Как непросто трудно быть армянином

КАК НЕПРОСТО (ТРУДНО) БЫТЬ АРМЯНИНОМ

      Очередное суетливое событие – день рождения настал. Готовлюсь  сделать себе подарок – рассказ, а может, и эссе. Это стало уже традицией -  своеобразный годовой отчет.
     Кажется странным. Пишут не по праздникам и не по принуждению, а когда внутренний порыв разрывает сердце и тянет к чему-то, душе очень приятному и родному. Этот процесс слишком интимный. Об этом никому не расскажешь и ни с кем не поделишься.
     А кто может уверенно сказать, как и почему человек берется за перо (хотя в данный момент я и ручкой не пользуюсь и, кажется, скоро забуду, какой у меня почерк!).
    Почему же, так или иначе, люди  пишут? Почему Маркес пишет так? А Сароян иначе?
Когда я жил в Армении, то, естественно, думал и писал на армянском языке.
Сейчас армянского алфавита на клавиатуре у меня нет. Вот и пишу на русском. А думаю... интересно, на каком языке я думаю?
   На каком языке может думать человек, родившийся в семье репатриантов  из Сирии, получивший армянское образование и проживший в Армении 43 года?
Следовательно, говорю по-русски по необходимости. А значит, и думаю? А может, на  ходу перевожу? И с такой скоростью? Я же очень быстро говорю, вне зависимости от того, на каком языке.
   Тогда, как может такой армянин, который сомневается (не уверен, на каком  языке он думает), возглавлять кафедру и читать лекции на русском языке, преподавая более шести дисциплин  в российском вузе?!
   Вот тебе начало…
   И вот в такие дебри меня заносит часто. Вот к примеру. Придумай метод (может, способ?), как определить, на каком языке человек думает, если ему в жизни пришлось изменить место и образ жизни. По себе знаю, когда умственное и  физическое  напряжение доходит до предела, невольно перехожу на армянский. Например, отзываюсь по-армянски. Это как в шпионском сериале, когда русская радистка во время родов кричала по-русски….
   Вот так  метод!

***
    Чем старше становлюсь, тем чаще вспоминаю всякие забавные (и не очень) подробности прошедших дней.
    Так как я себя всегда идентифицировал как генетический армянин с  различными проявлениями армянской ментальности, то, всё, что происходило  со мной и достойно упоминания, воспринимал как результат своеобразия (адекватно ментальности)  моего мышления и поведения.
    Поэтому я решил поделиться мыслями, легко или трудно быть армянином? Порой это очевидно, а иногда …
    В период  «беременности» этой идеей я завел маленькую записную книжку и  всегда носил ее с собой (беспрецедентный случай, что в течение года я ее еще не потерял!).   
    И каждый раз, сталкиваясь с очередными  проблемами, связанными с моей национальностью, или с проблемами  моих соотечественников на этой же почве, я делал соответствующие краткие записи.
    Так как эти записи еще продолжаются и неизвестно, когда я перестану их вести, а время плодотворной деятельности  ограничено, решил начать процесс раскрытия, или разворачивания, содержания записей, параллельно продолжая их.
  Итак, открываю тетрадь и читаю первые записи:
• На каком языке я думаю?
• Почему пишу на русском?
• Почему решил писать именно на эту тему?
• О моей привычке делать себе подарок ко дню рождения.
• О церемонии в Лос-Анджелесе  и речи номинанта-армянина.
• О зачатии идеи и «беременностью» ею.
• О патриотизме и о его проявлениях.
• О моем Отце.
• О репатриации армян на историческую родину.
• Патриотизм Сарояна.
• Об  армянском снобизме и юморе.
• Как я пошел за грибами и что было потом.

***
    Я не писатель, имею в виду – непрофессиональный. Поэтому пишу, когда появляется время. Но сначала надо «забеременеть».
   Не знаю, как у других, но у меня сначала возникает идея и происходит зачатие. Обозначение границ, очертание  силуэтов,  контуров: что, как и каким образом. В период «ношения плода» я накапливаю материалы.
    Идея написать эссе с таким названием возникла давно и  стала вызревать после моей эмиграции в Россию.
Образованные  люди не рассуждают (да и желания не появляется) о патриотизме, ибо это необходимый атрибут полноценной и творческой жизнедеятельности…
Говорить о своей любви к Родине столь же неприемлемо, сколь и обсуждать интимные подробности супружеской жизни.
    Поэтому я всегда крайне раздраженно реагирую на подобные разговоры, считая это притворством или чванством…
Однажды по армянскому телевидению смотрел репортаж из Лос-Анджелеса о церемонии вручения наград выдающимся деятелям армянской культуры и искусства, в том числе и из Спюрка (мировая армянская диаспора).
    Один из номинантов (молодой и совершенно  неизвестный мне  деятель искусства) в своем выступлении со словами благодарности, подняв голову вверх (так делают перед обращением к Богу),  сказал: «Спасибо Господу Богу за то, что я родился армянином…»
Для меня это – как удар током. Я всегда болезненно реагирую на поступки моих соотечественников. Переживаю за всех армян и стыжусь, когда их поведение  или даже высказывание кажутся мне недостойными.
    А тут даже не понял: как быть? А я думал об этом когда - либо? Осознание,  что я армянин, особенно после  того, как покинул родные края, постоянно сопровождает меня. И я затрудняюсь правильно оценить высказывание моего соотечественника.
Разве я не думаю так же, просто об этом стараюсь не рассуждать?
С другой стороны, это граничит с шовинизмом…

***
    Увлечение приписать или отыскать армянские корни у всех знаменитых людей вполне естественный процесс для представителей малочисленных народов, испытывающих постоянный страх ассимиляции.
Однако у армян это увлечение приобретает нездоровые формы выражения.
Однажды один молодой небритый  грузин, когда зашёл разговор о национальной принадлежности Саакашвили, вдруг враждебным тоном спросил: «Вы, армяне, ещё не доказали, что Барак Обама тоже армянин?»
Такой прием у русских называется «сам дурак!», когда, не дожидаясь конечного, не очень удобного вопроса, собеседник сразу переходит в атаку…

***
    Еще одно своеобразное проявление «армянского патриотизма» сразило меня, когда я прочитал статью (кажется,  автора звали Касумова), которая делилась впечатлениями о поездке в Армению. Мы уже привыкли к восторженным откликам и признаниям в вечной любви к райскому краю – Армении из уст путешествующих по нашей Родине. Но это была «особая» журналистка, у которой  свое представление о патриотизме.  У Касумовой  своя родина!
    Во время очередного застолья, устроенного очередным щедрым армянином, хозяином очага, когда началось перечисление фамилий знаменитых на весь мир армян, говоря о Христе, хозяин так, между прочим, сказал, что и Христос тоже наполовину армянин. Когда его стали убеждать, что наполовину Христос еврей, а наполовину сами знаете кто,  хозяин без раздумья парировал фразой: «А что, не знали?»
     Любой другой доброжелательный человек, особенно после такого армянского гостеприимства и роскошного угощения, приписал бы этот разговор проявлению армянского юмора или счел бы анекдотом  армянского радио.
     А вот Касумова преподнесла это как проявление армянской ментальности.
Трудно проверить достоверность такого разговора. Но я вполне допускаю, что такое возможно. Уж слишком это по-армянски.
В этой связи я вспомнил одну басню, которую мне рассказывал отец и своеобразно её трактовал.
    Однажды в лесу собрались звери и стали соревноваться, чтобы выяснить, у кого какие  способности и талант имеются.
Когда очередь дошла до осла, он грустно взглянул вокруг, поднял ногу и громко, звучно и несколько музыкально пукнул.
    Мораль басни, кажется, очевидна: чем богаты, тем и рады, или что-то такое. Однако мой отец ее трактовал иначе. Он говорил: «Если нечего сказать, то лучше пукнуть, чем говорить глупости. Это будет намного содержательнее…».
   Если бы хозяин торжества поступил так, как советовал  мой отец, то вряд ли бы эта «журналистка» написала об этом факте.
   Я бы эту историю охарактеризовал как злоупотребление армянским ментальным юмором…

***

     Наш институт в Ереване выполнял заказы Министерства обороны СССР. Такие работы строго контролировались, поэтому исполнители секретных тем каждое утро из сейфа первого отдела брали под роспись  лабораторные журналы, ведя записи хода химических исследований, а вечером так же  под роспись сдавали обратно. На ночь эти сейфы закрывались и в присутствии комиссии замки запечатывались сургучом. Эти подробности я рассказываю, чтобы можно было представить степень секретности этих разработок.
    Каждая тема имела свое засекреченное, кодовое название.
Для того чтобы представить армянскую ментальность, надо жить в Армении и понять, какие там взаимоотношения между людьми и коллегами.
Хождение в гости по всем соседям в новогоднюю ночь у нас считается проявлением уважения. Случалось, что  мы с женой до утра не ложились спать, сидели и записывали, кто зашел к нам и кого еще ждать.
При таких отношениях между людьми, кажется, и мировоззрение становится другим. И может, именно такая ментальность и была причиной того оборота событий, о котором я сейчас расскажу.
В советскую эпоху для секретных НИИ существовало страшно важное понятие – военпред (представитель заказчика – военной организации), прибытие которого происходило раз в квартал, при принятии очередного этапа работы.
Вечером, когда военпред с директором нашего НИИ выходили  из кабинета директора слегка навеселе (а как же иначе, даже если он военпред), то вдруг услышали крики сторожа нашего НИИ, который вызывал собак обедать.
Военпред отчётливо слышал, как сторож выкрикивает секретные кодовые названия тем, которые он приехал контролировать! Попробуйте войти в положение этого представителя, который верил, что он выполняет поручение особой государственной важности, когда он понял, что одну собаку зовут Шандал, а вторую – Мээда. Эти клички странным образом совпадали с тем, что было в особо секретных и охраняемых журналах, где обозначились  закодированные названия секретных тем.
Нет смысла дальше рассказывать, как нашему директору досталось в Москве.
Как оказалось при «расследовании» инцидента, это были собаки заведующего складом химических реактивов. Он же и придумал эти клички для бездомных собак, которых из жалости подобрал.
Когда наши сотрудники заказывали ему  очередные реактивы, то для обеспечения их своевременной доставки  его предупреждали, что эти реактивы для «Шандала». Вот и всё, что знал бедняга завскладом об этих темах.
С одной стороны, никак нельзя оправдать это беспредельное пренебрежение должностными обязанностями. С другой, нельзя не гордиться присутствием внутренней генетической мудрости простых жителей по отношению к искусственно созданным  препятствиям для соблюдения секретности (что того не стоило). Как химика, меня всегда раздражала эта надуманная помпезность военных, с шифрованием обычных химических программ и введением  каких-то обозначений. Ну и что, если собаку зовут Шандал? Неужели это может свести на нет все усилия наших доблестных химиков?
Понятно, что заведующий складом вообще не рассуждал на эти темы. Он просто жил, как должен жить простой человек со своими инстинктами и со своим юмором…

***
Сейчас в Сирии происходят ожесточенные бои, и не исключено, что к власти придут исламисты-фундаменталисты. При таком варианте развития событий армянская диаспора Сирии окажется в весьма затруднительном положении и неизбежно начнется волна депортации, если к тому времени армяне добровольно не покинут Сирию.
Наша семья переехала в Советскую Армению из Сирии в конце 1946 года,  когда всех видных армянских деятелей в той или иной области науки или искусства репрессировали и жестоко уничтожали, а аресты и доносы продолжались. Не было никаких предпосылок для светлого будущего Армении. Планы Сталина о переселении всех армян в Алтайский край для освобождения этих территорий и расширения Грузии не осуществились. Репатриацию армян в 1946 году Сталин организовал для опустошения Спюрка и расправы с армянами в ГУЛАГе.
И действительно, часть репатриированных армян, даже не увидев священную Родину, оказалась с семьями в лагерях, другая – через некоторое время там же.
Мой отец  об этих событиях был хорошо информирован и знал, куда едет. Перед ним возникла дилемма: или идти с отступающими войсками французской армии, которой он служил верой и с чувством огромной благодарности, или через Ливан репатриировать в Армению.
В 1915 году, в дни геноцида, мой отец  шестилетним мальчиком оказался на вершине Муса-Дага среди восставших армян, которые чудом спаслись.  Спасателями оказались  войска французского морского флота.
« Каждый армянин должен знать, что  рано или поздно настанет время, когда ему станет невыносимо  в мусульманской стране, какой бы спокойной и толерантной она  ни казалась, и ему придется оттуда убегать», – часто говорил отец…
Азербайджанские армяне, особенно бакинские, и представить не могли, что они окажутся изгоями, сожжёнными, ограбленными и изнасилованными в этой республике. Они все были уверены, что без армян Азербайджан даже один час не просуществует…
Гарри Каспаров, прославивший город Баку и с ним весь Азербайджан, был  народным героем, гордостью и честью этой республики. Однако, если бы вылет самолета, переполненный армянами, среди которых и Каспаров со всей своей родней, в разгар армянских погромов  в январе 1990 года, задержался бы еще на 5 минут, то все пассажиры лайнера, и Гарри  в том числе, были бы зверски убиты…
Вот некоторые отрывки из его выступлений:  «Я не был в Баку в конце 88-го, когда азербайджанцы-фанатики распевали на улицах «Смерть армянам!» Я не был там в 89-м, когда они разрушали армянскую церковь. Конечно, слышал о зверствах в Сумгаите. Но что значит слышать или даже знать? Если ты далеко, погром – только слово. Чтобы почувствовать весь ужас, это надо пережить. Я просто не мог представить, что соседи могут причинить мне вред».
И не странно, что человек, который везде, говоря о своей национальности,  с гордостью представлялся: «Я -- бакинец!», в своих выступлениях после этих погромов говорил: «Баку уже никогда не будет цивилизованным городом, так как своим развитием он обязан не местным жителям, а покинувшим его армянам, евреям, русским»; «Баку загнал себя в мировую изоляцию, и надолго», «Баку? Я не знаю такого города...»?
Американский журналист Ф. Вайтцкин в книге «Смертельные игры» написал: «Для Каспарова этот кошмар означал не только потерю дома и места тренировки, но и потерю прошлого, части самого себя».
Вот как трудно быть армянином…
Даже великому Каспарову.

***
 Иногда в бессонные ночи (в последнее время почти что каждую ночь) я мысленно перебираю жизнь моей семьи, пытаюсь представить развитие событий в случае, если бы отец согласился  отступать с французами во Францию, через остров Мадагаскар…
История не терпит сослагательного  наклонения. Однако понимание сути этих событий лишь укрепляет мое убеждение, что быть армянином – это приговор…
Со времени тех событий, когда более 100 тысяч армян из стран Ближнего Востока переселились в Советскую Армению, прошло больше 70 лет, а в армянском народе все еще существует разделение на «ахпаров» и местных армян.
Само происхождение прозвища «ахпар» имеет забавную историю.
Репатрианты говорили на западноармянском диалекте, который существенно отличался от восточного диалекта, на котором говорили местные армяне.
Репатрианты при обращении часто употребляли слово «ахпар», что означает «брат».
Таким образом, большинство армян, обзывая нас «ахпарами», даже не подозревали, что тем самым называют нас своими братьями.
Вообще дифференциация армян по месту происхождения, кажется, является неизбежным  атрибутом нашей национальной особенности. После приветствия и знакомства разговор между армянами развивается по стандартной схеме. В первую очередь выясняется, кто он и откуда родом и откуда родом его предки.
По дикции и говору  я безошибочно определяю, откуда армянин родом.  Это не странно, так как манера речи и акцент слишком разнятся. Однако в этом я неоригинален. Еще Бернард Шоу  в «Пигмалионе» описал, как полковник Пикеринг точно определял, пришелец из каких краев Туманного Альбиона стоит перед ним.
Территория Армении с Арцахом (Карабах) составляет около 35тыс кв. км, то есть не превышает (и даже уступает) территории обычной области РФ. А между тем каждый из нас, без возмущения и даже дружелюбно, для укрепления знакомства покорно представляется как ростовский, московский, карабахский, апаранский, тбилисский, бакинский, кировабадский, ахалкалакский, ленинаканский (и так далее) армянин. При этом, невзирая на обширную географию стран, откуда репатриировали армяне, они сгруппированы в одну касту – ахпары.
Я всегда представлялся как ахпар, хотя сам (кроме всех братьев и сестер) родился в Советской Армении.
К этому факту следует относиться с пониманием. Это особенность малочисленных народов.
Трудно представить, чтобы при знакомстве россияне начинали  выяснять, кто из Тамбова, кто с Алтая, а кто из Пскова.
Я не припомню случая, когда на чужбине встретились бы два армянина и стали выяснять, кто, откуда, и чтобы после этого не последовало бы перечисление и поиск общих знакомых. И, как правило, общие знакомые, а иногда и родственники обязательно находятся.
***

Как - то в одной компании (в России) одна незнакомая мне женщина, узнав, что я армянин, сообщила, что ее зять тоже армянин, из Эчмиадзина, который учился в Харьковском авиационном, а родители преподают в Ереванском сельхозинституте. Не долго думая я вычислил, что ее зять – брат знакомого мне Араика, который …
Никогда не забуду ее удивленные глаза и вопрос:
– А Вы всех армян знаете?
–  Почти что да,– снисходительно улыбаясь, – ответил я.
Я сам не понял, почему и как произошло такое совпадение. Но, как показала практика,  такие случаи (нахождение общих знакомых) при случайных встречах повторялись неоднократно. И это при условии, что когда я покинул Армению, там проживало  около 3,5 миллиона армян.
Надо ли рассуждать, как непросто быть армянином…
                ***

     Я с семьей эмигрировал в Россию в 1994 году, в самые мрачные и тяжелые для Армении дни.  Вряд ли найдется нормальный человек, который добровольно покинет обжитые места, родных и друзей, могилы родителей и в 43- летнем возрасте  поедет на чужбину, чтобы начинать жизнь с нуля.
    В поисках работы я три месяца бродил по улицам областного центра и вчитывался в объявления в надежде найти какое-нибудь учреждение, где можно было бы хоть как-то заработать, а в лучшем случае и работать…
    Был очень удивлен, когда обнаружил, что мое наивное желание показаться как можно более грамотным и, чего греха таить, умным, приводило к печальному результату. Например, когда пришел в санэпидстанцию и завел речь о возможном трудоустройстве, узнав о том, что я кандидат наук и, что еще «хуже», собираюсь написать докторскую диссертацию, начальник тут же вспомнил о том, что ему некогда, и, сухо отказав, закончил беседу. Тем не менее я не переставал об этом факте напоминать каждый раз, когда беседовал с очередным работодателем.  И моя армянская гордость была даже отчасти удовлетворена, когда обнаружил, что такая отрицательная реакция по  отношению к моим научным достижениям закономерна для образованных представителей местного населения. И даже в среднюю школу в качестве преподавателя химии меня не хотели брать, мотивируя это тем, что я говорю с акцентом и -- что самое смешное -- у меня усы.
Понять этих женщин бальзаковского возраста вполне можно. Война в Чечне была в самом разгаре. Слова «боевики» и «лица кавказской национальности»  наводили настоящий ужас на россиян Средней полосы.
Признаюсь, что  впечатления при общении со мной  (мой явный акцент и выраженная армянская  внешность) могли быть самыми разными. По  мнению этих озабоченных неминуемой старостью и озлобленных от понимания  бесполезности борьбы и неизбежности надвигающихся физиологических изменений в организме  женщин, я был не  совсем респектабельным, чтобы соответствовать моральным и эстетическим требованиям учеников. А с учетом того, как они заботились об успеваемости учащихся и об имидже своих школ, полученный мной очередной отказ можно расценивать как вереницу закономерных событий.
В этой связи я вспомнил великого Сарояна и его общение с не менее великим Хемингуэем. В то время Хемингуэй,  будучи больным и практически парализованным, ходил с палочкой. И в дружеской, на первый взгляд, , беседе с Сарояном упрекнул, что у него слишком  большие и неухоженные  усы и  не мешало бы их подстричь.
Сароян был в ярости от такого дерзкого упрека со стороны Эрнеста. Он тщетно пытался доказать, что такая форма усов у него потому, что он обожает нашего национального (армянского) героя-полководца Андраника, знакомством с которым он всегда гордился.
И между прочим, Сароян вспоминает, что в ходе разговора он настолько разозлился, что поломал тросточку Хемингуэя и швырнул ему в лицо. С тех пор бывшие друзья не общались, о чем,  впоследствии, после смерти (самоубийства) Хемингуэя, Сароян   очень сожалел.
     Или же еще одно не менее странное выражение патриотизма у Сарояна. На вопрос, почему бы ему не поменять  фамилию, он ответил: «На всем свете нет другой лучшей фамилии, чем САРОЯН!!!»

***
 Однажды, находясь в крайнем отчаянии, я серьезно рассматривал возможность устроиться сторожем в соседнюю баню. А так  как  в бане был выходной и оказалось, что мне некуда спешить, решил обрадовать десятилетнего сына. Естественно, я выбрал самый недорогой вид развлечения. Мы сходили в планетарий. И для меня и для сына это  было полезное мероприятие. Тем более что я там столкнулся с удивительным проявлением патриотизма.
Средних лет женщина, с интеллигентной симпатичной внешностью, проводя экскурсию, с нескрываемой гордостью отметила, что наша область является излюбленным местом инопланетян, так как они часто посещают нас. Об этом свидетельствуют многочисленные рассказы жителей, особенно из  отдаленных от областного центра районов, которые детально описывали подробности контактов с инопланетянами.
То, как повествовала об этом экскурсовод, не оставляло сомнений: она этим фактом явно гордится!
Впоследствии, для выяснения причин тотального проявления  патриотизма губернского розлива, в  беседе со старым мудрым евреем, я съязвил, спросив, как он объяснит столь повышенный интерес НЛО к нашей области?
« Если ты тоже так будешь беспробудно глушить ядовитый самогон, тебя тоже будут посещать инопланетяне», – ответил он.

***
     Я находился на грани  полного обнищания. И в это время  мне предложили работу (согласились взять, невзирая на мои усы и акцент), и я сразу же согласился работать на фосфоритном заводе в качестве главного инженера, так как, несмотря на научную профессию, много занимался технологиями.
Сейчас я с ужасом вспоминаю ту пору, когда ходил в кирзовых сапогах и в телогрейке, находясь по пояс в холодной воде, а выше пояса -- сгорал  от жары  у вращающихся барабанов для сушки фосфоритной муки. Однако и этот период моей жизни содержит хоть и грустные, но в некотором смысле забавные и незабываемые страницы.
Я прошел через непростые испытания и набрался жизненного опыта с явным русским колоритом.
Уступая требованиям  работающих на фабрике, при полном отсутствии средств на это (всего лишь пенсия тещи), я устроил скромный обед для знакомства с коллективом. Как говорится, «проставился». У нас в Армении всегда сначала за столом досыта едят и только потом наполняют стаканы или фужеры.  Если  генетический армянин на пустой желудок (в России я наконец понял значение странного слова  «натощак»)  выпьет,  то последствия могут быть самые печальные. Вплоть до отравления. Поэтому во время обеденного перерыва, когда сели за стол, я, как нормальный армянин и голодный человек, начал кушать. Подняв голову, увидел немую сцену – удивленные взгляды в мою сторону.
Все ждали вступительного тоста. А я кушаю. Еще большим было разочарование, когда  все увидели, как я себе в граненый стакан налил несколько капель водки -- для формы, чтобы поддержать тост с пожеланиями здоровья и всех благ. 
Дабы показать, что мы сами с усами, не успев даже проглотить кусочек хлеба,  я демонстративно налил полный стакан, залпом выпил и для бравады даже не закусил. Только понюхал кусочек соленого огурца…
Для того чтобы ощутить все величие Есенина, надо как минимум один раз так «засандалить» и  войти  в состояние, описанное им в стихотворении «Клен ты мой опавший»:
               
                Ах, и сам я нынче что-то стал нестойкий,
                Не дойду до дома с дружеской попойки…

                ...И, утратив скромность, одуревши в доску,
                Как жену чужую, обнимал березку.

(Этот клен находился за окном больничной палаты Есенина, во дворе психбольницы, куда поместили поэта, чтобы  спасти от преследования…).
Эти гениальные строки открывают столько тонкостей, что и целой книги не хватит, чтобы их раскрыть. Обратите внимание, как в этих словах звучат и самоирония, и жалость к себе, и осознание собственной трагедии:
Однако самая глобальная человеческая трагедия кроется, если вчитаться, в последней строчке.
Кто находился в этом состоянии, в котором я оказался после того, как «накрыл поляну» и «хряпнул» переполненный граненый стакан без закуски, тот  меня поймет: самое желанное и дорогое в этом состоянии, когда ты уже «одуревши в доску», -- найти надежную опору. Гениальный Есенин этот комплекс чувств сравнивает с тем, который трезвый человек испытывает, обнимая чужую жену! Не красивую, не аппетитную, не страстную, не изящную (видите, при таком богатстве выбора что именно выбирает Есенин), а просто ЧУЖУЮ ЖЕНУ….
Эта трагическое чувство обреченности сравнимо с тем, что имеется у людей, вне зависимости от национальной принадлежности. Все люди несчастны оттого, что с самого рождения  знают, что когда-то умрут, и терпеливо, сдержанно доживают свой век.
Точно так же никто не станет отрицать, что чужая жена будет самой желанной…
     В России я научился многому, хотя и не всегда позитивному. «Между первой и второй перерывчик небольшой»; «Третий тост за любовь»; «Четвертый -- за мужика»... Попадались и ортодоксы, которые для сохранения «чистоты русских обычаев и нравов» ходили с ножницами и отрезали галстуки, если кто-то, не дай бог, пропустит  очередность. Возможно, эти люди по-своему тоже себя идентифицируют как  патриоты России…
     Потом я уже привык выпивать с друзьями самогон и закусывать салом. А перед расставанием выпивать на посошок, на сход ноги и под прочие нелепые шутки-прибаутки. Логика моего повествования неизбежно наводит на мысль, что я собираюсь исповедаться, как я поневоле стал алкоголиком. Ничего подобного. Я выпиваю совсем немного, чтобы поддержать компанию.

***
     Собирать грибы, ловить рыбу, ходить в походы, кататься на байдарках и т.п. я причисляю к категории экстремальных занятий. А ко всякому экстриму я отношусь крайне негативно. Помню, как я в первый и последний раз ловил рыбу.
Летом 1968 года, когда советские войска вошли в Чехословакию,  окончив первый курс химфака университета, я по блату устроился лаборантом в экспедицию на берегу озера Севан, где группа исследователей проводила метеорологические наблюдения.
Там все было четко распределено, кто за что отвечает. Однажды Леонид, который ловил для нас рыбу (основная наша пища), из-за проблем со здоровьем уехал в Ереван, и я остался единственным мужчиной в компании. Следовательно, на вопрос, пойдешь ловить рыбу, я добровольно - принудительно согласился. Этот процесс мы довели до автоматизма. По всему периметру  лодки выставляли множество удочек с блеснами. Мне оставалось для своего развлечения грести и наслаждаться дуновением холодного севанского ветра. Рыбы сами попадалась на удочки. Нужно было только их вытащить, снять с крючка, оглушить ударом по голове палкой, полуживую бросить на дно лодки и продолжать грести.  Легко сказать – оглушить. Когда я в первый раз замахнулся, глядя на раскрытый рот и испуганные глаза рыбы, инстинктивно смягчил удар. В результате взгляд рыбы стал еще более печальным и жалким. Вторая попытка оказалась не лучше. И что меня заставило взглянуть рыбе в глаза? И кто говорит, что рыбы не говорят? Переполненная  инстинктивным предчувствием неизбежной смерти, рыба шевелила губами, словно что-то мне говорила. Точнее, умоляла. Естественно, я выбросил рыбу в воду, повернул лодку к берегу и сообщил нашей дежурной по кухне, что сегодня будут макароны с консервами. Правда, потом долго ходили про меня анекдоты. И с тех пор, когда я присутствую при беседе о рыбной ловле или охоте, стараюсь уходить и не прислушиваться. Не хочу тщетно пытаться  внедрить свой гуманизм в  души черствых людей, которые иногда даже сочиняют и преувеличивают, придумывая омерзительные истории,  в которых описывают свои «подвиги» на рыбалке, или, что еще хуже, подробно рассказывают, как они охотились на животных. Мне непонятно, как можно с восторженным увлечением готовиться к предстоящей охоте: смазывать ружье, укладывать патроны и т.д., ведь  по сути – это подготовка к убийству живого существа.
Когда однажды я эти мысли высказал моему другу – большому любителю охоты он меня обозвал ханжой.
– Ты же на рынке покупаешь мясо, и тебя не коробит от мысли, что это мясо добыто убийством живого существа?
– Одно дело, когда ты  созерцаешь, а что еще хуже, участвуешь в убийстве и видишь мучения животного, и другое, когда тупо употребляешь мясо как пищу, необходимую для жизнедеятельности, – пытался  возражать я.
Вот такие сентиментальные эти армяне…

***

    …Отмечали день рождения друга из нашей общины, который купил барана, арендовал пансионат в лесу, оборудованный совсем необходимым комфортом для достойного отдыха, провел все подготовительные работы для организации роскошного пиршества и пригласил нас с семьями погостить.  Все обещало прекрасное времяпрепровождение. Кто занимался хозяйством, кто играл в нарды, кто в шахматы. А мы с женой прогуливались по лесу и развлекались на аттракционах. Надо признаться, наш друг постарался организовать всё на высшем уровне.
Когда мы вернулись к месту, где велась подготовка шашлыка, то заметили красивого ягненка, который  спокойно и безмятежно пасся неподалёку.
Присел играть в нарды, а ягнёнок рядом. Сердце защемило от предчувствия, что это невинное, прекрасное существо, скоро пойдет под нож. И этот процесс хладнокровно и безмятежно совершит кто-то из нас. Наконец этот страшный час настал. Собрались мужчины. Дело было поручено брату именинника, так как у него большой стаж и навыки в этом деле…
В сердцах, не имея другого выхода, я на армянском языке произнес четверостишие нашего великого писателя Ованеса Туманяна
                Yerazums mi maki
                Yekav mots hartzmunki.
                Asav «apri ko balеn,
                Vontz er ham@ in dzaki?»

                Мне во сне овцой
                Задан был вопрос такой:
                «Бог, храни твое дитя,
                Был ли вкусен агнец мой?»
                (переводчик О. Румер).

     Наверно, наш великий мастер слова  тоже когда-то оказался в подобных условиях, что и я сейчас. И как он трогательно сказал: «Бог, храни твое дитя!»
…В конце пиршества наш друг-именинник как-то недовольно заметил, что шашлык почему-то практически остался нетронутым.
– Во всем виноват наш профессор. Надо же такое сказать…
– Это вообще-то не я сказал. Я просто пересказал то, что однажды подумал и выразил в стихах в начале XX века великий Туманян….
          Я понимаю, что гуманизм и чувствительность должны иметь пределы и, возможно, здесь я не совсем прав. Но после этого дня к моим друзьям стал относиться более уважительно, и они мне стали по духу ближе….
          Вот как непросто быть армянином…

***
Мои новые друзья  с завода пригласили меня за компанию пойти за грибами.
До сих пор не понимаю, почему я согласился. Правда, была активная пропаганда. Дескать, у вас в Армении мало лесов и поэтому я не  понимаю всей красоты и прелести такого занятия.
Итак, взяв у тещи плетеную корзину, надев ветровку и сапоги, в летнее воскресное утро, вместо  того чтобы заниматься чем-то полезным, например дописать докторскую диссертацию, над которой я ни дня не переставал работать, я отправился к заводской проходной, где меня подобрали мои коллеги.
Мои спутники, главный технолог и начальник технического отдела завода, если судить по их обсуждению выбора  грибных мест, были большими специалистами этого дела, поэтому все их указания я выполнял беспрекословно.
Я надеялся, что пойду с кем-то из них рядом, и они мне будут помогать и советовать, что брать, так как я вообще не знал и до сих пор не знаю ни одного гриба. Но наш старший, мудрый еврей Борис Семенович, даже не обсудив другие варианты,  распределил тропинки, направления движения и указал место и ориентировочное время встречи. И мы пошли.
Не скрою, что при этом у меня был спортивный интерес. Хотелось членам семьи, и, что самое главное, теще, доказать, что я и это  смогу сделать.
Ходил я медленно, и вскоре моя корзина была переполнена красивыми разноцветными крупными грибами. Можно только предполагать, как моя грудь переполнялась гордостью от ожидания встречи с коллегами. (Я, естественно, появился первым и прилег отдохнуть.) Надо признаться, что это нелегкий труд -- сгорбившись ходить по лесу. Когда подошли мои коллеги и увидели меня отдыхающим, то съязвили, что новичкам всегда везет. И продолжая ревновать, полюбопытствовали, что же я так много насобирал.
Когда молодой Николай перевернул корзину и ногой рассеял кучку,  то к моему удивлению издал долгий крик, типа твою …
Оказалось, что я в основном собирал мухоморы. Я впервые услышал это слово и, естественно, никак не мог знать,  что они ядовитые. А ведь с каким удовольствием я вырывал удивительно красивые, пестрые, пятнистые, выпуклые и толстенькие грибы и удивлялся, что вот прямо в глаза бросаются, а их почему-то до меня никто не брал...
             После тщательного отбора на дне моей корзины остались три-четыре гриба.
Мои коллеги снисходительно поделились со мной своими грибами. Не помню, как они назывались. Но я не очень расстроился. Ведь есть что показать дома и не так уж будет стыдно.
            Обратную дорогу я решил сократить, срезав длинный круг через весь город, сошел раньше и стал  подниматься в горку. И не заметил,  как вдруг передо мною появились две громадные собаки. В породах собак я тоже не разбираюсь, но еще когда жил в Ереване знал, что у моего друга была такая же порода, и она называлась дог.
И вот я стою, а одна из них, почему-то очень возбужденно и страстно, стала обнюхивать меня именно там, где находится детородный орган. Оглянулся и заметил, что хозяева этих собак, относительно молодая пара, вдали, прислонившись к стволу березы, мило ворковали и периодически целовались. Понятно, что им было не до меня. Да и крикнуть я не осмеливался. Откуда я знаю, как реагируют собаки такой породы на крик.
Какие только мысли не посетили меня за несколько секунд! Стало страшно обидно, когда вообразил, что весть о моей трагической смерти долетает до Родины,  родные горюют, а любопытные смакуют подробности. И гуляет такая версия, что я там, в России, совсем обрусел (так быстро!): поехал в лес за грибами, и  там меня загрызли собаки.
Откуда-то, из дальних уголков памяти выплыло, что в подобных случаях главное не провоцировать собаку резкими движениями. Лучше всего просто стоять, что и я делал.
Наконец, влюбленная пара лениво посмотрела в сторону собак, и они заметили меня. Я стал отчаянно махать руками, как бы махал Робинзон Крузо, увидев плывущий вдали корабль…
Домой я вернулся  уставший и раздраженный. А тут у нас сидит и болтает с моей тещей великий специалист  по грибам, наша соседка Анна Даниловна.
 «Бледная поганка», – не терпящим возражения металлическим голосом выцедила она.
Её вердикт привел меня в бешенство. Все мои возражения, что люди, которые теперь у себя дома спокойно отдыхают, тоже такие грибы взяли домой, а  они большие специалисты, оказались тщетны. Анна Даниловна, как свойственно русской женщине, была непоколебима. А тут еще свою роль  сыграла нервная реакция тещи, которая ссылалась на большие знания соседки в этой области.
«Я, моя  дочь и внуки это кушать не будем», – раздраженно и с агрессией в голосе сказала  она.
Надо знать психологию людей, выросших в трудных, голодных условиях. И я пошел дальше. В присутствии всех помыл грибы, стал варить, позвонил Николаю. После заверения о том, что ничего опасного нет, я поставил сковородку и пожарил все грибы.
Три дня я гордо и чинно поедал эти грибы в одиночестве, невзирая на все уговоры жены и разговоры, что у нас двое несовершеннолетних детей...
С тех пор между мной и тещей пробежал какой-то холодок.
Вот как непросто быть армянином…
***
  К концу первого месяца работы на этом заводе я представил на имя главного инженера служебную записку о том, что при такой технологии, с учетом рыночной конкуренции, скоро придется остановить производство  ввиду его нерентабельности. Я предложил мои расчеты и предложения по новой технологии производства. Из моих материалов следовало, что больше половины сотрудников фабрики надо сократить и после  незначительных преобразований выдавать такого же качества продукцию, но в несколько раз большего объема по низкой себестоимости, что позволило бы заводу выдержать жестокую конкуренцию.
Мои предложения были обоснованы технико-экономическими расчетами, серьезными доводами и маркетинговыми исследованиями рынка сбыта продукции.
У главного инженера мое предложение  обсуждали без моего участия, тем самым давая понять, что у меня не тот калибр, чтобы участвовать в заседаниях таких маститых специалистов, вся жизнь которых была посвящена созданию той самой  «глупой» технологии, которую я разгромил в своей критической части записки…
Надеюсь, читатели вполне могут представить, какими эпитетами я  был  награжден на заседании.
– Бред сумасшедшего. И вообще, что он позволяет себе, этот черно… Люди тут 40 лет отпахали, после войны подняли производство, а некоторые «умники»,  без году неделя, поработали, и вот тебе – всё неправильно и все надо переделать!
Кроме обиды и амбиций ничего серьезного не было в их соображениях. Разумеется, я ушел с завода, который был признан  банкротом, как я и предполагал.
Сразу же после банкротства бывший директор открыл предприятие, выкупил маленькую часть завода и стал производить продукцию по моей технологии.
А я к этому времени  преподавал в школе в младших классах ОБЖ (Основы безопасности  жизнедеятельности). Я  безгранично благодарен тогдашнему директору – мужчине, который, невзирая на нажим и угрозы со стороны стареющих и не очень доброжелательных заместителей, на свой страх и риск все же дал мне возможность заработать хотя бы  столько, чтобы не голодать.
Говорят, что когда про меня в СМИ проскальзывает   очередная информация, эти деятели  до сих пор гордятся, рассказывая всем, что это наш кадр…

***
            Хоронили аксакала нашей армянской общины.  Покойник  был родом из Тбилиси.
Еще во время погребения я завел разговор о том, что почва здесь слишком глинистая и влажная. Не то что у нас в Армении. Потом обсуждали проблему, где правильнее быть похороненным. Пришли к выводу, что  возвращения на Родину в ближайшее время не предвидится, а наши дети тем более не захотят этого сделать (А почему, если вспомнить пример моего отца? Может, потому, что Россия христианская страна?), следовательно, случись что с нами, нет смысла перевозить гроб в Армению. За столом сидел наш соотечественник – директор управления по оказанию ритуальных услуг в нашем городе. Обращаясь к нему, я поинтересовался, имеется ли у нас крематорий, тем самым намекая, что намного проще перевезти прах покойника и похоронить его на родной земле, без этих страданий и непомерных расходов родственников, перевозящих тело в цинковом гробу самолетом. Ответ был настолько по-армянски типичным, что вряд  ли у людей другой ментальности можно предположить такое.
-- Дорогой профессор, вообще у нас крематории официально не функционируют, но такого уважаемого человека без помощи не оставим,- вполне серьезно и с чувством собственного достоинства («начальник» такого уровня) ответил он.
-- Ты можешь не волноваться! Поможем!»
Я с трудом сделал вид, что не смущен таким ответом, и тупо продолжал задавать вопросы:
            -- То есть как поможешь, если нет крематория?
-- Ара, неужели думаешь, что мы не додумались построить частный крематорий. Всем объявляю. Обращайтесь, помогу!
Вот и определись, что значит быть армянином.


***

Для меня пример обожаемого мною Сарояна является трогательным и очень мудрым. Сарояна хоронили в его родном городе Фрезно, но, выполняя волю писателя, оставленную в завещании, часть его сердца захоронили в далекой Армении, у подножия Арарата, недалеко от которого находится озеро Ван, а дальше город Битлис – родина его родителей.
           Эту тему мы обсуждаем при каждом подобном случае, поэтому по содержанию мазохистский разговор между нами происходил как мирная беседа.
На поминках присутствовали многие из армянской общины и близкие родственники покойника из разных городов России и из Тбилиси. Когда вышли на террасу на перекур, завязался разговор, в котором меня похвалили, что стол веду по высшему классу. Кто-то пошутил, что я так хорошо и красиво преподношу заслуги и качества покойника, что уже сейчас хочется бронировать мое выступление на тот случай, если...
         – Ребята, вы особенно на меня не надейтесь, так как я старше вас. Вы лучше подумайте, кто возьмет в свои руки управление, когда я буду покойником. И вообще я заслужил, чтобы меня обслужили по высшему уровню, поэтому определитесь, с кем мне уже сейчас начинать репетиционные занятия. А вообще считаю, что всякие похвальные речи при этом бессмысленны. Покойник их все равно не сможет оценить. Необходимо, чтобы  люди понимали, что хорошее отношение ,уважение и любовь нужны живым. Иначе получается театр абсурда…
Попрощались и разошлись кто куда, пожелав друг другу встретиться в следующий раз по какому-нибудь радостному поводу.
            Прожитый день  оказался утомительным, и я рано и быстро заснул. 
Разбудил меня телефонный звонок. Долго не хотел реагировать, надеясь, что отстанут…
В трубке раздался знакомый голос товарища, с которым недавно расстались.
– Что надо? Что случилось?
– Дорогой, я хочу тебе признаться, что очень высоко ценю твой талант, человеколюбие, умение объединить нас и быть всегда к нам снисходительным и терпимым. Я тебя очень люблю, дорогой. По твоему совету, перед тем как лечь спать, я решил выразить мои добрые чувства к тебе,  а то мало ли что… Потом будет поздно. Ты же запретил.Спокойной ночи, родной!
– Как «спокойной ночи», разве уже не утро?
– Нет, дорогой, всего лишь два часа ночи.
– Слушай, завтра в первую очередь пойду в паспортный стол и подам заявление, чтобы поменять национальность. Как вы меня достали…
– Уважаемый и дорогой профессор, не ты ли нам сегодня давал наказы, как правильно жить? Вот я и воплощаю в жизнь твои бесценные советы.
– Нет, я точно  завтра откажусь от своей национальности!
– Слушай, поделись советом, пожалуйста. Меня тоже часто такое желание посещает, так как не только тебя достают армяне.  Если не армянин, то кем бы ты хотел быть….
– Да ну вас! – и повесил трубку…
Было обычное утро. Только чувствовалась легкая утомленность -- результат вчерашней бессонной ночи, когда, лежа в постели, точно решил, что напишу эссе, и продумал в подробностях,  как это сделаю.
Какие непредсказуемые эти армяне...

***
  Мы, армяне, все без исключения влюблены в свой алфавит и язык. Достаточно перечислить культовые сооружения на территории Армении, стихи, песни и художественные произведения  на эти темы.
Покажите мне страну или народ, где имеются отдельные памятники всем буквам алфавита. Я этим фактом горжусь.
И мы все ни на секунду не сомневаемся в нашем превосходстве в этом отношении –такой любви не только к языку, но даже и к буквам нет нигде в мире.
…Чем больше я погружался в среду российского рабочего класса, где особенно ярко проявляются и элементы фольклора, и сленг, и матерная лексика, и неповторимый  житейский юмор, тем более убеждался в непредсказуемости русской души и ее глубоком внутреннем содержании.
Василия Белова и Шукшина, да и всю русскую литературу подобные мне армяне осваивают на родном армянском языке. И остается надеяться   на удачу, что переводчик сможет как можно сочнее  передать нюансы русского слова.
Помню, каково было  мое удивление, когда  я начинал читать произведения в оригинале. Каким бы ни был переводчик хорошим, все равно трудно вообразить, как можно в переводе передать смысл слов «засандалить», «бухать», «кирять», «сварганить», «проставиться» и так далее.
…Недавно, во время встречи с журналистами, на вопрос, как комментирует В.В. Путин  критику со стороны США о нарушении прав человека в РФ, ВВП ответил: «Чья бы корова  мычала …»
Я в уме перебирал, какие варианты могли быть преподнесены переводчиком для иностранцев.
     С первых же дней проживания в России, для сохранения навыков владения родной речью, я, наблюдая за очередной пресс-конференцией, всегда стараюсь в уме осуществлять синхронный перевод с русского на армянский. Уверяю вас, это очень увлекательное и полезное занятие. Может, благодаря такому странному увлечению  я, безо всякого ущерба,  сохранил двуязычность. У армян эта поговорка прозвучала бы так: «Вместо арбы скрипит кучер!» Трудно предположить, каким образом переводчик передал смысл поговорки, озвученной Путиным. В любом случае на первый взгляд она (поговорка) могла бы вызвать политический скандал. Причем тут корова и что  (или кого) он имел в виду?
Наш армянский вариант  кажется  все же более приемлемым, хотя, пользуясь теми же приемами, у русских говорят: «Хрен редьки не слаще».
Такой же переводческий конфуз случился при синхронном переводе встречи Медведева с Берлускони. Встреча проходила сразу же после выборов Обамы президентом США. Заговорив об Обаме, Берлускони, характеризуя  его, употребил итальянскую фразу «bronziony», которую переводчик Манучаров (наш человек!) перевел: «У него хороший загар»!
Потом Манучаров  признался, что   после такой реплики Берлускони так оторопел, что за несколько секунд  ничего лучше, чем этот вариант, не смог придумать.
Зато этот перевод вошёл в историю дипломатических казусов, а Манучаров приобрёл мировое признание.

***

     Имеется ли у меня шанс после опубликования этого произведения стать таким же знаменитым, как Сароян,  хотя бы в узком кругу моих знакомых, покажет время?
Поставив вопросительный знак после предложения, я стал сомневаться, надо ли   это делать? Ведь это предложение содержит в себе и вопрос, и обычное повествование.
Не сомневаюсь, что даже среди русскоязычных людей возможны разные мнения по этому поводу.
     У нас в письменной речи вопросительный знак ставится над словом, который выражает вопрос. В данном случае надо было писать «Имеется ли?..»

***
    …Вот так и живу и продолжаю жить, находясь в постоянной борьбе и сражении с самим собой и с окружающими…
Мои знакомые не перестают удивляться моему универсализму, говорят, что мои знания неисчерпаемы, а я постоянно сомневаюсь: может, я не достаточно компетентен в некоторых вопросах и мне не хватает знаний.
…Продолжаю осуществлять синхронные переводы в уме, а в общении с армянами вдруг, без причин, могу спросить присутствующих, как будет по- армянский только  что прозвучавшее слово?
Мое поведение иногда вызывает снисходительную улыбку у тех, кто впервые со мною общается. Я благодарен им за снисхождение…
Я устаю, но иначе жить не получается. И спрашиваю себя: это так, потому что я армянин в эмиграции? Или потому, что я армянин вообще?
А может, так себя ведёт множество нормальных людей необязательно армянской национальности, и я зря считаю, что трудно быть армянином?
А может, всем так непросто живется? А может, одному мне кажется, что в  русском языке (и не только в русском) вопросительный знак неудачно применяется? 
        В одном уверен. Утомительный марафон синхронных переводов с русского на армянский,  громкое чтение стихов армянских классиков (чаще Чаренца!) и пение армянских народных песен на пустых улицах во время обычной оздоровительной прогулки, по-видимому, неотъемлемый атрибут существования  страдающего ностальгией в эмиграции  армянина.
И ничего, что местные жители и детвора встречают меня с подозрительной улыбкой, с оттенком некоторой снисходительности. Они не знают, что такое ностальгия.
И -- слава Богу!
Здесь я решил поставить точку и завершить это произведение.
Думаю,  читатель попробовал представить себя на моем месте, и если он не армянин, то надеюсь, согласится со мной, почему я так назвал уже написанное  мною это эссе.
А если мой читатель армянин, верю: у него создастся полное впечатление, что я описываю именно его жизнь.

Февраль 2012 года. Город N., Центральный федеральный округ РФ.