Медали проданы за три тысячи евро

Сразу скажу, что это реплика, вызванная неожиданной находкой. Я увлекаюсь антикварными вещами, только не мебелью, а книгами, фотографиями, денежными знаками. И вот неожиданно набрела на лот, предложенный на финском аукционе. На иллюстрации портрет из книги, вышедшей в Финляндии в 1920 году (эту книгу я тоже купила, в ней около ста черно-белых фотографий, сделанных во время Первой мировой) одного из участников егерского движения. Я люблю редкие фотографии, опубликованные в старых книгах. Например, вот здесь на берегу Рижского залива фото могилы русского летчика http://proza.ru/2010/05/22/1339 Наверное, сегодня там пустое место или построена чья-то дача, сомневаюсь, что кто-то поставил обелиск.

Неожиданно для себя я опять столкнулась со следами 27 егерского финского батальона. Сегодня продаются отличительные знаки одного из его участников, Ричарда Дама, финского гражданина немецкого происхождения. Он вошел в историю не только как легендарный егерь, но и как «узник Лейно».

Напомню, что движение егерей началось в Финляндии активно в 1914 году в университетской среде и привело к инициативе военного обучения финских добровольцев в Королевском прусском 27 егерском батальоне германской армии в 1915—1918 годах.

Если егерское движение для Финляндии – почетная страница, то события весны 1945 года являются пятном позора. Демократическая страна выдала своих граждан и лиц, обладавших Нансеновскими паспортами, без суда и следствия Сталину.
С требованием о задержании и передаче советской стороне 22 человек, «виновных в совершении военных преступлений, проводивших по заданию немцев шпионскую и террористическую деятельность против Советского Союза» выступила ждановская Контрольная комиссия, и прокоммунистическое правительство Финляндии подчинилось.

Мои копания начались с приобретения воспоминаний Бориса Бьеркелунда. Итак, я приобрела мемуары Бориса Бьеркелунда, «узника Лейно», на финском. На русском рукопись отдана была его вдовой кому-то из русских, посетивших старушку в Хельсинки. Она думала, что книга найдет своих читателей в России. Не тут-то было! Рукопись канула, так и не вышел перевод бесподобных мемуаров финского гражданина, уроженца Петербурга, которого выдал коммунист Юрье Лейно в 1945 году Сталину. Книга написана с юмором – черный юмор в стиле О’Генри – и изобилует бытовыми подробностями.

После этой книги я стала читать воспоминания другого участника событий, Унто Бомана (после возвращения в Финляндию Парвилахти). Очень интересно, как описывают одно и то же разные люди. Борис, уже немолодой человек, бывший морской офицер царской армии, более мягко, иронично и даже оптимистично, чем молодой, но уже умудренный опытом бывший эсэсовец Унто, рассказал всю свою эпопею в «садах Берии». Унто, дошедший с немцами до Терека, и, вероятно, участвовавший как в карательных операциях, так и в рядовых военных действиях, не без усмешки описывает наших старых эмигрантов, тоже угодивших в тюрьму. Они, доверившиеся другому государству, а именно Финляндии, оказались брошенными на произвол судьбы. Родина свела счеты по полной программе. Генерала белой армии Добровольского расстреляли, но он не подписал прошения о помиловании. Возможно, эсэсовец Унто всегда был циничен – хотя сдержал слово, не подвел финского охранника, оставившего его одного на некоторое время в госпитале в Хельсинки и не сбежал в Швецию – но финн действовал как настоящий авантюрист, быстро вошел в доверие к советским уголовникам и помог тем самым своим, Бьеркелунду в частности.

Ричард  Дам тоже воевал в войсках СС, за что и попал в лапы Берии. По окончании срока Унто и Ричарда выслали в Игарку – в Финляндию они смогли вернуться в 1954 году. Личные вещи Дама – его визитка (до войны он занимался бизнесом), медаль старшины егерского полка, егерский крест, юбилейный знак в честь 25-летия организации в Выборге DEUTSCHER VEREIN WIBORG и другие знаки отличия, все передано потомками и выставлено на аукцион.

Публика заинтересовалась, лот купили очень быстро. Почему мне это тоже интересно? Ну потому, что на русском нет переводов этих воспоминаний. Одно дело, когда наши Солженицын и Шаламов повествуют о той трагедии, а другое, когда об этом пишут иностранцы, наши военные враги. У последних совсем другое восприятие, и, как мне кажется, более понятное современной молодежи. Люди из свободного мира, который россияне увидели только после перестройки, вдруг по злой воле мгновенно попадают в другой мир, то есть наш. Я имею в виду нас, рожденных в СССР. В этом мире для них нет никаких скидок, в ГУЛАГе все были равны. Но вот восприятие и поведение оказались другими, чем у советских.
Как удалось выжить? Что помогло? Иностранцам никто не присылал продуктовых посылок или теплых вещей, иностранцы никогда не сталкивались с нашим режимом и идеологией, но тем не менее... выжили.

Сейчас я окунулась с головой в чтение мемуаров, но параллельно стараюсь делать заметки. Ну вот, например, такого рода: «Да... не так сидели сразу после войны, эдак с 45 по 54. Хотя и воспринимали политические все как кошмарный сон, проблески реальности свежим ветром волновали очумевшие души. Например, вдруг ворона уронит кусок белого хлеба, да еще с маслом, прямо к ногам во время прогулки. Политические, люди благородные, не бросались к этому дару небесному, а вальяжно так спрашивали: «Ну что, барон, брезгуете?» Недобитый аристократ действительно брезговал и великодушно отдавал кусок товарищу. Было оно, товарищество, в тюрьмах и лагерях тогда. А сейчас уж больно все уродливо, на уровне длительной деградации совсем бездушно как-то».

Очень хочется довести свое копание до какого-то логического завершения. Надеюсь, сайт Проза.ру поможет привлечь внимание к этой теме.

P.S. Жизнь сама привлекла внимание к этой теме. А может, купивший на аукционе эти медали, и был очередной финский стрелок:
http://proza.ru/2012/05/27/840