теплота и улыбки на сто тысяч лет вперед

Она стояла на кассе, улыбалась невпопад, хотя не всем. Только нам или только мне. Никто ничего не понял, заведения быстрого питания не подразумевают томных взглядов, оставления чаевых и номеров на салфетке. Хотя разум уже выписал чек на бессрочное пользование мной. Таких чеков, знаете ли,  накопилось под дюжину и никто не хочет этими "бумажками" воспользоваться. А она стояла, работала, обслуживала, считала, вбивала какие-то слова и цифры, я смотрела и узнавала в ней то, что было знакомо уже давно. Уже год, уже даже два. Она была одной из тех, к которым уходят. Она была одной изх лучших. Может быть подкупала ее простота, ее легкость. Это не просто сейчас обычная вода, вода, которую добавляют для количества текста. Нет. Легкость во всем глобальнейшем и тяжелейшем смысле слова. Простота в сложности. В умении, видимо, через переживания отрекаться от воспоминаний, умение нести в себе этот маяк. От таких как я, уходят к таким как она. К девочкам, постоянным и вечным девочкам, которых хочется обнимать. От колючих и проблемных, от непонятных и не совсем иногда приятных, к таким Машам, Дашам, Ирам и Аням. Уходят однажды, просто и навсегда. И ты тонешь в апатии, ты раздумываешь "да как это так, я столько выстрадала, я изменилась ради тебя, я возвысила тебя до богини и ТД". Ай да и не надо было ничего страдать, ничего менять, никого возвышать. Нужно было хранить свое на протяжении.
Я сидела за столиком совершенно близко к кассе, мы ждали заказ. Подруга что-то лепетала,  я что-то лепетала. Мы активно и картинно размахивали руками, как у девочек всегда и подобает. Край моего глаза заметил движение справа. Она стояла и как-будто подавала нам хлебосольный. Простую и вредную картошку фри. Пожелала приятного аппетита, ушла, видимо, на перекур.Мы доели, обсудили все и вся.
 К таким уходят, таких любят, кажется, всю жизнь. Такие не умрут молодыми, таких хочется беречь и укрывать одеялом. Никогда не проклянай ее. Милая, я знаю, что было тяжело, что шли по-настоящему годы, что медленно добиваясь ты растеряла себя на дорогах длиной в восемьдесят км.Всего-то четыре на восемьдесят и минус девочка, такая девочка-пацанка с родными интонациями в голосе, минус девочка и плюс еще одна раненая ворона, подстреленый журавль, никак не синица.  А твоя, твоя эта богиня-королева, как ее ты там еще нарекла? Так вот, твоя дама ушла к этой девочке. От тебя, от тебя в которую превратилась я. Стала такой же туманной, колючей, сентиментальной как где-то на просторах "как последняя портовая ****ь". Тебя манит море, меня небо, ты хоть пытаешься идти к цели, я же все узнаю, все осознаю и теряюсь в этой чаще измен, подмен и печальных опытов. Ты меняла меня, она меняла тебя, а в итоге. Девочка с кассы, спасибо тебе! Увидев, к чему уходят, я больше никогда не стану менять себя.ТЫ ! Ты не смей больше никогда строить из себя НЕ себя.Культивируй, мутируй, расти.
Когда-нибудь я уеду из этого города.Когда-нибудь я перестану следить за жизнью бывших и бывших их бывших (НЕ любовников, разумеется, а ЛЮБОВЕЙ). Когда-нибудь я стану у своей кассы и улыбнусь, а потом наши мелочи разойдутся навсегда, мы никогда больше не встретимся, ни с тобой, ни с девочкой на кассе, а я буду хранить это  мертвое чувство и улыбаться, отдавая дань себе же.

А они в троем так ничего об этом и не узнают.