Мой Лев

Не твоя вина, что ты родился под этим знаком. Если ты царь, то твое царство это место неудовлетворенных амбиций, а твой прайд это те, кто от них еще вдоволь пострадает. Мне это не грозит: я не слишком люблю тебя, и ты мстишь мне за это при каждом удобном случае, чертова злопамятная кошка.
 

Не сердись. Беда всех Львов, даже успешных - всего вам мало. Вы щедры на свои и чужие деньги, готовы поделиться даже властью, но только не вниманием! А если вам отдали должное, вы все же придумаете себе заморочку. 

Вы не любите игр, на шутки реагируете остро, рубите сук – да, да, я сам видел! – и не такие вы великие любовники, как нам бы хотелось. Но кто ж вам скажет? Ключ от своего дома вы охотно вручаете, но только тому, кто сможет свить там уютное гнездышко.


В римском аэропорту царит всегдашний бардак. Гребаный Вавилоооон, ноешь ты, пока мы едем в наш терминал на эскалаторе длиною в милю. Табло напоминает доску объявлений у одесского Привоза, в окошке информации не хотят или не могут говорить на английском, а два немецких хлопца скачут посреди зала на своей сумке, пытаясь отломать колеса, чтобы она вошла в конструкцию для контроля габаритов.


В этом хаосе спокойны лишь итальянцы. С легким равнодушным удивлением они поглядывают на остальных, как на пришельцев, попивают вездесущий кофе и даже не пытаются успокоить свою ребятню.
Ты легко уступаешь мне право на решение всех сопутствующих вопросов.


Едва плюхнувшись на свое место в самолете, ты пристегиваешься, забрасываешь ногу на мое колено. Со стороны это выглядит, как не слишком приличный жест собственника, поэтому ты кладешь сверху рюкзак и закрываешь глаза.


Снова будешь делать вид, что спишь, трусишка? Занавесишься челкой, чтобы не видно было, как при любой долбаной воздушной яме дрожат твои ресницы? Никогда не сознаешься, что боишься летать, пусть лучше все видят на твоей физиономии высокомерие и барскую спесь? Да, твои руки лежат спокойно, но как быть с испариной над верхней губой?


Аппетитная стюардесса просит положить сумку под сиденье. Я сбрасываю котомку, и ее хорошенькие глазки упираются прямо в твой пах и наши перепутанные ноги.

На секунду она озадачивается, потом вспоминает профтренинги и спрашивает:

- Не хотели бы вы сесть нормально? - что ж, какой вопрос, такой ответ:
- Спасибо, нет, - она стоит и стоит над душой. Мы что, не полетим, пока не расцепимся?
- Он боится, - говорю ей, и ты молниеносно шлепаешь меня со всей дури по груди тыльной стороной ладони.

Девчонка, наконец, уходит, и я нежно шепчу тебе в ухо:

- Уймись, - ого, какой гневный взгляд!


Это хорошо, пока ты будешь пениться, самолет наберет высоту, и тебе не будет так страшно. А если все же будет, я подержу тебя за руку, мой храбрый львенок.