Артиллерийский маразм по тухачевскому 1

НА ФОТО: полковая пушка РККА образца 1927 года. Из-за избыточного веса её с трудом перекатывал расчёт в 5 человек. Однобрусный лафет не позволял швырять снаряды по дуге (навесной траектории).


АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ МАРАЗМ ПО ТУХАЧЕВСКОМУ или колёса без подрессовки

"...Но люди забывшие Бога,
Храняще в сердце тьму,
Вместо вина отраву
В чашу налили ему.

Сказали ему: "Будь проклят!
Чашу испей до дна!..
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!"

И.В.Сталин.


Оружием «молниеносной войны»  принято считать массы «панцеров» с белыми крестами и пикирующие с небесной синевы «штуки» с хищно расставленными крыльями. Они роняли на ошалевших бойцов и командиров РККА бомбы, а те в силу страха перед репрессиями ничего не могли поделать… Но блицкриг прежде всего это – верно выбранное направление главных ударов по сходящимся «кривым». А, во-вторых, грамотно (метко) проведённая артподготовка, которая зависит от количества и качества артсистем на 1 км. Именно они должны уничтожить большую часть огневых точек врага, как-то: вкопанные в землю танки и пушки, доты и дзоты, засевшую в траншеях и блиндажах пехоту. А оружием последней, несомненно, являются, пулемёты, способные выкосить не одну сотню наступающих за танками пехотинцев. Если вести, конечно, перекрёстный огонь с флангов. Кроме того, качественное отличие артсистем ХХ века это – полуавтоматика затвора. Об этом, давайте, и поговорим.

Вот неплохая зарисовка – как стратегия сокрушения сокрушается «косой смерти», каковой выступила в 1914-м знаменитая русская полевая трёхдюймовка:

«Как известно, в начале войны русские войска вторглись в Германию и захватили часть Восточной Пруссии. 20 августа 1914 года сильные части 17-го германского корпуса генерала Макензена атаковали две русские дивизии. Разыгралось так называемое Гумбинненское сражение. У Макензена было значительно больше пехоты и вдвое больше артиллерии, причем он имел и тяжелые орудия, каких у русских на этом участке фронта не было вовсе.

Сперва германские батареи открыли ураганный огонь. Они выпустили множество снарядов разных калибров (шрапнели и осколочно-фугасные гранаты – АВТОР). После артподготовки германская пехота клином врезалась между русскими дивизиями. Этим немедленно воспользовались наши артиллеристы; они открыли огонь двумя батареями с севера и двумя — с юга. Шрапнель 76-миллиметровых пушек осыпала наступающие немецкие цепи, нанося им огромные потери. Через три часа остатки этих цепей бросились в беспорядке назад.

Затем немцы попытались обойти с фланга одну из наших дивизий. Их пехота шла, соблюдая равнение, как на параде. Офицеры ехали верхом. Русские артиллеристы подпустили этот «парад» на довольно близкую дистанцию и обрушили на него ураганный шрапнельный огонь. Немецкие цепи вновь стали быстро редеть, разбились на отдельные группы и, наконец, залегли, продолжая нести огромные потери.

Тщетно неприятельская артиллерия пыталась подавить огонь русских трехдюймовок: батареи стояли на хорошо укрепленных позициях и были неуязвимы»( Грабин В.Г. Оружие победы. — М.: Политиздат, 1989, С 1-2).

Убийственный огонь русской артиллерии при Гумбинненском сражении подтверждаются воспоминаниями очевидцев. Так, офицер 106-го Уфимского полка пишет:

«…Тогда, чтобы поддержать передовую линию начальник 27-ой дивизии, генерал-лейтенант Адариди двигает вперед дивизионный резерв – 107-й пехотный Троицкий полк и сам, со своим штабом, переходит близко в район боя, в рощу около Матишкемен, где рвалась и шрапнель и «чемодан», а иногда жужжали и пули.

Начальника штаба дивизии генерального штаба полковник Радус-Зенкович здесь организовал связь, при помощи 10-ти полевых телефонов, со всеми полками, с соседними дивизиями и со штабом корпуса, что имело громадное значение на управление и исход боя.

Приблизительно в это время, как потом показывали пленные офицеры, явился сюда к немцам сам командир XVII-гo корпуса, – знаменитый впоследствии генерал-фельдмаршал Макензен и «искусству вопреки, наперекор стихиям», вместо атаки цепями, двинул свои войска сомкнутым строем, непрерывными колоннами, причем развивались знамена и играла музыка!! Их артиллерия в это время развила ураганный огонь.

Не могу забыть этого неожиданного и опасного момента! Генерал Макензен хотел подействовать на психику противника: несмотря на огромные потери, – сразу запугать – ошеломить его воображение и могучим ударом опрокинуть врага!

Но наша дивизия не растерялась: открыт был такой точный и планомерный огонь по всей линии, – а цель была такая большая! – что немцы, понеся огромные потери, остановились и залегли. Хорошо поработали здесь и наши пулеметы и наша артиллерия! Бой продолжался.

В 12 ч. и в 2 ч. немцы пытались опять таким же открытым штурмом опрокинуть наши полки, но и на этот раз это им не удалось, несмотря на полное презрение к смерти храбрых сынов Германии. Много полегло их здесь во время этих открытых (в сомкнутом строю колоннами!) атак!

Как совместить, что эти же мужественные воины в бою под Гумбинненом опозорили себя нечеловеческим зверским преступлением; во время одной из атак, они поставили в первые ряды своих атакующих горсть несчастных русских пленных, безоружных… пока они не были все расстреляны!…»  (А.А.Успенский, «На войне, Рига, 1932, С. 46-47)

Другая интересная подробность: русской 8-й армией в этом сражении командовал ославленный ныне генерал от кавалерии Ренненкампф, на которого впоследствии возложат основную вину за поражение русской армии Самсонова на Мазурских озёрах. В этом сражении, имея сил в 67 000 против германских 74 000 он сумел нанести противоборствующей стороне столь сокрушительное поражение, что не замедлило сказаться на стремительном продвижении Самсонова в Восточной Пруссии. Причём накануне сражения была грамотно проведена войсковая разведка: границу сперва перешла 1-я кавдивизия генерала Гурко, а затем уже основные силы 8-й армии. Несмотря на это авангарду германцев – 1-му корпусу генерала Француа удалось нанести серьёзные потери 28-й русской пехотной дивизии, которая шла колоннами без охранения. Действовал Француа почти по-русски, презрев приказы начальства отступить, на что ответил: «когда русские будут разбиты». Дивизия вынуждена была беспорядочно отступить, погиб её командир. После чего Француа радировал (тогда уже были полевые радиостанции на повозках и автомобилях) о победе, но как оказалось рано. Подоспевшая на помощь русская 25-я дивизия нанесла немцам сокрушительное поражение, отбив всех своих пленных, захватив интендантские запасы и 7 орудий.

Однако о самом Гумбинненском сражении. Итак, соотношение сил накануне выглядело таковым: в русской 1-й армии  – 6,5 пехотных и 1,5 кавалерийских дивизии (63,8 тыс. бойцов, 380 орудий, 252 пулемета), а   германская 8-й армия  располагала 8,5 пехотными и 1 кавалерийской дивизией (74,5 тыс. человек, 408 легких и 44 тяжелых орудия — по другим данным 508 орудий, 224 пулемета). Странно, что наблюдалось примерное равенство в пулемётах, так как в кайзеровской армии этому вооружению уделялось повышенное внимание. Поэтому станковых германских пулемётов MG-08 (образца 1908 года) впоследствии, когда война примет окопный характер, всегда было вдвое больше, чем в русских пехотных дивизиях. Но и в воспоминаниях маршала Р.Малиновского, что прошёл Первую мировую войну, даже на начальном этапе германских пулемётов было значительно больше, о чём есть интересный отрывок:

«Залповый огонь взводами оказался на редкость неэффективным, и немцы продолжали двигаться цепями как ни в чем не бывало. Они разбегались и залегали только от пулеметных очередей, но затем поднимались и, поблескивая на солнце на солнце лакированными кожаными касками с медными шишаками, делали броски вперед.

И вот наконец германцы, что-то крича и насвистывая, перешли в атаку. Пулеметчики открыли беспрерывный огонь, стрелки зачастили «пачками», а несколько правее и левее наша пехота выскочила из окопов и с криками «ура» побежала в штыки. Послышались разрывы ручных гранат. Кое-где произошли штыковые схватки, но немцы не приняли штыкового удара и залегли, а потом обратились в бегство. Началось было преследование, однако немецкие пулеметы остановили русскую пехоту.

Наши пулеметы, захлебываясь, вступили в огневое состязание с врагом. Постепенно стрельба стала затихать, русская пехота так и осталась лежать метрах в двухстах впереди своих окопов, быстро окапываясь и ведя редкий огонь. Замолкли и пулеметы, которых, нужно сказать, у германской пехоты было много. По качеству пулеметы были почти равноценны, но по количеству немцы имели большое превосходство ( в обоих системах был применён ствол с кожухом пулемёта Х.С. Максима  – АВТОР)».

Примечательно, что русской «максим» 1910 года на колёсном станке полковника А.А. Соколова и германский вариант «08» на треножном станке имели одинаковую средний темп стрельбы – 500-600 выстрелов в минуту. Боевая скорострельность при этом не превышала 200-300 выстрелов в минуту. Обе «машинки»   действовали на одинаковом принципе: дульная энергия отдачи выстрела способствовала  автоматике выстрела – подаче ленточного питания в затвор. Впоследствии немцы применят этот принцип в производстве полуавтоматических 37-мм противотанковых пушек Pak. 35/36, у которых отдача выстрела путём давления пороховых газов автоматически открывала затвор. Это способствовало и скорострельности: орудие способно было сделать 10 выстрелов в минуту.

Гладко на бумаге, да забыли про овраги, хочется сказать на этот счёт. Да и на другой тоже... Казалось бы, уроки прошлого должны усвоиться и пойти в прок. Однако в своих  признательных показаниях 1937-го Тухачевский, невинная жертва сталинских палачей, запоздало кается: «Собственной артиллерии стрелковой дивизии хватит только в условиях очень подвижной войны, когда противник не успевает, как следует укрепиться». То же он пишет про нехватку в пулемётном резерве Красной армии. А легендарную противотанковую пушку-сорокопятку запустили в серийное производство именно в 1937-м, в ходе процессов над военными. Хотя  ТТХ своей 37-мм Pak. 35/36 германские конструкторы предоставили советским ещё в начале 1930-м. Маршал Уборевич, правда, запустил её производство в серию на короткий срок. Было создано до 509 экземпляров. К 1 июня 1941 года в Красной армии оставалось ещё 506 экземпляров этой пушки. Нет данных о массовом их применении в годы Отечественной войны. По некоторым данным, 1-К состояли на вооружении 8-го мехкорпуса.

Дело приобретало трагикомичный характер. Обе страны, Германия и СССР, остро нуждались в противотанковой артиллерии. Не говоря уже об полевой и зенитной, хотя 76,2-мм зенитки на станке Ф.Лендера в России появились ещё в 1916 году. Однако уже в 1926 году фирма «Рейнметалл» создала опытный образец— 37-мм (3,7-см) противотанковую пушку. Естественно, советская сторона тут же ухватилась за эту возможность – внедрить этот опытный образец и поставить его на конвейер. Военные чины рейхсвера (особенно, разработчики вооружений) были заинтересованы в другом – испытывать перспективные образцы на полигонах, чтобы их совершенствовать. Напомним, что согласно условиям Версальского договора 1918 года Германии запрещалось выпускать помимо всего прочего противотанковую артиллерию. А заводчики «Рейнметалл» были обижены»: как-никак – утекала прибыль…

И вот возможность появилась, в основном благодаря наркомвоенмору Троцкому и его компании, которую венчала такая приметная фигура как Карл Радек, глава Исполкома Коминтерн. До  1927 года он ездил в специальные командировки в Веймарскую республику, арестовывался там полицией и в течение года находился под арестом. Но – довольно странным: из тюрьмы его вскоре перевели на охраняемую квартиру, где окружили всесторонним вниманием. Его ни раз там посещали офицеры штаба Ганса фон Секта, что явился зачинателем советско-германского военно-технического сотрудничества. И вот наступил  1929 год.  Военные договорились с генералами от производства, и лёд тронулся. «Рейнметалл» создала для контактов с СССР подставную фирму «БЮТАСТ» (общество с ограниченной ответственностью «Бюро для технических работ и изучений»). При участии главы Совнаркома Рыкова, одного из ярых противников Сталина и  будущей «невинной жертвы», было подписано постановление Совнаркома от 8 августа 1930 года, которое было закреплено секретным договором  от 28 августа в Берлине. Эти два документа открывали широкие перспективы к совместному производству артиллерийских вооружений. Причём для СССР нагрузка была минимальной. Судите сами, в погоне за артиллерийским оснащением своих вооружённых сил в перспективе, немцы обязались помочь СССР организовать серийное производство таких важных  артиллерийских систем: 37-мм противотанковой пушки,76-мм зенитной пушки,152-мм мортиры,152-мм гаубицы,20-мм зенитной автоматической пушки,37-мм зенитной автоматической пушки. Фактически военный отдел рейхсвера при министерстве оброны Веймарской республики, при активном участии компании «Рейнметалл» брался ни много-ни мало – насытить Красную армию современной артиллерией!