Сон 28

Где-то в моей груди шевелятся и волнятся стены густого камыша. В самых глубоких зарослях этих стеблей мерцающие пылинки-звезды медленно дрейфуют в косом призрачном свете луны. Вокруг корней-луковиц, погруженных в вязкий ил, кипит странная микроскопическая жизнь – вода здесь густа, словно чечевичная похлебка. Во тьме водных толщ изредка вспыхивают на мгновение искорки неведомых вселенных, согреваемых медленным гниением растительных остатков. Самый потаенный угол самого дальнего плеса безымянного ночного озера, приютившегося среди бескрайних болот… навряд ли человеческое внимание достигало этих мест. Даже я, почти добравшись до темных провалов среди стеблей, всегда засыпаю и не могу пересечь невидимой черты, за которой живет своей тайной жизнью самый странный заповедник на земле.
Заснул и сегодня, не покидая своего кресла, приютившего меня, словно одиночество мыслителя. Старая, потрепанная книжка выскользнула из рук, упала на пол, и со старинной гравюры, в мгновение ока, обретая поразительно живой цвет и рассыпая вокруг себя золотую пыльцу, выпрыгнули в третье измерение какие-то африканские антилопы, а за ними и прочие непонятные предметы и явления.
Горбатый мастер снов все помешивает свое дымное варево и изо рта его исходит невыразимо мягкий свет. Далеко-далеко в полях кто-то проковырял дырку во времени и пространстве, и, вооружившись мятой шляпой, мы снова отправляемся на ее поиски.