Очерствевшие души

Очерствевшие души.

   - Поезд, уставший и пыльный от дороги, чумазый от копоти тепловоза, визгливо заскрипев тормозами, остановился на железнодорожном вокзале большого города. Он открыл все свои двери и вытолкнул из себя серую массу муравьев тянущих свою ношу в свой муравейник. Некоторые из них были с детьми. Финал ночи или начало светлого дня было глухонемым и безмятежно сонным ко всему происходящему вокруг себя. Привокзальные часы равнодушно отсчитывали эти тягучее время суток и по - черепашьему показывало 4 часа с лишком. Прохлада этого время не бодрила эту безликую массу такелажников с детьми, а казалось, замораживала их сердца, как Снежная королева. Они ещё ниже опускали свои глаза к земле, чтоб не замечать злых происков черного ангела. Эти создания, как запрограммированные роботы двинулись в утробу общественного муравейника. В этой вялой толпе находился и я, - рассказывал мне мой сосед Лев Давидович, за чашкой чая. - Торопиться мне было некуда.  Мой поезд отправлялся в сторону родового очага со станции в 10 часов утра. Созерцая происходящее,  я двинулся вместе с немногочисленной гурьбой внутрь вокзала.
 
 Зал ожидания, куда я попал, был объемным и имел два входа – выхода. Пяти – кассетные диванчики из пестрых пластмассовых стульчиков по рабски выдерживали вес существ похожих на наседок с сумками, чемоданами, баулами или одиноко растянувшуюся селедку. Вспорхнувший, как воробей, худощавый студент со спортивной сумкой, случайно уступил мне место среди переполненной норы сонно – вялых творений. Не успев и присесть, я через два ряда кресел, так наискосок от себя, увидел и услышал вопиющую картину.
 
-  Чумазый оголец, лет 5 – 6 от роду, наглым образом стаскивал с кресел старика - ветерана без ноги, с орденской колодкой на пиджачке. Дедуля изо всех сил цеплялся за стулья. Встрепенувшиеся же его соседи от сна и повседневных забот, мирно, а некоторые боязливо смотрели на это безобразие. Детский пискливый голос посылал инвалида на буй, неизвестно где находящийся. Соседи безмолвствовали и бездействовали. Бездушие или черствость витала вокруг этой сцены. Моё терпение порвалось молниеносно, как струна гитары. Недолго думая я ринулся на импровизированную, но живую сцену жизненного театра.

   Я схватил зеленого неоперившегося бесстыжего птенчика за плечи и приподнял его над собой. 
- Что ты делаешь?! Разве можно старика, инвалида войны стаскивать с кресла?! А если я тебя брошу со всей силы на пол, тебе это понравится?! – кипел мой котелок и выплескивал кипящую желчь.
Неподдельные детские слезы полились с глаз нахала. Довольно смуглое и немытое лицо, как у лентяя, покраснело от натуги.
- Отпустите меня дяденька, я больше не буду! – пищал маленький хам.
- Ты хочешь, чтоб тебя на старости лет, тоже выбросили из постели?
- Нет, дяденька, нет!
- Тогда катись отсюда мячом, пока я не отхлестал тебя ремнем. Чтоб духу твоего больше здесь не было.
   Отпущенный на свободу задира галкой полетел к выходу.

- Спасибо за то, что заступились за меня. Но вы зря это сделали. Сейчас придут жестокие люди, которые могут нож в спину воткнуть. Шли бы вы поскорее отсюда пока не поздно.
 
   Он принял поднятые и поданные мной костыли, и спешно начал замерять расстояние от оскверненного места. Ошеломленный от такого поворота дела, я поспешил к своим вещам. На ходу я снял свою серую куртку и такого – же колера фуражку. Из сумки достал недочитанную в поезде газету и сел на освобожденное мне место почитать остальные новости. Не прошло и 5 минут, как вдруг восемь холопов появившись в зале, и псовым ходом двинулись от входа, напротив, в мою сторону ведомые знакомым мне забиякой. Трое плотных загорелых погорельцев остались у входа, а хоккейная пятерка «коренастых» двигались между рядами по - собачьи, отыскивая потерянный след зайца. Прикрываясь газеткой, я медленно повернулся и увидел, что возле других дверей нарисовалась пригорелая баскетбольная троица нападающих и прикипела к ним.
 
- Оперативно сработали дьяволята, - подумалось мне, - На все воля Божья.
- Бессердечная пятерка, как гончие неслась между рядами стульев с очерствевшими существами, повизгивая между собой. На месте гадкой сцены, они поюлили и не найдя жертвы дали по загривку малому дятлу и ушли…

 - Равнодушие рождает преступление…
 - Бездушие очерствляет людей, порождая у молодежи жестокость и безнаказанность, которая со временем может возвратиться на круги своя. 
 - Ты считаешь, что то зло, что люди не остановили вовремя, может возвратиться к ним позднее? – спросил я Льва Давидовича.
 - Да, - с грустью в глазах ответил мне сосед.


А украинская версия здесь тоже есть, я разделил для участия в укр-ом конкурсе...


Литва. 2012 год