Глава 10. Доброта

… 8-го ноября Степа вяло плелась на шестой урок, украинский. Ей не хотелось ни писать, ни тем более, отвечать устно. Хотелось пойти домой, улечься в мягкую, теплую, уютную  постель и спать, спать, спать… Она мало спала в последнее время, так как вставать в школу утром надо было рано, а ночью ей не спалось - мучила бессонница.
Дня два назад у них не было урока - учительница заболела, и Степа, пользуясь этим случаем, положила голову на парту, решив немного покемарить. Только она закрыла глаза и начала потихоньку проваливаться в сон, как чей-то неприятный, резкий, настойчивый голос разбудил ее.
- Степа, ты что спишь, что ли? – чья-то рука потрясла ее за плечо.
- Да, сплю, - не открывая глаз и не поднимая головы, сонно ответила Степа. Скорей бы от нее отстали…
- А почему? – с любопытством спросила девочка, явно не желающая отставить ее в покое. Степа уже догадывалась,  кто эта девочка.
- Спать хочется, - удивляясь странному вопросу, сухо ответила Степа.
- А почему тебе так сильно спать хочется? Чем ты ночью занималась, а? – и она услышала издевательский смех.
Проклятая Марьянова… Может, она постепенно отстанет, если не поднимать головы и игнорировать ее? Может, притвориться крепко спящей?
Степа так и поступила. Секунд тридцать все было тихо, и девочка уже было понадеялась, что Света куда-то ушла, но не тут-то было… Марьянова отличалась редким упорством.
Неподалеку от Степы послышался приглушенный разговор и какая-то возня, потом сдавленный выкрик Марьяновой «дай, Русланчик, ну что тебе стоит…», затем громкий шепот, и вроде бы ей положили на голову какой-то небольшой и не тяжелый предмет...
Марьянова ехидно сказала ей в самое ухо:
- Степочка, подними головку, и я отстану.
Степе весь этот цирк уже надоел, к тому же предмет, что ей положили на голову, был весьма твердым и какой-то странной формы, он мешал ей. Поэтому девочка резко подняла голову с парты. Что-то с характерным звуком упало на ее стол, а вокруг радостно засмеялись. Степа глянула на парту и обомлела. Глаза широко раскрылись от изумления и отвращения.
Рядом с ней на парте лежал небольшой, коричневый, грязный и вонючий (как ей показалось) ботинок Руслана. Шнурки были расшнурованы и мертвыми змеями лежали на поверхности парты кремового цвета. Небольшие комочки земли с подошвы башмака теперь украшали ее стол… и волосы, должно быть, тоже… Эта… гадость ведь лежала у нее на голове… Степа с ненавистью отшвырнула ни в чем не повинный башмак в другой конец класса. Лола, ухмыляясь, записывала ее реакцию на мобильный телефон.
- Дура, куда ты кинула мой туфель? – в негодовании закричал Руслан, со вздохом поднялся и двинулся искать свой ботинок под партами.
Лола закончила запись, сунула мобильник в карман джинсов. Света наклонилась к Степе. Степа с отвращением и ненавистью отшатнулась от нее. От ее мучительницы пахло дешевыми духами.
- Ну, что, Степочка, понравилось с ботинком на голове сидеть? – издевательски прокричала Света ей в лицо. Степа вздрогнула всем телом, вокруг снова засмеялись.
- Лол, скинешь мне видео в «контакт»? – весело смеясь, попросила Ира.
- И мне тоже, - добавила Нестеренко, нервно хихикая в кулачок.
- Хорошо, скину, скину, - серьезно пообещала им Лола. Света была довольна собой – пакость явно удалась.
С тех пор Степа решила не рисковать отдыхать в школе.
Настроение в тот день у нее было – хуже некуда. На предыдущей перемене ей его испортили. Света Марьянова, конечно же, постаралась.
Мама с утра готовила Степе очень вкусные бутерброды с копченой колбасой, и девочка с наслаждением всегда ела их на большой перемене. Вот и сегодня, она, входя в класс, и ни о чем не подозревая, вытащила черный хлеб с колбасой. Света, заметив у девочки еду, тут же подлетела к ней:
-Вау, Степ, а у тебя хавчик вкусный… Угостишь подругу, а? С лучшими друзьями надо делиться! – она хихикнула, нагло, без малейшего стеснения смотря на свою жертву.
Степа ничего не ответила, лишь хмуро и горько глянула на нее, и попыталась молча пройти мимо. Света не позволила ей сделать этого, загородила Степе проход между партами.
- Куда прешь, коза? Оглохла, что ли? Я же сказала, что надо делиться! – с этими словами она нетерпеливо, грубо вырвала из Степиных ослабевших рук бутерброд, спокойно повернулась, и неторопливо потопала к своему новому месту – рядом с Ветковской… Света теперь отчего-то бросила Лавейкину и сидела с Настей.  Ветковская… Как Степе вообще могло прийти в голову в начале учебного года, что у этой девочки могут быть какие-то человеческие чувства? Будь у нее хоть немного человечности и доброты, она никогда бы не села рядом с этим монстром…
Степа постояла немного, в нерешительности глядя на Свету, держащую в руках ее единственный бутерброд, печально вздохнула и уныло поплелась на свое место. Она уже смирилась с потерей. В конце концов, не в еде счастье… Степа слаба, а за слабость жизнь всегда наказывает людей немилосердно.
Света с гордостью показала бутерброд Насте, которая, как и всегда, на перемене делала домашнее задание на следующий урок:
- Настен, будешь? Угощайся, вкусно ведь! – весело предложила.
Настя оторвалась от учебника,  хмурясь, посмотрела на еду, потом на Свету, спокойно приказала:
- Верни это хозяйке, - и снова углубилась в книгу, показывая, что разговор окончен.
Более чем холодная реакция Ветковской явно расстроила Свету. Она повернулась к Степе, и со словами «На, жри, сука, чтоб ты подавилась и сдохла» бросила на Степину парту многострадальный бутерброд. В полете колбаса рассталась с хлебом, и теперь эти две частички, составляющие некогда одно целое, лежали отдельно – хлеб на левом краю грязной парты, а колбаса – на правом. Степа грустно уставилась на это безобразие. Ей хотелось плакать.
Аня, услышав реплику Светы, ахнула и повернулась к Марьяновой. В черных глазах Олексюк читался ужас. Да что же это происходит, черт возьми? Разве… разве можно так говорить? Что за беспредел?..  Вот Настя же сидит рядом, почему она не остановит обнаглевшую девицу? И Лена тоже молчит… Делают вид, что ничего не слышат и не видят. Что все так и должно быть.
Аня досадливо отвернулась. А она сама, собственно, что? Ей что, больше всех надо? Разве она, скромная отличница, может сделать что-то с распоясавшейся девицей?..
Маша вытащила салфетку и протянула Степе.
- На, вот. Протри, и можешь есть свой бутерброд, - она с искренним сочувствием и жалостью смотрела на унылую девочку.
Степа молча взяла салфетку, протерла ею колбасу и хлеб, съела их, чтобы хоть немного поднять себе настроение, но это не подействовало - настроение было испорчено безнадежно аж до конца учебного дня.
Из-за этого происшествия она теперь в плохом расположении духа шла на шестой  урок. Казалось, хуже уже быть не могло…  Оказалось, что могло, - она запоздало обнаружила, что навстречу ей, по на удивление безлюдному коридору движется ее неизвестный мучитель. Она уже три дня не видела его, и их последняя встреча окончилась отнюдь немирно, - она тогда сильно поцарапала ему руку, у него текла кровь… Степа напряглась, поискала глазами повороты… Нет… Спрятаться негде, поворотов нет… И она, обреченно вздохнув, пошла ему навстречу, как кролик в пасть удаву. Оставалось лишь надеяться, что он ее не заметит, но на это шансы практически равнялись нулю…
- Любовь моя, - радостно крикнул он, когда она немного приблизилась. Как же девочка ненавидела его в  эту минуту!.. Если бы у Степы был при себе пистолет, она, не задумываясь, убила бы его…
Но пистолета у нее не было, и быть не могло, поэтому она, стараясь не смотреть на него, молча двинулась дальше. Мучитель внезапно, словно черт из табакерки, появился перед ней, загородив проход, точно так же, как на предыдущей перемене Света. Степа попыталась обойти его, но он вдруг схватил ее руками за запястья и прижал к стене. Она попыталась вырваться, но, придавленная его весом, не смогла. Ее запястья были словно в тисках. Он приблизил свое лицо, покрытое угрями, к ней и прошипел:
- Что, сученка, думала уйти от меня? Не получится. Я же сказал, что заплатишь.
Держа ее за руки, он плюнул ей в лицо. Степа зажмурилась. Девочка чувствовала, как зловонная слюна потекла у нее по лбу, потом по щекам… Ничего более унизительного и отвратительного восьмиклассница в своей короткой жизни еще не испытывала. Она забилась, пытаясь вырваться из лап мучителя, но у нее ничего не выходило. Он еще раз плюнул в Степу. У нее были закрыты глаза, но другие органы чувств – обоняние, осязание, - она, к сожалению, отключить не могла…  Оставалось только  терпеть, ждать, пока пытка закончится, пока мерзкому мальчишке не надоест издеваться над ней. И вдруг до нее донесся голос. Смутно знакомый голос…
- Ты… ты что это делаешь?
Степа решительно открыла глаза. В нескольких шагах от них стоял Паша, ее недавний знакомый. Он с непередаваемым ужасом и отвращением смотрел на ее мучителя. Искорки ярости плясали в его глазах.
- Паш, я… - испуганно залепетал мерзкий мальчишка, увидев его. Его ладошки мгновенно покрылись потом – Степа явственно ощутила это.
Паша брезгливо посмотрел на него и бросил, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить паскудника:
-  Отпусти ее! Ты, что… плевался?
Мальчик тут же отпустил Степины руки. Она, не мешкая, вытерла лицо от плевков.
- Ах, ты подонок… - завелся Паша, подошел к ним и взял мальчика за грудки. – Урод чертов, ублюдок хренов! Еще раз увижу тебя возле нее – пеняй на себя… Ты ведь не первый раз это делаешь, а сукин сын?..
Степа, вцепившись обеими руками в предательски съезжающую с плеча сумку, на всех порах понеслась к своему классу. Это был позор, позор, позор, и Паша видел ее унижение… После того, как он убедился в том, насколько она убога и слаба, он, должно быть, не захочет и знать ее, будет от нее отворачиваться со смесью презрения и жалости в глазах… Она с отчаянием думала об этом. Ну почему, почему это случилось сегодня с ней?.. Она почувствовала какое-то мрачное темное чувство – смесь отчаяния и гнева, боли и ненависти. Всего один раз они поговорили с Пашей, она в глубине души надеялась когда-нибудь еще встретиться с ним и пообщаться, но ей не везло – за эти три дня она не видела его ни разу. И теперь, из-за этого урода, Паша, без сомнения, больше никогда не заговорит с ней. Из-за него Степа потеряла даже то малое, что у нее было. Теперь он заплатит за это. Заплатит, чего бы ей этого не стоило.
Растрепанная, она вошла в класс и села на свое место за пятой партой у стены. В этот момент она была готова забить до смерти любого, кто полез бы к ней. Но, к счастью, на последнем уроке ни учительница, ни одноклассники ее не трогали…
***
…10-го ноября Степа шла в школу в относительном спокойствии. Она смирилась.
Ну, не будет Паша больше разговаривать с ней, ну начнет презирать, и что с того? Подумаешь… Для нее ничего не изменится, одним безразличным меньше – одним больше, роли не играет… Она уже привыкла быть одна, и не так уж это и плохо, как некоторые привыкли считать… Лишь бы не издевались… Тем более, все равно у нее с Пашей ничего не могло выйти. Они – разного поля ягоды. Все равно их отношения закончились бы плохо, болью и разочарованием для Степы…
Думать так было легче и проще. Снижая значимость события, произошедшего два дня назад, можно было быстрее забыть о нем, вычеркнуть  из своей жизни, как будто бы и не было его вовсе…
К концу учебного дня ей почти удалось забыть о Паше, поэтому она вышла из школы в хорошем настроении. Дома ждал любимый сериал и любимый компьютер, а в сегодня школе Марьянова ее даже ни разу не зацепила… Может, у противной девчонки проснулась совесть, и она решила больше не издеваться над беззащитным созданием? Степе не верилось в это, но слабая надежда на то, что ее, наконец, оставят в покое, проснулась в ней.
Она медленно сошла с крыльца и зашагала к школьным воротам. Школьники, шедшие домой небольшими стайками, весело переговаривались; какие-то мальчишки лет двенадцати, вопя, гонялись друг за другом. Один из них не заметил Степу и едва не сбил худенькую девочку с ног. В последний момент, когда, казалось, столкновение было неизбежным, Степа резко подалась влево, и оказалась чудом спасена. Избежав нежелательного контакта, она настороженно покосилась на мальчишек и ускорила шаг. В этот момент ее и окликнули.
Степа замерла. Она сразу узнала этот голос.
- Степа, подожди меня, пожалуйста!
 Она наклонила голову вниз, смущенно вперилась взглядом в асфальт, и стала покорно ждать. Сердце быстро, тревожно застучало в груди. Девочка не выдержала – повернулась, настороженно и вопросительно уставилась на звавшего.
- Привет, - смущенно пробормотал Паша, приблизившись к ней. Его глаза светились неуверенностью и беспокойством. – Я волновался, ты так убежала в прошлый раз… - начал неуверенно.
Степа нахмурилась. Ей не хотелось опять вспоминать тот день. Рана только-только начала затягиваться, покрываться нежной, тонкой кожицей, а Паша…
- Ладно…. Я… пойду, наверное… Пока, – выдохнула с трудом и решительно повернулась к воротам.
- Стой… Подожди, - чуть не крикнул он, видя, что Степа быстро удаляется от него. Девочка повернулась и печально посмотрела на мальчика. Ничего хорошего она от этого разговора не ждала.
Что он хочет? Что ему нужно от несчастной, убогой девочки, всеми презираемой, стеснительной, неспособной общаться? Издеваться вздумал, что ли? Нет, нет, не может быть… Паша совсем не такой, он никогда бы…
- Чего ты хочешь? – устало спросила она. Не было никаких душевных сил выдерживать еще и напряжение от ненужного, бесполезного разговора с ним, хоть он и очень нравился ей. Хотелось как можно скорее оказаться дома, в своей крепости, где ей никто и ничто не грозило…
- Давай… Может, пойдем домой вместе?  – отчего-то ему стало неловко. Он, этот бойкий и симпатичный паренек, смутился и опустил взгляд.
- Ну… хорошо, пошли, - она посмотрела на него с изумлением и робкой надеждой. Почему… почему он все еще хочет общаться с ней, несмотря на то, что уже видел, как к ней относятся другие, как они ее унижают, как на нее плюют? Неужели его не интересует общественное мнение? Нет, такого не может быть… Это просто…. Просто невозможно. Так не бывает. Люди подражают друг другу и боятся пойти против мнения большинства… Но он, этот мальчик…
Они уже выходили из школьных ворот, когда Паша будто бы вспомнил о чем-то, остановился, улыбнулся, сбросил портфель с плеча... Степа тоже замерла и вопросительно посмотрела на него.
Порывшись в своем необъятном ранце, парень вытащил небольшой пакетик. Арахис в шоколаде. Радостно улыбаясь, протянул сладость ей.
- Держи, это тебе, - торжественно произнес, сияя.
Степа с удивлением взглянула на Пашу. Затем опустила взгляд на фиолетовый пакетик…  Снова подняла глаза на мальчика. Нахмурилась и уточнила:
- Мне?
- Тебе-тебе. Да бери уже, - и, как бы объясняя свое поведение, смущенно добавил:
- Я ведь шоколад не люблю…
- Зачем же тогда купил? – тихо спросила Степа.
- Да… просто…я  это… не подумал, - забормотал он. Улыбнулся.  – Так возьмешь? Оно же вкусное…
Не нужно быть особо проницательным, чтобы догадаться – Паша купил арахис для нее. Но… почему? За какие такие заслуги он заботится о ней?
- Ты… почему… зачем… все это делаешь? – опустив голову, потрясенно спросила Степа. Слезы благодарности невольно навернулись на глаза.
Они стояли на холодном ноябрьском ветру, но ей отчего-то неожиданно стало очень тепло… Что-то грело там… в груди…
- Что? – удивился он.
- Ну… помогаешь мне. И в тот день, когда мы увиделись в первый раз, и позавчера, и сегодня, вот, тоже… - пробормотала она.
Десятиклассник пожал плечами.
- А почему нет? – и добавил, забавно поморщившись, и потерев ладошки друг о друга:
- Брр… Пошли, а то холодно уже…
Они неторопливо зашагали по ветреной сырой улице. Под ногами – желтые опавшие листья, еще мокрые от утреннего дождя… Холодает, природа готовится ко сну… Пока им с Пашей было по пути, но даже если бы парень жил в противоположной от Степы стороне, девочка все равно бы провела его.
- И все-таки… почему? – набралась смелости и решилась снова спросить своего спутника.
Он с беспокойством глянул на нее. Задумался.
- Ну… Ты хорошая… и мне ничего не стоит сделать тебе что-то доброе... Тем более, издевательства Панченко были просто… отвратительными. Позавчера я помог тебе, а потом и ты поможешь кому-нибудь… Люди должны помогать друг другу, - добавил он с уверенностью.
Степа шла рядом с ним, мрачно уставившись на грязный, мокрый асфальт под ногами.
- Мне нравится помогать. Помогать – это круто, - с энтузиазмом говорил Паша. – Меня родители так учили… - произнес немного смущенно.
Степа уныло посмотрела на свои руки, нервно теребящие сумку с учебниками.
- Зря… зря ты помогаешь мне, - отчаянно, с болью в голосе пробормотала она. – Зря ты это делаешь… Не стоит…
- Почему? – потрясенно спросил Паша, изумленно глядя на свою странную собеседницу.
Девочка ощутила неловкость. Да, зря она это сказала. Теперь Паша точно подумает, что она - больная на голову…Ну, ладно, раз уж начала – надо продолжать.
- Потому, что я никому ничего хорошего сделать не могу. Значит, миру не будет лучше от твоей помощи, - сказала горько, с предельной откровенностью.
Паша секунд десять помолчал, чуть приоткрыв рот от удивления.
- Что ты такое говоришь? – рассердился, наконец, он. – Помощь не может быть ненужной. Тебе же стало лучше? Значит, она нужна. И с чего ты решила, что не можешь сделать ничего хорошего?
Степа вздохнула.
- Потому, что у меня слишком мало сил. Такие, как я, никому не могут помочь, да чаще всего и не хотят…  Они слабые, им самим нужна помощь… Ты же видел, как надо мной издеваются, потому что я не могу защитить себя… Как же я могу помочь… другим… Скажи мне, как? – ее глаза блеснули, и Паша понял – этот вопрос не риторический.
Девочка не знала, зачем выкладывает свои переживания едва знакомому десятикласснику. Паша все равно не сможет ее понять, он, наверное, просто испугается Степиного странного поведения, и постарается впредь держаться от нее подальше... И, тем не менее, ей хотелось рассказать, поделиться своими мыслями с этим парнем. Девочка еще не разговаривала ни с кем настолько откровенно, не выливала ни на кого свои потаенные убеждения… А тут вдруг плотину прорвало. Одноклассники, должно быть, очень удивились бы, услышь они ее сейчас.
Паша нахмурился.
- То, что некоторые люди над тобой издеваются - вовсе не значит, что ты плохой человек. Это они – недалекие и нехорошие люди…Добрый человек так никогда не поступит.
- Хорошие, плохие… - проворчала Степа. Вздохнула. – Да по отношению ко мне - все мои одноклассники – плохие…
- Да ну, не может такого быть, - возразил Паша с уверенностью. - На свете очень много добрых людей, а значит, и в твоем классе они есть, просто ты их не видишь… обязательно должны быть…
Степа закинула сумку на плечо. Да уж, хотелось бы верить… Да только не похоже это на правду – ее одноклассники холодные, безразличные, чужие… Марьянова и Лавейкина каждый день над не издеваются, а всем на это плевать. Разве хорошие люди так поступают? Хотя, может, это только в отношении нее они безразличные, а с другими людьми – добрые… Непонятно, да и не важно…
За интересной беседой они незаметно дошли до Пашиного дома. Оказалось, он жил совсем недалеко от школы.
- Ладно… В общем, пока, - Степа с благодарностью взглянула на него. От откровенного разговора с мальчиком ей стало немного легче. Как будто груз школьных проблем – и в отношениях с одноклассниками, и в учебе (с каждым днем оценки радовали все меньше и меньше) частично свалился с нее. Девочка выговорилась и пожаловалась, чего раньше сделать не могла, а он выслушал и поддержал ее. И даже, если он никогда больше с ней не заговорит, она все равно… все равно всегда будет благодарна ему за то, что заметил ее беззвучные страдания … и за попытку понять…
- И… спасибо тебе, – пробормотала и развернулась, чтобы уйти.
Он поймал ее за руку, остановил.
- Не отчаивайся, слышишь? Все будет нормалек… - твердый и уверенный взгляд светло-карих глаз.
Девочка улыбнулась и кивнула. Когда это говорил Паша, причем с такой непоколебимой уверенностью, она тоже невольно начинала надеяться на это…

***
… Весь вечер она думала о нем. Ну почему, почему этот мальчик проявил к ней такое необъяснимое неравнодушие? До этого дня никто и никогда не был так добр к ней… Никто и никогда. Так почему же…
Имелось только одно логичное объяснение этому факту – она ему нравилась. Но как, как она, такая никчемная и некрасивая девочка – тощая, с плоской грудью, с маленькими, невыразительными темно-карими глазами, блеклыми, тонкими русыми волосами, бледным личиком без косметики, в поношенной, старой школьной форме, могла понравиться такому красавцу, как Паша? Нет, это было невозможно, абсолютно невозможно… Ну, не могла она ему понравиться, как лебедю не могла бы понравиться жаба…
И все-таки…
…Надежда – страшное чувство. Чем больше надеешься, тем больнее потом разочаровываться… И все же, пока человек жив, он будет надеяться и обманываться. И неважно, что там тебя ожидает в ближайшем будущем, когда сейчас, в этот самый момент у тебя за спиной вдруг от счастья вырастают крылья, и, кажется, вот-вот взмахнешь ими и улетишь… улетишь далеко-далеко ввысь… туда, где никто, никто уже не достанет и не обидит, где очень хорошо и спокойно… Надежда – сладкое чувство…
И, как бы ты не страдал потом, будь благодарен тому человеку, кто когда-то дал тебе возможность вспорхнуть в небо, достигнуть синей, необъятной высоты, о которой доселе ты не смел и мечтать…

***
… Степе не повезло – она очень быстро рассталась с надеждой на Пашину любовь. Буквально на следующий день она узнала о парне тот факт, что мгновенно уничтожил сладкое чувство, перечеркнув все. У Паши уже была девушка. На перемене она случайно увидела их в коридоре.
В том, что это была именно девушка, сомнений не было, – с такой нежностью смотрел Паша на белокурую девочку лет пятнадцати, стоящую рядом с ним, так ласково звучал его голос, обращенный к ней, а его рука… Его рука так любовно и интимно обвивала ее талию, что никаких сомнений в принципе быть не могло.
Увидев парочку, Степа остановилась, как вкопанная.
В факте наличия у Паши девушки не удивил ее – ведь у них с Пашей ничего не было, да и быть не могло… Так, помог он ей пару раз, и все… Даже дружбой назвать такие отношения – и то сложно… И все же, больно… Зародившаяся в ней надежда, подобно фарфоровому изделию, жалобно звякнув, разлетелась на кусочки.
Паша заметил ее и радостно замахал рукой.
- Привет, Степа! Иди сюда, к нам, - услышала его веселый голос.
Степа секунды две постояла, раздумывая над тем, как ей лучше поступить – проигнорировать Пашино предложение или все же подойти к ним. В конце концов, она остановилась на втором варианте - ей было любопытно посмотреть на Пашину девушку.
- Привет, - тихо сказала она, подходя к ним.
- Привет! – радостно откликнулся Паша. Указал рукой на тоненькую белокурую девушку:
 – Знакомься, это Даша. Даша, это Степа.
- Привет, Степа, - поздоровалась девочка, улыбнувшись. У нее был приятный, тихий голос и симпатичное личико с большими глазами и пухлыми губками, на ней была скромная, аккуратная белая блузочка. Серо-зеленые глаза светились любовью к жизни и оптимизмом. – Рада с тобой познакомиться.
Степа тоже неожиданно для себя улыбнулась. Ей… понравилась Даша. Она не думала, что Пашина девушка может нравиться ей, но, тем не менее… такое очаровательное создание…
- У тебя все нормально, малыш? – озабоченно спросила Даша. – А то Паша мне рассказывал про тебя… про Панченко… - ей стало неловко, она замолчала. Опустила взгляд, чтобы Степа не видела откровенной жалости, промелькнувшей в нем…
- Нет, спасибо, у меня уже все хорошо, - как можно веселее откликнулась Степа. Это было не так, так как в тот день Света снова отобрала у нее обед, но ей не хотелось расстраивать эту милую парочку. Зачем? Они ведь все равно ничем помочь ей не могли…
Громко и неприятно прозвенел звонок, и десятиклассники, вежливо попрощавшись, и пожелав ей хорошего дня, заторопились на урок. Степа еще немного постояла - посмотрела им вслед.
Они были очень хорошей парой. Идеально подходили друг другу: оба добрые,  скромные, отзывчивые, красивые, теплые… Словно бы не из этого мира: несправедливого, холодного, жесткого, где все «не такое», нестандартное безжалостно изничтожается или выбрасывается, выталкивается из общества…
Правда, надежды на Пашину любовь больше не было. Паша был занят. Но…
Она ожидала, что ощутит зависть, злость и отчуждение, осознав, что с Пашей ей точно ничего не светит, но эти чувства не пришли. Было лишь немного больно. Больно, что все-таки Пашиной девушкой оказалась не она, не Степа. И все равно… все равно…
…она была рада. Рада тому, что этой девушкой оказалась Даша. Даша любит его - это Степа почувствовала сразу…… и к тому же, у нее явно нет проблем в общении… Поэтому парню, несомненно, лучше встречаться с Дашей, чем со Степой… Значит… Значит, нечего и переживать… главное – чтобы Паше было хорошо… Разве он не заслужил свое счастье?  Так что пусть… пусть будет счастлив, и плевать, что не с ней, не со Степой…
Пожалуйста, Паша, будь счастлив… Сделай то, чего я не могу… Добейся того, чего заслуживаешь…Я верю… нет, я знаю – ты сможешь.
Она повернулась и медленно побрела на урок. Несмотря на искреннюю радость за Пашу, ей все же было очень грустно и хотелось плакать… Еще одна надежда, еще один огонек погас… Еще один хороший человек выбрал не ее.