Каришма, девушка из Индии

Каришма, девушка из Индии
___

За окном лил проливной тропический дождь. Дул не сильный ветер. «Тефаль» со свистом просигналил и выключился. Я заварил себе "Indian masala tea", индийский, ароматный чай в свою любимую, фарфоровую кружку с изображением Кота Матроскина с шарфом на шее, и сел обратно за свой стол. Из-за дождя усилились запахи тропических растений за окном. Окно было открытым, и прямо об подоконник билась небольшая зелёная ветка. И я отчетливо почувствовал освежающий запах эвкалипта. Был конец рабочего дня.  Нужно было просмотреть всю рабочую почту за день. В этот момент в дверь тихо постучали.
- Войдите, - громко произнёс я. Дверь тихо открылась, и показалось заплаканное лицо моей коллеги по работе, Каришмы.
- Можно? - тихо произнесла она.
- Да, конечно, проходи и присаживайся. – Она прикрыла дверь и тихо села на против меня. Медленно поправила сползающее с плеч сари, и не глядя на меня прошептала:
- Я увольняюсь с работы.

Немного о Каришме. Ей двадцать три года. Красавица, каких ещё нужно поискать. Она была больше похожа на таджичку с Памира или Гарма, светлолицая, с большими зелёными глазами, каких в Индии, редко, но можно встретить. Очень весёлая девушка. Каришма работает на первом этаже, но когда она смеётся, её весёлый, завораживающий смех слышен аж на четвёртом этаже. Любимица всего нашего офиса.  Она работает у нас уже около трёх лет. Работает безупречно. Порхает с этажа на этаж, как летняя бабочка, только и успеваешь увидеть мелькающий край её сари, или шарфа. Большая любительница шоколадного мороженого, бананов и всяких других сладостей. Но на её фигуре, эта её слабость никак не сказывается. Естественно, если носиться по этажам, так, как она, думаю и тонны мороженного не испортят её девичью фигуру.   
Но, с недавних пор она загрустила. И весь наш офис, как то сразу потускнел. Она перестала смеяться, да и вообще общаться с кем либо в офисе. Лишь молча выполняет свою работу.

- Что будешь: кофе, чай? – спросил я её
- Спасибо, ничего не хочу, - прошептала она, еле слышно, глядя мне прямо в глаза.
Я встал. Подойдя к окну, закрыл его, осторожно оттолкнув веточку эвкалипта. Ветер начал трепать веточку об стекло. Я вернулся к столу, сел в кресло, и вопросительно уставился на Каришму.
- Я хочу уволиться, потому что… - медленно начала она рассказывать.
В этот момент, мне показалось, что это уже было со мной (дежавью?). Точно такая же ситуация. И вдруг в памяти вспыхнуло: Наш Душанбинский Педагогический институт. Факультет иностранных языков. Третий этаж. Было ранее, тоже ветреное, дождливое утро, и я сидел  в одной из ещё пустых, аудиторий. А в окно, вместо эвкалипта, стучалась, только что зазеленевшая, ветка чинары. И в аудиторию вошла девушка курсом младше, с которой я был знаком…
Но это совсем другая история... сейчас об Индии и Каришме…

Сейчас в Индии сезон дождей. Дождь льёт почти без остановки. Это так интересно, когда кругом зелёные тропические деревья, кусты и цветы, и серебряные струи дождя непрестанно льют и освежают всё кругом. Немного влажновато, но всегда свежо. Несмотря на дождь, жизнь идёт своим чередом.
На прошлой неделе мы с друзьями побывали в  Агре, посмотрели на великий Тадж Махал.
Наш автобус петлял по зелёным улицам Агры, а дождь всё лил и лил. Окна автобуса запотели, и я периодически протирал стёкла, чтобы лучше было видно.

Рядом со мной, справа у окна, сидела Каришма, и мне постоянно приходилось наклоняться к ней, чтобы протирать запотевшее стекло. Я чувствовал, что это её смущает, потому что при каждом моём наклоне она слегка краснела. Вот такая она девушка – стеснительная.
И чтобы не выдать, что она покраснела, она слегка наклоняла голову, и её распушенные волосы закрывали её покрасневшее  лицо. Хотя её учащённое дыхание выдавало её состояние. Раньше ничего подобного я за ней не замечал. Это началось после того, как я ей сказал, что скоро уезжаю из Индии, к себе в Таджикистан. Три года работы вместе нас невероятно сблизили. Так бывает в жизни... Так бывает в школе, потом в институте, потом ещё где ни будь... Затем ко всему этому просто привыкаешь. Привыкание, расставание, затем снова привыкание, и снова расставание. К этим урокам жизни приходится привыкать. К урокам управления эмоциями, когда эмоции говорят одно, а поведение совсем другое...
- Давай поменяемся местами, - предложил я ей, когда очередной раз протирал окно.
- Нет, мне здесь удобно, отсюда лучше видно, - почти шёпотом ответила она.
Наконец вдали, сквозь струи дождя показался величественный силуэт Тадж-Махала. Наш автобус начал искать место, где бы припарковаться. В радиусе одного километра, вокруг Тадж-Махала, запрещено парковаться, чтобы выхлопные газы, ненароком, не нанесли вреда мраморным стенам уникальной  архитектуры

Вокруг нашего автобуса уже кружились кучера-возницы, и каждый хотел посадить нас в свою повозку с лошадьми. Мне понравилась белая в рыжую крапинку лошадь, и я предложил Каришме сесть на переднее сиденье, куда затем взобрался и сам. А на задние два места сели какие-то итальянцы, и шумно о чём то спорили. Может они были не довольны, что им приходится ехать задом на перёд.
Хотя наша повозка и имела навес, но от дождя она не очень-то оберегала. Это я заметил взглянув на коленки Каришмы, её жёлтое сари быстро промокло, и прилипла к её стройным ногам. Я раскрыл зонт и передал его Каришме. Она взяла зонт и автоматически сначала прикрыла коленки, и я остался под дождём, а потом она сразу опомнившись, придвинулась ко мне, и мы оба оказались под зонтом. От её промокших волос пахло травяной эссенцией. Очень волнующий запах.
Впереди нас сидел смуглый кучер, кажется его звали Санджей, и совершенно не обращал внимания на дождь. Он был в белых шортах до колен, а торс был совершенно голым, и тёплый дождь струился по его загорелой спине.
- Каби-каби, мне кажется, что мы знаем друг друга с детства, - из под зонта тихо произнесла Каришма. Это уже вошло в привычку у неё, говорит со мной на смеси индийского и английского. (Каби-каби – с индийского переводится – иногда) – А ты не можешь продлить свой контракт ещё на некоторое время? – с надеждой спросила она. В это время наш кучер остановил лошадь, впереди слышался шум, и небольшая толпа окружила двух молодых людей, которые раздавали автографы, стоя под зонтами.
- Кто это такие? – спросил я Санджея

- Кажется, Амрита Рао и Шахид Капур, неуверено произнёс кучер. Я попытался получше разглядеть этих знаменитостей, но они были так густо окружены толпой, что я ничего не увидел. А Каришме, даже дело не было до этих болливудских звёзд.
- Если хотите встретить знаменитых актёров, приходите к Тадж-Махалу по чаще, тут, почти каждый день, кто-нибудь да появляется, - улыбаясь произнёс смуглый кучер. – А иногда и съёмки клипов тут делают.
Дождь не прекращался, но, не смотря на погоду, туристов посмотреть Тадж-Махал было очень много.
Дождь начал лить ещё сильнее. Мне и Каришме пришлось продвинуться глубже под навес коляски, а зонтом укрыть ноги. Санджей посмотрел на нас, слегка ухмыльнулся, и привстав достал из под сидений небольшой рулон целлофановой плёнки, и каким то, только ему известным способом, прикрепил его к навесу, и спереди и сзади. И мы и итальянцы оказались, как бы в стеклянной, самодельной карете. Санджей своё дело знал. Дождь струился по прозрачной плёнке. Мы сидели внутри уютной кабинки.
- Ты мне не ответил, на счёт продления контракта, - тихо напомнила Каришма.
- Каришма, это от меня не зависит. Если возможно, конечно продлю. – И это было правдой, мне самому не хотелось уезжать из, почти ставшей мне домом Индии. Мне кажется, любому таджику Индия обязательно должна понравится. Чем понравится, не могу объяснить. Возможно отдалённой схожестью языка, внешней похожестью людей. А возможно смутным напоминанием о пра-Родине ираноязычных народов. И вообще своей загадочностью... Incredible India…
- Приехали, дальше нужно пройти секюрити контроль, и идти пешком, - предупредил нас Санджей. Я расплатился с ним.
Мы вышли из повозки, и под зонтом стали ждать, когда вся наша группа соберётся. Наш гид, Бинод, уже  был у ворот и ждал нас. Воздух был пропитан запахом лошадиного пота и грозы и ещё каких то трав, который создавал особую атмосферу Индии.

Тут подъехал крытый электромобиль, из которого вывалились остатки нашей группы. Последними, так же как и мы, на повозке подъехали, наши коллеги Дикеш и Уджвал.
- Все в сборе? – спросил наш гид, Бинод
- Кажется, да, - ответил Дикеш.

Вот он, величественный Тадж-Махал, белый мрамор которого омытый дождём отливал матовым цветом. Мы внимательно слушали грустную историю любви Шах-Джахана и красавицы Мумтаз. Думаю, нет необходимости пересказывать эту историю, она известна всем, во всяком случае, многим.
Кругом было так много туристов. Я слышал обрывки, и русской речи, и японской, и английской, и французской, и немецкой...
Я опущу восторги и восхищения. Тадж-Махал нужно увидеть самому, чтобы понять, что это такое.
Гид рассказывал нам о том, как строился Тадж-Махал. Из его рассказа нам стало известно, что стройка длилась двадцать лет, и десять тысяч рабочих работали круглые сутки. Лучшие зодчие того времени были привлечены к строительству этого Чуда.

В белые, мраморные стены Тадж-Махала вписаны суры Священного Корана. Арабские буквы из чёрного мрамора инкрустированы прямо в стены. Это впечатляет!
Дождь усилился. Воздух был напоен запахом влажных трав. А может, мне так показалось, потому что мы были под одним зонтом с Каришмой, и, скорее всего, это был запах её промокших волос, от которых, как я уже говорил, пахло эвкалиптовой эссенцией – чудесный запах. (Позже, уже в Душанбе, я часто вспоминал этот запах)
Из за того, что у всех туристов были раскрытые зонты, обзор Тадж-Махала был не совсем удобным, и мы с Каришмой отошли чуть в сторону. Тут у меня зазвонил телефон. Звонил друг из Москвы, и я, возможно, громко начал общаться с ним, естественно на русском языке.
- Как приятно слышать родную речь, - весело, улыбаясь,  произнесла девушка шедшая нам на встречу. – Мы из Молдавии, а вы откуда, - добавила она
- Я из Таджикистана, а моя спутница из Индии, - ответил я
- А я думала вы тоже из Индии, вы очень похожи. А вы оказывается наш земляк…

Надо сказать, таких приятных встреч у меня в Индии было много. Люди из бывшего СССР, за границей, до сих пор считают друг - друга земляками. Наверное, оно так и есть. Меня, это, почему-то, очень радовало.
- Ты меня так и не научил русскому языку, - с укором в голосе произнесла Каришма. – Может за три года и научилась бы разговаривать.
Уже вечерело, сумерки окутывали пространство вокруг Тадж-Махала.
- Подтягиваемся к автобусу, - громко крикнул наш гид. – Через полчаса отъезжаем в гостиницу.

Вся наша группа снова оказалась в автобусе, который был припаркован чуть поодаль от Тадж-Махала. Царила всеобщая атмосфера оживления, шуток, приколов, как всегда, когда дружный коллектив собирается вместе.
Мы расселись по своим местам. В автобус заскочили шустрые загорелые мальчишки и стали предлагать всякие сувениры: маленькие мраморные копии Тадж-Махала, бусы, деревянные шкатулки. Один из мальчишек, лет семи-восьми, запел. Голос у него был высоким и очень мелодичным. Слов песен невозможно было разобрать. Вероятно, это был один из многих языков Индии, или бенгали, или гуджарати.
Водитель автобуса терпеливо ждал, когда мальчишки покинут автобус.
Когда автобус тронулся уже было темно. От включённых фар встречных машин дорога сверкала золотистым отсветом. Дорога под нами казалась позолоченной. В салоне автобуса было тепло и немного влажновато, но было очень уютно. Я говорю о том уюте, когда, после долгого, хоть и весёлого, но утомительного дождливого дня, ты сидишь в сухом салоне автобуса и по телу разливается приятная усталая нега. Впереди ужин и отдых...
Каришма сидела справа от меня и глядела в окно. Видимо её клонило ко сну, потому что она несколько раз головой коснулась моего плеча. Коснувшись она слегка вздрагивала, и тихо сонным голосом произнеся «sorry» снова глядела в окно.
Мы довольно быстро доехали до гостиницы. У дверей гостиницы нас приветливо встретил охранник, одетый в нарядную форму древнего индийского воина, с тюрбаном на голове. Процедура регистрации была очень быстрой. Наш гид Бинод собрал наши паспорта и сказал, что всё сделает сам. Нам оставалось лишь получить ключи от комнат. Консьерж объявил, что через четверть часа ужин будет готов.
Случайно, а может и не случайно, наши комнаты с Каришмой оказались рядом. Комнаты с номерами 325 и 327 на третьем этаже, с балконами выходящими во двор гостиницы с манговыми деревьями и с цветущими, оранжевыми цветами, кустами. Бассейн и столы с зонтами были хорошо освещены большими лампами на столбах установленными по периметру двора. Несмотря на всё ещё моросящий дождь, во дворе гостиницы, под большими навесами-зонтами, вдоль небольшого бассейна сидело много гостей-туристов. Некоторые из них были совершенно пьяны.
Пока я разглядывал гостиничный двор соседний балкон осветила мягкая, матовая лампа и появилась Каришма с двумя чашками горячего чая на маленьких тарелочках. Рядом с чашкой лежали два пакетика с коричневым сахаром. За три года совместной работы Каришма знала почти все мои привычки и предпочтения.
Наши балконы разделяла лишь тоненькая белая, напоминающая решётку, бетонная стена. Она с улыбкой протянула мне чашку с чаем.
- На ужин пойдёшь? - тихо спросила она.
- После твоего вкусного чая, может быть, и не захочу ужинать.
- Если не хочешь идти, ужин можно заказать и в номер...
- А что на ужин? - сделав глоточек ароматного чая равнодушно спросил я её.
- Сейчас узнаю.
С этими словами она снова вошла к себе в комнату. Было слышно, как она с кем-то разговаривает по телефону на индийском языке. Через минуту она вернулась.
- Меню разнообразное. Есть твои любимые «чикен биряни», «эг карри», «чапати» и «румали нан». И вопросительно посмотрела на меня. Меня всегда умилял её открытый взгляд. Её готовность на любой мой ответ. Ни грамма кокетства. Я знал, что на любой мой ответ она скажет «хорошо». Она выглядела немного уставшей.
- Давай закажем в номер, - ответил я
- Хорошо. Тебе «эг кари» с «румали нан» и манговый сок? - с нескрываемой улыбкой спросила она меня.
- Да, пожалуйста.
Она снова вошла к себе в комнату и по телефону заказала ужин в номер.
- Через десять - пятнадцать минут ужин будет готов, - произнесла она на секунду выйдя на балкон, затем со словами «я переоденусь» прикрыла дверь балкона и задернула тяжёлые занавески.
Я продолжил разглядывать гостиничный двор. Один из иностранцев разгоряченный изрядной долей виски с громким криком прыгнул в бассейн, обдав всех брызгами синей купоросной воды. Люди сидевшие рядом с бассейном, отряхиваясь, привстали. А человек в бассейне, со словами «I am sorry, I am sorry»  поплыл к противоположному берегу. Его раскрасневшееся, довольно упитанное тело, при каждом гребке создавало огромные волны воды, которые с плеском выливались за борт полного бассейна. Дождь продолжал моросить.
 Разглядывая всю эту возню вокруг бассейна я и не заметил, как на балконе появилась Каришма переодетая в легкую, белого цвета спортивную форму. Чёрные, шёлковые волосы были полностью распущены.
- Забыла сказать, что я заказала ужин в мой номер, не возражаешь?
- Ну, если ты не против того, что твой номер после ужина будет пахнуть моим «эг карри», то я не против.
- Ничего, у меня есть сандаловые ароматные палочки, после зажгу их, и запах исчезнет.
- Она собрала волосы, скрутила их, и достав из кармана куртки шпильку, быстро соорудила красивую причёску... и с улыбкой взглянула на меня, что, скорее всего, означало «нравится»?...
- Каришма, тебе нужно в «Болливуд», с такой внешностью
- Да ладно, не смущай меня...
- Я пойду, немного прилягу. Как принесут ужин позвони мне, хорошо?
- Хорошо.
Я вошёл к себе в комнату, и не раздеваясь прилёг на красиво убранную, устланную одеялом тёмно-коричневого цвета, кровать.
Комната была оформлена в темно бордовых тонах, и была довольно уютной.
Меня стало клонить ко сну. Перед глазами мелькал силуэт Тадж Махала, обрывочные фразы нашего гида, улыбающееся лицо девушки молдаванки, мальчишки торговавшие статуэтками мини Тадж Махала... И я не заметил, как уснул. Не помню сколько времени прошло, но проснулся я от того, что меня мягко, по волосам, теребила Каришма...
- Эй, засоня, вставай. Ужин остывает, - негромким голосом она пыталась разбудить меня.
Я встал, вошёл в ванную и ополоснул лицо холодной водой.
- Я жду тебя у себя в комнате, - с этими словами Каришма последовала к себе.
Я быстро переоделся, тоже, в спортивную форму и постучался к Каришме. По коридору, с небольшим чемоданчиком на колёсах, прошла пожилая пара, которые говорили на немецком языке. Проходя мимо меня они поздоровались со мной
- Hi
- Hi,- тоже ответил я. Они прошли к концу коридора, в угловую комнату.
Открылась дверь, и я увидел перед собой уже переодетую в индийские «курта-шалвар» нежно-зелёного цвета, Каришму. И причёска тоже была другая, то есть коса была уже заплетённая... И когда она всё это успела? Неужели я так долго спал?
Ужин был разложен на низком столе и прикрыт бежевой салфеткой.
- Присаживайся, - широко разводя рукой пригласила меня к столу. Сидеть на стуле было очень не удобно, так как нужно было сильно наклоняться.
- А можно я сяду на ковёр? - и не дожидаясь ответа убрал стул в угол комнаты и присел на ворсистый палас. Это напоминало мне Душанбе, как бут-то я сижу за "хан-тахтой"
Каришма тоже последовала моему примеру и тоже, в позе лотоса, присела за стол.
Я, разломав маленькие чапати, сразу приступил к своему "эг карри". Вкус был просто восхитительный.
В комнате распространялся приятный аромат дыма сандаловых палочек. Они дымились в стаканчике у телевизора.
- Как вспомню, что тебе скоро уезжать, сразу портится настроение, - грустно произнесла Кариша...
- Может быть мне ещё продлят контракт...
Она встала, и подойдя к небольшому холодильнику, достала из холодильника запотевшую бутылку красного вина «Шантели Шираз»
- Я сегодня позволю себе вино, чувствую себя уставшей, а вот твоё любимое пиво "Бавария"... безалкогольное.
- Ну, ты просто волшебница, Каришма, - воскликнул я от радости
Тут зазвонил гостиничный телефон. Каришма, не вставая дотянулась до телефона
- Намазте, да слушаю. Она говорила на языке хинди.
- Это наш гид, Бинод. Наши паспорта у него. Завтра в восемь утра автобус будет нас ждать у гостиницы, со стороны парка. Следующее у нас по программе осмотр крепости "Red Fort".
Он оказывается звонил к тебе в номер тоже. Говорит, что не дозвонился до тебя. Просил, чтобы я передал тебе тоже. Вот и передаю, - со смехом прошептала она.

Затем взяв в руки пульт включила телевизор. По каналу "Z - TV" шёл конкурсный концерт «Indian Idol». Мне нравилась эта программа, и я удобнее прилёг на ковёр. Каришма, взглянув на меня мигом достала большую пуховую подушку со своей кровати и протянула мне.
- Ничего, что я себя так хамски веду в твоём номере, - с долей шутки спросил я Каришму.
- Да, валяйся как тебе удобно. От вина она немного раскраснелась...
Помню, что я даже не досмотрел и первого выступающего, как меня начало клонить ко сну. После долгой поездки в автобусе, и от дождливой погоды, чувствовалась приятная усталость...
Через открытое окно слышался тихий шелест дождя и запах цветущих магнолий...
А в комнате было сухо и уютно... и я заснул.
Когда проснулся, стол уже был убран, а рядом на другой подушке с пультом в руках, укрытая пледом, лежала Каришма... Меня она тоже укрыла пледом
- Ну что, выспался? Тут выступал твой любимый Аднан Сами... с песней «Сун зара». Хотела разбудить, но стало жалко. Ты так мирно спал, как ребёнок... и потрепала мои волосы левой рукой, в правой она держала, на половину пустой, бокал вина темно-рубинового цвета.
- Знаешь сколько сейчас времени?
Я взглянул на часы. Было одиннадцать тридцать ночи... За окном лил проливной дождь... Сезон дождей продолжался.
- Оставайся тут... - тихо и нежно прошептала она. Затем встала и выключила ночную лампу. Комната освещалась лишь зеленоватым экраном телевизора. Через минуту она выключила и телевизор... и я почувствовал, пахнущий хной и эвкалиптовой эссенцией, запах её распущенных волос...
Секунду спустя я повернулся к ней лицом и почувствовал её тёплое дыхание у своей шеи. В темноте, освещённой лишь светом падающего через узкую щель между занавесками, со двора лампы, я губами нежно прикоснулся к её влажным от вина губам… Теперь я знаю вкус вина «Шантели Шираз»… Она порывисто обняла меня за шею и нежно зашептала слова на языке хинди, большую половину из которых я не понимал… Но понимать и не требовалось… Там, где есть чувства, чувства страстные… слова излишни. Многогранные эмоции и чувства выраженные сладострастным, тихим стоном и удовлетворённым выдохом заменяли самые сладкозвучные, красноречивые признания… Не бывает ничего более приятного, чем обоюдное, страстное желание дарить друг другу эти чувства и эмоции… В минуты апогея страсти она переходила не непонятный мне язык… это был точно не язык хинди… Меня пьянил её счастливый смех в полутёмной комнате… Утомлённые и совершенно сомлевшие мы уснули лишь под утро…

Утром, когда я проснулся от звонка будильника, Каришма уже плескалась в душе…
Комната была аккуратно прибрана, никакого следа ночного банкета… Пахло запахом цветов лилии…
Одевшись я подошёл к двери ванной комнаты и постучался. Был слышен плеск воды и тихий напев песни «Teri meri, meri teri prem kahani hai mushkil» из кинофильма «Bodyguard». Каришма, прикрыла краны душевой, чтобы лучше меня расслышать.
- Каришма, я буду у себя в номере, - негромко предупредил я её.
- Наша группа соберётся в столовой через десять минут. Можешь спускаться.- тоже тихо произнесла она. _ Немного помолчав, добавила, - Дверь, пожалуйста, захлопни. Я спущусь попозже.

В моей комнате постель была совершенно нетронутой. Быстро приняв душ и побрившись (армейская привычка – бриться ежедневно) я спустился в столовую. Половина нашей группы уже завтракала. Улыбчивая, смуглолицая официантка в красной униформе, отметила меня в списке гостей гостиницы, и я взяв в руки тарелку подошёл к богато сервированному шведскому столу.
За окном всё ещё моросил дождь. К столовой было немного зябко. Я налил себе горячий, крепкий кофе, положил на тарелку много сладостей: хрустящие круасаны, малиновый джем, сочные гулаби, и два больших куска кокосового кекса. Люблю сладкое. Очень люблю…
Поздоровавшись с ребятами я сел за соседний свободный стол. Наши ребята оживлённо обсуждали прошедшую ночью игру в крикет между командами Индии и Новой Зеландии. Эту игру я совершенно не понимаю… Среди громких обсуждений я слышал имена Сачин Тендулкар, Вирендер Сехваг… но это мне ни о чём не говорило…
Каришма долго не спускалась…
Наш гид сообщил, что автобус уже подъехал и можно садиться.
Я присоединился к группе, которая уже позавтракала и мы направились в сторону мокрого, зелёного парка, где нас ждал большой, сине-белого цвета туристический автобус «Мерседес».
Мы расселись по своим местам.
Каришма вошла в автобус одной из последних, и не глядя на меня прошла к своему месту, то есть справа от меня, у окна… и сразу внимательно стала рассматривать росшие вдоль парка, нежно-салатового цвета, кипарисы…
Кончики распущенных волос всё ещё были влажноватые. Не успела до конца высушить феном
Одета она была в индийское «курта» (платье с разрезом по бокам) сиреневого цвета из нежного шёлка и «шалвары» бежевого цвета, которые у щиколоток были прихвачены золотистыми тесёмками. Очень красивая одежда.
Я понимал её сильное смущение… Видимо, всего лишь бокал вина «Шантели Шираз», вчера, смёл все преграды дозволенного и недозволенного в её поведении…
Когда автобус тронулся, я тихо прикоснулся к её ладони. Она на секунду замерла, затем резко повернула ко мне своё смущённо улыбающееся лицо.
- Ты расстроена…? Я не знал, что ей сказать.
- Нет, со мной всё в порядке. Всё нормально, не обращай на меня внимания. Я не успела позавтракать. Долго сидела у себя в номере… вышла поздно. - Успела забежать в столовую, взяла бутылку минеральной воды и плиточку чёрного шоколада, - сказав это она достала из своей сумочки шоколад в тёмно-коричневой обёртке.
- Будешь?
- Буду.
Она разломала, и протянула мне большой кусок шоколада, себе взяла меньший кусок. Я отломав один кубик, вернул ей остальное.
После шоколада с минеральной водой она развеселилась (и я подумал, может, на самом деле в шоколаде содержатся гормоны счастья). Она разговорилась.
В автобусе люди тоже потихоньку просыпались, начали оживлённо обсуждать свои темы…
Нужно быть большим актёром, чтобы скрывать внутренние эмоции, а внешне вести беспечный разговор. У Каришмы это не получалось. Когда наши взгляды встречались она смущённо опускала глаза и её щёки мгновенно становилось пунцовыми…
Нужно было разрядить её напряжённое состояние…
- Каришма, какими ещё языками, кроме английского и индийского ты владеешь? - с нескрываемым интересом, и явным намёком на прошедшую ночь, спросил я её.
- А что? Почему ты спрашиваешь?
- Ну, ночью ты иногда переходила на непонятный мне язык…
- Аааа, мой родной язык бенгальский, - опустив голову она тихо, смущённо и беззвучно рассмеялась. После этого она раскрепостилась, и уже перестала отводить глаза. Игры в прятки завершились. «Делай то, чего больше всего боишься сделать, и страх исчезнет…». В нашем случае смущение исчезло…

Мы вернулись в Нью Дели поздно ночью. Дождь прекратился, но воздух был влажным и душным, как всегда в сезон дождей.
Я проводил Каришму до её дома на окраине города у небольшой речушки. Она жила с матерью и с младшей, восемнадцатилетней сестрой студенткой медицинского колледжа.  Отец её давно развёлся с её матерью, и жил отдельно в Хайдарабаде, но связь с дочерями, хоть и изредка, но поддерживал.

… И вот теперь она сидит напротив меня.
- Я хочу уволиться потому что меня заставляют пройти обряд помолвки… Это инициатива отца. Он просит меня приехать к нему, в Хайдарабад…
Я не знал что ответить…
- Ты жениха то хоть знаешь…?
- Понятия не имею. Это какой-то друг отца. Владелец магазина полиграфических изделий. Мама против. Она говорит, что до неё дошли слухи, что он уже был женат… и что у него проблемы с алкоголизмом
- Мой совет, не увольняйся. Ты только месяц назад подписала новый, годовой контракт с хорошим, для Индии, социальным пакетом… Маме с сестрой большая помощь.
- А ты остаешься в Индии. Тебе контракт продлят…? – с затаившейся в глазах надеждой она взглянула на меня…
- Давай, после работы сегодня встретимся в кафе «Калькутта», и поговорим. Она согласилась.
В тот же вечер, под моросящий дождь (куда от дождя денешься – сезон дождей), мы встретились в маленьком, уютном кафе.
Официант, парень лет двадцати забрал наши зонты и унёс в угол помещения и оставил их там сушиться.
Мы заказали кофе «Эспрессо» без молока и шоколадный мусс. Наши вкусы совпадали.
Облокотившись на светло коричневые, покрытые лаком, кедровые столы, и сидя на длинных, струганных скамейках, мы смотрели друг другу в глаза. Я тихо прижал её тёплые ладони к столу и глядя ей в глаза спросил:
- Если я предложу тебе уехать со мной в Душанбе, поедешь?
- Ты предлагаешь мне уехать с тобой в твою страну? - и немного замешкавшись от неожиданного вопроса, добавила, - имеешь ввиду стать твоей женой… или я неправильно поняла?
- Ты поняла всё совершенно правильно. – Её зелёные глаза увлажнились…
- Я ждала этого предложения, но сейчас я растерялась…Подожди…
- И ещё один мой вопрос. Тебя не смущает разница в возрасте, между нами, в четырнадцать лет…? - снова спросил я её
- Да хоть в двадцать лет, хоть тридцать лет, какая мне разница, если моё сердце никого кроме тебя не признаёт… - Она встала, и села рядом со мной, положила голову мне на плечо и начала тихо всхлипывать и снова что-то шептала то на хинди, то на бенгали… 

Эпилог.

Мне контракт продлили. Проект написанный мной был одобрен и менеджмент главного офиса утвердил мою кандидатуру на должность «Проджект Менеджера». Надеюсь, пока ещё буду в Индии.
Каришма передумала увольняться с работы и отказалась ехать в Хайдарабад.



P.S.
Эмоции, переживания и чувства это то, что наполняет жизнь разнообразием и делает её краше... Каждый миг, протекая через тебя уходит в прошлое... навсегда. И всё зависит от тебя, каким этот миг был. Наполненным чувствами, эмоциями и или пустыми и пресными... Наполнял ли ты их добром, светом и любовью, или злом, завистью и агрессией. Но ты их отпустил такими, какими их создал. Отпустил безвозвратно...
И в твоих воспоминаниях они такими и останутся. Миг ушедший в прошлое не вернуть и не исправить... Но миг, который есть сейчас ещё имеет шанс быть счастливым...