Выть в унисон

Посвящаю Славе Рудневскому (Стиву)


Кажется целую вечность уже заперт в этой квартире. Шестой этаж обычной девятиэтажки. По пальцам правой руки, из года в год, с легкостью могу подсчитать свои путешествия. В основном хватает двух пальцев. В иной год и одного. Один – это обязательный осмотр, как шутит моя подруга – техосмотр. Договариваюсь с друзьями, и они отвозят моё тело на колесах в областную больницу. Здесь неплохой реабилитационный центр. Молоденькие медсестрички, соседи-колясочники, процедуры, сигареты, иногда водочка.


В основном, ребятам нет еще и сорока. В основном, в их взгляде можно отчетливо увидеть взрывы снарядов, кровь и боль. В основном…
Не люблю я эти техосмотры, но это почти единственная возможность сменить обстановку, коснуться жизни.
В последние годы я стал понимать, что такое жизнь. Я стал остро ощущать эту штуку под названием жизнь. Она – подруга, все отстраненнее, все дальше от меня. Не покидает, но и не приближает. Как и ты…


Странные наши отношения начались больше десяти лет назад, по телефону. Познакомились, и я тут же провел границу: да, мы общаемся, но не более того. И мы общались. всегда по телефону.… И, все эти годы ты не бросала меня. Почему? на что ты надеялась?! На то, что я однажды встану на эти чертовы ноги? Я сам в это верил первые пять лет. А потом… потом жизнь стала отстраненней.  Жизнь отстранилась от меня – я отстранился от жизни. Скажете – слабак? Залезьте в мою шкуру. Ну, кто из вас желает испробовать аттракцион под названием жизнь на колесах? Вот он, экстрим. Ни с какими вашими скачками в бездну не сравнить.

 
Соседи приобрели собаку. Догадаться об этом не трудно, каждое утро, ровно в половине девятого, когда хозяева разъезжаются, пес начинает свой замогильный концерт. Именно так, и не как иначе. Вой псины проникает в кишки и выворачивает их наизнанку. Скучливая тварь. Жаль, я не умею выть, как ты. Уверяю – в этом деле одержал бы верх. Каждый день мы занимаемся с тобой одним и  тем же – проклинаем эту отстраненную жизнь. Нас с тобой отстранили. Мы виляли хвостами, бывало даже подлизывались. Ну, во всяком случае, ты, точно. Если бы я подлизывался... Если бы я подлизывался к жизни, может она и сжалилась бы надомной. Скинула бы крохи со своего барского стола. Одарила бы объедками. Но я не привык лизать, я не привык просить. Потому и вою сейчас, как ты, глупая псина. Вою так громко, что слух человеческий не воспринимает этого звука.

 
Эх, пес, как же ты глуп. Ты продолжаешь цепляться за жизнь. Ты требуешь, чтобы она не отстранялась от тебя. Ты требуешь, чтобы тебя не отстраняли. И тебя не отстраняют. Тебя просто держат в сторонке. На поводке, на расстоянии. Тебя держат. А может, ты воешь по другой причине? а, пес? Иногда я слышу нотки в твоем голосе. Эти нотки знакомы мне. Сквозь эти нотки чувствуются твои зубы. И тогда ты нравишься мне, пес. Тогда я начинаю тебя уважать. Тогда мы начинаем выть в унисон.