Духовные авторитеты и отступники

ДНЕВНИК НЕФОРМАЛЬНОГО СВЯЩЕННИКА


Если больному после разговора с врачом
не становится легче, то это не врач...

Владимир Бехтерев

И дам вам пастырей по сердцу Моему,
которые будут пасти вас со знанием и благоразумием...

Иеремия 3:15



ЧАСТЬ III - ДУХОВНЫЕ АВТОРИТЕТЫ И ОТСТУПНИКИ
По трилогии Дмитрия Мережковского "Христос  и Антихрист",  ч. III


"Юлиану не спалось... – Няня, мне страшно; не уноси огня..." (Дмитрий Мережковский, "Христос и Антихрист: Юлиан Отступник"). Однажды, после очередной воскресной исповеди, священник почему-то вспомнил о Юлиане Отступнике. Как и почему племянник Константина Великого восстал против христианства? Ведь его воспитание было поручено не кому-нибудь, а самому епископу Евсевию; пастырь же добрый - "полагает жизнь свою за овец" своих (Ин.10:11). Более того, сам император Констанций оказывал опеку круглому сироте; из царского рода - был Юлиан. Но так случилось, что епископ относился к своему делу небрежно, он почти не уделял времени мальчику. Но ведь и природа - не терпит пустоты. Настоящим авторитетом и духовным отцом для Юлиана стал Мардоний, евнух варварского происхождения, страстный поклонник языческой культуры и... "добрейший старик". В отличие от равнодушного епископа, учитель Мардоний пленил сердце мальчика и прилежно воспитывал его в языческом духе. "Добрейший старик" сумел увлечь Юлиана греческой философией, искусством и литературой...

"Зачем ты ходишь в церковь? – спросил ее однажды Юлиан. – Не знаю. Там хорошо. Ты видел Доброго Пастыря?" (Дмитрий Мережковский, "Христос и Антихрист: Юлиан Отступник"). Времена были смутные и подросшего Юлиана насильно изолировали в одном из замков империи. Люди власти заставляли его посещать храм и выполнять традиционные обряды, которых он не понимал. Люди власти манипулировали сознанием подростка и уничтожали его как личность, а такие раны... долго не заживают. Кроме прочего, чем сильнее прессинг любых авторитетов, тем более бурные и болезненные формы принимает подростковый протест. Зерна же язычества, тщательно посеянные в детском сердце будущего императора, постепенно давали о себе знать. Скрытый духовный бунт Юлиана усиливался еще и тем, что  мальчик ненавидел своего деспотичного дедушку - императора Констанция. Соответственно, и "веру его" он не принимал всерьез. Настоящим авторитетом и героем для быстро взрослеющего мальчика - стал учитель Мардоний, либерал-язычник и... "добрейший старик".

При дворе императора-дедушки Юлиан сталкивался с распрями и интригами "христианского" общества. Возможно и из-за этого, в его сознании, все благородно-высокое ассоциировалось с античной культурой, а христианство невольно связывалось с представлением о мертвом формализме и лицемерии, грубом принуждении и нравственной испорченности, которая царила тогда среди высшего духовенства и придворной знати. О своих учителях-христианах сам Юлиан говорил, что они "скорее похожи были на тюремщиков, чем на наставников". Ведь "злые не могут чувствовать восторга; только мудрый делается лирой,  которая вся дрожит и звучит под рукой Бога... (Дмитрий Мережковский). Дети всегда, и с невысказанной сердечной тоской, ожидают от своих отцов большей сердечности и понимания, в том числе - и от духовных отцов. А униженные и оскорбленные дети, дети с "подрезанными крыльями", мечтают лишь об одном - поскорее и подальше улететь от "родного гнезда", и от "родной" опеки. Так думал молодой священник, размышляя о Юлиане Отступнике...

Окунаясь в историю древней церкви, неформальный пастырь тревожился и о своем приходе. Почему молодые люди пренебрегают моей церковью? Почему подростки так небрежно ведут себя в храме, и святынь Господних не уважают? Кто-то сказал, что несчастна та страна, которая нуждается в героях. Но ведь не менее несчастна и та церковь - в которой не на кого равняться! Да, это правда, что либеральная культура развращает наших детей, что социальные сети все больше и больше отбирают у них невинное детство. Правда и то, что "сын не понесет вины отца и отец не понесет вины сына" (Иез.18:20), каждый отчитается перед Богом за свои грехи. Но правда и другое: "Горе тому человеку, через которого соблазн приходит” (Мф.18:7). И не по вине ли отцов дети несут наказание до третьего и четвертого рода? (Исх.20:5). Способны ли мы, отцы и священники, развеять духовно-интеллектуальные сомнения молодежи и увлечь их нашими семейными и церковными героями? Может ли церковь наша - утолить духовную жажду детей и подростков? Или дети и молодежь - "мешают" нам исполняться Святым Духом? Может ли церковь наша честно и понятно ответить на сокровенные и волнующие вопросы детей? Сражаемся ли мы за умы и души наших сыновей и дочерей? Не пасем лы мы, церковные старожилы, самих себя? И не от того ли блуждают овцы наши соблазненные "по всем перекресткам", слабые и больные, угнанные врагом? (Иез.34:2-6).

"Я Сам отыщу овец моих... Потерявшуюся отыщу, и угнанную возвращу, и пораненую перевяжу, и больную укреплю" (Иез.34:2-6). Ведь не все же овцы наши - буйные, конечно же, не все. При мысли об этом, священнику представлялось, что он уже вместе с древним пророком, с молитвой на устах и неутолимой ревностью в сердце, отправляется на поиск овец своих заблудших. И находит он их несчастных, и трепетно берет на руки ягнят своих, и бережно прижимает к сердцу. "Порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу" (Лк.15:4-7). И несет ее пастырь через скалистые горы и заросли, и направляется к долинам с сочной и зеленой травой, к прохладным и чистым рекам... Все чаще и чаще оставлял священник стены церкви своей помпезной, все чаще и чаще - спешил он на поиски овец своих заблудших. "Не здоровые имеют нужду во враче, но больные" (Луки 5:31) - часто повторял он народу церковному, и поспешно отправлялся в путь неизвестный...

"Юлиан! Юлиан! Да где же он? В церковь пора. Евтропий зовет тебя в церковь!
Мальчик вздрогнул... потом поправил волосы, одежду; и когда он выходил из пещеры, лицо его приняло снова непроницаемое, недетское выражение глубокого лицемерия, словно жизнь от него отлетела. Держа Юлиана за руку своей холодной костлявой рукой, Евтропий повел его в церковь..." (Дмитрий Мережковский, "Христос и Антихрист: Юлиан Отступник"). Одним из духовных учителей Юлиана - был монах-пресвитер по имени Евтропий. Он "носил черную рясу, заплатанную, со многими пятнами, уверяя, что носит плохую одежду из смирения; на самом деле он был скряга... Монах подозревал в своем питомце «тайную строптивость ума», которая, по мнению учителя, грозила Юлиану вечною погибелью, ежели он не исправится... Объяснял ли он Новый Завет, или арианский догмат, или пророческое знаменье, – все сводилось к этой цели, к этому «корню святого послушания и сыновней покорности»... Юлиан делал вид, что внимательно слушает Евтропия; на самом деле думал он о другом – о своем любимом учителе Мардонии; вспоминал его мудрые беседы... как они были непохожи на уроки монаха! Юлиан научился лицемерить с детства с недетским совершенством. Обманывал с наслаждением, в особенности Евтропия. Иногда притворялся, хитрил и лицемерил без нужды, по привычке, с чувством злобной и мстительной радости; обманывал всех, кроме Мардония..." (Дмитрий Мережковский, "Христос и Антихрист: Юлиан Отступник"). В "добрейшем старике" Мардонии - мальчик обрел и друга и наставника, и отца и мать. У церковных лидеров того времени было не меньше шансов завоевать сердце мальчика, но они пропустили время, они не явили света...

"Юлиану казалось, что никто уже не знает и не видит Доброго Пастыря... Образ... Доброго Пастыря, уходил в неизмеримую даль" (Дмитрий Мережковский, "Христос и Антихрист: Юлиан Отступник"). Нерасположение к церкви в душе Юлиана - возрастало смертельно, он соблазнился - навечно. И никто даже не подозревал какие волны сомнения и бури протеста - захлестывали сердце юноши. Только в целях личной безопасности, из-за страха наказания и смерти - возмужавший Юлиан все еще носил личину христианина; в душе же - он уже полностью симпатизировал и даже поклонялся языческой культуре. В 355 году ему присвоили звание кесаря... Взращиванию императора-язычника - невольно способствовали его опекуны и "христианская" система Римской империи. Так думал неформальный пастырь, размышляя о современных отступниках церкви. Такие мысли посещали его сознание, когда он наблюдал равнодушно-пренебрежительное отношение подростков к церковным богослужениям и священникам. Мы пропускаем время, и мы теряем души...

И вдруг нам становится страшно что-то менять.
Перемен! - требуют наши сердца.
Перемен! - требуют наши глаза.
В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен:
"Перемен!
Мы ждем перемен!" - Виктор Цой.

"И рассеялись они без пастыря и, рассеявшись, сделались пищею всякому зверю полевому" (Иез.34:5). "Повернулось во Мне сердце Мое; возгорелась вся жалость Моя!» (Ос.11:8). Воспоминания о Юлиане Отступнике, воскрешали в сознании неформального священника реалии и его прихода. Живой личностный контакт - угасает; родители и дети не живут общей жизнью и общими целями; красоту и гармонию взаимоотношений - в суетном бизнесе и церковной политике мы теряем. Не от того ли и растим мы детей - "родства не помнящих"? Не от того ли и молимся за падших подростков - авторитет, культуру и веру отцов поправших? Но почему же их незрелые сердца так быстро и незаметно увлекаются и прельщаются мирскими кумирами, и "слово Господне у них в посмеянии: оно неприятно им" (Иер.6:10)? Нет ли и нашей вины в их отпадении от веры истинной? Не церковный ли "воздух", далекий от идеала, требует перемен? "Отступничество наше велико, согрешили мы пред Тобою... Однако же Ты, Господи, посреди нас, и Твое имя наречено над нами; не оставляй нас" (Иер.14:7-9). Такие слова молитвы зарождались в сердце священника, такие ходатайства за приход свой несовершенный - изливал он пред Господом. И всем казалось, что не по возрасту подвизается неформальный пастырь, что уж слишком к глубоким реформам призывает он народ свой церковный...

Иван Лещук, livan@usa.com