Новая жизнь. Часть 2. Глава 10

   Вечер. Ужин, больше напоминающий корм для свиней, забрали нетронутым. Единственным источником силы остаётся для меня кусок хлеба и вода, не из вредности, и я не объявлял голодовку, просто не могу заставить себя есть то, что трудно назвать едой. Сижу на кровати, читаю венчик Милосердия.
   Смена служащих, новые голоса. Я уже по звукам стал различать, сколько примерно человек находится в участке. Скоро меня переведут в следственный изолятор - знаменитый СИЗО, о котором ходят не самые добрые слухи. Это будет испытанием похлеще одиночки. "Дай, Господи, сил!" - подумал я и продолжил молитву: "Ради Иисуса болезненной муки помилуй нас и весь мир..."
   Прочитав Венчик Милосердию Божьему, занял себя любимыми цитатами из Библии, которые часто вспоминал в ободрение или наставление своим прихожанам. Первое, что пришло на ум, было Евангелие от Матфея: "Когда Сын Человеческий придет в своей славе и с Ним все ангелы, тогда Он сядет на престоле своей славы. Перед Ним будут собраны все народы, и Он отделит одних людей от других, как пастух отделяет овец от козлов. "Овец" Он соберет по правую сторону от себя, а "козлов" - по левую. Тогда Царь скажет тем, кто по правую сторону: "Придите ко Мне, благословенные Моим Отцом, получите ваше наследство - Царство, приготовленное вам еще от создания мира. Потому что Я был голоден, и вы накормили Меня; Я хотел пить, и вы напоили Меня; Я искал приюта, и вы пригласили Меня в свой дом. Я был наг, и вы одели Меня; Я был болен, и вы ухаживали за Мной; Я был в тюрьме, и вы пришли навестить Меня". Тогда праведные скажут: "Господи, когда мы видели Тебя голодным и накормили Тебя? Когда Ты хотел пить, и мы дали Тебе напиться? Когда мы видели Тебя без приюта и приняли Тебя, или видели нагим и одели? Когда мы видели Тебя больным или в тюрьме и навестили Тебя?" Царь им ответит: "Говорю вам истину: то, что вы сделали одному из наименьших Моих братьев, вы сделали Мне".*
   Мне показалось, или я услышал голос моей любимой?! Она просила о свидании со мной или пыталась передать что-то... Отвечавший ей низкий голос полицейского был холодным и безучастным: "Дамочка, не положено. Прошу Вас больше не приходить!" Она продолжала его умолять. Я вскочил, схватился руками за решётку и начал её трясти, словно это могло помочь ей открыться.
-  Тишина в камере! - заорал кто-то поблизости.
   Но я слышал её голос, это был точно он, я не мог ошибиться, и не знал, что делать. Заорал сколько было сил:
-  Наташа! - голос эхом прокатился по коридору...
   Она отозвалась:
-  Эрик!
-  Прекратите шуметь, я буду вынужден вывести Вас.
   Но она ещё громче прежнего закричала:
-  Э-рик!!!
   В этот момент перед камерой появился надзиратель с дубинкой и, ударив ею по прутьям возле моих пальцев, заорал:
-  Тишина в камере, заключённый!
-  Да, что вы за люди такие, неужели не понимаете, там моя жена! Дайте нам хотя бы минуту увидеть друг друга!
-  Разговорчики!
   Но я был в таком состоянии, что ничего не слышал, кроме всё удаляющихся голосов. Наташу выводили из участка силой...
-  Я люблю тебя!.. - мой голос сорвался.
-  Ну всё! Ты меня достал! - дверь клетки отворилась, и на меня посыпались удары дубинкой один за другим по всему телу, кроме головы. Когда полицейский устал, он удовлетворённо выпрямился, поправив ремень на своём плотном животе.
-  Тихо сиди, урод, кому сказал! А то ещё добавлю! - вышел, закрыв за собою решётчатую дверь. - Тоже мне, Ромео! - на его лице проявилась дьявольская улыбка. 
   Всё тело болело, такого я в своей жизни ещё не испытывал.
   "Слава Богу, по плечу не попал!" - подумал я, пытаясь подняться. Стало вновь темно в глазах и опять появился противный, ненавистный голос:
-  Что, священник, больно?! - подобие сострадания. - Ей тоже больно, она рыдает... А кто виноват?
-  Изыди, проклятый!
-  Зря ты так, я ведь могу помочь! - подобие заботы.
-  Я не нуждаюсь в твоей помощи!
-  Послушай сначала, потом говори... Мне и надо-то от тебя немного, и выйдешь завтра же, обещаю! Просто дай слово, что перестанешь мне мешать!
-  Никогда не перестану!
-  Значит - развлечёмся по полной!.. Уж я-то тебе устрою ужасающие аттракционы!
-  На всё воля Божья. Если Господь допускает, значит, так тому и быть.
-  Ты - исправный слуга, мне нужны такие... Подумай хорошенько! Много ты от Бога своего благодарности видел? Столько лет Ему отслужил верой и правдой, и вот результат, ты - здесь!
   И тут передо мной предстал облик моей жены, Наташа смотрела на меня с такой любовью и тоской, что сердце заболело в груди: "Я жду тебя, любимый!.."
-  Ну что, подумал? Долгие годы ей ждать придётся?! Или завтра встретитесь? Решай... Здесь у меня много друзей, не дам тебе ни минуты покоя. Думай, священник, думай!
-  Мне не о чем думать. Изыди, нечистый!
-  Не торопись! Что, не видишь, твой Бог отказался от тебя. Ты ему больше не нужен... Неужели не обидно?! Ты так старался, рисковал, жизни своей не жалел, а теперь сидишь тут на хлебе и воде, жалкий, избитый, в моей власти...
   Я вскочил на ноги, но они меня не послушались, и я вновь рухнул на бетонный пол. В руках ещё были чётки, но я не мог сосредоточиться и прочесть хотя бы одну молитву.
-  Не упрямься, дорогой, так будет лучше для всех. Я здесь с тобой! Мне дали тебя на потеху! Видишь, защита не срабатывает... Где те, кто использовали тебя для своей выгоды столько лет? АУ?! Нет никого. Один ты одинёшенек в моих руках, - и снова смешок.
-  Меня никто не может отдать, я сам делаю выбор.
-  Вот видишь, как хорошо-то, всё сам!.. Сам и выбирай, будешь гнить за решёткой или завтра же вернёшься домой к любимой жёнушке и забудешь всё, как страшный сон?! Мне ведь только пальцем щёлкнуть и насильник очнётся, а может быть именно сейчас, возьмёт, да и сдохнет?!
-  Гнить, так гнить, убирайся! Если Богу угодны мои страдания, да будет воля Его! - в душе не было сомнений. Наташа когда-то сказала: "Буду ждать столько, сколько понадобится." Это воспоминание укрепило меня. - Я выдержу всё, что Бог ниспошлёт в этой жизни, иначе грош мне цена.
   После этого всё исчезло. Ноги вновь стали мне послушны, я поднялся. Сильная боль в теле, особенно в области почек. Кое-как добрался до кровати. Она вновь жалобно заскулила словно щенок, брошенный хозяином. По лицу катились слёзы, я вспоминал отчаянный голос Наташи, который удалялся от меня с каждым шагом всё дальше и дальше. А вокруг была темнота, густая, кромешная, даже в окошке не видно ни зги... Мне казалось, что на улице дождь, а, может, уже и снег. Я силился вспомнить, какой сегодня день, и понял, что первое декабря. Скоро праздники... Рождество, Новый год... От этих мыслей стало ещё больнее.  Ещё острее ощущалось одиночество и тяжесть моего положения. Я поцеловал крестик на Розарии и продолжил прерванную молитву. Когда усталость одолела, и сила сна начала опускать мои веки, прошёл по коридору тот, кто избил меня, и дубинкой провёл по решётке. Получился звук, похожий на "трам-пам-пам-пам".
   Сон улетучился, тело ещё помнило издевательство, инстинктивный спазм, засосало под ложечкой. Через время он вновь пришёл и сделал то же самое, "трам-пам-пам-пам". Так продолжалось до самого утра.
   В конце концов я не выдержал, встал и спросил его:
-  Скажите, зачем Вы это делаете?
   Он в очередной раз ударил по железным прутьям:
-  Я не сплю, так почему же ты должен спать? - ответ был исчерпывающим.
-  Логично! - тихо заметил я.
-  Ещё одно слово, хиляк, и я снова пересчитаю все твои рёбра! - он ударил по решётке, демонстрируя свою силу и власть, и добавил: - Давно что-то я не разминался!.. - и жестом вдавил кулак в ладонь так, что захрустели костяшки, но всё же, несмотря на угрозы, избивать не стал. Лениво зевнув, удалился и больше не приходил. Мне удалось-таки немного поспать, пока, гремя железными мисками, не принесли очередную порцию отравы. Начинался новый день, суббота, но я, почему-то, был этому не рад.

* От Матфея ( 25: 31-40)

Продолжение : http://www.proza.ru/2012/05/06/1004