Новая жизнь. Часть 2. Глава 6

   Реакция Марика на то, что, возможно, я уеду переучиваться во Францию, сразила меня наповал:
-  Значит, кроме русского, мне придётся учить ещё и французский! - даже смех разобрал, честное слово, но он говорил серьёзно. Никак не ожидал я такой реакции.
   Родители встретили нас тепло, что уж и говорить о Мишеньке с Эрикой, они были просто счастливы. Каникулы подходили к концу, и пора было детворе возвращаться домой.
   Наташина мама очень старалась угодить нашему польскому гостю. Меня обрадовало и немного удивило, что Марика сразу же восприняли как своего, родного. Красивый юноша с тёмными кудрями густых волос, карими выразительными глазами, с яркой чувственной родинкой над верхней губой тут же очаровал своим обаянием взрослых и детей. Он сильно возмужал за время, которое мы не виделись, и повзрослел. Боль тяжёлой утраты не сломила его, но сделала мудрей и внимательней ко всему, что происходит вокруг. В чужой стране, в незнакомой семье, говоря на другом языке, он не выглядел потерянным, а очень живо реагировал на всё, с улыбкой стараясь помочь, когда это было возможно, его вежливость и воспитанность покорили всех.
   Дом родителей, окружённый большим красивым садом, находится на краю небольшого посёлка. Всё здесь ухожено и облагорожено, каждый цветок, кустик, деревце взращены родительскими руками с любовью. Мама занимается в основном огородом с теплицами, а отец садом. Дома тоже всем хватает работы: отопление печное, вода из колодца... Во дворе целая гора заготовленных на грядущую зиму дров. Мы тоже немного подсобили с Мариком на распилке и колке чурок, Наташа с мамой и отцом складывали их под навес, а уж с какой радостью дети принялись помогать нам! Так что к ужину все были довольны и нагуляли зверский аппетит. Домашняя картошка, консервированные помидоры, малосольные огурцы, грибочки маринованные со сметаной и луком, деревенская колбаса и копчёный окорок... Что может быть вкуснее после работы на свежем воздухе?!
   В печи потрескивал огонь, тепло и хорошо в семейном кругу, но нужно было отправляться в путь. Собрав детские вещи, поблагодарили гостеприимных хозяев. Присели на дорожку. Мама немного всплакнула, прощаясь с любимой внучкой и в порыве чувств даже приобняла меня, чего за ней ранее не наблюдалось. Пообещав, что скоро встретимся, мы отправились в путь. Наташа в этот раз села с детьми, а Марик разместился рядом со мной, так было удобнее общаться.
   Ещё издалека я увидел свет мигалок полицейских машин, стояли спасатели и  несколько "карет" скорой помощи. Припарковавшись у обочины, я подошёл к месту аварии. Картина была страшной, из искорёженной кабины вытаскивали очередное окровавленное тело, несколько уже лежало неподалёку, накрытых с головой. 
-  Сюда нельзя! - заорал на меня полицейский.
-  Я - священник, могу чем-то помочь?
-  Разве что помолитесь за упокой этих несчастных!.. Все четверо, как один, - трупы. Возвращались с веселья, видимо, перебрали, вот и не вписались в поворот. Стойкий запах алкоголя... Молодые совсем ребята. Страшно смотреть! - он снял фуражку и вытер пот со лба. - Идите, отец, тут уже ничем не поможешь.
   Это было то самое место, где когда-то ночью я "дежурил" в ожидании машины Стэфана и грузовика... То самое кривое дерево стало последним, что увидели эти молодые люди. "Я так и не поставил здесь креста, не провёл молебен!.. Завтра же позвоню отцу Филиппу!.." - подумал я, испытывая чувство скорби и вины за то, что не смог предотвратить трагедию, может быть, если бы я был лучше сосредоточен, то почувствовал бы приближение беды... Бывают проклятые места, исправить это можно только силой молитвы. Непоправимость произошедшего легла тяжёлым грузом на мои плечи. "Почему я ничего не узнал?! Ведь был совсем рядом, мог остановить их, предостеречь, как в прошлый раз, если бы только не был так занят своей семьёй, бытовыми делами, общением..." 
-  Пойдём, ойтец, тут уже ничем не поможешь! - Марик потянул меня к машине.
-  Этот ещё живой! - внезапно заорал медик, обследуя только что вытащенного из металлической ловушки человека.
   Я подбежал туда. Разбитыми губами пострадавший еле слышно произнёс:
-  Господи, прости меня!
-  Господь и Бог наш, Иисус Христос, благодатью и щедротами Своего человеколюбия да простит тебя, и я, недостойный слуга Его властью, данной мне, прощаю и разрешаю тебя от всех грехов твоих, во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь.
   Последний стон вырвался из груди его вместе с душой. Все стоявшие рядом замолчали и перестали суетиться. Ещё какое-то время я стоял на коленях над остывающим телом. Меня растормошили и попросили подняться, подъехала машина за телами. Марик помог встать на ноги.
-  Эрик, я сяду за руль, не беспокойся, - он видел моё состояние.
   Наташа отправила Мишу сесть спереди, а меня позвала к себе. Её трепетные руки пытались согреть мои ладони.
-  Кто-то погиб?
-  Выживших нет, - коротко ответил я.
-  Ойтец, ты не можешь исправить в этом мире всё, что происходит! Ты всего лишь человек... Не убивайся, значит судьба у них была такая.
   Я ничего ему не ответил, моё сердце кровоточило. Этот холодный ноябрьский вечер, ещё долго будет являться мне по ночам.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/05/02/1202