Эра искупления Пролог

 «Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков».
 
Новый завет. Евангелие от Матфея.


1

Смотритель кладбища – работа почетная и не очень пыльная. Так всегда считал старина Бродий – ветеран двух войн и бесчисленных кабацких драк. Кладбище – место укромное и замечательно безлюдное, всегда, особенно темными вечерами, настраивало смотрителя на философский лад.
Любители поживиться за счет состоятельных покойников быстро забыли все потайные тропинки в его вотчину. Особо непонятливые лежали в одной земле со своими несостоявшимися клиентами, более разумные или трусливые – обходили кладбище Бродия стороной.
Отвоевав, таким образом, свое место под луной, старый смотритель любил присесть вечерком под корявым мертвым дубом, возвышающимся аккурат посередине погоста, откупорить флянчик чего-нибудь горячительного и полюбоваться на танец мотыльков вокруг своего кованого ручного фонаря.
Незваных гостей Бродий заприметил задолго до того, как они остановились возле кладбищенских ворот и зашушукались о чем-то, бросив на дорогу подозрительно ворочающийся мешок.
Лопат они при себе не имели, поэтому старый смотритель решил пока не отрывать зад от поверхности своей любимой скамейки. Профессиональное кредо у смотрителя было простым: выносить с кладбища ничего нельзя, вносить можно, но, опять же, смотря что… или кого. Скучающий Бродий, заинтригованный шевелением джутового мешка у ног припозднившихся посетителей кладбища, тихонько задул огонек своего фонаря и закрыл пробкой горлышко верной фляги.
Между тем, придя, наконец, к какому-то решению, гости подхватили свой мешок и воровато зашагали по тропинке между ажурными крестами и монолитными надгробиями.
Неслышно ступая по еще не успевшей обратиться в неопрятный прах, нарядной желтой листве, покрывающей землю, Бродий осторожно последовал за ними. Возле массивного, явно семейного, надгробия таинственная парочка остановилась.
- Давай здесь - шепотом произнес тот, кто был повыше.
  Его щуплый спутник опустил мешок на землю и принялся развязывать стягивающую горловину веревку. Некоторое время, изнывающий от любопытства смотритель мог наблюдать только нервно дергающийся бритый затылок.
- Дай-ка, я сам! - здоровяк грубо оттолкнул своего напарника, нетерпеливо расправил ветхую мешковину и извлек наружу нечто черное и брыкающееся.
Старина Бродий прищурился, но разглядеть это 'нечто' так и не смог. Ему повезло: щуплый, пока его дружок возился возле мешка, извлек из своей сумки свечи, расставил их на надгробии и осторожно, заслоняя их от случайных потоков воздуха, разжег при помощи огнива и трута.
  Громила тем временем, встал и вошел в круг света, образованный горящими на надгробии красными свечами. Одной рукой он тащил за собой по земле связанного черного козла, в другой сжимал кинжал странной формы. Судя по тому, как скованно он двигался, кинжал был тяжеловат даже для его окорокообразных лап, скорей всего, это оружие было не металлическим, а искусно вырезано неизвестным кудесником из цельного куска какого-то камня. Черное лезвие конической формы, за отсутствием гарды, плавно переходило в рукоять филигранной работы в форме раздвоенного копыта.
  Бросив козла на импровизированный алтарь, приготовленный его молчаливым спутником, здоровяк отошел на два шага назад и немного полюбовался получившимся натюрмортом.
  Щуплый все так же молча, встал за спиной у своего подельника а тот, помедлив, плавно и торжественно приблизился к могильной ограде, орошенной красным воском и нараспев заговорил:
  /здесь будет текст (заклинание) на языке, который я еще не придумал, сами понимаете, создание языка - дело долгое и муторное, так что, приношу свои извинения, пока так/
  Как только до ушей старого смотрителя донеслись первые звуки нечестивого наречия, несомненно, используемого поганцами для какой-то магической гадости, он тут же пожалел, что не пристукнул ханыг на подходе к кладбищенским воротам. Вжавшись спиной в скульптуру какого-то, очевидно, важного при жизни, лица, Бродий мечтал лишь об одном: провалиться сквозь землю, дабы не попасться на глаза тому, к кому в данный момент обращался этот здоровенный идиот с гладко выбритой маковкой.
  - /бу бу бу бу бу!/ - подытожил свои завывания адепт невиданного культа и медленно опустил лезвие ножа на горло несчастного животного.
  Кровь, забрызгав предплечья громилы, потушила несколько близстоящих свечей. Козел затрепетал и испустил дух.
  Вновь отступив в тень, заклинатель застыл, ожидая результата дела рук своих. Невольный же свидетель всего этого безобразия, на всякий случай отлип от статуи и распластался на влажной от ночной росы листве.
  Спустя некоторое время, культисты начали переминаться с ноги на ногу, а в глазах Бродия зажегся опасный огонь, который был хорошо знаком тем, кто видел его пьяные выкрутасы в окрестных кабаках. Привстав на одно колено, смотритель подтянул к себе поближе узловатую дубовую палку, которую обычно использовал вместо посоха. Мелкий, первым услышавший подозрительный шорох за спиной, что-то прошипел и быстро обернулся, судорожно шаря пальцами в складках своей свободной кожаной куртки.
  Старина Бродий, не видя больше нужды скрываться, встал во весь рост и двинулся к застывшему от неожиданности здоровяку, справедливо рассудив, что нейтрализовать этого бугая нужно в первую очередь, используя все преимущества своего эффектного появления.
  Пройдя несколько шагов и выписывая в гудящем воздухе замысловатые кренделя своей импровизированной дубиной, он неожиданно остановился, дабы убедиться в том, что эффектно заявить о своем появлении в этот вечер получилось не только у него.
  На забытом всеми алтаре, среди трепещущих огоньков угасающих свечей, стоял худощавый молодой мужчина, с интересом взирающий на тушу мертвого козла, не забывая, впрочем, брезгливо сторониться темных ручейков, медленно прокладывающих себе дорогу к его щегольским остроносым сапогам.
  Первым пришел в себя, как ни странно, культист-бугай. Поспешно вытащив из кармана цепочку с каким-то амулетом, он выставил ее перед собой, как щит и прокричал какую-то очередную галиматью.
  Лицо незнакомца исказилось. Он сморщился, затем сильно выпучил глаза, сделал несколько судорожных вдохов и... оглушительно чихнул прямо в лицо подавшемуся к нему заклинателю.
  - Я прошу прощения за это - щеголь вытянул из рукава платок и бросил его отпрянувшему и ошарашено вытирающему лицо здоровяку.
  - Амон? Вуузла... Амон? Ваа'ссахири! Бутча Амон! - забормотал сектант, нервно теребя в толстых пальцах кружевную тряпку, явно не зная, что с ней делать.
  - Киль чечак! - любезно ответил новоприбывший и показал в усмешке крепкие, крупные зубы. - Что на ваш, лемурийский диалект, как тебе известно, переводится: «поцелуй меня в жопу». У тебя нет власти надо мной.
  Громила попятился.
  - Так чего тебе нужно, глупый лемур? Богатство? Раболепство других лемуров? Внимание женщин? Визит в баню? - незнакомец спрыгнул с надгробия и подошел к культисту вплотную.
  - Пророк обещал: если мы правильно проведем ритуал, демон будет служить нам!
  - Ага! Вот как у вас это делается! - деланно изумился чужак, - Труп козла в обмен на вечное служение? Паршивая сделка. Предлагаю иные условия: принеси мне голову твоего 'пророка' и тогда, может быть, я не выну из тебя твою жалкую душонку.
  Словно в ответ из темноты прилетел метательный нож, пущенный рукой мелкого сектанта, о котором все забыли.
  Незнакомец сделал шаг в сторону и повернулся лицом туда, откуда на него было совершено нападение. Подняв вверх правую руку, он что-то прошипел и участок земли, на которой стоял щуплый вандал, осветился зеленоватым светом, придав надгробьям и крестам, среди которых он прятался, вид еще более зловещий и мистический.
  Осквернитель кладбищенских надгробий как раз отвел руку с зажатым в ней ножом для следующего броска, когда один из крестов за его спиной вдруг пришел в движение.
  Старик Бродий, схоронившись за так верно послужившей ему во время обряда скульптурой, изумленно протер руками глаза. То, что он принял поначалу за могильный крест, попав в круг гнилушного свечения, оказалось зловещим огородным пугалом, невесть откуда взявшимся на кладбище. Закутанное во что-то, весьма напоминающее похоронный саван и обмотанное цепями, оно было увенчано не пустой тыквой, а мертвой человеческой головой, грубо обшитой лоскутами кожи, несомненно, также человеческой. Но самым страшным было то, что это страховидло двигалось, подчиняясь воле чужака, возвышающегося с воздетой к небу рукой над стоящим на коленях здоровяком-культистом.
  Не замечающий опасности метатель ножей попытался выбросить правую руку вперед, но что-то со страшной силой обрушилось ему на предплечье. Обернувшись, сектант невольно встретился глазами с пустыми глазницами на лице мертвой головы страшилища. Крик, исторгшийся из его глотки, заставил бы какую-нибудь баньши, окажись она поблизости, почернеть от зависти. Силуэт щуплого загорелся таким же зеленым огнем, как и все вокруг него и через несколько мгновений на землю к подножию адского чучела упал труп с дико выпученными белыми глазами.
  Вконец сомлевший смотритель мог наблюдать, как пугало, исполнив свое черное дело, вдруг неуловимо переместилось от распластанного в светящемся кругу мертвого тела в руку своего повелителя, все еще торчащую вверх, как будто незнакомец пожелал помахать только что ушедшему на тот свет человеку на прощание.
  - Широких тебе дорог, отважный лемур! - крикнул, как будто прочитав мысли Бродия, чужак и, как ни в чем не бывало, повернулся к своему давешнему собеседнику.
  - Не люблю, когда вмешиваются в разговор - светским тоном сообщил он заднице растекшегося по земле культиста. Пока шла экзекуция над его дружком, бугай успел собрать вокруг своей головы внушительную охапку опавшей листвы и прятался в ней от своего мучителя, временами издавая сдавленные звуки, напоминающие стоны попавшего под колеса телеги бродячего пса.
  - Знаешь что? Мне только что пришла в голову мысль. Ведь уже далеко за полночь, твой деловой партнер нас покинул, ваша концессия по обретению власти над бесом потерпела крах и вообще, я полагаю, ты уже довольно длительное время злоупотребляешь гостеприимством добрейшего смотрителя этого чудного уголка. А не пора ли тебе домой, глупый лемур?
  Громила, не веря своим ушам, вытащил голову из пыльных листьев и с безумной надеждой воззрился на страшного пришельца.
  - Да-да, я не шучу. Беги отсюда, как можно быстрее, пока я не передумал. Ты меня утомил. Хотя постой... я явно что-то забыл. Ах да! Я забыл выразить тебе почтение от имени... (Чужак всмотрелся в имена, высеченные на оскверненной могильной плите), ... Барбары! (Сильнейший пинок под зад заставил культиста кувыркнуться через голову)... Диметрия! (жилистая пятерня собрала куртку на груди сектанта в тугой узел)... и их маленьких детей: Авроры! (зуботычина снова повалила борова наземь)... и Алексия! (пинок по ребрам отправил вандала в долгий полет в сторону импровизированного алтаря), за то, что осквернил кровью невинного животного их последний приют!
Отвернувшись от бесчувственного тела, колдун брезгливо вытер руки платком, которым так и не воспользовался несчастный и зашагал в сторону кладбищенских ворот.
- Постой-ка, уважаемый, как тебя там? – Дорогу чужаку заступил немного пришедший в себя смотритель. Уже трезвый, как стеклышко, Бродий расправил плечи и встал во весь свой нешуточный рост, поигрывая дубиной. Правда, впечатление от его воинственной позы немного портило громкое клацанье зубов.
- Франциск из Долины темной воды, к вашим услугам! – колдун шутливо поклонился.
- Ага… ну, как бы там ни было. Демонов у нас не шибко жалуют, да! Не пройдешь ты здесь, хоть в лепешку разбейся!
- Демонов, говоришь, доблестный страж? Так не жалуйте себе на здоровье! Я-то здесь при чем? – незнакомец очень натурально изобразил недоумение.
От вопиющей наглости чужака, смотритель потерял связность речи:
- А как же… свечи? Ритуал! Вот… говорили не по-нашему! И животину убили! Насвинячили здесь, как последние…
- Тише, тише, дружище! Побереги дыхание! – человек, назвавшийся Франциском, располагающе улыбнулся, - Это шутка. Проходя мимо твоего кладбища, я всего лишь хотел спросить дорогу до Стальмака, однако, увидев этих паяцев, решил развлечься и принял участие в их дурацком спектакле. Никто меня не призывал из адских чертогов, я просто появился в нужном месте в нужное время и преподал идиотам урок. Для одного из них, я уверен, он стал одним из главных в жизни, а для другого сей урок стал экзаменом, которого он, на свою беду, не смог преодолеть. Так часто случается на нашем пути. Я перешел им дорогу, а на моем пути сейчас стоишь ты. Кстати, учитывая все, что было сказано, ты все еще убежден, что находишься в нужном месте и в нужно время, доблестный страж?
Бродий, надо отдать ему должное, нашел в себе силы сделать вид, что размышляет, затем опустил дубину и пробурчал:
- Стальмак в трех лигах на север. Иди напрямки до мельницы, за ней мост, за мостом направо и через две лиги упрешься прямо в городские ворота.
Франциск из Долины темной воды учтиво кивнул в знак благодарности. Миновав посторонившегося смотрителя, он неторопливо вышел за ворота кладбища и исчез в ночной темноте.
Бродий же, недоверчиво кривя рот, вытащил из-за пазухи флягу, сделал несколько жадных глотков и вернулся к оскверненному вандалами надгробию. Немного подумав, он отбросил носком сапога нож для жертвоприношений, снял с могильного камня тушу несчастного козла и, мурлыкая какую-то солдатскую песенку, потащил ее в свою хижину. Необходимость наводить порядок в своей вотчине ничуть не обременяла ветерана двух войн, бесчисленных кабацких драк и одного, почти состоявшегося, побоища с двумя адептами неизвестного культа и призванным ими демоном. Как было упомянуто ранее, работу свою смотритель любил, считая ее не очень пыльной и очень почетной.

Продолжение:
http://www.proza.ru/2012/05/19/1188