О суицидальном настроении во Львове

                ***   

Как все-таки, Господи, опасно попадать в красивые города – из городов неприглядных и обезображенных, с их прямоугольными окнами, серыми до отвращения кирпичами и бесконечными, как блуждания в аду, бетонными коробками.. Вспоминается, как один из героев «Властелина колец» говорит о пребывании в Лориене, обители эльфов: опасно смертному переходить грань между мирами.. Вот именно такие чувства и посещают во Львове.. Эстетика этого города – барокко, модерн, готика, ренессанс - в сочетании с разными культурами – польской, украинской, немецкой, русской – в соединении с этими синусоидами сдавленных улиц – порождает такие чары.. И эти чары трудно вынести.. Львов утончает чувства до такой степени, что порой любое душевное движение способно откликнуться многократно в наших самых тайных «кельях».. И это может быть келья абсолютного одиночества – тогда.. Тогда пресловутая сумрачность Львова, печаль его заброшенных улиц, тихая грусть его цветов, -  порождают не возвышенное настроение, а совсем противоположное – светлая печаль создает собственную тень..
И вот, душа начинает терзаться этой необъятной красотой, изъязвляться этим почти невместимым очарованием, скорбеть посреди несообщаемого прекрасного – она в одно мгновение становится Львовом, сошедшим с ума – домами и храмами, которые будто бьются головами о землю, она становится львовским землетрясением, рыдающим камнем, вулканом, лава которого внезапно выливается где-нибудь рядом с Ратушей и течет, почему-то не застывая, по улицам – и вверх, и вниз.. Сами улицы вдруг меняют свое направление, и ведут в никуда – не к храму, - они просто не заканчиваются, и эти круги никогда не повторяются.. Дождь никогда не перестает в этом городе и все время – поздний вечер, никак не переходящий в ночь.. Но тут внезапно – город удостаивается горячего взгляда солнца.
И.. Почему-то видишь кадры из «Ностальгии» Тарковского – когда Доменико, стоя на статуе, говорит эту безумную, безумную до правды, проповедь в Риме, а потом поджигает себя.. Львов – не Рим, в нем нет античной древности и такого сгущения событий и имен, однако подобная статуя в нем есть – памятник Даниилу Галицкому.. И в нем есть иное – парадоксальность соединения несоединимого – Польша, Русь, Украина, Австрия – и не Польша, и отрицание Руси, и не Австрия, и слишком «отделенная» Украина.. Все, кто здесь жил, этот город теряли, и были изгоняемы или уничтожаемы.. А теперь изгнан ты – из прелестной старины, связавшей в галицкий узел все стороны света.. И эта цепь отрицаний очевидного, это логическое противоречие страдающего сердца Галичины – опутывает душу – и ты уже горишь где-то рядом с Катедрой, и ползешь по брусчатке, пылая и дымясь, словно поднимаясь куда-то в неизвестное ничто, наверно, к доминиканскому костелу, но его не узнать – купол сильно вытянулся, и нигде нет входа; лежишь пеплом на площади перед башней Корнякта, факелом выпадаешь из окна на проспекте Свободы – непереносимый ужас в том, что во Львове даже самосожжение поэтично.. Ты словно готический пожар старого Львова, пространство и время, обмотанное пуповиной огня, и воплощаешь все муки его истории, но – безысходно, как если бы жил внутри разорванного сердца..
..Вода выливается на пол и смешивается с кровью упавшего паломника, не нашедшего святыню истины.. И снова начинает моросить дождь, и душа мечется в пламени, которое сама возлила себе на голову в крещении проклятия, но из темного шара облаков молнией стремится к тебе рука Той, в честь Успения Которой освящен храм на улице Русской.. И ты опять идешь по Львову и радуешься его зданиям и церквам – душа преодолела тяжелые чары города, и теперь просто восхищается красотой мiста Лева.. И страдает вместе с ним.. И молится за него.. И смотрит на храм Преображения, ничего не помня о воскрешении своем…

               
                240812