивана в полном расстройстве нервов, словно раб какой-то, в самом-то деле!

- И ведь ушел, как был, в тапках домашних да в трико! – продолжала жаловаться Зинаида. Тут ее взгляд упал в приотворенную дверь: - Вот как раз в таких, как у тебя… - в сенях стояли мужские тапки большого размера, зеленые в клеточку.

- А это у меня брат в гости приехал, - поспешила Галина вставить свое слово, - а сноха ему всегда с собой тапки домашние укладывает, чтобы ноге хоть дома отдыхать…

- Может, с ним где-нибудь тусуются? - предположила соседка.

- Не-а, он с раннего утра сапоги болотные, что от мужа остались, надел, да на рыбалку отправился…

- А, ну ладно… Пойду, дальше поспрашиваю… - И Зинка засеменила по тропинке к калитке.

      Галина же посмотрела ей вслед и, закрыв дверь, вошла в дом. Невысокого роста, моложавая на вид, похожая больше на девочку-подростка, хотя ей недавно сравнялось сорок пять лет, Галя была вдовой вот уже четыре года. Муж Степан умер от инфаркта, дети же, а их было двое, уехали в город на постоянное место жительства и редко наведывались к матери. Но, благодаря своему отзывчивому и веселому характеру, она редко скучала. И подруг в селе у нее было великое множество, а среди мужской половины населения Березовки – немалое число поклонников, которых она, впрочем, не очень-то и привечала. Так что плохого слова никто о ней сказать не мог… По пути в комнату она захватила с собой мужские тапки, что в клеточку и, зайдя, шепотом спросила:

- Эй, Мишка, ты спишь, что ли?

- Какой тут сон, - ответил Мишкин голос, - слыхал я, слыхал, как к тебе моя благоверная моя приходила… Как это она сюда-то не прорвалась, это на нее не похоже.

      Вчера, поздно вечером, где-то часов уже в одиннадцать, после ссоры с женой Михаил действительно какое-то время постоял у калитки с сигаретой, потом уже хотел вернуться в дом, но увидел, что на крылечко в соседнем доме вышла Галка, и, недолго думая, двинулся в ее сторону…

- Ты чего, Миш? – спросила его Галя. – Или опять с женой нелады? Ну так заходи, если есть охота, посидим, посумерничаем… Расскажи, из-за чего на этот раз у вас ссора-то? Облегчи душу…

- Ай, да надоело все, просто сил никаких нет! И то ей не так, и это не этак… Слушай, Гал, а у тебя выпить нет чего-нибудь?

- Ну уж иди-иди, найдется поди…

      Нашлось полбутылки водки, еще с недавнего праздника осталась. Посидели, выпили, точнее, пил, в основном, один Мишка, Галя только чуть пригубила, сказав, что не любит она это дело, голова потом болит. Так что ну ее, эту водку проклятую, которая, как она считала, была виновницей смерти Степана. Если бы не прикладывался иногда к бутылочке, может, еще и жил бы, кто знает!
Просидели чуть не до самого утра, у Михаила язык развязался, всю жизнь свою рассказал Галине. А уж слушать она умела, никогда не укорит ничем, не будет насмехаться, как некоторые…

- Представляешь, Галь, чего уж только я от нее не натерпелся, - со слезою в голосе говорил Мишка, - как ни старайся, а такой бабе нипочем не угодишь! И зарплату всю до копейки приношу. Редкий раз на чекушечку разве попрошу, так и то такую ругань затеет, что и радости от этой чекушечки никакой нет. По хозяйству во всем помогаю, даже посуду мою, лишь бы не ворчала, в огороде, как ломовая лошадь, вкалываю… Ну, скажи, чего ей еще не хватает? Где она такого дурака еще найдет?

- Вот в этом ты прав, Миша, верно, что дурак… Ну какой умный мужик будет столько лет терпеть возле себя вздорную бабу? Дал бы ей хорошенько разок-другой, глядишь, и поумнела бы! Как-то я ей сказала: «Зин, а что ты будешь делать, если твой Мишка тебе изменит, устав терпеть твои выкидоны?» Так она знаешь, что ответила: «Мишка-то? Да никогда в жизни! Он меня как огня боится!» - «Ну а если устанет бояться-то? Тогда что? Дети уже выросли, что ему за твою юбку держаться-то?» Только засопела обидевшись, и ничего больше не сказала… Может, тебе и в самом деле проучить ее надо, чтобы место свое знала и не унижала тебя? Вот ты у меня переночевал, и хоть мы и не любовники с тобой, а кто поверит, что ничего у нас не было? Оба не старые еще, так давай разыграем ее, что ли?

Михаил аж вздрогнул от такого предложения, мгновенно покрывшись испариной, видно, страх в нем перед женой надолго поселился, если не навсегда. Но согласился:

- А что? Давай! Только как?

- Ну, это я уж на себя возьму, ты только поддакивай, если понадобится…

     Весь день Мишка просидел у соседки, даже носа не высовывая на улицу, чтобы никто его не увидел. Ну а к вечеру они настоящий спектакль придумали… Но жизнь внесла в него свои коррективы…
Едва стемнело, как Зинаида снова постучалась к соседке:

- Галь, выйди, поговорить надо…

- Ну, чего тебе еще? – недовольным голосом отозвалась Галина.

- Так и нет Мишки-то… - вдруг неожиданно заплакала Зинка. – Боюсь, не сотворил-бы что с собой?

- Да что он, дурак, что ли? И не мечтай! А вот уйти к другой бабе вполне может, сколько их у нас в селе одиноких, молодых и не очень, готовых любого мужичка подхватить, отбившегося от семьи-то, и будут всю жизнь лелеять, пылинки сдувать. А твой Мишка еще мужик-то ого-го! Я бы и сама от такого не отказалась!

     Зинка с подозрением посмотрела на свою соседку, нечаянно ее взгляд упал на то место, где еще совсем недавно стояли зеленые тапочки в клетку, тут она и спросила:

- А что, твой брат-то уехал, что ли?

- Ага, уехал, еще в обед… - И Галина заторопилась уходить, но тут из дома послышался Мишкин голос:

- Галь, ну где ты там?

- А кто это у тебя, раз брат, говоришь, уехал? - Подозрительно спросила Зинаида.

- Кто-кто? Тебе-то какое дело? Конь в кожаном пальто! – и она захлопнула дверь перед самым носом соседки.

     Это Зинку только раззадорило еще больше… Она сделала вид, что пошла к калитке, а сама присела за кустом, думая дождаться полной темноты. Нет, она в этот момент вовсе не думала, что ее Мишка у Галины, и голос не узнала, просто хотелось знать, с кем это ее соседка проводит время, чтобы было потом о чем языки почесать с бабами.  Вскоре совсем стемнело. Зинке стало скучно просто так сидеть под кустом и она решила заглянуть в окошко, но тут был полный облом: занавески плотно задернуты, видно только тени, по которым ничего нельзя определить. «И кто же это у нашей недотроги? – думала она. – Ну, тихоня!»
Зинка привстала на цыпочки, чтобы дотянуться поближе к окошку и хоть что-нибудь услышать. Вдруг ей показалось, что это Мишкин голос, который произнес загадочную фразу:

- А что с Зинкой-то дальше делать?

- Это уж твое дело, как хочешь, так и поступай, - послышалось в ответ.

Она так вся и обомлела и кулем свалилась на землю, где стояли какие-то ведра и лопаты, все загремело - жуткое дело как! Галка высочила на крыльцо:

- Кто тут? Эй! - Но тут и сама увидела лежащую на земле Зину, стала поднимать ее, сама упала, крикнула: - Мишка! Иди скорее сюда! Помоги мне…

     Услышав имя мужа, Зинаида мгновенно пришла в себя, быстро поднялась с земли, пробежала мимо оторопевшей Галины и юркнула в сени. Открыв дверь в комнату, увидела сидящего у стола Михаила и кинулась к нему с криком:

- Так вот ты где! Что, другую нашел себе? А я-то дура…

     И со всего маху залепила ему пощечину! На это много ума не надо, а Зинка уже привыкла все вопросы решать руганью да битьем морды. Это у других мужики баб лупят, у нее же Михаил по струночке ходил, пикнуть не смел, с годами привык и казалось ему, что так и должно быть, потому что сам поднять руку на женщину он не мог по причине своей интеллигентности. Был он воспитан в спокойной, дружной семье родителями-педагогами, и сам педагог. В школе - всеми уважаемый Михаил Антонович, а дома - Мишка, с которым можно не церемониться. Тут подоспела Галина, которая хотела усмирить не в меру разбушевавшуюся соседку, но только подлила масла в огонь, и ей досталось поварешкой по лбу…

- Ах, так! – не выдержала тут Галка. Схватила Зинаиду за волосы, благо они были длинными, и со всей силы крутанула вокруг стола. Та упала на стул и затихла…

- Ну бабы, бабы… - твердил одно и то же растерявшийся Мишка. – Ну хватит уже вам… Поубиваете так друг друга!

- Да это ее, дуру, убить мало… - уже шепотом сказала Галка, - замордовала мужика совсем, разве ж можно так? Горя ты настоящего не видела, вот что я скажу…

- Ну а чего же вы… - вставила свое слово Зинаида, - уселись тут вдвоем, что я еще думать должна?

- Верить мужу надо, вот что, - ответила ей Галя, - да, именно верить и не испытывать его терпение, а то, смотри, быстро к себе переманю, будешь одна век куковать, тогда поймешь, каково это…

- А разве ж не переманиваешь? И ночевал ведь у тебя…

- Пока нет, но смотри, подруга! – тут неожиданно все расхохотались и хохотали минут пять, не меньше.

Да, смешно! Это сейчас им смешно стало, а ведь до трагедии всего один шаг был…

- А давайте-ка выпьем малость за мир и дружбу между соседями, - предложила вдруг Галина…

     Домой Зинаида с Михаилом вернулись часов в двенадцать ночи, под ручку, и мирно проспали до самого утра. В деревне говорят теперь, что сильно изменилась Зинка, не слышно истеричных криков с их подворья, все стало мирком да ладком у них… Вот ведь как бывает!