Неудачное создание шедевра

   Давно матереющий прозаик, без двух недель идейный герой наших светлых умов и безраздельный властитель глупых бабьих сердец – некто Антон Васильевич Пуповино-Заплясалый как-то поутру с лёгкого похмелья решил наконец замахнуться на настоящую нетленку. Ни много, ни мало. Творил Антон Васильевич по старинке – на бумаге, посему он сел за свой рабочий стол, взял в руки красивую чернильную авторучку, чистый лист и вывел первые строки будущего шедевра.
   «В ворота гостиницы губернского города NN въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, словом, все те, которых называют господами средней руки. В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод. Въезд его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы…»
   Тут Антон Васильевич приостановил полёт мысли и подумал, что нечто подобное, кажется, он уже у кого-то читал. Он отложил лист в сторону и взялся за другой. Вскоре на нём образовались следующие строки…
   «Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись, или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец и как попало – и ни разу не видел Кремля.»
   Антон Васильевич вновь остановился, смутно осознав, что и это, кажется, у кого-то уже было. Он вздохнул и протянул руку за третьим листом бумаги. Спустя пару минут Антон Васильевич написал:
   «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских.»
   Антон Васильевич сказал «тьфу!», скомкал лист и швырнул его под стол. Сдаваться он не хотел.
   «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй – плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке – был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках.» Вот что оказалось написанным на четвёртом листе.
   Ещё битый час Антон Васильевич пытался создать шедевр, но результат был один и тот же. Тогда он смёл со стола все бумаги, откинулся на спинку кресла и застыл в недоумённой позе…