Воспоминания Вар. 2

Отличается от вар.1 финалом

С Сергеем нас свела судьба, когда он был уже немолод и многие его радости остались в прошлом.

 В настоящем у него была жена, бесприютный сын, куртка с вечно сломанной молнией и воспоминания. Последнее состояло из некоторых печальностей, сожалений, но, и это было главным, поглаживаний себя по лацканам потерявшего цвет пиджака. В такие минуты лицо его становилось отрешённо-счастливым, глаза устремлялись куда-то в угол потолка, а губы шептали: “Вот как я жил”. Радость же эта была сознанием собственной мудрости и умением устроиться в земной жизни.

 Ему повезло: он родился и жил в те времена, когда социальный лифт ещё курсировал между этажами, а его крестьянское происхождение давало ему возможность войти в него.  Прибыв в столицу с самыми честолюбивыми намерениями, он быстро догадался, что путь к хорошей жизни надо искать за морем-окияном, а не на стройках социализма.

Окончив соответствующий вуз, женившись на москвичке, предварительно хорошенько поработав над выбором подходящей кандидатуры, вступив в положенное для продвижения по службе сообщество, именуемое КПСС, Сергей, к тому времени уже с отчеством, начал долгий путь по лестнице, который, как ему казалось, обязательно приведёт  вверх.

 Но тут я должна сделать паузу и обратить внимание читателей на важную для нашего рассказа деталь: лифт в том учреждении, где он работал, был предназначен только для избранных, а нашему герою приходилось – по лестничке.… Поэтому всё время приходилось доказывать свои способности, стараться, а иногда даже выпрыгивать из собственной шкуры. И вот, отработав положенные сроки в азиатских и прочих не пользующихся спросом странах, он оказался в государстве со вполне пристойным человеческим лицом.

Очевидно, его поглаживания себя любимого связывались именно с теми временами. Утреннее просматривание газет, приёмы, тщательное приготовление к ним и другим культурным мероприятиям – было его работой.  Дела службы требовали иногда выезжать за город, но это было скорее приятно, чем обременительно.

В тот раз, о котором речь будет идти ниже, Сергей готовил конференцию на берегу Адриатического моря. Окна его апартаментов, которые он разделял со своей супругой, Лидией, выходили на запад, поэтому  закатное солнце долго оставляло на стенах причудливые блики и красноватые отсветы. Утром же в комнатах долго сохранялся полумрак, потому что солнце никак не хотело выползать из-за гор, покрытых дикой растительностью, и жена поднималась только к позднему завтраку.
 Сергей же, по старой крестьянской традиции, вставал очень рано и не включал жену в свои утренние планы. Он купался в прохладном море, а потом, цепляясь за корни, карабкался в горы. Ему очень хотелось встретить восход на одной из невысоких вершин у монастыря, силуэт которого привлёк его внимание в первый же день после приезда.

Дни пробегали быстро. До конференции оставалось несколько дней, а за ней -  фуршет на поляне у моря и отъезд. Сергей же ещё ни разу не любовался рассветом там, куда так стремился. Более того, его задумка казалась ему  уже пустой и ненужной. Но почему-то он продолжал каждое утро  подниматься в горы. Иногда находил еле заметную тропинку и шёл по ней легко и радостно, ему казалось ещё чуть-чуть и он дойдёт до монастыря. Но она быстро терялась в траве или зарослях кустарника, и приходилось опять брести наугад или, обдирая пальцы рук, хвататься за выступы, подтягиваться, напрягая мышцы, и с большим трудом преодолевать очередное препятствие.
 Иногда давал себе передышку и ложился отдохнуть, положив руки под голову и глядя через ветки на просыпающееся небо, но трава в утренние часы была сырой и неуютной, и он быстро поднимался. Обычно, после этого Сергей начинал спускаться вниз. И каждый раз получалось так, что как только он выходил к морю, из-за горы выкатывалось солнце, уже окрепшее, набравшее золото.

 Однажды его прогулка была более продолжительной, чем обычно. Когда он прилёг на небольшой поляне,  солнечный луч, опередив светило, пригрел путника, и мужчина уснул. Это была та упоительная дрёма, в которой настоящее сливается с прошлым, соединяя времена, лица, причудливо изменяя места, напоминая о чём-то, утешая и радуя.
 Перед ним вдруг оказалась она – та девушка, которая ещё до отъезда в столицу, считалась его невестой, и о которой за давностью лет и служебным рвением не вспоминалось почти никогда. Улыбка, большие карие глаза на смуглом лице, яркая жёлтая лента в тёмно-русых, почти чёрных волосах. Он чувствовал, как её руки расстегивают пуговицы на его рубашке, нежными, чуть прохладными пальцами скользят под ней. Ощущения были настолько реальными, что Сергей проснулся. Открыв глаза, он замер в испуге и ужасе. На его груди, уютно свернувшись клубочком, лежала змея. Крупных размеров, с пятнами на спине. Неужели гадюка?

 Сергей боялся змей с детства, и даже однажды на сенокосе от страха убил ужа, за что отец не только отругал его, но всю обратную дорогу  сердито молчал и, только подъезжая к дому бросил: “Ты по что ужика убил?” Ему казалось, что он и сейчас слышит отцовский недовольный голос, будто тот упрекает за что-то.

 Боясь не только пошевелиться, но и вздохнуть, Сергей не отрываясь смотрел на свою грудь. Вдруг клубок на груди начал разматываться, поднялась головка, мелькнуло жёлтое пятнышко, круглые зрачки. Их взгляды встретились. Сергей почувствовал резкую боль в сердце и прикрыл глаза, а змея смотрела на него так внимательно, будто хотела запомнить, будто и её сердце затмилось печалью и грустью. Когда мужчина открыл глаза, змеи уже не было, и только необычная пронзительная тишина замерла в воздухе.

Это была последняя попытка Сергея добраться до вершины горы или монастыря. Наступили жаркие дни. Работы было столько, что некогда было передохнуть. На конференции ожидали увидеть людей самого высокого ранга - президента, посла и иже с ними. Тут уж было не до прогулок.
 Как назло, платье Лидии, заказанное к приёму, которым должна была завершиться конференция, ещё месяц назад, до сих пор не привезли. Она нервничала, обвиняла мужа, между ними вспыхивали ссоры. Платье привезли только за два часа перед торжественной встречей гостей.

И вот наконец-то, дела за плечами. Теперь – торжество! В предзакатные часы на берегу моря и подальше, под ароматом древних пиний, на лужайках расставлены столы. Неспешно прогуливаются великие мира сего по аллеям чудесного парка, любуются на море, прислушиваются к его звукам.
 Жена посла, очаровательная молодая женщина с льняными распущенными волосами, изысканным жестом подносит к губам бокал с любимым красным вином, предвкушая его терпкий кисловатый вкус. Она улыбается Сергею нежно и обещающе, его торс напряжён, он ищет её взгляд, услужливо наклоняется к ней и вдруг замечает в траве змею.  Её зигзагообразный узор на спине с глазчатыми пятнами то угрожающе извивается, то выпрямляется. Она почти у ног женщины. Ещё миг, пол мига и ….  За спиной Сергея кто-то ахнул.  И так же, как тогда на сенокосе, мгновенная реакция, и будто кто-то подкинул палку, и вот уже распласталась шкурка  на яркой зелени подстриженного газона.
- Звезду, звезду Сергею Ивановичу! Качать его! Качать!

И вот уже в новой должности, с новыми полномочиями едет Сергей Иванович покорять новые вершины!

Он поглаживает лацканы своего потёртого пиджака и чуть прикрыв старые набухшие веки нежно шепчет:
“Вот как я жил!”

Сергей Иванович любил повторять эту историю, но однажды, уже закончив свой рассказ, грустно добавил:

- На следующий день после приёма я, как обычно, шёл к морю. Работники уносили с газона остатки вчерашнего  пиршества.  Один из них подцепил палкой для мусора убитую мною змейку, и я услышал, как он сказал своему напарнику:
- А ужа – то они зачем убили?
Мне захотелось закричать им, что это никакой не уж, но вдруг увидел ярко-жёлтой ободок вокруг глаза, напомнивший мне мою молодость, девушку с лентой в тёмных волосах и недовольную спину отца, устало забиравшегося в телегу.
После этих слов Сергей, опустил глаза и добавил:
- Летом, в отпуск, надо бы в деревню съездить. У могилок постоять…