Заколдованный круг

 Заколдованный круг.

          
Мы уже достаточно говорили об общественном повороте и о его сущности и значении с исторической точки зрения. Хочу сразу подчеркнуть, что как произошел этот поворот, неожиданно перевернувший наши прежние представления, так мы и остались с этими представлениями, и теперь живем ими, питая себя иллюзиями, даже не имея желания выходить за их пределы. И это уникальный случай. И уникальность его в том, что оно воспроизводит образ жизни, унаследованный от социализма, хотя содержание реальности изменилось и формы ее проявления. В советском обществе речь шла об идеальной конструкции коммунизма. Здесь же, на основе тех же принципов, создают идеальную модель рыночного общества, и все подчинено ей. Можно даже сказать, что мы идем по инерции, лишь сменив вывеску.
Но мы видели истинное положение вещей и то, какой смысл вкладывается в социалистическое развитие с исторической точки зрения. Социализм создавал не коммунизм, а деформировал капитализм и тем, в конце концов, расстроил всю жизнь, основанную на экономических законах,  и это было неожиданным для людей, ждавших наступления коммунизма. И этот распад продолжается до сих пор и выдается за созидание «рыночной экономики». Само понятие «экономики» нам говорит о том, что мы не хотим расстаться с прежним взглядом, в то время как люди сегодня вместо заводов и фабрик создают торговые центры, рестораны и кафе, чтобы остаться наедине друг с другом – условия общения, включая и интимного. А общение есть условие развития человека, и гораздо более важное, чем просто потребление. И видимо эта потребность уже выросла.  Следовательно, отсюда можно сказать, что и рыночное общество, возникшее как результат распада капитализма, а в нашей стране – как результат распада социализма, с исторической точки зрения имеет другое назначение, и нам это нужно осмыслить.
Практика последних десятилетий показала, что во всем мире действительно развивается однотипное общество, и все страны устремлены к нему, и прогресс определяется этим измерением. Казахстан, вслед за Россией и другими европейскими странами, именно в этом отношении выдвинулся вперед, восприняв демократические идеи Запада и стандарты рыночного общества. И мы видели, что это необходимо. Просто здесь вопрос запутан  тем, что говорят о переходе то к капитализму, то  к рыночному обществу, которое уже отнюдь не является капиталистическим обществом в классическом понимании этого вопроса. И это уже само по себя говорит, что мы не понимаем смысл и содержание этого общества, а значит, содержание новой эпохи с исторической точки зрения. То есть до сих пор у нас нет теории, концепции. И, несмотря на то, что мир в целом принимает «единый облик», сущность его до сих пор не раскрыто, и мы живем слепо, просто уповая на волю божию.
Вопрос о капитализме, в сущности, с повестки дня уже давно снят, и речь действительно идет о развитии «рыночного общества» в сказанном выше смысле, и его смысл и должен раскрываться научным исследованием. Следовательно, рыночное общество на Западе и у нас – это далеко не одно и то же. Ибо, как мы видели, мы переходим на денежную основу и перестраиваемся на ней. И если мы здесь мыслим категориями рынка, то только в рамках денежных отношений, которые и имеют основной смысл для нас. И для нас производство не имеет значения потому, что мы сидим на деньгах, которые нас индивидуализируют, хотим мы того или нет, и тем разрушают все старые общественные стереотипы с точки зрения личности. И если в этой необычной обстановке одни недоедают, а другие переедают, то это есть уже не экономический факт, а чисто человеческий, и оно лишь свидетельствует, что люди должны разрешить человеческие проблемы, чтобы они могли жить по-человечески. И производство должно организовываться не ради прибыли и не только ради потребления, а с точки зрения человека и его всестороннего развития. Теперь вообще дело приняло критически оборот, и мы стали уничтожать производство вообще. И развитие нынешнего кризиса однозначно показывает на это, раз в Казахстане одно за другим останавливаются крупные производственные предприятия и их место занимают торговые центры.
Поэтому деньги – основная категория для нас. А деньги – исторически развившиеся отношения, которые и должны быть установлены с этой точки зрения, а не произвольно, с точки зрения индивидов, чувствующих себя комфортно или некомфортно.
В этом смысле мы витаем в абстракции, даже не имея элементарного понятия, где и в каком пространстве мы оказались после общественного поворота и поэтому попросту себя отождествляем с западным устройством. Но мы перестраиваемся не по Западу, а просто на денежной основе, а то, что мы усваиваем достижения Запада и желаем жить по его стандартам – это совсем другой вопрос, который не имеет методологического характера и сущностного значения для реального понимания нашей жизни, а в научном понимании запутывает нас. Ведь одна только функция денег, рассмотренная применительно к людям, выворачивает всю нашу жизнь наизнанку и показывает нам, кто мы такие в действительности. Попозже мы увидим, что у нас есть общего и какие различия.
Как бы это ни было, бесспорным является то, что наше общество в его глубокой сущности устремлено к будущему и идет к нему упорно и неотступно, слепо разрушая все на своем пути, но с перевернутым сознанием. И наше перевернутое сознание все ставит вниз головой, и это является нашей подлинной трагедией, сводящей на нет все усилия и создающая впечатление о холостом ходе и топтании на месте. И мы действительно топчемся на месте, одно и то же повторяя бес конца из года в год. Ибо все предпринимаемые попытки как в теории, так и в практике приводят в тупик и упирают в «проблему» рынка, в то время как в действительности речь идет о деньгах и их функции и связанных с ними денежных отношениях, установившихся после общественного поворота  и что рынок - это не основное понятие, исходя из которого можно понять все остальное. 
Поэтому, через призму рыночных представлений мы не желаем видеть самое очевидное: объективные и необходимые с точки зрения личности процессы деформации, совершающиеся в рамках денежных отношений. Этой чистой формы, в которую человек облачился после общественного поворота при помощи иностранного капитала и благодаря которой люди и освободились от политического произвола и социалистических иллюзий относительно своего будущего. В этом смысле рынок не связан даже с определениями Маркса и его экономическими категориями. И в реальной жизни это иллюзорное  понятие нас вводит в заблуждение потому, что мы приводим в движение иностранный капитал и это рассматриваем как свое движение. Мы говорим о рынке, даже не анализируя понятия «товар», «стоимость», не говоря о функции денег. Мы понятия не имеем, что произошло с этими категориями. И все просто, как на Западе, разом заговорили о рынке и деньгах. И это «величайшее открытие», вдруг озарившее нас с распада социализма, захватило нас целиком и развернулось перед нами в облике «разумного рынка». О чем говорят историки, экономисты, политологи, философы? О «роковой ошибке истории». И вот люди собственным рассуждением приходят к выводу: не труд, а деньги осчастливят людей. Им надо делать деньги! И эту точку зрения одинокого, изолированного человека использует идеология, чтобы мистифицировать сознание.
       Тем самым мы отбросили самый главный экономический принцип и заменили его психологическим: торговля полностью производна от производства, а человек формируется только в рамках общественных отношений, основными из которых являются экономические. Так было всегда и будет и завтра, и люди никогда не смогут пренебрегать этими законами. Они просто ими овладевали и будут овладевать и впредь. В первобытном обществе никакого рынка не была. Не только торговля, но и возникновение денег является трудным результатом развития производства и разделения труда, вызвавшего к жизни отношения обмена, и только после этого торговлю на базе развившихся экономических отношений. На основе этих обычных представлений мы, поэтому, ничего никогда не поймем ни в нашей жизни и ни в капиталистическом мире и останемся наивными, глупыми детьми, не взрослеющими никогда. Ведь речь идет не о торговле, а о том, что произошло с капиталом, товаром, стоимостью и деньгами после распада империализма и в социалистическом движении после распада социализма. И раскрывать нужно содержание этих понятий, а, следовательно, содержание современного капитализма и смысл распада социализма, обуздавшего и разложившего товарные отношения и тем закономерно  переводившего общество и жизнь людей на денежную основу и тем людей из производства поместивших в торговлю.  В советском обществе все были производителями, потребителями, а теперь они стали коммерсантами, бизнесменами, предпринимателями. И вот теперь попробуйте понять, что это такое?
Выше мы видели, что в переживаемый момент в действительности речь идет не о переходе вообще, куда бы то ни было, а именно о правильном определении исторической перспективы. Следовательно, реальная задача состоит в том, чтобы объективно изучать реальную жизнь и выработать новые понятия, позволяющие нам правильно оценивать сложившуюся обстановку, которую отнюдь невозможно подгонять под привычные понятия, как невозможно вывести ее непосредственно и из социализма и тем более из современного капитализма. Напротив, мы имеем дело с качественно отличными реалиями, но которые вышли из прошлого, но развиваются по новым законам. Следовательно, мы имеем дело с новым направлением общества, еще неосознанным.
Поэтому вовсе не случайно, что мы запутались в познании. И отсюда тот факт, что мы уже преуспели в негативном видении мира, основанном на отрицании всего, в скептическом отношении к своему прошлому и будущему, в утверждении всего того, что в реальной жизни вообще не существует. Мы преуспели, наконец, в восхвалении капитализма. А ведь никто и не подозревает, что пока мы занимаемся «сведением своих счетов с социализмом», развитие реальной жизни само нас загнало в заколдованный круг, продолжая бес конца переворачивать наше сознание. Рассмотрим этот вопрос с другой стороны.
Если мы действительно ушли от капитализма, то к нему никогда не вернемся, так как в общественном развитии объективно возврата к прошлому нет. Это только в своем воображении мы можем путешествовать во времени, возвращать прошлое и конструировать мир по собственным желаниям и  подчинять слепые силы своей воле. Это только в своей творческой фантазии мы можем верить в чудеса, легенды и мифы. Но реальная жизнь строго закономерна и она не подчиняется нашим фантазиям, поэтому постичь истину и содержательное развитие – это сложный диалектический процесс, требующий творческого поиска, бесстрастного анализа и объективного подхода. С исторической точки зрения нисходящее движение тех обществ, которые существовали и гибли, всегда определялось развитием восходящих тенденций, и упадок одного уклада жизни всегда воспринимался гибелью даже тогда, когда новое уже утвердилось, ибо сознание было привязано к старому, умирающему укладу. Лишь с полным развитием нового уклада жизни развивалось новое сознание, порожденное этим укладом, и старое забывалось и уходило в летопись прошлого. В нашей действительности новое еще себя не проявило, а выступает в старой форме (в товарно-денежных отношениях), и мы непосредственно имеем дело не с возрождающимися реалиями капитализма, а с умирающими капиталистическими формами, которые в новом содержательном отношении проявляют себя в разрушительных функциях и развиваются поэтому в превращенных формах. Но то, что мы акцентируем внимание на  их внешней идентичности с капиталистическими реалиями, нас и вводит в заблуждение.
Даже если говорить языком Маркса, то товарно-денежные отношения здесь уже больше не выступают экономическими отношениями, связанными с общественным производством и стимулирующими его. Потому что, во-первых, социалистическим движением товарно-денежное обращение было обезличено и превращено в чисто символическую форму, в которой конкретные его участники никогда не были заинтересованы  в его результатах, разве что в извлечении отсюда выгоды для себя. Но именно это последнее, принимая со временем все более общие формы (хищения социалистической собственности), расстраивает само это обращение, а через это и производство. Государственная регуляция и контроль, только на чем и держалась система, становятся все более бессильными. Во-вторых, деньги, которые в результате этого накапливались в руках отдельных людей, не превращаются в капитал, а, напротив, оседая в их карманах, самовозрастают независимо от производства и против него, а результат: разгул спекуляции, которой соответствуют спекулятивные понятия. Позже она была узаконена. И все это привело к развалу всего социалистического хозяйства. И общественное производство свернулось из внутренних причин. И именно поэтому страны бывшего социалистического лагеря обратились к капитализму. Отсюда и реальность того факта, что мы стали выживать, приводя в движение иностранный капитал.
Но суть в том, что в общественном повороте были отпущены именно эти силы, обработанные социализмом и коренным образом им изуродованные, вследствие чего мы имеем дело не с капиталистическими реалиями, а с новыми формами, суть чего мы уже видели. И это уродливое создание социализма принимает видимость капитализма  только на почве денег и иностранного капитала.
Но нас здесь интересует не товар и даже не деньги, а человеческая личность, которая облечена в деньги и действует как персонификация денег, в которой раскрывается смысл существования человека и его поведение в процессе разложения капиталистического способа производства. Капитализм, сложившийся на протяжении столетий, распадается в последнее столетие, и суть его распада состоит в том, что общество, основанное на обузданном капитале, переходит на денежную основу, разложив капитал. Кроме капитала других производственных отношений человечество еще не придумало. И теперь оно плетется на его обломках, обожествляя деньги и еще надеясь спасти умирающее общество.
Отсюда и наши представления о рыночном обществе, при котором капитал уже превращается в деньги, тем самым опускаясь к своему прошлому. Другими словами, богатство общества, воплощенное в его экономической мощи, расщепляется и попадает в руки людей в виде денег. А владельцы денег делают деньги. Тем самым все сводится к деньгам. В этом смысле Запад уже переходит на эту основу, индивидуализируя капитал. Постсоветское же общество на эту основу полностью перешел, разложив капитал в процессе развития социализма, но здесь речь идет об индивидуализации человека, о стихийном развитии личности, происходящим на денежной основе. И это последняя функция денег. Историю здесь уже не интересует производство, рас деньги повернулись к людям и в их руках работают только как потребительские стоимости. Отсюда и те коренные изменения, которые произошли после распада социализма и что нами не поняты за нашим перевернутым сознанием.
Отбросив социализм как «роковую ошибку истории», прервавшего будто бы нашу историю, мы впали в иллюзию и тем не поняли ни содержания своего прошлого, ни смысла самого социализма. И этим закрыли себе свое будущее, элементы которого подготовились и созрели здесь, в социалистическом развитии, именно в результате распада капитализма, и которые выходили из него в уродливом виде. И теперь, отталкиваясь от этого уродливого создания, мы мечтаем о прекрасном капитализме. Подобно тому, как люди, жившие в рамках политического произвола, мечтали о свободном демократическом обществе, и мы только мечтаем об этом. И если мы теперь оказались в рамках рыночного произвола, то отсюда вполне естественно, что мы теперь мечтаем о «разумном рынке», в то же время, совершенно не думая о том, что он делает с человеком. А это означало бы, что владельцы денег образумятся и наконец станут заботиться о людях и жить интересами общества, отодвинув на второй план собственные интересы. Но точно так же мы мечтаем о настоящем капитализме, живя в рамках дикого, умирающего капитализма, в то же время не имея ни малейшего представления о природе капитализма, хотя его природа уже давно установлена К. Марксом.
Выходит, сами притеснения и произвол, чинимые нами же, отталкивают нас, и мы бежим от них и от себя, но к тому же капитализму, идеализированного нами с различных сторон. Но мы никогда не сможем понять ни себя и ни этого капитализма, не осмыслив реальное развитие социализма и причину его распада, происшедшего в силу революционного характера денег, принявшего самодовлеющий характер в результате разложения капитала.
Таким образом, освободившись от капитала, мы оказываемся во власти денег, следовательно, в денежном рабстве. Неограниченная власть денег над людьми – это факт,  с которым мы имеем дело. Только отсюда мы можем говорить о рынке, отношениях собственности и т. д., не путая это положение с положением западной системы. Вне осмысления функции денег, денег, находящихся у нас и работающих у нас, эти понятия – чистые абстракций. Отсюда приковывать внимание к понятию рынка – значить, слепо подчиняться денежным отношениям и плыть просто по течению, не зная, куда оно нас приведет. Мы заходим в порочный круг именно в силу своего бессознательного отношения к основанию своей жизни. Отсюда нам как воздух необходима сознательность. Это единственное, что от нас требуется в сложившейся ситуации. И если мы к сознательному отношению не придем сегодня, то придем завтра, но перестрадав и измучившись в рабстве и в рабском поклонении перед могуществом денег. И мы приходим к тому выводу, что управлять обществом – это управлять деньгами и их движением. Следовательно, манипулировать деньгами, а не людьми. История шла именно к этому. А поскольку деньги находятся в карманах людей, то к этому вопросу надо относиться иначе, чем при социализме и даже  на Западе. И вместе с тем возврата к социализму уже не будет, ибо повторяю, в истории возврата к прошлому нет. И мы идем только вперед, преодолевая прошлое. А прошлое сидит в нас, как рок, и разъедает нас рутиной.
Социализм от Запада отличался тем, что деньги находились в обществе и работали как политический рычаг, которым манипулировали, чтобы управлять обществом, людьми. Нами сейчас манипулируют деньги, и этот процесс не может продолжаться безгранично. Это является необходимостью и для нас. Ибо деньги у нас работают не по западным методам, они работают только в руках отдельных людей и для индивидуального развития человека и с точки зрения личности и в слепом движении разрушительно. И Запад торжествует потому, что общественный интерес там еще здравствует в силу сохранения социального капитала, объединяющего еще людей в общество. Индивидуализация капитала, которая выдвигается вперед, еще не превратилась в основу общества, во всяком случае, там балом правят не владельцы денег, а объединенные деньги, которые и  работают как такие деньги. А наши производители определяются тенденцией разъединения. Так что на Западе пока еще нет необходимости обуздывать власть денег над людьми, так как они еще объединяются и производят. Там еще существуют крупные производственные компании, а у нас же есть только их названия. Отдельные люди их не интересуют. С ними они пока справляются.
Мы видим, распад социализма и переживаемый нами кризис – это не изолированные процессы, а неразрывные стороны одного и того же целого. Мы заходили в заколдованный круг, лишь разбивая социализм и, прежде всего, механизмы его развития. Тем самым мы, сами того не сознавая, разбивали механизмы развития капитализма. Здесь улетучилось просто наше ложное представление о социализме. А если это так, то оно предполагает нечто совсем другое, чем то, что мы имеем, идеализируя капитализм, а именно прыжок на более высокую ступень, обусловленный всем предыдущим развитием социализма. Отсюда и настоятельное требование, что нам необходимо жить не слепо, по заданному порочному кругу, а сознательно в тех пределах, которые доступны нам без идеологических мистификаций. 
Человечество на протяжении многих тысячелетий двигалось стихийно, переходило из одного состояния в другое, и капиталистическое общество сложилось стихийно. Но мы уже вступили в новую эпоху, когда уже не сможем двигаться стихийно. Суть самой закономерности нашего движения состоит в сознательном движении, когда мы можем двигаться вперед, лишь предвидя завтрашний день и осознавая весь ход развития. Слепо мы только разрушаем себя, разлагаемся. Для современного общества не случайно моделирование становится необходимым способом движения. Сознательное и планомерное движение, характеризовавшее социалистическое развитие, сегодня заменено просто «программированием».
Cсоциалистическое развитие  было сознательным, планомерным движением, и то, что было верно к этому периоду и осознавалось как сознательное движение, было стихийным лишь с точки зрения конечного результата этого движения, исторической перспективы, путь к которой оказался извилистым, противоречивым, а результаты – неожиданными. Этого никто не мог предвидеть, поскольку познание проходит не тот путь, который проходит реальная жизнь, а осуществляется лишь задним числом, начинаясь с достигнутого уровня, идя от явлений к сущности, от следствий к их причинам. А последние, как правило, скрыты глубоко. Тем более и общественный поворот происходил не «по щучьему велению», а по историческим причинам. И в отношении социалистического движения мы имеем дело с сознательным движением в определенный исторический период и к тому же по отношению к общественному производству. Поэтому сознательность движения, характеризовавшая социализм, вполне соответствовала этому периоду и отражала устремления того времени, которые исчезли и перестали быть сознательным, лишь преобразуясь в ходе развития и приняв новую форму. И тот факт, что социализм расстраивался и распадался, было связано не с сознанием людей и их волей, а объективной исторической необходимостью.
Мы видели, как общественный поворот неожиданно изменил наши представления, и мы остались с этими представлениями, и теперь не сможем говорить ничего о своем прошлом именно потому, что он нас запутал, и мы ничего не знаем о нем, так как исходим из западных представлений о нас и о мире. И если мы себя видим в Западе как в зеркале, то мы рассматриваем только свое отражение, а не свое реальное лицо и тем более духовное. Ведь воспроизводить себя через другого – значит не видеть себя, а только другого, которое нам и представляется примером подражания. Так только дети смотрят на своих родителей, не видя себя как такового, а только поведение своих родителей. У них «своего собственного взгляда» еще не сложился.
В действительности мы поднялись на более высокую ступень, отрицая предыдущую, а наше перевернутое представление это отразило как возврат к капитализму, исходя из видимости и внешних проявлений вещей. И теперь мы деградируем и не можем остановить процессы распада, не осмыслив весь пройденный путь и не находя объективную логику развития, в силу которой мы сложились таковыми.
И после всего этого стоит ли чего-нибудь наши мысли о социализме как о роковой ошибке истории? Социализм исторически разлагал способ производства капитализма. Тем самым общество на время осталось без реальной основы. И так происходило потому, что эту основу оно так же на время заменило государством. А теперешняя западная идеология, прежде развивавшаяся в противоборстве с социалистической, в погоне за богатством совсем забыла, как капитализм в этот период развивался и изменялся благодаря социализму. Между тем все заключено именно в этом противоборстве и противостоянии. Ибо это взаимодействие есть соревнование двух систем, конкурирующих во всем и стремящихся превзойти друг друга. И это выступает движущей силой, стимулом, заставляющим каждую сторону бороться за совершенствование и прогресс. Нас совершенно не интересует, что капитализм превзошел. Он достиг теперешнего уровня развития, конкурируя с социалистической системой. Поэтому ясно, если эта история для нас закрыта, то недоступно и ее научное познание.               
Великие кризисы конца двадцатых и начала тридцатых                годов прошлого века, потрясшие весь мир капитализма в судорожной депрессии, напрягли умы всех мыслящих людей и привели в движение науку, образование и культуру. И капитализм не только выжил и вышел из кризиса, но и изменился и выработал новые принципы, тогда лишь наметившиеся, а теперь развившиеся. И все они сложились в противовес социализму. Например, «человеческое лицо» капитализма, демократические изменения, научно-технический прогресс и т. д. складывались в противоборстве, в стремлении превзойти, где социалистическое подавление человека получило форму его свободы, огосударствление – демократизацию и т. д., как и политическое, военное, идеологическое противостояние вызвало совершенствование военной техники и идейного развития. И в этой борьбе капитализм и обнаруживал не только новые возможности, скрытые ранее за оболочкой монополии, но и историческую перспективу.
Тем самым капитализм, преодолев империалистическую стадию своего развития, вступил в новую, определяемую ныне как рыночную полосу. Именно на этой стадии, неизвестной классикам марксизма, обнаруживается относительно сознательное движение. Наиболее развитые капиталистические страны, поэтому, и поныне торжествуют, демонстрируя свое превосходство. И если теперь капитализм сложился в мировую систему и развиваются однотипные общества, которые способны регулировать и контролировать международные отношения объединенными усилиями с точки зрения прав человека и демократии, то и в этом велика роль социалистической системы. Именно раздвоение мира на два лагеря и их противостояние определяло ход исторического развития в новую эпоху.
Отбросить весь этот период истории – значить отбросить всю историю и оказаться в теоретической пустоте, в которую можно вносить и насаждать какие угодно представления, вплоть до чудовищных. Не случайно капитализм изображает вид монстра и постоянно преследуется страхом разрушения. Это уже не призрак «холодной войны», а внутренних противоречий, развивающихся в нем и разрушающих его в самой глубокой сущности.
Таким образом, формально освободившись от социалистической мистификации, теперь нам необходимо освободиться от рыночной, раскрыв сущность и значение социалистического движения с точки зрения исторической перспективы. Если человечество до сих пор развивалось в рамках противостояния и глобальных войн и колонизации, то теперь оно впервые получило возможность развиваться в неделимом единстве и целостности. Мы видели, что в мире развивается единое, однотипное общество, в корне подчиненное одним законам. Весь мир связан единой экономикой, приводящейся в движение едиными деньгами. На поверхности жизни эти законы выступают в виде конкуренции и рыночных законов, втягивающие все страны в свою орбиту, в глубокой же сущности они выступают в ином качестве, не уловимом с точки зрения старых стереотипов, и мы увидим их сущность. Но эти законы находят воплощение повсюду и развиваются как тенденция, стремящаяся определить облик всего мирового развития в рамках рыночных и конкурентных войн. И все это свидетельствует, что борьба не прекращается, а принимает лишь новую форму и вступает в новую фазу, исключающую социальные антагонизмы и военные противостояния, хотя военная мощь сильнейших стран остается орудием регуляции и взаимодействия. И мы не поняли, что история совершает поистине крутой поворот, поворачивая общество к человеку и тем исподволь во всем мире выдвигая проблему человека как общую и важнейшую задачу нашего века и именно решению ее подчиняя развитие всего мирового процесса. И если нам кажется, что мы идем по нисходящей лини развития,  то это является следствием трудного и противоречивого становления личности, и оно не прекратится, пока общество не перейдет на новую основу – на принцип развития личности.
Мы должны ясно себе представить, что нет каких-либо обществ, которые существовали исторически и которые нам не известны. Нам они доподлинно известны. Общества, основанные на рабстве, на феодальной зависимости, капитале – наше прошлое. И если теперь мы оказались в рыночном обществе, то оно определяется не таковым, а лишь исходя из денег, безгранично господствующих над нами. Точки зрения, в этом отношении представленные западными авторами (Ясперс, Шпенглер, К. Поппер, Д. Белл, Дж. А. Тойнби), есть лишь попытка осмыслить исторический процесс с точки зрения личности, и совсем неудачная на основе идеалистического подхода. Здесь осознана необходимость выработки точки зрения личности на историю, но она выполняется неверно, и главным образом потому, что отвлекаются от общественных, социальных оснований человека.  Как мы уже знаем, мы сидим на принципе делать деньги, следовательно, на принципе развития личности, а не на капитале. Капитал, который индивидуализируется, как я уже отметил, есть капитал, и именно как таковой он производителен, и деньги здесь работают и приводят в движение капитал, а у нас наоборот, функция денег изменилась. Отсюда и тот факт, что нас в движение приводит иностранный капитал. Отсюда и наше различие и особенность. Отсюда и ошибки методологического характера.
Отсюда ясно, что нам предстоит преодолеть ограниченность познания, обусловленную предыдущим периодом, и обрести сознательное отношение ко всему, что теперь окутано мраком невежества. Общество идет к своему будущему именно противоречивым путем, а не проторенной, столбовой дорогой, однажды предсказанной классиками марксизма. Еще диалектик Гегель знал хорошо, что превращение постепенного количественного изменения в качественное приводит к появлению новой реальности, подвергающей отрицанию предыдущие формы, и она далеко не является такой, какой ее ожидают. Поэтому переломные моменты истории полны неожиданностей. И мы именно по этой причине, а не по какой-либо другой, неожиданно оказались в состоянии неизвестности и хаоса и теперь переживаем удивительные превратности судьбы.