Я помню его живым

(Памяти погибшего друга)

            «Прошу отозваться Сергея Даштамирова в память о друге Щербатом Владимире».
Такое обращение лично ко мне я неожиданно обнаружил в «Одноклассниках» первого апреля на сайте  Людмилы Коломиец, совершенно мне не знакомой.
 
            Не обращая внимания на дату, в полной уверенности, что о «первоапрельской шутке» не может быть и речи, я отозвался:
            - Да, Людмила! Володя Щербатый мой друг по военному училищу – ОрджВОККУ. С глубоким прискорбием узнал о его гибели. Узнал только в этом году, 24 февраля... Что Вы можете сообщить о нем и обстоятельствах его гибели?

Оказалось, что Людмила собирает материалы для книги воспоминаний о погибших защитниках Приднестровья, жителях города Рыбницы и района, в котором живёт. Мой друг Володя, сообщила она, был в их числе.
            - К сожалению, за 20 лет кроме мартиролога и отдельных заметок в периодической прессе, - сетует Людмила Коломиец - только разговоры. В нашем городе и районе при различных обстоятельствах погиб 31 человек, всего в республике - 804 погибших. Надеюсь, что мой труд - только начало, и примеру последуют другие добровольцы по сохранению своей истории и её героев. Хотелось бы немного узнать о нём, каким он был офицером, человеческие его качества, или как формировал свой офицерский характер.
    Совершенно незнакомая мне женщина из далёкого Приднестровья перекинула вдруг мостик моей памяти в мятежную курсантскую юность.
            - Володю при жизни я не знала, - продолжает она, - Если вспомните любой эпизод из курсантской жизни, любой, можно и смешной, опишите. Этот пласт его жизни мало освещён. Ваше письмо, с Вашего позволения, я включу в книгу. Напишите свои биографические данные, пожалуйста. И еще что-нибудь - о Володе.

            Конечно, я его помню! Наши койки в курсантской казарме рядом, вплотную стояли! Сколько самых сокровенных тайн мы доверили друг другу! Они так и умерли в нас.
Что мне известно о нём? Каким он был? Как формировал свой офицерский характер?
Конечно же, я помню его! Но как ответить на эти, казалось бы, простые вопросы? Ведь мы жили одной жизнью, одним дыханием, одним сердцем! Мы были одним живым организмом – весь наш курсантский взвод, вся рота!

            Всё, что происходило с нами, казалось естественным и обыденным. С каждым из нас могла приключиться самая невероятная история, поэтому конкретного имени она не носила. Мы не придавали этим событиям «эпохального» значения. Как часто я сожалел о том, что почти не сохранилось фотографий, стёрлись из памяти дорогие сердцу времена – самые светлые годы нашей жизни!

            Давно уже сделал для себя вывод, и он, мне кажется, неоспорим: ИСТОРИЮ НАДО ПИСАТЬ ПРИ ЖИВЫХ СВИДЕТЕЛЯХ – уж очень много потом появляется желающих её переписать! Поэтому желание Людмилы Коломиец «…успеть, уложиться в сроки, всё написать так, как хотели бы слышать о себе погибшие ребята»  мне близко и понятно до глубины души.

            Я верю в искренность её слов: «Это и мой долг. Я тоже - защитник Приднестровья, только вот в окопах не была - носила под сердцем сына. И сейчас часто себя спрашиваю: надо ли теребить воспоминаниями затянувшиеся раны? Но что будут знать о них дети, выросшие без войны, как будут беречь этот мир, если не знают его цену... Прошу прощения у родных, и все равно прихожу к ним с расспросами: нельзя, чтобы о людях, павших за родную землю, было только 5 строчек: родился, учился, погиб, похоронен».

            Да! Я помню его – такого же, как и все мы, мальчишку, выбравшего «профессию – Родину защищать», упорно овладевающего военной наукой, простого русоволосого парня с большими светло-голубыми глазами, не потерявшего способность «краснеть», умеющего отвечать за свои поступки и знающего цену истинной дружбы. А как он умел заразительно смеяться! Как будто запуская какой-то «движок», сначала выпускал: «Гы!», потом ещё «Гы!», следом ещё два «Гы-гы!», и только после этого « разряжал» всю «обойму» смеха: «Гы-гы-гы-гы-гы!...» - заражая при этом весельем всех окружающих.

            Удивительно, но мы не знали, из какого города или села тот или другой наш товарищ: мы приняли военную присягу и готовились защищать Родину. А Родиной для нас были и Украина, и Молдавия, и Белоруссия, и Латвия, и Грузия – весь необъятный Советский Союз!
Интересный эпизод? А что из курсантской жизни может показаться интересным со стороны?
Может быть, кому-то интересно, как Володя вышел из сложной ситуации, будучи окружённым сдвоенным (!) «неприятельским» патрулём из училища МВД для проверки увольнительной записки? Что ж! Это, пожалуй, интересно!

            Когда Щербатого остановил патруль и потребовал предъявить «увольнительную», он быстро оценил ситуацию: до родного училища километра три – для будущего пехотного офицера это не расстояние! И решил «посостязаться» с представителями «конкурирующего» военного училища! Ловко прошмыгнув между двумя начальниками патруля, Владимир рванул в направлении тыльного КПП, расположенного со стороны Терека. «Фактор внезапности» - наша наука! Опешивший патруль остался далеко позади.

            Добежав до родного забора, беглец решил перекурить и подождать преследователей. Володя, помню, тогда не курил: только «баловался» иногда. Но в этой ситуации надо было «держать марку» ОрджВОККУ!

            Когда патруль обступил его теперь уже более плотным кольцом, и старший из офицеров сурово потребовал предъявить «увольнительную», Щербатый с невозмутимым видом протянул ему требуемый документ! Очередное замешательство патруля – и мой друг одним махом перепрыгнул через забор, оставив «неприятельский» патруль «с носом»…

            В казарме он мне всё это так живо описывал! Но глаза! Его выдавали глаза! Они сияли таким огнём, что я понял: главное – впереди!

            - Серёга! – наконец выдохнул он, - я сегодня такую девчонку встретил! Вот такие глазища!..

            Мой друг Вовка Щербатый влюбился! Нет! Не бежал он от преследующего его патруля – он летел на крыльях любви! И через забор его перенесли те же самые крылья!

            Не достаточно было Владимиру Щербатому плановых занятий по горной подготовке. Он записался в альпинистский клуб, действовавший в училище, был зачислен в группу горноспасателей. Эту группу часто среди ночи поднимали по тревоге для спасательных работ: нужно было спасать кого-то, попавшего в беду – с горами не шутят!

            С гор наши альпинисты возвращались с альпийскими цветами, и Володя бежал на свидание со своей возлюбленной. Подарить девушке рододендроны – у нас считалось особым шиком.

            Вскоре Володя познакомил меня со своей красавицей-горянкой из Архонки, стройной как газель, с огромными чёрными «глазищами»! За годы учёбы Кавказские горы наложили отпечаток на характер Щербатого, и он, следуя древним кавказским традициям, поступил как настоящий горец: украл свою возлюбленную и женился на ней! Её звали Людмилой.

            По окончании училища мы оба получили назначение в Центральную группу войск – в Чехословакию. Я попал служить под Прагу, Володя – под Братиславу… Больше не виделись.
 
            …Меня нашла Людмила, спустя сорок лет. 24 февраля через Интернет пришло сообщение:

            «Серега, здравствуй!!! Была очень рада, когда увидела тебя в друзьях у Эльбруса. Мы с Вовкой еще хотели тебя найти, но не смогли, а потом уехали в Молдавию и вообще потерялись. После Чехословакии 10 лет были в Калинине, а потом его потянуло на родину, как будто чувствовал. Погиб одним из первых, не сиделось дома, хотя мог спокойно работать в ДОСААФе. Погиб в 91году, прошло уже 20 лет, но до сих пор не верится. Остались сын и дочь. Теперь уже и внук с внучкой. Ну, вот, вкратце, обо всем».

    Так, через Интерненет, я узнал о гибели друга. Люда ещё приписала: «… помню всех, часто пересматриваю фотографии, даже твоё стихотворение у меня есть, Вовка присылал, очень приятно».

            Они меня хотели найти… У неё сохранилось моё стихотворение, которое «Вовка присылал»… Я не помню этого стихотворения! А Люда сохранила…

            Конечно! Конечно, я помню его! Щербатый, будучи курсантом, жил на Украине, где-то на границе с Молдавией, часто привозил из отпуска "Белый аист" - молдавское вино и коньяк. Кто-то из взводных остряков даже пытался наградить его прозвищем «Молдаван».

            Нет, не случайно оказался Володя в Приднестровье...

            «…потом его потянуло на родину, как будто чувствовал. Погиб одним из первых…» - ЭТИМ СКАЗАНО ВСЁ! Ключевое слово здесь – «РОДИНА»!

            Часто приходится слышать: «Он любил свою малую родину». Но скажите, разве Родина может быть «малой»? РОДИНА – понятие всеобъемлющее! Во всяком случае, для нас – офицеров.

            Каким он был офицером?
            Можете не сомневаться - достойным! Наш курсантский взвод был лучшим в училище, а училище было признано лучшим среди военно-учебных заведений Советского Союза - значит, плохих среди нас не было!
 
            Общеизвестно, что на войне смерть выбирает лучших. Мой друг, Владимир Васильевич Щербатый – среди них. Почему в наше «мирное» время продолжают гибнуть солдаты и офицеры? Почему во цвете лет погиб мой друг?

            Я помню его!

            Замечательный, простой добродушный и весёлый парень, отличный друг!

            Я ПОМНЮ ЕГО ЖИВЫМ…