Лялькины рассказы. Обычная жизнь

                из серии: "Кое-что для душии..."
               
                ОБЫЧНАЯ ЖИЗНЬ

              Даже обычная жизнь была прекрасна и удивительна в своей нормальности. И от этого собачьи глаза, похожие на желированный мармелад, еще шире распахивались навстречу всему неизведанному.

              Впрочем, сказать, что уж совсем всему – это, конечно, очень сильно. Конечно же, вход в обычную частную жизнь очень сильно сужен и больше похож на расстояние от плинтуса до стены. Да и как можно допустить чужого, безразличного к твоей судьбе в свой мир? Свой, пусть он и с грязными лапами после часовых разгребаний луковиц гадючьего лука на забитой камнями альпийской горке? Свой и родной настолько, что только в нем раскрываются все твои способности и таланты.

              И как все таланты вне своего мирка в обычной жизни проявляются вечным голодом, жаждой насыщения и одержимостью этой жаждой.
         

                *   *   *
               
                Солнце стояло в зените. Душное тепло июньского ветра не давало сосредоточиться  на чем-то  хоть капельку  серьезном. Все в природе было занято выживанием  кого-нибудь откуда-нибудь, либо просто выживанием в послеобеденное время. Трудно было даже найти мало–мальски дееспособного  собеседника, поскольку беседы на полный желудок неожиданно прерывались всхрапыванием того, кто мирно дремал в гамаке, растеряв послеобеденные мысли под кружевным навесом березовой листвы.

                Только грустная холеная мопсиха Ляля не разделяла  эпикурейского подхода к осмыслению жизни на пустой желудок. Ляля мучительно голодала. И состояние это можно было смело назвать хроническим.

                «Голодала» бедная породистая собачка с кокетливым атласным бантиком на шее давно и безнадежно. И, представьте себе, совсем не для того, чтобы ген, ответственный за продолжительность жизни вообще, включился за продолжительность ее собачьей жизни в экстремальных условиях, в частности.
 
                Скажу по–секрету: она даже видела этот "ген продолжительности жизни" в зарослях крапивы, когда пыталась поймать птичку себе на обед. "Ген" был похож на  серое хвостатое существо, свалянная шкурка которого напоминала старую кухонную тряпочку, случайно брошенную мимо кострища. Мопсиха бы обязательно поймала и этот хвостатый ген, но ее позвали на обед.

                *   *   *

                В семье считалось, что Ляля обедает каждый час. Ей, не стесняясь, говорили прямо в глаза, что она потомок кровожадных пираний, разодравших зазевавшуюся акулу. Но при этом постоянно ласкали и тискали, а младшая хозяйка так просто не спускала с рук. Может, поэтому Ляля и не обращала особенного внимания на все эти человеческие претензии, Пусть сначала в своей жизни разберутся и наведут в ней порядок.
 
              - А что, -  размышляла Ляля над укорами. – Зубы в три ряда. Один - для запасных  клыков, если основные затупились. Пока грызешь –  они растут. Все предусмотрено природой! И вообще, она же не какой-нибудь добродушный спаниэль, и будет выглядеть просто неприлично с обмылками вместо стальных челюстей.

                Добродушным «спаниэлем» она престала быть сразу после того, как старшая хозяйка застукала Лялю на охоте. И с истеричными воплями: «М - мо - о - о - пс - с – с!!!  А – а – а...  Брось!!!» взрослая  вроде тетка нарезала кругами вокруг маленькой собачки, боясь даже приблизиться к ней.
 
                Почти игрушечная собачка с шелковистой шерсткой следила за происходящим совершенно бессмысленным взглядом потускневших пластмассовых глаз и только размеренно работала совершенно не игрушечными челюстями древней акулки. Все мысли ее были заняты пережевыванием... маленькой птички, похожей на птенчика скворушки, чья семья по трагической случайности выбрала полигоном для полетов молодого потомства территорию Ляли. Полет был не совсем удачным. Промахнувшись мимо ветки яблони, птенец не сумел вовремя затормозить и врезался в траву...  А там его поджидала...

                Да не змея! Не змея, а Ляля, чьи методы не очень–то отличались от змеиных. Какая разница: проглотить или  прожевать? И то, и другое не прибавляет перспективы глупому птенцу, что растопорщил беспомощно крылышки.

                Растопорщенные  крылышки птички вползали все глубже в каток собачьих челюстей. Головка пернатого, безжизненно болтающаяся на тонкой шейке, словно соглашалась с криками растревоженных родителей скворцов, что как угорелые метались перед носом монстра, который медленно, но верно поглощал их малыша.

              - Он же еще малыш!!! – билась в истерике то ли мамаша – скворчиха, то ли взрослая тетка, бывшая старшей хозяйкой Ляли.

                И та, и другая не осмеливались даже коснуться морды Ляли, которая медленно, но верно заканчивала свое грязное дело.

                -  Кровожадина! – кричала отчаянно хозяйка. – Отпусти  цыпленка, жадина бессердечная!

                -  Не такая, уж,  жадина. И очень даже сердечная. – Как-то совсем безразлично к эмоциональной буре снаружи, непробиваемо подумала Ляля. -  Попросила бы, по–доброму, и тебе достались хоть перышки... так, пожевать.

                - Ну, ни пуха. Ни пера. – Закончила свою скорбную трапезу Ляля.

                И огляделась вокруг. От скворушки не осталось даже перышка. Одно, правда, малюсесенькое осталось, но Ляля его заметила и, вздохнув, слизнула как последнюю улику своего преступления (перед кем простите?) с испанской керамической плитки, имитирующей средневековье. Ну, не совсем средневековье... Но и не период инквизиции. Хотя, уж кто-кто, а Ляля не отказалась бы побывать на аутодаффе. И капричос Франсиско Гойя ее вполне устраивали: славные картинки.

                Иногда она видела мир именно таким. Особенно, если Лялю называли монстром и чудовищем. А Ляля, между прочим, просто холеная домашняя хищница, которая сама в любой момент может стать жертвой... Да – да – да! Не делайте круглых глаз.  И это, Вам, не шуточки, а реальная угроза для жизни! Вон по каналу  «Дискавери» показывали кровожадных крокодилов, хватающих антилоп гну как легких надувных лошадок...
 
                «У - ужас...  Такая экспрессия, такой напор! Им, бедненьким крокодильчикам, так трудно жить...  Обед раз в полгода...» -  Подумала Ляля, упершись носом в хозяйские туфли...

              «Затупила...». Кого-то они ей напоминали своей бугристостью и цветом...
 
              - Ах! Вот так! Вот это да... Наверное, этого крокодила забодала та самая обиженная резиновая антилопа гну... Какая трагедия... Какая судьба... - Ляля вздохнула и отошла от ботинок из крокодиловой кожи.

                После минутной грусти смахнула набежавшую слезу и бодро посеменила к миске с веселыми рисованными червячками, которые радостно смотрели на приближение Ляли.  Мопсиха задумчиво хрустела подушечками с паштетом и чем–то там еще. Она любила подумать о жизни, о странностях и превратностях судьбы, уткнувшись в собственную миску неплохого фарфора, полную до краев хрустиками, которые до этого тоже были кем–то...
 
                Круговорот воды в природе. Ой, не так: круго – обор - лот всего... Ну, в общем, все возвращается на круги своя... Такова  философия жизни...

                Всегда кто–то кого–то ест...

                Продолжение следует...