Новая жизнь. Часть 3. Глава 7

               
   Каждый выживает, как может. В камере, несмотря на холод, нечем дышать. Стены давят на голову. Слишком мало места для такого количества людей. Ощущение страха и безысходности висит в воздухе пеленой более густой, чем завеса табачного дыма.
   Встретило меня, можно сказать, ласково, восемь душ таких же, как я, подследственных. Из них выделялись сразу шестёрки и тузы, микромир замкнутого пространства со своим, неизвестным мне, уставом. Помещение с двухъярусными кроватями, как в муравейнике, только это не дисциплинированные насекомые, а люди с поломанными судьбами, утомлённые, голодные и злые.
-  Кем будешь, мил человек? Каким ветром занесло? - спросил тот, чей голос многое значил, потому что все остальные тут же замолчали.
   Я представился, как всегда немногословно, устало подняв глаза, бессонная ночь давала о себе знать. 
-  Первый раз к нам занесло, вижу, - сказал, проедая меня волчьими глазами  мудрого и опытного зверя, вожака стаи. - Рыжий, встань! Уступи место человеку.
Там поселишься! - приказы не обсуждаются.
   "Рыжий" встал. Я прошёл к его койке и молча сел. Никто не выразил неудовольствия.
   Как выжить? Как себя вести, мне никто не объяснял. Знал бы, где упадёшь, почитал бы чего-нибудь, с людьми бы сведущими поговорил... А так, лишь голая интуиция в школе выживания.
-  Подойди! - он откинул свои карты.
   Мы встретились взглядом, я не вскочил, как мальчик, я выдержал его взгляд, лишь потом, не выражая никаких эмоций, поднялся и подошёл к нему. Я стоял возле небольшого стола, за которым сидел он и ещё двое игравших, в кружках чёрный чай, в буквальном смысле, чёрный. Лица были разные, но все из бывалых. Мой сосед с татуировками сюда бы неплохо вписался.
-  Мне сообщили о тебе, но я хочу услышать, что ты сам скажешь... Сыграем?
-  Не играю я. Нельзя мне.
-  Что, так азартен? - глаза сверкнули холодной искрой, как нож, поймавший луч света.
-  Я - священник.
   Кто-то заржал, но осёкся, не поддержанный никем.
-  "Священник", говоришь? Наверно, теперь уже бывший.
-  У нас бывших не бывает. Сан остаётся навсегда. Я временно под запретом.
-  Что так?
-  Женился.
   Опять тот же голос засмеялся, но уже тише и несмело.
-  Католик?
-  Ушёл в православие.
   В его глазах пробежала усмешка, и лицо еле заметно скривилось. Я никак не мог определить его возраст, понятно, что за сорок. А может, пятьдесят или даже шестьдесят? Сие остаётся загадкой, определению не подлежит. Человек мог так состариться раньше времени, а мог и хорошо сохраниться в равной степени. Но то, что это был авторитет, было видно без всякого сомнения: каждая черта на его лице говорила о большом жизненном опыте, несгибаемом характере человека, который держит своё слово и, если надо, убьёт, не колеблясь.
-  ... Крепка ж твоя вера, ничего не скажешь!
-  Бог - один, религий много.
-  Это ты верно сказал. Жалеешь, что сделал? - многозначительная пауза.
   Я понял, о чём он.
-  Жалею, что не руками.
   Он знал моё дело от и до, я это понял, потому не утруждал себя подробностями, это ни к чему.
-  Отдыхай, а то свалишься! - он посмотрел на меня, и по губам проскользнуло подобие улыбки. - Ещё будет время, поговорим.
   Я благодарно кивнул, не спеша повернулся: важно показать характер, но не задеть. Внутри всё похолодело под воздействием его пронзительного взгляда. Нужно быть осторожным, но не трусливым. Кажется, нам есть о чём поговорить...
   Лёг на отведённое мне место, закрыл глаза, мысленно воззвал к Богу, обращаясь за мудростью. И, незаметно для себя, провалился в глубокий сон.   
   Солнечная поляна, залитая светом и жёлтыми цветами... среди них сидит девочка возрастом чуть постарше Эрики с ярко-огненными волосами и плетёт венок из ромашек и одуванчиков. Вглядываюсь в её черты и понимаю, что она мне до боли знакома, но не могу вспомнить, кто же это такая. Её удивительно чистые зелёно-карие глаза смотрят на меня по-взрослому, с огромной нежностью и любовью. На девочке белое платье, оно яркое, как снег, приходится жмуриться, когда смотрю на неё. И вдруг она заговорила совсем взрослым голосом: "Всё будет хорошо, добрый отец!", я тут же проснулся. На губах застыло имя: "Агнешка!"
   Горит дежурный свет, в камере все уже спят. Сколько времени прошло, понять невозможно. Вот это я поспал!.. Кто-то посапывает, кто-то противно скрипит зубами.
   Сон ушёл, яркий, ослепительный, но осталось ощущение тревоги, я не знаю, с чем оно связано. Агнешка приободрила меня, а я вдруг разволновался. Интересно, почему она приснилась мне такой маленькой? Возможно это возраст её во Христе? Я ведь не так давно покрестил её... Словно тонкая игла пронзила сердце, и тоска наполнила душу. Всё же мы неразрывно связанны с нею... Вспомнилась её неподражаемая красота, теперь эта роза растёт в саду самого Бога, а значит в безопасности и благодати. 
   "Агнешка, моя дорогая Агнешка, не печалься, дитя! Мы ещё обязательно с тобою встретимся!"
   "Всё будет хорошо, - звучит обнадёживающе, - добрый отец," - только она называет меня так. Доброта - вот, главное, что должно присутствовать в каждом священнике... А святых нет на Земле. Святость - это дар свыше.
 
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/05/18/1050