Черный Архитектор

– И тут, – галочкины глаза округлились, – я прямо физически ощутила, как на мое плечо легла рука Черного Спелеолога!..
Это было уже слишком. Саня крякнул. Даже Лешка мотнул круглой головой. Галочка победно оглядела слушателей.

На дачу к Лешке его крымская  сестричка приехала всего на неделю, но буквально за пару дней успела порядком вымотать товарищам нервы. В прошлом году они неплохо ладили, но в этом…
Лешкина кузина вымахала на голову выше их, и, хотя ребята были одного возраста, вела себя, как мадам всезнайка. Ее веснушчатый нос задирался до невозможных высот, и разговоров было только о драгоценном Крыме. Ах, что за дивное море на мысе Фиолент, ах, что за сказочные пещеры, ах-ах, дворец Шахерезады, ох-ох, севастопольские вечера…
Друзья уже были сыты по горло. На правах хозяев честно таскали гостью по дачным окрестностям. На канале Галочка морщилась: что за мутная тут вода, у них в любой луже в сто раз чище. Лес был ей не лес: равнина, скучно, и трава под ногами. А у них – с горки на горку, и степи, и кого только не встретишь в лесу…
Когда крымская задавака отвергла самое главное море на свете – Ладогу (вода, видите ли, в ней не соленая), терпению ребят пришел предел.
– Лех, ты меня извини, конечно, но больше выгуливать я ее не буду. Что за дела, в самом деле? – прошипел украдкой другу Саня. – Нормальная была девчонка, а за год – как подменили. Цапля противная.
– Согласен, – шепнул друг. – Только, Сань. Мои сегодня уезжают в город, за пенсией. Мы с Галькой одни дома. Приходи ко мне ночевать, а? Мне нужна моральная поддержка. Меня уже тошнит от ее мемуаров.

Так и вышло, что этим вечером ребята сидели втроем на веранде под абажуром, пили какао, смотрели, как бьются о стекла мошки, пытаясь прорваться на свет, и слушали бесконечную галочкину сагу о ее разлюбезном Крыме. Сейчас девчонка рассказывала, как с друзьями ползала по пещерам. С фонариком и веревкой, в полной темноте. Как чуть не свалилась в подземную речку, и чудом спаслась, едва-едва не угодив в лапы призрака крымских пещер, заблудшего духа погибшего исследователя, которого бывалые туристы называли Черный Спелеолог.

Спелеолога крыть было нечем. Будь они сейчас дома, в Питере, Саня устроил бы гостье ужасы Петербурга. Командорскую поступь Медного Всадника и тощий безумный призрак старухи-процентщицы в колодце двора на канале Грибоедова. Стоны императора Павла в Михайловском замке, тень бедной Лизы под окнами Эрмитажа и дьявольский огонь в окошке Адмиралтейства, под самым шпилем с корабликом. Они с дедом читали книги по истории города, и вместе удивлялись причудливым переплетениям вымысла и правды. Но сейчас, он был уверен, на все эти чудеса Галочка фыркнет и скажет что-нибудь вроде: ну, так то ж Питер… а здесь, в вашей дыре, что может быть интересного? И терпеть такое пренебрежение будет совсем невозможно.
 Требовалось что-то из ряда вон выходящее. И прямо на территории дачного поселка. Галочка улыбалась, а Леха посмотрел на часы и вдохнул тоскливо. И тут Саня вспомнил.

– Есть тут один дом… необычный. Его построил архитектор…
– Архитектор – здесь? – насмешливо протянула Галочка.
Леха посмотрел на друга с благодарностью. Он понял, о каком доме шла речь.
– Нехороший домик, – продолжил Саня как можно небрежнее. – Разные слухи о нем ходили. Да и с виду он… как бы сказать… странноватый.
Галочка заинтересовалась:
– И что за дом? Что в нем такого?
– Айда на чердак, – оживился Леха и выхватил с полки армейский бинокль. – Ща мы тебе его покажем!..

На чердак вела деревянная лестница без перил. Пахло пылью и травами: лехина бабушка сушила тут зверобой. Ребята столпились у мутного окошка, по очереди передавая друг другу бинокль.
Из окна открывался вид на соседские задворки. Огороды, хозяйственные постройки, спины домов. Виднелись деревья, кусты, штабеля досок.
Вдалеке, через пару улиц, стоял архитекторский дом. Все дома были повернуты фасадом к улице. Дом же архитектора, как упрямая избушка бабы-Яги, развернулся задом наперед – тыльной стороной на дорогу, фасадом – на огород, так, что парадную часть здания через окошко как раз и было видно.
– Вот он, этот дом, – показал сестре Леха. – Говорят, что архитектор, который его построил, потом сошел с ума…
Галя долго и внимательно смотрела на дом. С удовлетворением Саша заметил, что насмешливая улыбка пропала. Девочка молча передала ему бинокль, продолжая вглядываться в окошко. Саша поднес бинокль к глазам.
Каждый раз, глядя на здание, он не мог понять, что именно было в нем не так. Но впечатление составлялось именно это. С домом что-то не так. И сильно.
Как будто ребенок-великан взял три кубика, поставил друг на дружку, пытаясь выстроить башню, да и сдвинул. И вот они накренились и стоят, готовые в любой момент раскатиться по огороду. Правда, едва ли найдется мама, которая даст ребенку играть в черные кубики. Пусть даже великану.
Окон было три – по числу кубов. На них архитектор экспериментировал с формой. Одно было круглым, как иллюминатор, но большим. Другое – ромбом, и располагалось не по центру, а в левом верхнем углу второго куба. Третье напоминало форточку – прямоугольное и продолговатое. Окна были темными, и казалось, здание дремлет, угрюмо ожидая прихода хозяина.
Входная дверь в дом была на втором этаже. К ней вела витая железная лесенка.
В нижней части стены, на границе с фундаментом, через равные промежутки торчали гнутые прутья арматуры. То ли строители собирались пристроить к ней что-то еще, то ли дом ощетинился в подножке незваному гостю. Двор был усеян мусором и зарос бурьяном. По лестнице вилась красная плеть дикого винограда.
– Знаете, – протянул Леха – а я совсем не уверен, что архитектор сошел с ума после того, как построил дом. Очень даже может быть, что и до…
– Или во время, – серьезно кивнула Галочка и спросила:
– А вы там были? Внутри?..
– Там сейчас никто не живет, – ответил Леха, – и, конечно, заперто. Но если интересно, можно попробовать заглянуть в окошко.
– Только подождать надо, чтоб совсем стемнело, – отозвался Саня.
На том и порешили.
Спустя час сообщники, вооруженные фонариком, в ботинках на крепких подошвах, чтобы не поймать ненароком в ногу гвоздь, следовали по тропинке к архитекторскому дому. По дороге Лешка, довольный перехваченной у крымской гостьи инициативой, для настроения стал сочинять на ходу страшную историю:
– Однажды явились в дом злые дети, – начал он.
– Почему злые? – спросила Галочка.
– Потому что добрых будет жалко, – отрезал он.
– Эй, злые дети, потише там, – шикнул на них Саня. – Соседи услышат. Или собаки… кстати, мы пришли.
Двор сумасшедшего архитектора был огорожен проволочной сеткой. Калитка тоже имелась, но была закрыта. Сашка подтянулся, кувырнулся, и свалился с калитки уже с нужной стороны. Леха подсадил сестру, и она с горем пополам преодолела преграду, потом прыгнул сам. Подельники направились к зданию.
Дом встретил непрошенных гостей пустыми глазницами окон. Железная лестница неодобрительно гудела под ночным ветром. Черное августовское небо было, как решето дырками, утыкано звездами. Полная луна добавляла пейзажу неверного света, делая его загадочным и недобрым.
Осторожно ступая по неровной земле, обходя пустые жестянки и доски, компания приблизилась к лестнице.
– Ну вот, – преувеличено бодро объявила Галочка. – Вблизи он еще противней, чем издали. Сейчас обойдем его вокруг, и пойдем домой, да?
Теперь, услышав неуверенность в ее голосе, Леха возжаждал реванша. Кто-то должен поплатиться за хвастовство и бестактность.
– Конечно, пойдем, – гладко ответил он, – только сначала попробуем пробраться внутрь, – и взялся руками за лестницу.
Он поднялся по ступеням и замер. Затем быстро спустился и объявил:
– Ребята. Есть контакт! Там – не заперто! Можно посмотреть, что внутри!
– Уверен? – спросил Саня. – А если это ловушка? И внутри – ротвейлер воот с такими зубами?
– Или безумный призрак архитектора, – хохотнул Леха, – да ладно тебе! Такой шанс – один из ста. Ты с нами? – он обернулся к Галочке, – или тебя только крымские привидения интересуют?
Галя дернула плечом и кивнула. Саня вздохнул, огляделся и взялся рукой за перила. Железная лестница гудела под ногами. Лешка дождался приятелей и тихо приоткрыл дверь.

В ту же секунду со стороны улицы донесся грохот и истошный лай. Ребята, не раздумывая, нырнули внутрь. Пахнуло затхлым и кислым, как в любом давно нетопленном доме. Помещение было большим и гулким. Света фонарика не хватало, чтоб охватить все пространство. Чтоб не споткнуться, Саша светил под ноги. Это было кстати. Галя споткнулась и ухватилась за рукав брата.
– Что это? – произнесла она, присев на корточки, – гляньте! – она говорила «хляньте». – Цветок?
Свет фонаря выхватил пластмассовый цветок, прибитый прямо к полу.
Саша тоже присел и посветил вокруг. В синем линолеуме тут и там торчали искусственные цветы. Над плоским зеленым четырехлистником сомкнутые, как ладони, белые лепестки.
– Ни-чего-себе! – произнес по слогам Лешка. – Это что? Ромашки, что ли?
– Кувшинки, – тихо сказала Галя. – А синий пол, вероятно, обозначает воду.
Лешка крякнул. Потом откашлялся и взвыл, изображая экскурсовода:
– По замыслу архитектора, прихожая символизирует безбрежный… э… водоем с кувшинками. Этот прием как бы переносит гостя в сказку, и вот-вот из-за двери выплывет черепаха Тортила…
Саня хмыкнул, а Галочка спросила очень серьезно:
– Леш, а ты уверен, что она действительно не выплывет?
– Я уверен, что хозяин – псих, – огрызнулся Леха. – Но все равно, надо как следует осмотреться. Да не свети ты фонариком в окна, Санек, – зашипел он, – запалимся же!
Осторожно, держась вместе, друзья двинулись вглубь. На стенах обнаружились рисунки. Саша вскрикнул от неожиданности, когда отблеск уличного света выхватил из тьмы чей-то выпученный глаз. Он посветил, и друзьям предстала чудовищных размеров жаба, держащая этот самый глаз во рту.
– Псих, точняк, – восхищенно выдохнул Леха. – Так, мы с вами сейчас наверху, тут, наверно, вроде гостиной. Теперь надо бы вниз спуститься…
– А может, – осторожно заметила Галочка, – хватит? А вдруг дверь закроется?
– Что, страшно? Если хочешь, иди домой. Или на улице нас подожди. А мы досмотрим, и быстренько вернемся, – предложил Саша.
– Нет, – отказалась девочка. – Как это я одна пойду? Вы меня привели, вы за меня теперь и отвечаете!
Леха толкнул друга плечом. Он понял без слов: с задаваки на глазах слетало нахальство.
– Тогда – ищем спуск на первый этаж, – скомандовал Леха. – Вы стойте тут, а я пошарю, где дверь.
Он отобрал у друга фонарь и пошел вперед. Галя вцепилась Сане в плечо. Оба наблюдали, как желтый светлячок движется по темному полу.
– Эй, – раздался лешкин шепот, – сюда! Здесь… – глухой стук, шум и вопль оборвал фразу на полуслове. На потолке четко высветилось желтое пятно света.
Галины ногти чуть не до крови впились Сане в руку.
– Аааа, – тоненько пискнула девочка, – Леееша, – ты где? – в ответ раздалось лешкино шипение.
Они наощупь рванули на голос. Без света глаза привыкли, и тьма не казалась такой кромешной. Подобрали фонарь. Леха сидел и тряс головой. Объяснил:
– Я думал, это выход. И шагнул! А там – стекло. И силуэт в проеме.
– Тут кто-то есть? – дрожащим голосом спросила его сестра, – бежим отсюда!
– Да нет никого, – отмахнулся Леха. – Я понял – зеркало это. И в нем окошко отражается. А я себя увидел. Лобешник ушиб.
– А где оно, зеркало? – не понял Саня. – Ты его разбил, что ли?
– Да вот, – махнул он рукой, и осекся, – что за чертовщина! Только что тут было… или был?..
Он встал на четвереньки и пошел вперед, шаря впереди себя руками и бормоча:
– Только что было… было… Есть! Вот она, лестница! А вот и зеркало! Зеркало – это дверь!
– Я вниз не пойду, – сказала Галя, – если что – как мы обратно выберемся? Это похоже на ловушку. Противную ловушку в зазеркалье.

Саше очень не понравилось последнее слово. Но Леха уже очухался и двинулся по лестнице вниз. Ребятам ничего не оставалось, как следовать за ним.
Ступеньки были слишком высокими, и Саша едва не полетел кубарем вниз.
– На слонов, что ли, строили, – пробормотал он.
Галочка спускалась следом, вцепившись ему в плечо. Полоски лунного света проникали на лестницу сквозь маленькое окно. Тонко скрипнула половица. Друзья вошли на первый этаж. В коротком коридоре было две двери. Они толкнули левую, и оказались в комнате. Тут же стало ясно, что ступать им совершенно некуда: помещение было загромождено столами, стульями, досками и рулонами неизвестно чего.
–  А тут, он, похоже, мастерскую хотел сделать, –  заключил Леха, – но не доделал. Интересно, что тут еще есть?
За окном опять разлаялись собаки.
–  И чего они разорались, –  задумался Саша, –  может, нас учуяли?
–  Исключено, –  отрезал друг. – Наверно, кто-то по улице прошел. Главное, что тут, кроме нас, никого нету.
–  Есть, – раздался вдруг тонкий, ледяной от ужаса галочкин голос. – Не шевелитесь! Там – змея!
Саша застыл. Двигая одними глазами, увидел, как в полуметре от них извивается гибкий змеиный хвост.
– Ужик, – неуверенно прошептал Леха. – Может, напугать его фонариком?
– Тут и гадюки водятся, – не разжимая губ, ответил Саня, – не вздумай светить!
Боком он начал пятится к выходу. Шарил руками за спиной, и никак не мог открыть  дверь.
– Что ты там возишься, – простонал Леха, – открывай, и – ходу.
– Ииии, – заныла Галочка, – а вдруг тут еще мыши…
Саша в отчаянии развернулся и дернул дверь что есть силы. В тот же момент почувствовал, как под ногой изогнулось что-то гибкое и упругое.
Он заорал и ринулся в коридор, слыша, как с топотом за ним удирают друзья. Панику немедленно подхватили соседские собаки, и разлаялись что было сил.
Стоя на лестнице, Саня ощупывал ногу: укусила или нет? Вдруг он на бегу не заметил? Ни боли, ни слабости он не чувствовал.
– Обошлось, кажется, – сказал он. – Я же прямо на нее наступил, когда бежал!
– И я, – отозвалась Галочка.
– И я, – недоуменно ответил Лешка. – А она что, лежала, как дура и ждала? Может, она дохлая? Как хотите, а я посмотрю.
– Не смей, – тихо, но твердо произнесла сестра.
– Стойте тут, – скомандовал Леха. – Я только посвечу. И тихо там! А ну зашипит?

Через мгновение они услышали его громкий хохот.
– Эй, змееловы! Давайте сюда! Зацените, какой удав! Зеленый! В крапинку!
– Не пойду, – сказала Галя.
– Да это шланг! Просто шланг! – не унимался Леха. – Санек, прикинь: ты мог бы быть первым человеком в мире, укушенным за ногу огородным шлангом!
Они подошли, и в свете фонарика увидели свернутый в бухту крапчато-зеленый шланг. Пара его обрезков валялась и в комнате. Их-то Галочка и приняла за змей.

– С меня хватит, – сказала Галя. – Делайте, что хотите, а я – возвращаюсь!
– Ну, ты чего, – примирительно сказал Лешка, – ну нам же всего ничего посмотреть осталось! Еще должна быть кухня! Ты представляешь, какая у него тут может быть кухня!
– Ты что, одна на выход пойдешь? – вкрадчиво подхватил Саня. – Через весь дом – совсем одна?
– Гады, – вздохнула Галочка. –  Я домой хочу!
– Ладно, – великодушно объявил Леха, –  еще пять минут – и на выход! Я должен видеть эту кухню! – и открыл правую дверь.
Кухня разочаровывала: обычная плита, стол и стулья. Маленький телевизор и радиола на холодильнике. Правда, в этом помещении почему-то пахло одеколоном.
–  Не нравится мне тут, – заметила Галя.
–  И чем ты недовольна? – заступился брат, – ни тебе змей, ни лягушек на полу, ни…

Он не успел продолжить: темноту взорвала вспышка света, словно во всем доме зажглись все лампочки разом.
– ЫЫЫЫЫий!!! – взревело над ухом. Саша увидел огромные от ужаса галины глаза. Сам собой зажегся голубой экран.
– Аааа! – гаркнул Леха.
– Ииии! – пискнула Галя.
– Ууу, – взвыл Саня, стукнувшись лбом о косяк.
У двери образовалась пробка из трех человек. Пробиваясь к выходу, они не сразу осознали, что вновь наступила темнота.

– Кажется, я знаю, – объявил Саня. –  Это, скорее всего, включился рубильник, который дом обесточивает. А свет не выключали. Как электричество пошло, все взревело-засветило.
Он отошел от двери и огляделся. Молчала радиола, безмолвствовал телевизор. Сквозь круглое окошко светила луна.
– В любом случае –  пора делать ноги, – сказал Леха. – Ты молодец, Санек, правильно! Всему есть разумное объяснение. А то некоторые тут любят развести мистику: змеи там, черные спелеологи!
Саня хотел было согласиться, но в этот момент тихий и совершенно незнакомый голос произнес задушевно прямо над ухом:
– А я вот как возьму сейчас спелеологов и зажарю на вертеле целиком!

Что происходило дальше, описать точно Саша бы не смог. Единственное, в чем совершенно уверен – происходило оно быстро. Он услышал истошный визг и басовитый рев. Заметил, как в проеме коридора возникла огромная тень. Не думая, рванул к окошку, навстречу желтой луне. Столкнулся лбом с Лехой и, распахнув раму, выпал в теплую ночь. Следом рухнули Лешка и Галочка. Последняя, без посторонней помощи, перемахнула калитку и понеслась огородами, не переставая визжать, как сверхзвуковой истребитель. Ей вторили собаки. Кое-где в домиках зажигался свет.

Друзья неслись следом, но догнать соучастницу сумели только у пожарного пруда, где девочке пришлось затормозить перед водной преградой. С удивлением троица обнаружила, что их не преследуют, и призраки не несутся за ними по пятам. В полном молчании компания пробралась домой.
– Спокойной ночи, – стеклянным голосом сказала Галя и ушла к себе в комнату.
– Что это было, Санек? – сонным голосом спросил Леха.
– Понятия не имею, – ответил он и заснул в тот момент, когда голова коснулась подушки.

Рано утром Саня сквозь сон услышал шум. Шлепали шаги, хлопала дверца машины. Лешкина бабушка говорила кому-то:
– Нет, ты что! Мои дома. Спят, как сурки. И славно: я пока за молоком сбегаю, оладушек напеку.
Мужской голос рассказывал:
– А этот ночью вчера приехал. Дом-то архитекторский ему на лето сдали. Тоже, придумал: первый раз едет – и ночью, как тать какой. Дверь в дом открыл, и пошел щиток искать. А щиток во дворе. Пока нашел, то-се, дверь-то – открыта! Кто-то в дом и пробрался. Ну вот, а этот-то, новый сосед, в щиток сунулся, а там секретка стоит. Я-то знаю, сам ее делал, на заказ. И закоротило – свет пыхнул и погас.
Он, пока то-се, разобрался, в дом пошел, а этих уже и след простыл. В окошко сиганули. Знать бы, кто. У нас воров в садоводстве отродясь не было…
Как просто, подумал Саня, засыпая. Даже неудобно перед Галочкой...

Ближе к полудню он вышел во двор и услышал, как Галя возбужденно рассказывала соседской Лизе:
–  И тут я прямо физически ощутила, как на мое плечо легла рука Черного Архитектора!..

читать далее: http://www.proza.ru/2012/04/01/954