Поэт и муза

Будь здрав, читатель! Благосклонный
Тебе марака шлёт привет.
Он поведёт рассказ свой скромный
О том, как жил один поэт.

   Удачлив, баловень фортуны,
Весельем годы прожигал.
Беспечный нрав, хорош фигурой,
Раним, восторженный натурой –
Таким уж Бог его создал.
Страстям любви, эмоций буре
Он предавался без затей, 
Любимец женщин балагурный,
И полон творческих идей.
Его невинные проказы
Терпел покуда высший свет:
Мол, юн, пусть тешится. Не сразу
Солидным должен стать поэт.

Когда ж падёт ночная мгла,
И звёзд сиянье тянет взоры,
В его чертоги стук – она!
Он жжёт свечу, закрывши шторы.
И вновь это дрожанье рук,
И жар, и холод пронесётся,
В тиши ловил он каждый звук,
Он ждал… Он думал – не вернётся…

Он ей принадлежал всецело,
Безволен, жалок перед ней,
Она ж играла им умело,
Как кошка с бантом на ковре.
Он был рабом её капризов,
Гадая в тишине ночей:
Каких ещё полна сюрпризов…
Но тем она ему милей.

Она – то трепетная дива,
То воплощение греха,
То сладострастна, то пуглива,
То вдруг наивна, как дитя.
Иль томный взгляд - и очи долу,
И сердце бешено стучит.
То верной ластится женою,
То шлюхой вьётся, то молчит.

Теперь она была спесива,
Из-под ресниц – пытливый взор.
- Ты ждал меня?  - она кичливо
Глядела на него в упор.
- Тобою поминутно грежу,
Ласкаю мыслью образ твой,
Питая жалкую надежду,
На встречу тайную с тобой.

Услышав пламенные речи,
Спросила кротко: - Счастлив ты?   
Но блик свечи зачем-то вырвал
Холодный взгляд из темноты.
Поэт потупил взор сначала,
И, не сдержав короткий вздох,
С тяжёлым сердцем отвечал ей:
 - Я счастлив… Счастлив, видит Бог.

И точно ветра дуновеньем 
Стихи и рифмы понесло.
Переполнённый вдохновеньем,
Он тут же взялся за перо.
Играючи рождались строки, /время?
Рекой свободной мысль течёт,
Минуя шумные пороги,
И на бумаге предстаёт
Твореньем гения младого.

Но муза вопрошает снова:
- Что если б вовсе я пропала? –
Яд в голосе кипит её. –
Не для того тебя избрала,
Чтоб слышать жалкое враньё!

Рука поэта вдруг застыла,
Испуганно взирает он:
- За что меня ты оскорбила?
В чём ты увидела враньё?

- Не мной ты счастлив, друг любезный! –
Метаясь, муза изрекла. –
А тем, что я тебе полезна!
Я лишь затем тебе нужна,
Чтобы твоё пустое имя
В веках произносил народ.
Останься ж со своей гордыней,
Бездарный, мелкий стихоплёт!

Она – к двери, он – вслед: - Останься! - 
В висках стучит нещадно кровь.
Лицом мгновенно изменяясь,
Она рекла: - Остаться? Что ж… -
И тянет трепетные руки,
В глазах – мольба, покорный тон:
- Мне тоже тягостны разлуки, -
(Он вновь как будто окрылён)
И клонит милую головку
К плечу поэта, говоря: 
- Забудем гнусную размолвку,
С тобой навек останусь я.
Твой воссияет гений славный,
В веках твой будет труд нетлен.
Народ воздвигнет благодарный
При жизни памятник тебе.

- Забыла ты упомянуть,
Что гениев не долог путь. –
Поэт чуть слышно прошептал,
И мрачный взор его упал
На пламя тонкое свечи. –
Что, муза, ты теперь молчишь?
По пальцам можно перечесть,
Кого ты щедро одарила.
В расцвете сил, в расцвете лет
Их ждал один приют – могила…
Твой дар велик, но взыск суровый.
Петля иль пуля – и конец.
И мне не лавровый, – терновый
Ты приготовила венец…

Тут пламя вспыхнуло и вдруг
Погасло. Сердце пропустило стук.
Он обернулся - вслед за ней
Растаял лишь тумана шлейф…

Минули долгие года.
Не раз бывало – в свете
Воспоминали иногда
О молодом поэте.
Кто говорил, что он запил,
Кто клялся, что умом де тронут,
Молва была: чудак один
На паперти в жару и холод
Сидел, и всякому свои
Читал за подаянье глупые стихи…