Колти Глава 11 Погружение

Колти

Глава 11 –  Погружение


С чего же лучше начать, когда все воспоминания размыты, а факты раздроблены в маленькие непохожие друг на друга кусочки? Как сложить все вместе, если не можешь вспомнить чем все закончилось? Даже сейчас, мысленно возвращаясь к убийству Тимукаева, я ощущаю давящую слабость. Не знаю сколько я просидел тогда в том ужасном кресле, может это даже были реальные пять дней, ответить на этот вопрос может только Свинцов - единственный кто, скорее всего знает это, но его я пока не видел.

...

Итак, все по порядку.

Я вернулся в комнату. Свинцова уже не было. Может просто не хотел мне мешать? Я проверил входную дверь - заперта. Сел в кресло, закрыл глаза, расслабился и через полминуты воспоминания накрыли плотным покрывалом, постепенно становясь реалистичнее. Я снова входил в уже знакомое мне солнечное февральское утро, впереди пять дней без какой-либо культурной программы. О финале которой, когда оборвется жизнь незнакомого мне человека с кем свела меня судьба на эти несколько дней, я старался не думать.
Просто брел куда-то, думая о себе, об окружающих, о том как интересно распоряжается всеми нами судьба. Я в который раз задавал себе вопрос, почему все вот так, почему все, что мне удалось добиться, укладывается в пару строк. Мысли летели с фантастической скоростью, перепрыгивая и обгоняя друг друга, потихоньку выстраиваясь и вновь рассыпаясь. Почему у меня так получается, стоило ненадолго выпасть из обычной суеты жизни, сразу исчезла легкость, с какой я мог когда-то нырнуть в привычную и желанную суматоху, с увлечениями и друзьями, общением и карьерой, может даже спортом и культурным просвещением, наконец. Каждый раз, возвращаясь к этим мыслям, я сам себе говорю, - "так пойди и измени мнение окружающих о твоей уникальной персоне, попробуй", - а что получается, мне или страшно или попросту лень. А может и не делось все никуда, может так же все и собираются по выходным у кого-нибудь на кухне, если взять по минимуму.

Вот так, прокручивая в голове заученный наизусть монолог, я уткнулся взглядом в стену дома Генки Ласкина, вон его окно на пятом этаже. Он снимал бесподобную квартиру, точнее квартира-то была обычная, но вот кухня была действительно великолепной. Я поднялся к не задёрнутым шторам и заглянул внутрь. По маленькому телеку на холодильнике шел КВН, Генка жарил картошку старясь, как можно тщательнее, вникать в шутки кривляющихся уральских звезд. Санек, с кем Ласкин снимал на пару эту однушку, скорее всего торчал за компом, разбивая и громя греческие армии в "Age Of Empires", поэтому видно его не было. Все казалось таким родным и знакомым, я словно смотрел сам на себя со стороны, только меня-то там не было.
Было это утро или уже середина дня, понять было сложно. Атмосфера и все вокруг были наполнены ощущением рвущейся в душу весны настолько сильно и трогательно, что мне показалось еще секунду и из глаз захлыщут слезы. "Неужели вот так выкинуть из своей жизни друзей", - и от этого стало страшно. Нет так не должно происходить, ведь эта история принадлежит и мне, почему я должен с ней расставаться. Сейчас появится Капюшон с самогонкой и завертится, заиграет картинка очередной знаменитой истории. Ну пусть не первой по значимости и не второй, эти шедевры просто непобедимы и бесподобны. Одна из них, это когда Саня познакомился с двумя проститутками, они оказывается учились с ним на одном курсе в железнодорожном техникуме, просто почти не ходили, поэтому-то он их и не знал. В общем, мы здесь, на этой самой кухне, организовали творческий вечер трудящегося студенчества. О себе мы, конечно, сказали, что занимаемся съемкой взрослого кино. Но ничего не вышло, да у нас и камеры-то не было. Ограничились тем, что пили, задавали вопросы, смеялись, даже читали стихи, в общем прекрасно и бездарно провели время. Даже несмотря на то, что они нам так и не дали, но нам было помню все равно, мы искренне считали, что вечер удался. Хотя, учитывая их дополнительную специализацию, я имею в виду этих проституток, то может и правда нам повезло. Избежали кожвендиспансера и нормально. Но для меня все-таки самой главной историей останется та, что придумал Капюшон.
Она началась в 1993 году, точнее не случись тех событий, что имели место быть тогда, ее бы попросту не было. Все произошло вот как. Я учился в школе забитым середнячком девятиклассником, без друзей и уж, что говорить, без подруг, таких как Скворцова или, например, Мартынова, которые дружили с избранной группой ребят, я в которую, ну никак не попадал. Вообще странные это были взаимоотношения, например, бросаясь тряпками для школьной доски друг в друга на перемене, они играли в салки, по нашему это, правда, называлось проще - в "бацилу". Но не суть, мой неокрепший, еще только созревающий мозг, видел в этом действе не что иное, как те самые, описанные Фрейдом взаимоотношения. И пусть я его ни тогда, ни после не читал, все равно происходящее точно уходило своими корнями к вопросам полового созревания.
Вот как раз, одним из участников это компании и был Андрей Грайтнер, мальчик со странной, может даже еврейской фамилией, которая хоть и стояла всегда в самом начале списка классного журнала, все равно он оставался неисправимым троечником. Кем был, впрочем, и я, и еще десятка два человек в классе.
Нам, этим самым троечникам, помню объявили перед осенними каникулами, - "если будут тройки в аттестате, в десятый не пойдете! И даже не надейтесь", - я не понимал тогда какой это крах, неполное среднее образование, поэтому отнесся спокойно, как и многие. Но только не они, кто активно демонстрировал свой интерес к постижению знаний. Андрей Грайтнер был как раз таким, может повзрослел, может встретил своего двойника из будущего и он ему строго наказал учиться - иначе труба. Так вот, как-то раз он подошел ко мне с вопросом.
- Слушай, давай с тобой будем ходить заниматься к репетитору вдвоем? У меня мама нашла, но одному чего-то скучно, да и, как-то страхово что ли, мне кажется из всех этих, - он обвел наш класс взглядом, - дибилов с тобой только можно всерьез об этом говорить.
- Я!? Ну... давай, я правда сам все собирался заботать, - честно сказать я, так и не понял куда он клонит, но тем не менее зачем-то выразил интерес.
- Ну значит идем?
- Я даже не знаю, смотря куда. И сколько времени там сидеть придется. И чего ты со Скворцовой, например, не хочешь? - задал я сверхтупой вопрос, от привычки задавать которые я до сих пор не избавился.
- Так у нее только география.
- А, ну понятно.
- Значит чего, идем короче?
- Да, а с деньгами только чего там, как? - я согласился. И согласился благодаря своей трусости сказать Грайтнеру, что пусть сам ходит куда хочет. Я с ним никогда не дружил и не собираюсь. Мы из разного теста, но я так не сделал.

Именно в тот год отменили в нашей школе школьную форму и сильно отразилось на нас. Мы генерировали прикиды кто во что горазд, свитера, джинсы, какие-то многокарманные топорщащиеся во все стороны брюки. А Грайтнеру родители привезли из Риги или Польши, не помню, толстовку. Это был шик! Он ходил в ней всегда надвинув капюшон чуть-ли не до носа. Вот за этот капюшон его и прозвали так, включая преподавателей.

А сейчас я смотрел на Генку, не видя собственного отражения в стекле, стесняясь зайти внутрь. На улице незаметно стемнело. И это настораживало. Я нигде не был, сразу пришел сюда, почему так быстро пронеслось время? Я оглянулся вокруг, в окне почти каждой квартиры окружающих меня многоэтажек горел свет, наступал вечер.
Время двигалось, не замирало на месте, как казалось раньше. Сколько я уже тут, наверняка прошло не более 10 минут, я старался не слишком напрягать память отматывая события назад. Что делать? Волнение подступать потихоньку начинало, я ощущал легкий шелест вокруг, но пока все было спокойно. Надо начать какие-то действия, загляну на огонек и заодно может в норму себя приведу.
Я вошел в кухню. На столе уже стояла сковородка с жареной картошкой, вилки, хлеб, пачка сигарет и зажигалка все валялось рядом.
Тут вдруг один за другим начали появляться знакомые лица, они появлялись толи взрываясь, толи размазываясь тыгими и невероятно быстрыми мазками художника. Сначала все было непонятным, а потом отдаляясь и чуть подрагивая, словно покрутили кольцо фокусировки фотоаппарата все становилось раличимым и четким. На кухне появилось четверо, всех четверых я очень хорошо знаю, нет только меня, чтобы вся компания была в сборе.
Я проник внутрь, теперь уже забытый мною гвалт вновь наполнил меня, мне захотелось им всем что-то сказать, перекричать, признаться в чем-то, или попросить не бросать меня, я силился изо всех сил придумать хоть что-то веское и хоть что-то сформулировать. В голову определенно ничего не лезло, я постарался успокоится и попытаться узнать о чем идет речь, может хоть что-то скажут обо мне. Но ничего, странно. Надо отсюда бежать, бежать спрятаться, затихнуть. Я шагнул дальше, осмотрелся в квартире. Все фантастически реально, стиральная машина в ванной, я так поражался помню этому агрегату, который хозяйка почему-то посчитала нужным иметь в сдаваемой квартире. Правее комната хозяйки к которой подобрали ключи и таскались на балкон курить. Вон комната ребят, у окна стоит компьютер, разумеется с открытым корпусом и пока еще потихоньку орет короля и шута, вся прихожая завалена обувью. Я вышел в подъезд. Потом на улицу.  Небо посерело и начало светать. Прошло еще каких-то пять минут и рассвело. 

Все-таки разобраться с датой не мешало бы. Я побрел к зданию пензаэнерго, единственному месту где установлены часы с датой и временем, вот именно побрел, местность вокруг менялась будто я шел пешком. Табло с часами превосходно функционировало, да мало того, еще и информировало окружающих о значении температуры воздуха и давлении этого самого воздуха на все живое расположенное на земле в сантиметрах ртутного столба.

Все правильно, ошибки быть не может, я вновь в том злополучном феврале только днем позже моего злосчастного утра, я заметно повеселел, пожалуй прошел всего час, а я продвинулся на целые сутки вперед, приблизившись к цели моей миссии значительно ближе. Думать о том, как это произошло не думалось, да и не хотелось. Я даже не знал хотелось мне все ускорить и побыстрее вернуться к реальности или нет, мне тут было хорошо и комфортно, тут со мною рядом, буквально по пятам, жило ощущение тайной власти невидимой и вездесущей.

Я лишь на минуту призадумался куда мне пойти дальше и выбрал институт, точнее своего преподавателя по электронике, мне почему-то казалось что именно в этот момент, когда до выполнения высокой задачи доверенной мне спецслужбами остались считанные часы, я должен видеть глаза этого человека без устали твердившего о моей бездарности и ненужности этому обществу. Мне казалось, что если бы я только мог ему рассказать о том, каким серьезным и важным делом мне приходится заниматься и какая еще карьера мне предстоит, это наверняка изменило бы его отношение ко мне. Хотя пожалуй мне наплевать на его отношение ко мне, это не так уж важно. Мной двигала месть, определено месть причем не какой-то холодный и расчетливый удар клинком ножа, а нечто большее – увидеть его теперь. Бедного и брошенного, не нужного никому человека.

Не прошло и пары минут, как перед моими глазами оказалась входная дверь какой-то квартиры. Сначала я стоял и просто слушал, потом все таки зашел. Он был здесь, его домашний костюм был точной копией того, что он носил, как всем казалось не снимая, в институт. Он читал в нем лекции, он принимал в нем зачеты, ходили слухи что именно в этом наряде он придет и на диплом. Интересно был? Но не смотря на это сходство одет он был во что-то другое, волосы так же разухабисто разбрелись по всей голове, очки сидели в седле подобно техасским ковбоям, если чуть и слетают с носа, то так же лихо как-то умудряются запрыгнуть обратно, причем без участия человека. Он стоял вроде как и неподвижно, но в то же время был чем-то занят он заплетал косу маленькой девочке лет 9ти. Это дочь, подумал я.
- Папа все готово, идите завтракать.
- Мы идем,- пропищала девочка
Мальчишка появился в дверном проеме и уже что-то жуя начал снимать с себя спортивную майку, подошел к свежей, выглаженной рубашке и начал собираться. С косой тоже было через некоторое время закончено и все переместились на кухню
- Ваня, расскажи что у тебя с ….

В этот момент все вокруг сдавило меня, я сам себе показался таким маленьким, таким наивным и глупым, мне стало не по себе настолько, что попросту стало дурно, будь это не сон, наблевал бы вокруг.
Я вылетел на улицу в одно мгновение, мне почему-то стало ужасно противно и страшно за себя, за свою жизнь, за будущее. Вокруг светило вовсю солнце, поигрывая на подмороженных еще вчерашних каплях воды. Сейчас они выйдут из подъезда и пойдут, кто в школу, кто в свой институт, надо поскорее убираться отсюда, солнце невыносимо слепило глаза, а брел куда-то и боялся их закрыть, боялся вновь очнуться в своей ужасной квартире, что-то говорило, есть еще одно дело и все тут.
Здание политеха всплыло передо мной. Из окон струился свет, шли видимо вечерние занятия, я вбежал по знакомой лестнице на третий этаж, прямо большой лекционный зал, дверь открыта и одной моей мысли было достаточно, чтобы проскользнуть на любимое место у окна в которое ничего практически не видно кроме вплотную стоящего высоченного корпуса, бетонную стену улетающую высоко вверх я всегда зачарованно  разглядыва. Было тихо мне даже казалось что наступила ночь, на улице было темно.
А потом почти сразу вспыхнули лампы, вошли несколько человек, что-то обсуждая. Я развернулся к окну и вышел прочь. Не зная куда податься я вновь направился к часам, было 10:32 24 февраля, мои прогнозы сходились, не знаю сколько я уже тут, но судя по часам ровно двое суток.

-----------------

Надо наведать бы его. Надо следить за ним. И я поплелся к чиновнику которого вот-вот убьют и я уже внутренне жду этого и тороплю. Несколько секунд и я в пригороде, в самом начале широкой улицы. Люди ее называют вроде как, сворованная улица, и, наверное, правильно.  Все это великолепие западных строительных материалов сколоченных в усадьбы рождающейся новой России руками ее мужиков давали ясно понять о правильности суждений простых людей.

Поселок местами был еще не закончен, так что задача выискать нужный дом упрощалась сводясь лишь к поиску достроенного дома в конце улицы. Вот и нужные ворота. Я заглянул за забор, огромный сугроб с прорытыми в нем двумя траншеями одна пошире для машины видимо, вторая для людей и ведет ровнехонько ко входу в дом. В котором, что удивительно, тоже никого не было. Я думал, все эти дворцы уж точно под завязку набиты горничными и служанками в разноцветных передниках. Может где-то и сидит, потихоньку подремывая в креслице, но это ладно хозяина точно нет. Однако я обошел все комнаты, может даже некоторые из них были закрыты на ключ, но я не заметил.
В ванной я наконец-то встретил единственного человека, растворившись в огромном чане с водой, такого размера ванной я не видел еще, лежала закрыв глаза женщина лет 40. Может и постарше, трудно это угадать. Я осмотрел вокруг все. Спецодежды служанки общепринятой в западных фильмах нигде не было. А может жена? Мне она на секунду показалась милой, ведь еще немного и ее захотят подставить оклеветать в убийстве собственного мужа. Я еще некоторое время подумал, потом все же развернулся и выскочил на улицу, а минуту спустя я был уже возле ресторана "Агидель".
Внутри было невероятно охрененно, наверное именно так и должна выглядеть роскошь. Зал огромен, потолок был усыпан каскадом люстр, светильников, какими-то потолочными ступенями, подсвеченными изнутри. Несмотря на то, что на улице светило явно не февральское солнце, внутри ресторана был легкий полумрак и чтобы кого-то разглядеть приходилось подходить ближе, конечно в столь ранний час посетителей было не очень много и задача была не так трудна, однако Хусаиновича моего среди них не было. Логичнее предположить, что выследив Тимукаева дело мое пойдет проще, однако суетиться мне совсем не хотелось. И я решил все же ждать его дома. Чем мотаться по этим забегаловкам где голова кружится не столько от яств которые приносят официанты, но и от интерьеров.
 
Вот опять этот дом, забор, окно, двери. Мне удивительно повезло, как только я внесся внутрь его коттеджа, тут же налетел на его хозяина, а именно на его здоровый нос, он был так близко, этот нос, что видно было все микро и макропоры. Да так хорошо, словно это фотография в научном журнале про насекомых, в которых иногда печатают такие отвратительные фотографии всякой волосатой живности, что становится просто не по себе.
Так вот, чиновник стоял посреди огромного холла, или как это по нашему - прихожей, он о чем-то усиленным шепотом переговаривался с сидящем рядом на диване мужчиной, появись я минутой позже и я так бы и не узнал о том, что Тимукаев оказывается знает о том, что его собираются убить.
- Насколько верная информация? - спросил чиновник неизвестного
- Поверь, я просто тебя прошу поверь, это двестипроцентная информация.
- Ну скажи хоть имя, намекни кто слил такое тебе?
- Нет не могу, скорее всего эта информация намек, намек к твоим действиям, это не жест доброй воли.
- Что ты имеешь в виду? Я не понял, Марик! Мы с тобой двадцать лет вместе!
- Только без обид Тимач, мы не свернем этот маховик в обратную сторону. Ты должен...
- Я ничего никому не должен! - Тимукаев не дал договорить собеседнику.
- Ну ладно не должен, имеет смысл сдать все и хрен с ним - жизнь дороже.
- Вы вообще тут все! - Тимукаев явно волновался, - вы все только благодаря мне живете, так как живете, найди этого мудака который, уже приехал, как ты говоришь! Найди мне его, я сам задушу вот этими вот руками.
- Мы стараемся, но отследить очень трудно.
- Да даже если мы его тут сами обработаем, придет следующий, а жить ... Но ты знаешь
И вот их слова стали тонуть в окружающем воздухе, как всегда мое волнение играло злую шутку. Люди, обстановка, шторы и кресла с диваном становились каким-то липкими и тягучими. Слова разобрать становилось все невозможнее, будто обоих собеседников разом начали топить в какой-то густой субстанции.
Выскочив на улицу я будто повалился на снег, в темноту!

Мозг мой все соображал, мысли крутились вокруг одного - этот человек все знает и не собирается ничего менять. Ужас, он знает что вот-вот закончится его жизнь, превратится в ничто, он ничего не будет иметь. Вообще ничего, даже того несчастного существования в котором сейчас пребываю я. По хорошему этот человек хапуга и вор, ну нет может не вор, я не знаю, не уверен. Но то, что он предатель это точно. Но вот парадокс, он с таким величием смотрит в глаза своей смерти и это даже не возможная смерть в схватке, это смерть от подлого укуса втихаря, врасплох.
Я не хочу сказать что я ненавижу этих богачей, сумевший сколотить состояние темными делишками к этому я проникся уважением и на секунду мне показалось, что я даже хочу помочь ему. А именно предотвратить ужасные последствия близящихся дней. По крайней мере мне казалось я этого хочу, и я постараюсь, а если не получится, то убийцу поймают, обязательно поймают. Благодаря мне и моему таланту.

Размечтавшись о своих подвигах я и не заметил, как подошел к уже известному мне месту. 22:54 информировало прохожих ярким красным свечением цифровое табло, 24.02.2001 светилось чуть правее.
Щелчок, и цифры сменились температурой воздуха и давлением в странных миллиметрах не менее загадочного ртутного столба, как это понимать, ну и ладно. И мне вдруг захотелось пойти куда-то домой, где тепло, где на кухне красивая и хорошая женщина что-то готовит, а ты придешь, сунешь свое изможденное тело в горячие струи воды, согреешься, а потом вместе можно будет смотреть телевизор. Смотреть не важно что, идиотскую ли викторину, фильм про шпионов и передачу про стоматологов, неважно, главное в тепле. В тепле! Я ощущал как холод пробирает меня насквозь. Я еще раз глянул на часы, где вот-вот должен был высветиться градусник, в расплывающихся цифрах я смог разобрать -22 градуса ниже ноля, все, дальше я ничего не помню, я провалился куда-то дальше, в темноту.
--------------
Сколько прошло времени может пару секунд, может час, было также темно. Сознание вновь, заскрежетав шестеренками своего неподдающемуся описанию механизма, двинулось дальше, постепенно набирая обороты, освежая и проясняя взгляд.
"Что делать дальше? Куда податься, осталось три дня!". Я перебрал все места, что мне были интересны, казалось бы, сколько всего можно посетить, скольких людей увидеть, можно даже попытаться найти тех в кого был без памяти влюблен в школе. Но нет, мне не хотелось этого совершенно, я так и торчал на одном месте, как истукан пока не услышал рядом - "вот он, тут!"
Это сказали про меня. Я уверен. Мне показалось это таким обыденным и, одновременно странным, потому как в «нормальной» жизни так мне никто не говорил. Если вообще говорил.

Колти, Глава 1 - Реанимация - http://www.proza.ru/2011/07/10/1091
Колти, Глава 2 - Агент - http://www.proza.ru/2011/07/10/1229
Колти, Глава 3 - Любовница жертвы - http://www.proza.ru/2011/07/10/1302
Колти, Глава 4 - Наркотик воспоминаний - http://www.proza.ru/2011/07/10/1450
Колти, Глава 5 - Наташа и Алексей - http://www.proza.ru/2011/07/11/105
Колти, Глава 6 - Вернуться и узнать - http://www.proza.ru/2011/08/08/97
Колти, Глава 7 - Первое задание -http://www.proza.ru/2011/08/08/114
Колти, Глава 8 - Наивность и успех - http://proza.ru/2012/04/14/140
Колти, Глава 9 - По делам в прошлое - http://proza.ru/2012/04/15/13
Колти, Глава 10 - Партия одного - http://proza.ru/2012/07/06/124
Колти, Глава 11 - Погружение - http://proza.ru/2012/07/06/215
Колти, Глава 12 - Убийство - http://proza.ru/2012/07/09/169
Колти, Глава 13 - Встреча - http://proza.ru/2012/07/09/214