Язык иврит мифы и факты

Политизация языка иврит 2012 г.

МАТВЕЕВ Владимир Иванович

Публикация на http://proza.ru/2012/08/20/1805

Авторские права сохранены.

Владимир Иванович Матвеев - кандидат филологических наук, аналитик, политический эксперт, независимый журналист, экс-советник главы Госкомитета Украины по делам национальностей и религий, член Международной организации аналитиков-энергетиков IAEE, руководитель информационно-издательского направления Киевского Дворянского Собрания. В.И. Матвеев – автор более ста опубликованных научных работ и тысяч публицистических и журналистских на русском, английском и украинском языках. Автор владеет несколькими языками, включая еврейские. Преследуется на протяжении ряда лет на Украине по работе из-за публикаций, неугодных олигархическим кругам и спецслужбам.

В книге, написанной на базе рукописи докторской диссертации В.И. Матвеева, подготовленной к защите Академии Наук в Москве в 1991 году,  автор раскрывает тему языкового поведения и проблем (само)идентификации еврейского народа. Актуальность темы в первую очередь определяется тем, что она входит в общее русло всестороннего рассмотрения истории языка и народа, включается в общую актуальную проблематику социолингвистических исследований, не ограничиваясь рамками лингвистики, а исследуется в контексте рассмотрения языка как важнейшего элемента нации и самоидентификации народа, политизации языка иврит. Исследование современного языкового поведения евреев и языковая ситуация в Израиле помогают нам воссоздать историю и современное состояние еврейского народа и формирование новой этнорелигиозной общности в современном Израиле.
Еврейскими языками диалектного происхождения называются языки, возникшие в результате естественного смешения, скрещивания древнееврейского языка с языками народов стран рассеяния евреев: идиш, ладино и др. При этом термином «еврейский язык» чаще обозначается наиболее распространенный еврейский язык идиш, приобретший литературную норму.

Древнееврейским языком является книжный семитский язык, родственный другим семитским языкам, прекративший свое использование в 1 веке до н.э., и позднее использовавшийся лишь в религиозных целях. Ивритом или современным ивритом называется государственный язык современного государства Израиль, современный израильский язык, по сути созданный в 19-20 вв. на базе древнееврейского языка и письменности и других еврейских диалектов, а также при помощи использования на всех уровнях элементов современных литературно развитых языков.  Автор показывает, что «еврейские языки» принадлежат к разным языковым семьям и типам языков, к различным эпохам образования и сферам  использования и распространения, так же имеют различные уровни литературной развитости.
В связи с особым характером искусственно сформированного современного иврита, продолжающейся апробацией его в самом Израиле, его еще затруднительно отнести определенно к конкретному типу языков, а в Израиле происходит процесс «обкатки» языка и формирования израильской нации /Матвеев В.И. Политизация языка иврит//Вопросы социолингвистики: Материалы советских социолингвистов к 12 всемирному конгрессу социологов (Мадрид, 9-13 июля 1990 г.).- Москва, 1990/.

В контексте тем «язык и культура», «язык и мышление»» автор показывает, что не только идиш, а и современный иврит оказывает определенное глубинное влияние на культуру современного Израиля, духовную культуру его подлинных носителей, использующих иврит в быту, производственно-экономических отношениях, оказывая непосредственное влияние на формирование уникальной культуры, отличной от древней культуры, так как взаимодействие культур влечет и диффузию элементов культуры. С идиш, спаньоли и другими языками еврейская жизнь представляется более колоритной, подлинной и продолжительной, чем без них. Матвеев В.И. Язык и культура: некоторые аспекты исторических и современных контактов славянских и еврейских языков// Kalbotyra, Научные Труды: Lituano-Slavica. Языки. Культура. Контакты. Изд-во Вильнюсского университета, 1992, № 43 (2), с. 5-12).
И во втором поколении  иммигрантов в Израиль большинство евреев остаются двуязычными: иврит-английский, иврит-русский, иврит-французский, иврит-румынский и т.п. даже для молодежи, выросшей в Израиле, двуязычие остается фактом социальной жизни. Более того, молодежь, говорящая на иврите, осознает себя прежде всего как израильтян, а не евреев, не признавая зачастую иммигрантов из стран Восточной Европы, не говорящих и не желающих активно использовать иврит. Древнееврейский язык остается языком религиозной практики иудаизма, современный иврит в идеале должен использоваться во всех сферах жизни государства Израиль; известные диалектные еврейские языки, признаваемые определенной частью еврейского населения родными языками, являются языками-посредниками при общении евреев-выходцев из одного региона проживания. Литературно развитые современные индоевропейские языки, к примеру, английский, выполняют в Израиле и «техническую функцию», то есть используются при работе, чтении международной научной и технической литературы, а также при издании государственных актов.   

Евреи, проживающие в разных странах мира, восприняли и используют языки стран проживания и говорят на тех языках, которые считают родными, которые там распространены и наилучшим образом обеспечивают потребности общества в коммуникации. Так, в США и Англии подавляющее большинство еврейского населения говорит и пишет по-английски, в бывшем СССР и России – на русском, во Франции – по-французски, в Италии – по-итальянски и т.д. и т.п., лишь иногда используя еврейские диалектные языки типа идиш и ладино.
Автор показал, что в Израиле не сработал проект «плавильного котла», равно как можно прогнозировать, что не оправдали себя как проект «плавильного котла»», так и идея усиления идентичности евреев на основе сохранения памяти о трагедии Холокоста.
На фоне краха политики классического политического сионизма, В.И. Матвеев на фактическом материале разоблачает сионистский миф о «мировом, всемирном» еврейском языке и «всемирной еврейской нации» в контексте несостоятельных попыток сионистов поставить этот язык на один уровень с такими литературными общепризнанными языками, как английский, русский, арабский, китайский, французский и другие, игнорируя при этом объективные критерии выдвижения языка в качестве международного или мирового, а также во многом искусственный характер современного иврита, оказывающего тонкое влияние на формирование израильской нации в раскалываемом массовыми социальными протестами и противоречиями Израиле, «сворачивание» которого аналитики американских спецслужб прогнозируют к 2025 году Матвеев В.И. Политизация языка иврит 1990 Вопросы социолингвистики. Материалы сов. социологов к 12-му Всемирному конгрессу социологов. 9-13 июля 1990 г., Мадрид 0,2/.

Введение

Актуальность темы в первую очередь определяется тем, что она входит в общее русло всестороннего рассмотрения истории языка и народа, включается в общую актуальную проблематику социолингвистических исследований, не ограничиваясь рамками лингвистики, а исследуется в контексте рассмотрения языка как важнейшего элемента нации и самоидентификации народа, политизации языка и культуры.
Как известно, история языка – это история народа. Современное языковое поведение евреев и языковая ситуация в Израиле помогают нам воссоздать историю и современное состояние еврейского народа и формирование новой уникальной общности в современном Израиле. Проблема «язык и общество», «язык и культура», «язык и нация» была и остается одной из наиболее важных в языкознании 19-20 вв. И снова приобретают особую актуальность в современном мире. Духовная культура народа является важным фактором формирования и функционирования языка, ей определяется план содержания знаковой системы языка. Ведь язык содержит в себе «культурный компонент» духовной культуры народа, отображая «картины мира» - концептуальную и языковую.

Язык играет большую роль в жизни современного общества. Он связан со всеми проявлениями индивидуальной и общественной жизни – экономикой и политикой, национальным сознанием и классовой борьбой, разумом и чувствами, культурой и идентификацией, межличностными, межнациональными и межгосударственными отношениями.

Насколько широко может быть использован язык как средство пропаганды, ярко и убедительно показали времена холодной войны. Насколько широко может быть использован язык для реализации идеи сионизма показал процесс создания современного иврита как государственного языка Израиля.

Философия проливает свет на идеологическую и политическую природу социальной действительности. Язык выступает и в мировоззренческой функции. В функции общей методологии познания объективных законов развития общества, его различных феноменов, в том числе языковой жизни любого большого или малого народа, этноса, всего человечества.
Язык рассматривается как общественно-историческое, социальное по своей природе явление, которое, будучи важнейшим средством человеческого общения, составляет одно из наиболее важных условий существования человеческого общества, действительное сознание, представляет собой общественное явление, созданное обществом в процессе исторического развития, которое служит средством человеческого общения, мышления, выражения и объективизации идеального (Степанов Г.В. типология языковых состояний и ситуаций в странах романской речи. Москва: Наука, 1976, С. 12).

Таким образом, язык представляет собой в силу своей природы исключительно сложное и многогранное, динамичное явление. Как отмечает языковед Б. А. Серебренников, - «среди явлений, служащих объектом различных наук, трудно найти объект, который хотя бы в определенной степени напоминал человеческий язык. Язык можно изучать с самых различных точек зрения и в самых различных аспектах с помощью различных наук» (Серебренников Б.А. О материалистическом подходе к языковым явлениям. М.: Наука, 1983. –  С. 195).  Именно эти свойства, многоаспектность языка, сделали его объектом изучения различных наук с самых разных точек зрения (и в самых разных аспектах), каждая из которых характеризуется своей социальной методикой: лингвистика, логика, психология, психолингвистика, антропология, социология (социолингвистика), культурология, теория массовой коммуникации, медицина, биология, физиология (биолингвистика), акустика, литературоведение, математика и др.

История языка очень многогранна по охвату различных сторон изучаемого явления. Это позволяет применять разнообразные приемы и методы исследования: и так называемые, «традиционные», прежде всего, сравнительно-исторический метод; «формальные» («структурные») и так называемые «междисциплинарные» - социолингвистический и психолингвистический.

Историческое языкознание, социолингвистика как важнейшие области языкознания, рассматривают разнообразные и сложные лингвистические факты и явления, для обозначения которых употребляется обширная терминология, которая вводится и разъясняется нами более подробно ниже. В настоящее время границы между отдельными науками приобретают все более тонкий, относительный характер. Оправдан комплексный подход к изучению объекта при взаимодействии наук. Междисциплинарными науками являются социолингвистика и психолингвистика, биолингвистика. Социолингвистика развивается на стыке общего языкознания, этнокультуры, социологии и истории языка (см.: Швейцер А.Д. Социолингвистика. – Москва, 1976; Дешериев Ю.Д. социальная лингвистика: К основам общей теории. – Москва, 1977; Русский язык и советское общество/Под ред. Панова М.В. – Москва, 1968; Комшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. – Москва: Наука, 1984. С. 9;  Labov W.  The Study of Language in its Social Context. – Language and social Context/Edited P.P. Liglioni. Penguin Education, 1972, page 283-307; Ungeherer L. Aspekte Sprachlicher Kommunikation. – //Gegenwartssprache und Gesellsehaft. Dusseldorf, 1972S. 16-30;  Maser S. Theorie und Praxis Meuschlicher Kommunihardt. Munchen, 1974, S. 190-206 и др).

Как известно, группировка народонаселения в мире проводится по разным признакам – расовому, религиозному и языковому и т.п. Лингвистов интересует вопрос о соотношении языкового признака с другими. Американский ученый Р. Белл пишет о том, что упоминание о речевом коллективе «вполне естественно приводит к рассмотрению отношений между социолингвистикой и антропологией» (Белл Р.Т. Социолингвистика. Цели, методы и проблемы. Москва: Международные отношения, 1980, - С. 287).
Обсуждение «социальности» языка, его общественного характера издавна является предметом обсуждения философов – со времен античности – до наших дней (Т. Гоббс, Д. Люкк, Р. Декарт, К. Гельвеций. Д. Дидро. Ж.-Ж. Руссо, И. Гердер, И. Кант, Г. Гегель. Ч. Пирс и др.). Язык рождается в процессе деятельности не животной, а человеческой. И трудовая теория языка завоевала достаточно широкое признание. Разработка трудовой теории происхождения языка приводит к формированию комплексного предмета исследования: язык как система знаков, языковая способность, коммуникативная деятельность, - нуждающаяся в дальнейшем углубленном анализе в трудах современных языковедов (см. например, Донских О.А. Происхождение языка как философская проблема. Новосибирск: Наука, 1984, СС. 100-126).

Язык и сознание  представляют собой два необходимых условия существования общества. При этом данное утверждение совершенно не означает, что мышление возникает только на базе языка. Развитие языка и сознания происходит в процессе общественного развития труда. Авторы монографии «Влияние социолингвистических факторов на функционирование и развитие языка, - Москва: Наука, 1988» затрагивают в числе прочих вопрос исследования путей и форм влияния социальных факторов на язык, в частности, механизмы взаимодействия внутренних законов языка с закономерностями, характерными для развития его общественных функций, проблему отражения в языке изменений в социальной, экономической и культурной жизни общества. Важно, что авторы книги показали возможность изучения социальной обусловленности на разных языковых уровнях (Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка, - Мосвка: Наука, 1988. – 200 с.).

Наряду с тесной связью между развитием общества и развитием языка следует отметить и относительную самостоятельность языка. В структуре языка отражены также  отражены также и отношения между объектами окружающей нас действительности, существующими независимо от сознания человека и его общественных потребностей. Наряду с большим влиянием общества на язык, в языке отражается и законы общества и законы природы, язык самоценен сам по себе (Роль человеческого фактора в языке6 язык и картина мира/Б.А. Серебренников, Е.С. Кубрякова. В.И. Постовалова и др. - М.: Наука, 1988. – 216 с.; Сущность, развитие и функции языка, - М.: Наука, 1987). Разные подходы к исследованию этой проблемы более полно иллюстрируют роль человеческого, социальных факторов в языке, а также их влияние на развитие и функционирование языка. Более четко проявляются разные, но большей частью не взаимоисключающие, а, наоборот, взаимодополняющие друг друга подходы ученых к исследованию этой проблемы. Язык является объективно существующим явлением, которое имеет первостепенное значение в историческом развитии человеческого общества.
Со второй половины 20 века во всем мире повысилось внимание к социальному аспекту в языке. В частности, становление социологического направления в языкознании связывают с трудами французских исследователей 20 века (М. Бреаль, Г. Парис, П. Лафарг). Основатель данной социолингвистической школы, ученик Ф. де Соссюра Антуан Мейе, как и М. Бреаль, а впоследствии, - А. Доза, Ж. Вандриес и М. Коэн считали, что изменения в языке обусловлены как внешними, так и внутриязыковыми факторами. Вместе с тем, несмотря на то, что общелингвистические концепции Ф. де Соссюра и А. Мейе сближает признание социальности языка как важного признака исследуемого обънекта, в каждой из концепций при более детальном их рассмотрении мы сталкиваемся с различной трактовкой социальной сущности языка (см. Лернер К.Б. Социальная природа языка и процесс языкового взаимодействия. – Тбилиси: Мецниерба, 1989. – 112 с.).

Существенный вклад в разработку общей теории социолингвистики внесли ученые из Чехословакии: В. Матезиус, Б. Гавранек, И. Вахек и др.), а также из Германии. Ж. Вандриес отмечает, что язык «есть орудие действия и имеет практическое значение; поэтому, для того, чтобы хорошо понять язык, необходимо изучить его связи со всей совокупностью человеческой деятельности, с жизнью» (Вандриес Ж. Язык: введение в изучение речи. – М.-Л.: Соцэкгиз, 1934. – С. 217).

В 1950-е годы 20 века в американской лингвистике вводится специальный термин «социолингвистика», впоследствии утвердившийся и широко распространившийся в науке. Большой заслугой американских социолингвистов является достаточно подробная разработка понятийного аппарата социолингвистики (см. Швейцер А.Д. Социолингвистика в США//Проблемы зарубежной социолингвистики. М., 1976). Сотрудничество лингвистов, психологов, социологов и этнографов в целях более глубокого исследования сложных вопросов взаимодействия языка-сознания-культуры также дало целый принесло ряд весьма интересных результатов (C. Levy-Straus, 1953; Language and Culture, 1954 и др.). Вопросы взаимодействия между языком, сознанием и культурой рассматриваются в трудах Ф. Боуэза, Э. Сепира, а наиболее конкретно был поставлен Б. Уорфом, который был склонен к «ментальной» точке зрения. В частности, Э. Сепир поставил задачу «показать, как язык изменяется в пространстве и времени, и каковы его взаимоотношения с другими важнейшими человеческими интересами, с проблемой мышления, с явлениями исторического процесса, расы, культуры, искусства» (Сепир Э. Язык. - В кн.: Звегинцев В. А. История языкознания XIX - XX вв. в очерках и извлечениях. Издание 3-е. Часть 2. М., 1965. - С. 3). Современные исследования приводят к заключению  о том, что «гипотезу Уорфа нельзя не только принять в качестве общего решения вопроса о соотношении язык-сознание-культура, но даже невозможно использовать и как основу для дальнейшего исследования» (ср. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. Москва: Гос. издательство Минпроса РСФСР. – СС. 38-43).

Исследованию взаимодействия между обществом и языком посвятили свои научные труды члены Пражского лингвистического кружка: Ж. Вандриес, К.Л. Пайк, Э. Косэриу, А. Мейе, Ж. Мунен, Дж. Герцлер, Дж. Фишман, У. Лейбов и др. (Пражский лингвистический кружок. – М.: Прогресс, 1967. – 558 с.). На формирование осовремененной социолингвистики оказали значительное внимание работы У. Утни.

История языка – история общества

Кроме «чистого сознания» существуют «культурные матрицы». Еще в 19 веке в рамках сравнительно-исторического языкознания выдвинулось особое направление, ставившее перед собой задачу освещения истории народа по данным языка. Основатель этого направления Я. Гримм выдвинул формулу, согласно которой «наш язык есть также наша история». Подобный метод  одобряется многими мыслителями и учеными. История социолингвистики восходит к идеям И. А. Бодуэна де Куртенэ и Н.В. Крушевского (см. подробнее труды Е.Д. Поливанова, Н.Я. Марра. Г.О. Винокура. Л.П. Якубинского. В.В. Виноградова и др.).
Развитие и функционирование языка диалектически связано с историей общества, с социальными общностями людей, которым, в свою очередь, свойственны социальные типы языков: А.В. Десницкая, Ф.П. Филин, Г.В. Степанов, В.И. Абаев, И.К. Белодед, Р. А.  Будагов, М.М. Гухман, Ю.Д. Дешериев, К.Н. Державин, В.М. Жирмунский, А.М. Иванов, Б.А. Ларин, Ю.С. Маслов, И.И. Мещанинов, В.Ю. Михальченко, Е.Д. Поливанов, А.М. Селищев, Б.А. Серебренников, Ю.С. Степанов. В.М. Солнцев, Н.С. Чемоданов, Р.О. Шор, Л.П. Якубинский, В.Н. Ярцева и др.

Признание получила принцип построения истории языка, сформулированный Г.О. Винокуром: «… если история языка хочет быть адекватной своему предмету и изучать реальность, а не абстракции, то она должна формулировать свою задачу следующим образом. В том историческом процессе, который представляет собой существование данного языка, должны быть выделены известные стадии, на каждой из которых изучаемый язык представляет собой систему, отличную от предыдущей и последующей. Каждая такая система должна быть изучена как реальное средство общения соответствующего времени и соответствующей среды, то есть в исчерпывающей полноте тех внутренних связей и отношений, которые в этой системе заключены. Но так как каждая подобная система есть лишь видоизменение предшествующей и предварительная стадия последующей, то сама по себе не может быть вскрыта, пока не уяснены закономерные отношения, связывающие ее с хронологически сложными системами» (Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. Москва, 1959, - С. 215).
 Таким образом, при построении истории какого-либо языка важное значение приобретает проблема периодизации, поэтому, выделяя в истории каждого конкретного живого языка этапы или периоды, стадии, на каждой из которых он представляет собой весьма устойчивую систему, отличную и от последующей, являющуюся как бы мостиком между ними, необходимо опираться прежде всего на самые общие, основные принципиальные изменения в системно-структурном комплексе (литературного) языка.

Изменения, естественное развитие языка - как важнейший фактор его существования. Жизнь народов не протекает изолировано, поэтому социологический подход к языку обусловлен требованиями самой жизни, социальная основа языка складывается исторически. Ученые рассматривают проблему «Язык и общество» как органическую, определенную внутренними языковыми особенностями.
Исследование языка, проводимое в теоретическом или прикладном плане, в аспекте общих или частных проблем «неизбежно связано с выяснением существенных характеристик языка, определяющих соответственно подход к анализу всех звеньев структуры языка» (Общее языкознание/Под ред. Б.А. Серебренникова. Москва: Наука, 1970, том 1. Формы существования, функции теории языка. - СС. 417-447).
Признание языка важнейшим средством человеческого общения позволяет рассматривать язык в важнейшей коммуникативной функции, в которой интегрированы все свойства языка, обнаруживаемые в процессе обслуживания им общества на протяжении всей истории его развития (см. подробнее: Слюсарева Н.А. проблемы функционального синтаксиса современного английского языка. Москва, 1981, СС. 5-54). «Жизнь человеческого общества во всех сферах его деятельности обеспечивается языковым общением как основой коллективного опыта познания мира и созидания блага. В целом общение людей с помощью языка и есть коммуникация» (Тарасов Е.Ф. Место речевого общения в коммуникативном акте//Национально-культурная специфика речевого поведения. Москва, 1977, с. 91; Колшанский Г.В. Коммуникативная функция структура языка. Москва: Наука, 1984. – 175 с.; стр. 6).
Коммуникация представляет собой специфическое действие языка, обусловленное его природой: это реализация назначения языка в системе общественных явлений, без чего «язык не может существовать, как не существует материя без движения» (Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. Ленинград, 1975, с. 34). Е.Д. Поливанов утверждает, что «язык есть явление психическое и социальное; точнее, в основе языковой деятельности имеются факты физического, психического и социального порядка; отсюда и лингвистика, с одной стороны, является наукой естественно-исторической, с другой стороны, - одной из дисциплин, изучающих психическую деятельность человека, и, в-третьих, наука социологическая» (Поливанов Е.Д. Статьи по общему языкознанию. Москва: глав. ред. Вост. лит-ры, 1968, - С. 182).

В нашей работе особо подчеркнем тезис о том, что язык изменяется не сам по себе. Как подчеркивает И.И. Мещанинов, - «его (языка) изменения вносятся тою социальною средою, которая пользуется им как необходимым средством коммуникации, удовлетворяя насущным потребностям материальных нужд и развивающейся идеологии. Здесь связь языка и мышления несомненны» (Мещанинов И.И. Проблемы развития языка. — М., 1975. – С. 315).
Лексика способна отображать закрепленное в обыденной практике представление о внешнем мире: «любая «картина мира» связана с главенствующим мировоззрением и является средством формирования последнего» (Уфимцева А.А. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира//Роль человеческого фактора в языке. Москва: Наука, 1988. – СС. 117-118).

Однако, не все языки играют одинаковую роль в осуществлении культурного обмена, особенно в сферах материальной и духовной культуры. Это зависит от ряда факторов: от уровня функционального развития языка, сфер его применения, от культурного потенциала и численности его носителей, от уровня развития той или иной отрасли культуры на данном языке.

Существенную роль в изменении языковой ситуации играют такие объективные факторы: политический (языковая политика) и социологический (осознание данной этнической группой отдельности своего/своих языков). Наряду с этим специалисты подчеркивают существенное влияние на структуру языковой ситуации и языкового состояния собственно языковых факторов и примыкающих к ним культурно-исторические, а также – демографические, географические, социально-исторические и экономический фактор, которые являются взаимообусловленными (Чернышев В.А. Факторы складывания и изменения языковой ситуации//Проблемы изучения языковой ситуации и языковой вопрос в странах Азии и Северной Африки. Москва: Наука, 1970, СС. 21-26).

В контексте нашей темы подчеркнем, что опыт проведения языковой политики и изменений языковых состояний и ситуаций показывает невозможность осуществить программу сознательного, неисторичного, искусственного воздействия на язык в полной мере до конца. Все изменения должны быть восприняты и усвоены широкими массами общества.
«Реформаторы» литературных языков не до конца понимают того, что языковая действительность более сложна, многогранна, противоречива и стихийна, чем это представляется им изначально. При «реформировании»  языка «целиком», в результате получается искусственно созданный или другой язык. Как и при изучении самого языка основное требование при исследовании языковой ситуации – это историзм, то есть языковую ситуацию следует изучать и в диахронии, в процессе ее естественного исторического развития.

Языковая ситуация динамична, не является неизменной, а зависит от сложного взаимодействия многих факторов субъективного и объективного характера. При этом закрепленные в языковой политике интересы партий и группировок в классовом обществе далеко не всегда отвечают требованиям общества, народа, объективным факторам структуры языковой ситуации, естественным образом сложившейся в данном обществе.
Лингвист Л.Б. Никольский использует термин «этнолингвистическая ситуация», которым обозначает «расслоение этносов и территориальное распространение их языков» (Никольский Л.Б. особенности языковой ситуации в многонациональных афро-азиатских странах. – НАА, 1982, № 4. С. 49).

Применительно к обозначенной теме отметим, что в современной науке отсутствует единое общепринятое понимание и определение термина «этнос», а условно  представлено широкое и узкое понимание этнической общности, ряд из которых – весьма туманны. В узком смысле термином «этнос» обозначают «исторически сложившуюся на определенной территории устойчивую межпоколенную совокупность людей, обладающих не только общими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований (самосознанием), зафиксированным в самосознании (этнониме)» (Бромлей Ю.В. Там же, 1983, СС. 57-59).
Исследователи отмечают также двойственность и некую усложненность этого иностранного термина (ethnicity), под которым порой пытаются буквально протащить некую этническую общность, провозглашаемую идеологами доктрины «нацией» (Freeman, 1958, Kwan, 1966, Eastman, 1979, R. Bell, 1980 и др.), как, например, в случае «всемирной еврейской нации». При этом Л.Б. Никольский верно отмечает, что «языковая общность оказывается, с одной стороны, шире этнической общности и включает в себя несколько этносов. С другой стороны, один этнос может состоять из нескольких языковых общностей» (Никольский Л.Б. Язык в политике и идеологии стран Зарубежного Востока. Москва: Наука, 1986, С. 7).
Наряду с этим язык является важнейшим фактором национальной консолидации, и языковые группы послужили основой для образования национальных государств и развития национальностей в нации.

Не абсолютизируя язык как единственный признак нации и делая ударение на его совокупности с другими признаками нации (экономические связи, территория, общие черты культуры и характера), следует согласиться, что язык исторически является одним из наиболее стойких признаков нации (Белодед И.К. Язык и идеологическая борьба. Киев, 1974, с. 53).

Результатом консолидации этноса/нации в классовом обществе возможно появление национализма, способного существенно влиять на языковую политику. Одним из следствий этого является возрождение/создание фактически омертвевшего книжного древнееврейского языка в современном Израиле и даже в других странах проживания евреев под названием «иврит» (Общее языкознание/Под ред. Б.А. Серебренникова. Москва: Наука, 1970, С. 432). При этом идеологи политического сионизма не учитывают уникальную историю еврейского народа и тот факт, что нация складывается не сразу, а в ходе длительного и сложного исторического развития общества.

В классическом понимании нации определяются как продукт длительного исторического развития общества, как правило, продуктов разложения феодализма и развития капитализма, когда народности постепенно развиваются в нации. Новая эпоха исторического развития этнической общности создает основу для формирования литературных языков с наличием языковой нормы. Нации возникают и развиваются при наличии экономических связей большого числа людей (общности), имеющих общий язык, связанных общностью территории, традицией, национального самосознания некоторыми другими этническими атрибутами. А национальный язык в классическом определении – историческая категория, связанная с категорией нации. Подчеркнем, что основу развития языка составляет развитие общества во всей совокупности не только экономических и политических, а и культурных аспектов.

ЯЗЫК ИВРИТ: МИФЫ И ФАКТЫ


История языка – история народа. Причины различного поведения представителей различных вероисповеданий находятся и во внутреннем своеобразии того или иного вероисповедания, а не только в его политическом положении. Этим во многом определялось и языковое поведение иудеев в условиях пребывания в диаспоре на протяжении двух тысячелетий. Как известно, в течение более двух тысячелетий евреи жили совместно с другими народами, не имея своего государства, общего языка общения, в связи с чем еврейские культуры и языки впитывали в себя естественным образом элементы культуры и заимствования из языков других народов. Этому способствовала и степень рационализации экономической деятельности, допускаемая религиозной этикой иудаизма в диаспоре, приведшая к концентрации усилий евреев в сфере предпринимательства, ростовщичества, формирования особой культурно-экологичсекой ниши, а не только в их чисто внешнем историко-политическом положении (Макс Вебер. Избранные произведения. Пер. с немецкого/состав, общ. ред. и послесловие Ю.Д. Давыдова. Москва: Прогресс, 1990; Матвеев В.И. Язык и культура: некоторые аспекты исторических и современных контактов славянских и еврейских языков// Kalbotyra, Научные Труды: Lituano-Slavica. Языки. Культура. Контакты. Изд-во Вильнюсского университета, 1992, № 43 (2), с. 5-12). 

Социолингвистическая и краткая внутриязыковая характеристика еврейских языков
Для глубокого и полного понимания Ближнего Востока с древних времен до нашего времени изучение и исследование семитских языков, проведение сравнительно-исторического анализа является непременным условием (Струве В.В. Коростовцев М.А. Семитология как отрасль востоковедения. СС. 33-40//Семитские языки. Вып. 2 (ч. 1) Материалы Первой конференции по семитским языкам 1964 года. Изд. 2. Москва: Наука, 1965. – 361 с. – С.37). Знание языковедом исторических фактов помогает исследователю раскрыть многие изменения, факты в развитии языка. Благодаря данным языков, можно и более четко и полно проследить и аргументировать историю евреев. Ни древнееврейский язык, ни алфавит, письменность, которыми пользовались евреи, не являются «избранными» или источниками всех языков и письмен,  а представляют собой родственные другим языкам и письменам производные от более древних.

Древнееврейский язык относится к семито-хамитской группе северной ветви семитских языков, в частности, к ханаанским языкам и был распространен на территории Палестины примерно до 2 века до н.э. Сохранился в глиняных черепках в Палестине 8 века до н.э.- 2 века н.э. Употреблялся и в разговорной форме до 2 тысячелетия до н.э., оставаясь языком религиозной практики и духовной литературы. Встречающиеся расхождения по поводу времени прекращения функционирования древнееврейского языка связаны с тем, принимается ли во внимание только функционирование этого языка и в более позднее время, когда после так называемого плена, было на долгое время создано небольшое теократическое государство, и/или позднее – разного рода общины.

Многие исследователи считают, что древнееврейский язык функционировал в разговорной форме только до Вавилонского плена, то есть до 6 века до н.э. С распространением арамейского языка как официального языка Ассирийской империи и языка-посредника для палестинцев, постепенно развивалось древнееврейско-арамейское двуязычие, при котором доминировал арамейский язык вплоть до вытеснения еврейского из разговорно-бытовой сферы (Greenfield I. Neveh I. Hebrew and Aramaic in Persian Period. – The Cambridge History of Judaism. Jer. 1984; Weinreich U. History of Yiddish language. N.Y. 1985 и др.).
Тем не менее, относить функционирование собственно древнееврейского языка к 1 веку н.э. было бы преувеличением. Поскольку обязательная грамотность на еврейском языке была одной из иудейских догм, древнееврейский язык так называемого мишнаитского периода (ранних частей Талмуда) для удобства удовлетворения прежде всего религиозных нужд, дополнен лексическими заимствованиями, лексическими инновациями, а также подвергся некоторым изменениям в области морфологии и синтаксиса. Обозначение языка послебиблейского периода, языка новоеврейской письменности под названием «еврейский» в Библии не встречается (Штейнберг О.Н. Полный курс еврейской грамматики для и систематического изучения языка Ветхого Завета. Его истории, этимологии и синтаксиса. 1871. – С. 3).
В Библии древнееврейский язык израильских племен получил название «ханаанский» (Исайя, 19, 18); в боле поздних книгах – «иудейский», точнее – «иудейское наречие». Так как в последнем случае речь идет очевидно, об Иудейском царстве, имеется ввиду иудейский диалект Дьяконов И. М. Семито-хамитские языки. Опыт классификации., Москва, Наука. 1965. 119 с.; Языки древней Передней Азии., М., Наука. 1967. 492 с.). Ч. Лоукотка предполагает, что евреи называли свой язык «Иудейский язык», «иегудит» до 2 века до н.э.
Подчеркивая связь языка с иудаизмом, он дифференцировал язык по отдельным племенным говорам. Использовались и продолжают использоваться в ультра-ортодоксальных и националистических кругах также названия «священный язык», «язык мудрецов». При этом порой происходит некорректное отождествление известных религиозных текстов на этом языке с самим языком. С другой стороны, эти названия в полной мере оправдывают себя в том смысле, что ими называли именно древний язык первых иудейских текстов и надписей на глиняных черепках. То есть этими названиями обозначали именно древний язык. Лишь значительно позже он получил и название «гебраисти», в котором подчеркивается прежде всего его отнесенность к этносу и стирается граница между древним языком и функционирующим в настоящее время в Израиле.

Вместе с тем, с момента зарождения, функционирования и определенного омертвления, и значительно позднее – возрождения в современном Израиле, древнееврейский язык оставался книжным, культовым языком иудеев.

В 20 веке термины «еврейский язык», «современный еврейский язык» традиционно употребляется для обозначения разговорного, бытового языка восточных евреев несемитского идиш, представляющего собой по происхождению один из германских диалектов, смешавшийся с  древнееврейскими элементами, арамейской речью и элементами других языков. Этот термин используется и применительно к разговорному еврейско-испанскому языку ладино или спаньоли и некоторым другим еврейским языкам, к примеру, возникшем на базе арабского и распространенному в еврейской восточной среде языку мограбим егудит. Матвеев В.И. Язык и культура: некоторые аспекты исторических и современных контактов славянских и еврейских языков// Kalbotyra, Научные Труды: Lituano-Slavica. Языки. Культура. Контакты. Изд-во Вильнюсского университета, 1992, № 43 (2), с. 5-12).
 
Термин «еврейский язык» или «диалектный еврейский язык» можно использовать и применительно к караимскому (еврейско-тюркскому), бухарскому еврейскому, языку евреев ирани (еврейский язык горских евреев) и ряду других.
Древнейшим из еврейских языков является древнеперсидский язык, который сформировался предположительно в эпоху Ахменидов  и употребляется также в текстах Талмуда. Возможно, именно этот язык и послужил основой для более позднего образования и развития вышеупомянутых персидско-еврейских языков. К диалекту древнегреческого языка также относя греческий еврейский язык, время образования которого можно отнести к 4 веку до н.э. (Weinreich U. History of the Yiddish Language N.Y., 1985).
Таким образом, наряду с использованием древнееврейского языка и современного иврита можно говорить об функционировании и в настоящее время еврейских диалектных языках в определенной мере и сфере.

Термином «иврит» или «современный иврит» обычно называется искусственно возрождаемый с конца 19 века на базе древнееврейского языка мишнаитского периода и еврейских диалектных языков язык со многими заимствованиями из современных литературно развитых языков практически на всех языковых уровнях.
Этот язык послужил одним из средств объединения евреев-сионистов в Палестине, а после образования современного государства Израиль стал официальным государственным языком Израиля. В связи с разнообразием еврейских языков и спецификой языковых ситуация иврит называют еще «израильский еврейский», отражающий реальную сферу использования языка. Иногда используется термин «ново-древнееврейский язык», подчеркивающий одну из основ иврита.

Исходя из изложенного, более точным термином для названия современного израильского языка является «израильский еврейский язык иврит». Поэтому трудно согласиться с точкой тех исследователей, которые предлагают использовать термин «еврейский язык» лишь для обозначения иврита (Гранде Б.М. Введение в сравнительное изучение семитских языков, 1972. – С. 25), так как при таком подходе может игнорироваться использование евреями в быту таких языков как идиш и ладино.

Критически относясь к мнению Б.М. Гранде, разделяемому А.Ю, Айхенвальд, М.И. Занд и рядом других лингвистов, мы разделяем точку зрения И.М. Дьяконова, Й. Шифмана, Б. Клейфа и других исследователей: термин «древнееврейский язык» используется для обозначения древнего книжного языка, используемого преимущественно в религиозной практике и «израильский еврейский» или «иврит» для обозначения официального государственного языка современного Израиля  (см. Афразийские языки. Семитские языки. Кн.1//Языки народов Азии и Африки. 4. Москва, 1989; Дьяконов И.М. Языки Древней Передней Азии. Москва, 1967; Корниенко Ю.М. Лексикология и фразеология языка иврит. Москва, 1978; Khleif B.B. Insiders, Outsiders and Renegades//Towards a Classification of Ethno-linguistic labels//Language and Ethnic Relations. – pp. 161-162).

Представляется размытым и не всегда корректным использование названия «гебрайский язык» по отношению к книжному древнееврейскому языку и его современной модификации – ивриту. Также достаточно громоздким и расплывчатым представляется предложенное Б.М. Гранде название «древнееврейский язык в полном его охвате,  современными его формами», что по сути также делает рассматриваемое понятие более расплывчатым, сглаживая существующие различия между древним и современным языками. Исходя из вышеизложенного нельзя согласиться с тезисом о том, что «под ивритом понимается язык, традиционно называющийся в русской литературе древнееврейским» (Занд М.И. Идиш как субстрат современного иврита//Семитские языки. 26-28 октября 1964 г. Изд. 2-е. Москва: Наука, Глав. Редакция восточной литературы, 1965. – С. 221). При этом М.И. Занд предлагает современный язык называть современный иврит, поскольку он «представляет собой «иврит» со времени  возобновления его «разговорной функции», датируемой 10-20 годами 20 века» (Занд М.И. Там же, С. 221-222).

Наряду с этим, в указанный период сама языковая политика «ивритизации» евреев лишь входила в силу, формировались нормы языка иврит, создавались грамматики, а евреи широко использовали другие языки, прежде всего – стран проживания и идиш. Нельзя не согласиться с точкой зрения А.И. Рубинштейна, который, критикуя словарь Бен Иегуды, содержащий, с его точки зрения, «не везде оправданное обилие неологизмов», пишет «он (Бен Иегуда – В.М.) зачастую исключает  «арамейские слова» и идиомы иврита, сохранившееся в Талмуде (Семитские языки. Вып. 2, 1964. – С. 216). Как отмечает И.М. Дьяконов, - «северо-периферийный» аккадский и ханнанская группа северо-центральных семитских языков вымерли еще на ступени средне-семитского состояния» (Дьяконов И.М. Там же, 1967. С. 186).
Аргументированной является точка зрения И.М. Дьяконова, который предлагает сохранять предложенный термин «древнееврейский язык», используемый для обозначения книжного языка, используемого лишь раввинами в синагогах и некоторыми приверженцами иудаизма (знание религии и использование догматов на языке – не есть еще использование языка), который в 20 веке реконструирован и возрождается в современном Израиле в качестве государственного языка, кроме термина иврит.
Не случайно с 8 июля 2012 года правительственные сайты, а также все документы в самом Израиле предложили переводить на основные языки новых иммигрантов. Соответствующий законопроект предложила депутат Рухама Авраам (Кадима) http://www.courier.co.il/?id=10759/, которая считает неприемлемой ситуацию, когда новые репатрианты подписывают документы, которые с трудом могут прочесть и понять, а годы спустя понимают, что связаны финансовыми или иными обязательствами. Законопроект, пишет Jerusalem Post, уже поддержали, как минимум, 22 депутата. Важно, что вопрос о языковой доступности жизни в Израиле займет прочное место на повестке. "Израильское общество отличается плюрализмом, а потому должно обращать особое внимание на потребности разных групп населения", – сказала Авраам. "Доступность означает, что все граждане, даже пожилые репатрианты, будут иметь шанс правильно понять свои права и обязанности – не хуже, чем граждане, у которых иврит – это родной язык", – заявила депутат. Уроженец США Джон Дэйли – сопредседатель ассоциации англоговорящих жителей Ашкелона – рассказывает, что когда он переехал в Израиль, то был поражен количеством документов на иврите, которые ему пришлось подписать, не понимая ни слова из того, под чем он подписывается. "Мне только все говорили: Это замечательно! Ты главное подпиши! – что я и делал. Но при этом столько людей теперь концов не могут найти, получая письма от адвокатов из-за того, что подписали что-то, что теперь доставляет им неприятности", – отмечает он. cursorinfo.co.il http://www.courier.co.il/?id=10759/.
Важно также четко определить хронологические рамки возрождения-создания учеными иврита – с конца 19 века, не смешивая их с преобразованиями древнееврейского языка на некоторых этапах: мишнаитский, средневековый. Вопросами исследования, внутриструктурного развития и сферы функционирования древнееврейского языка и иврита занимается гебраистика или иудаика.
Отечественная лингвистика представлена трудами известных языковедов: А.Ю. Айхенвальд, В.В. Струве, Г.В. Церетели, И.Н. Винникова, Б.М. Гранде, М.А. Коростевцева, А.Е. Крымского, Х.К. Баранова, В.А. Крачковской, К.Г. Церетели, Ф.Л. Шапиро, Л.Е. Вильскера, А.М. Газова-Гинзберга, А.И. Рубинштейна, М.И. Занд, В.А. Лившиц, Г.А. Довгяло, И.М. Дьяконова и др.
Основоположниками литературной нормы иврита считаются Э. Бен-Иегуда, М. Мойхер-Сфорин и др. (Rabin H. Hebrew. – Current trend in Linguistics. 1970, # 6; Rosen H.B. Contemporary Hebrew. The Hague, Paris, 1977; Ben Yahuda E. Milton haLashon ha”Ivrit hayasana vahahadasha. Vol 1-16, 1908-1959). В 50-60-х гг. 20 века начался новый этап в развитии иврита, работа по его дальнейшему искусственному формированию и нормированию, которую проводили Х. Розен, Х. Бланк, Р. Вейман, В. Вейнберг, И. Клаузнер и др. (Blanc H. Koine as an Emergent national Standard//Language problems of Developing Nations. The Hague, 965; Blanc H. Some Yiddish Influences in Israeli Hebrew//The Field of Yiddish. The Hague, 1965; Weiman R.W. native and Foreign Element in a Language, Philadelphia, 1950; Weinberg W. Spoken Israeli Hebrew//Trends in the Departure from Classic philology, 1968, #11; Klausner Y. ha-Ivrit hahadasha uva’ayoteha, Tel-aviv, 1957; Rosen H.B. Contemporary Hebrew. The Hague. – Paris, 1977; Rosen H.B. Textbook of Israeli Hebrew, Chicago, 1962).
Особый интерес вызывают работы, посвященные лексике, заимствованиям ивритом и калькированию: М. Бен-Ашера, Г. Царфати, Р. Сивана. Р. Миркина (Ben Asher On the Action noun and Infinitive//Studies in Modern Hebrew Syntax. Haifa, 1975; Carfati G. Semantika Ivrit. Yer., 1979; Sivan R. Ha-Ivrit lerovdeha. – LLA, 1975, # 26;  Mirkin R. Al Ha-Milim hazarot Ba’Ivrit. – LLA, 1975# 26, p. 10).
Изучению языковых отношений, складывающихся среди евреев США и ряда других государств, иврита и идиш посвящены труды известного американского социолингвиста Й. Фишмана (Fishman J. The Sociology of Jewish languages, - IJSL. 1981, # 30; Fisherman H. Fishman J. the Official languages of Israel, Their Status in law and knowledge concerning them//Language in Society N.Y., 1977 (#6); Fishman J. The Lively Life of a “Dead” Language//Language of Inequality/Edit. by N. Wolfson, J. Manes. – Berlin etc.: Mouton, 1985. – 411 p. etc).
Исследования языковой ситуации в Израиле проводят также Й. Феллманн, Ш. Мораг,  (Fillman J. A Sociolinguistic Comparison of Two Modern Semitic Languages//Hebrew and Amharic. – Analecta Linguistica, 1975, #17; Morag S. Planned and Unplanned Development in Modern Hebrew. – Lingua, 1959, 38), а также лингвисты А.Ю. Айхенвальд и Ю.М. Корниенко (Айхенвальд А.Ю., Корниенко Ю.М. Языковая ситуация в Израиле//языковая ситуация и языковая политика в странах Востока. Москва, 1985) и др. 
Краткая социолингвистическая характеристика используемых в быту еврейских диалектных языков, сыгравших существенную роль в истории, культуре и жизнедеятельности евреев. Исследованию еврейских языков диалектного характера посвящено немало научных работ. Описанием идиш занимались Л. Шейняну, А. Ландау, Я. Герцон, Б. Борохов, М. Вайнрайх, Н. Прилуцкий, З. Рейзен, А. Гаркави, Ю. Йофее, Ю. Марк. Значительный вклад в изучение идиш внесли лингвисты Н. Штиф, М. Вейнгер, А. Зарецкий,  Л. Виленкин, Э. Спивак, В. Жирмунский, Э. Фалькович и др. (Гаркави А.Я. Об языке евреев, живущих в древнее время на Руси и о славянских языках, встречающихся у еврейских писателей (Из исследований об истории евреев). – Санкт-Петербург: Типография АН, 1865. – 65 с.4 Фалькович Э.М. Еврейский язык (идиш)//Языки народов СССР. Индоевропейский языки, Т. 1, - Москва: Наука, 1961. – СС. 599-629; Фалькович Э.М. Еврейский язык. – Москва: Дер змес, 1940. – 384 с.; Жирмунский В.М. О некоторых вопросах еврейской диалектографии//Язык и мышление. 9. – М.-Л., 1940. – СС. 135-145).
За рубежом проблемой развития, изучения и рассмотрения идиш занимается известный социолингвист Й.А. Фишман (Fishman, 1985$ 1971$ 1981$ 1989), Weinreich, 1956, Blanc H., 1965) и др.
Доказано, что основой возникшего в средние века на Рейне идиш является древнееврейский язык и немецкий: это один из диалектов германской группы, испытавший на себе сильное воздействие арамейского языка, а также славянских элементов. Этот язык, сформировавшийся в основном к 12 веку, выработал к 19 веку литературную норму на основе соединения черт двух из трех ведущих диалектов – северного и южного. Со второй половины 18 века идиш, переживший сложный период своего существования, начинает вытесняться в Западной Европе литературными государственными языками местного населения, чему способствовало развитие капитализма и тяга еврейской интеллигенции к Гаскале (Еврейское Просвещение). Наряду с этим идиш продолжал функционировать и развиваться в Белоруссии, Литве, Украине, Молдавии, Польше, Галиции, Румынии (проявляя в каждом регионе диалектные особенности), где существовали относительно компактные поселения евреев. В связи с исторически сложившейся ситуацией, идиш с конца 18 века пополняется многими элементами народных говоров, получив новую струю для своего дальнейшего развития, и славянскими элементами, а также словами и словосочетаниями интернационального характера (см. Матвеев В.И. Язык и культура: некоторые аспекты исторических и современных контактов славянских и еврейских языков//Kalbotyra (культура), 1992, № 43 (2), - Вильнюс: Изд-во Вильнюсского университета, 1993, - СС.5-12).
По данным исследований, большинство слов  в языке идиш – германского происхождения, затем следуют арамеизмы и гебраизмы, славянизмы, а также латинские, греческие, английские, итальянские, французские слова и множество слов, созданных в самом языке идиш (см. подробнее: Гаркави А.Я. Об языке евреев, живших в древнее время на Руси,…..). Идиш естественным образом впитал в себя немало заимствований из языков тех стран, где он использовался евреями.
В 19 веке начинается новый период в развитии и функционировании идиш, но полноправным языком он был признан в бывшем СССР. Многие широко известные во всем мире еврейские писатели и поэты писали на идиш. В связи с этим существует весьма обширная литература, написанная на идиш, включая поэзию, повести и романы, научные труды и т.п. Идиш использовался в СССР, где на нем издавались газеты и журналы.
До последнего времени идиш оставался одним из наиболее широко распространенных еврейских языков. Кроме СССР, стран Восточной Европы, идиш был широко распространен в еврейских общинах США, Германии, Голландии, Канады, Франции. Идиш в той или иной степени знали и использовали большинство евреев с произношением ашкенази. Этот язык представляет собой язык еврейских иммигрантов из стран СССР, Европы и Северной Америки. До последнего времени (20 век) в США, примерно 1,5 миллиона евреев использовали идиш, в Израиле – 0, 5 миллиона, и около 0,5 миллиона – в бывшем СССР (Fishman J. The Lively Life of a “Dead” Language//Language of Inequality/// p. 207-222).
Язык ладино или худесмо называют еще испанским иудейским языком, поскольку в его основе лежит старо-испанский язык или кастильский, в том виде, в котором он использовался на территории Испании в 15 веке, смешанный с арамейской речью евреев. Ладино содержит немало гебраизмов и арамеизмов, а также слов из арабского, турецкого и других языков.
В 1492 году с началом изгнания из Испании сефардских евреев, была заложена основа Judeo-Espanol. В силу языковой ассимиляции испанских евреев с коренным местным населением, престиж ладино был подорван и стал обнаруживать признаки «вымирающего диалекта». Как отмечает Г.В. Степанов: «язык сефардов, проживавших в Испании до изгнания, не был особым вариантом: вне религиозного обихода он не имел никакой специфической окраски»; и далее: «языковая ассимиляция была реальным фактом и родным языком сефардов был испанский» (Степанов Г.В. Типология языковых состояний и ситуаций в странах романской речи. Москва: Наука, 1976, - С. 43). Наряду с этим, «ладино утрачивает свою литературно-письменную форму, авторитет Judeo-Espanol подорван, он либо исчезал вовсе, либо использовался только в быту. «Иногда знание Judeo-Espanol ограничивается несколькими словами или фразами клише вроде – Quanto dai?» - «Сколько дашь?», либо счетом. В настоящее время сефардский обнаруживает все признаки вымирающего диалекта» (Степанов Г.В. Там же, 1976, с. 44). Попытки возродить ладино не имеют перспектив на успех, поскольку он относится к языкам, которые, по выражению Г.В. Степанова, - «умирает от склероза: в результате гибели функциональных элементов как внешнесистемных, так и внутриструктурных» (Степанов Г.В. Там же, с. 44).
Как отмечает И. Гельб, евреи «на протяжении арабского господства в Испании говорили преимущественно по-арабски, они оставили после себя литературу, написанную хотя и еврейским «квадратным письмом», но на арабском языке» (Гельб И.Е. Опыт изучения письма (основы грамматологии).  М. Радуга 1982, - с. 216).
Еврейская письменность была приспособлена и принята для идиш и ладино, некоторых других еврейских диалектных языков. Отсюда становится очевидным ошибочность мнения о том, будто все тексты, книги и газеты, написанные или отпечатанные еврейским письмом, написаны исключительно на древнееврейском языке (Hebrew-English lexicon, containing all the Hebrew and Chaldean words in Old Statement’s scriptures, with their meanings in English. – London, 1908. – 8, 287 p.; Moziani Eliyahu. Torah of the Alphabet or how the art of writing was taught under the Judges of Israel. France-Herbort, 1984. – 120 p.).
Для идиш характерны сочетания, отсутствующие в древнееврейском языке и современном иврите, а также имеет место необычная длиннота слов и повторение букв. При передаче идиш еврейским письмом буквы alef, ain, waw, jod, he читаются как гласные соответственно, а, о, у, і, е (Miess M. Die Judische Sprache. – B.-W. 1924). Также интересно мнение идишиста Й.А. Фишмана по поводу орфографической реформы идиш (Fishman J. The Sociology of Language an Interdisciplinary Social Approach to language//Advances in the Sociology of language. The hague. Paris? 1971/ - Mouton, vol. 1. – 418 p.; p. 361; also: the Field of Yiddish Studies in Language, Folklore and Literature. Coll./Ed. By M.I. Herzog e.a. the Hague etc., Mouton, 1969. – 7, 327, p. 1).
Идиш и ладино сохраняют еще функцию лингва-франка для групп еврейских иммигрантов в Израиль. И если идиш является одним из языков общения между представителями различных групп эмигрантов в Израиле, то ладино является языком-посредником евреев из стран одного региона.
Строение древнееврейского языка и его социолингвистическая характеристика
Особенности алфавита и письма
Первоначально древнееврейский язык не имел гласных и слогоразделов вообще, что представляло ощутимые трудности даже при его чтении. В связи с этим американский ученый Й. Гельб отмечает, что первым алфавитом, который можно назвать так с полным правом, является греческий алфавит (Гельб Й. Там же, С. 162). Отсутствие гласных вызывало разночтения древнееврейских текстов, их двусмысленность, создавало определенные трудности для понимания и возможность инотолкования. Об этом пишет и еврейский историк Г. Грец, отмечая, что «понять Священное Писание можно, однако, было только, благодаря введению особого обозначения для гласных звуков» (Грец Г. История евреев, 1908. – С. 18). В письме и даже печати «текст обычно состоит из согласных букв» (Риклис Л.И. Мори. Тель-Авив, 1963. – С. 11), которые крайне произвольно читаются как слоги; из-за отсутствия гласных букв, который «подразумеваются в организмах слов невидимо» (Штейнберг. Там же. – С. 6), - текст при чтении зачастую имел и имеет не всегда одинаковый смысл, то есть был не всегда идентичным.
М. Дюнан считает, что семиты умышленно не обозначали гласные звуки, и что это несовершенство является одной из причин распространения и приспособляемости алфавита. Другие исследователи считают, что первоначально каждая буква мела слоговое значение, а третьи полагают, что гласные отсутствовали потому, что в разных диалектах они были в одних и тех же словах разными (Д. Дирингер. Алфавит. М. 1963, 261). Это явилось одной из причин того, что в текст Талмуда вкрались ошибки, неточности и искажения (Винников И.Н. Самаритянское Пятикнижие и устная палестинская традиция//Палестинский сборник. Вып. 15 (78) История и филология стран Ближнего Востока. М.-Л.: Наука, 1966. – СС. 74-91, С. 75-76). Так, уже к 12-13 вв. авторы tosafot (дополнений) к талмудическому комментарию Раши, неоднократно указывали, что  библейские цитаты, приводимые в Талмуде, неточно совпадают с масоретским текстом (Например, Вег, 61 а; Шфбб 55 В, 128 а; Йеруб 2 а, 15В; Мег 3а; ВВ 123 в; Тшввф 33 а и т.д.) (см. Винников Там же, 1966, С. 74). В связи с этим многие библеисты, не обладающие специальной подготовкой, не могут самостоятельно пользоваться талмудической литературой.
Кроме недостатка – отсутствия огласовки, разночтения «раввинистической литературы», наличие отступлений от textus receptus в побиблейской традиционной литературе связано и с тем, что каждый памятник Талмуда имеет свою историю и фиксации на письме, свою рукописную традицию, что также не могло не привести к искажениям, не говоря о том, что раввины порой, приводили цитаты библейского текста по памяти, так как установленной редакции библейского текста еще не существовало (ср. Винников. 1966. – СС. 75-76). Это буквенное фонемографическое письмо поэтому называют консонантным, так как искусственно изобретенные позднее «гласные знаки» использовались отчасти и в значительной мере – факультативно (Маслов Ю.С. Введение в языкознание, Москва, 1975. – С. 305). По утверждению еврейских ученых, трудности этого письма стали ощущаться еще ранее – «с прекращением живого устного предания и когда язык совершенно был вытеснен из обыденной жизни народа» (Штейнберг. Там же, С. 7), а для четкого понимания библейского текста «необходимо было снабдить его обозначениями гласных звуков» (Грец Г. История евреев. 1908. – СС. 17-18). Поэтому еврейские ученые после завершения Вавилонского Талмуда искусственно «начали вводить вокализацию для книг Завета, которые предназначались для народного обучения» (Штейнберг. Там же, с. 7). Эта огласовка на письме библейского текста принадлежит масоретам – книжникам средневековья, а по мнению И.М. Дьяконова, - «не старше 7-10 вв. н.э.» (дьяконов. Там же, с. 369; Ср. Нельдеке Т. Там же, с. 77). Массореты ввели обозначения гласных и ударения, геминацию, ослабление согласных между гласными и т.д. Однако, массоретский текст не является точной копией древнееврейского языка (См. Лоукотка Ч. Развитие письма. - М.: Издательство иностранной литературы, 1950. – С. 112). Эта система знаков для гласных и ударений, по мнению Г. Греца, - «в течение долгого времени оставалась неизвестной и только в середине 19 века ее вновь открыли» (Грец Г. История евреев, 1908. – С. 18).
Возможно ли считать, что то еврейское произношение отдельных слов, фонем, которые фиксировали в 7 веке н.э. с целью чтения текстов древнееврейского языка и введению исключительно по преданию (так как общеупотребительного нормированного языка и произношения еще не было), - могло быть достоверным, даже при максимальной тщательности его установителей? Очевидно, нет, - считает А. Крымский, Т. Нельдеке и др.  Массореты, как бы ни держались предания, могли. Руководствуясь преданием, ввести произношение только наиболее позднего периода жизни еврейского языка периода его угасания, да и то – не чистое: наслоившаяся большая примесь личных искусственных выдумок прежних редакторов и переписчиков и их неизбежные арамеизмы не могли быть устранены, потому что несомненно успели уже укоренится и имели за собой то же предание, которого так строго держались массореты» (Крымский А. Редакторские замечания к никге: Нельдеке Т. Семитские языки и народы, 1903. – С. 85). И далее этот ученый пишет: «язык еврейских книжников создателей Мишны, Тосефты и других сильно уклонился от языка священного Писания и раввины вполне сознавали это различие» (Крымский. Там же. – С. 93). Й. Гельб отмечает трудности точного установления возраста библейского написания, поскольку затруднительно точно определить датировку текстов массоретов, но «что этот прием не был выдуман древними евреями, видно из его широкого употребления во многих системах письма, существовавших задолго до появления самых древних библейских источников» (Гельб. 1962, перевод 1986. – С. 163).
Некоторые ученые полагают, что библейские matres lectionis восходят к первоначальным дифтонгам, которые впоследствии подверглись стяжению и превратились в долгие гласные ( см. Yevin S. The Sing’ and the True nature of the Early alphabets//Archive Orientalni, 4, 1932. - Ss. 71-78; Frank R. Blake. The Development of Symbols for the Vowels in Alphabets Derived from the Phoenician//Journal of the American Oriental society, LX, 1940, pp. 391-413; Chomsky William. The Jewish Quarterly Review, XXXII, 1941-1942, pp. 27-49) и др. Вместе с тем, Й. Гельб приводит аргументы против подобной интерпретации, отмечая, что стяжение aw o au e произошло задолго до введения в Палестине системы собственного письма (примерно, в середине 2 тыс. до н.э.), а прием «полногласного написания» отмечен во многих письменностях, как семитских, так и несемитских, в которых его трудно объяснить как результат стяжения дифтонгов (см. Гельб Й. Там же, С. 163).
По мнению лингвиста Б.А. Серебренникова, в истории ряда языков существовала тенденция к устранению долгих гласных, так как «произношение долгих гласных связано с большей затратой физиологических усилий. Иногда в качестве средства ослабления участка напряжения, создаваемого долгими гласными, может выступать их сужение. В древнееврейском «а», несущее на себе ударение, превращалось в «о» (Серебренников Б.А. О материалистическом подходе.., 1983. – С. 215).Систем обозначения гласных было несколько: «Вавилонская», «Палестинская» и «Тивериадская» (Грец Г. История евреев. С. 427; Лоукотка, СС. 112-113 и др.).
Вавилонская (ассирийская система, которая была введена на основе Вавилонского Талмуда, была надстрочной (иногда использовались matres lectionis). В городах Тивериады раввинской школой была введена более удобная подстрочная «тивериадская» система. Как отмечает О.Н. Штейнберг, - «особо важна для нас система вокализации, установленная около 6 века в началах Тивериадской школы, так как эта система пользуется доныне всеобщим употреблением евреев» (Штейнберг. Там же. – С. 7). К старейшей системе относится так называемая matres lectionis – «направляющие знаки, согласно этой системы долгие гласные обозначались в тексте определенными согласными буквами waw, jod, he, которые в силу своих артикуляционных характеристик, наряду с основным согласным значением изредка могли отчасти заменять гласные, как бы выступая в их функции. Вокализация на письме состоит в основном из точек и вертикальных и горизонтальных черточек-значков, и поэтому иногда называется пунктуацией.
Эти комбинации значков, подчас сложные, передающие по сути один и тот же звук, кроме того, что передают лишь ограниченное число звуков, зачастую одни и те же знаки произносятся также по-разному, а для передачи одного и того же звука может быть использовано несколько различных комбинаций знаков (Риклис Л.И. Мори, стр. 16), что также делает прочтение текстов затруднительным и на иврите. Еще в большей степени затрудняет прочтение слов и текстов отсутствие единых общепринятых норм, проявляющееся в наличии ашкеназского и сфардского диалектных особенностей. И если в одном подстрочный знак … (комоц – о) произносится только как «о», то в другом этот же значок комоц произносится прежде всего как «а», и лишь иногда как «о». Сравните: … - сегель – «е» и сегол «э» и т.д. и т.п. Подобные расхождения встречаются и в современных израильских учебниках иврита.
Таким образом, древнееврейский алфавит является чисто согласным, хотя четыре буквы этого алфавита «алэф», «хе», «вав» и «йод» употребляются также для обозначения гласных. По мнению Хомского, они утратили свое согласное (слабое) значение и стали как бы «немыми», и в дальнейшем использовались для обозначения так называемых долгих гласных, иногда неверно называемых «гласными», а чаще, как становится общепринятым, - matres lectiones (Дирингер, Там же, С. 317).
И.М. Дьяконов пишет, что «использовании некоторых знаков согласных для близких по артикуляции гласных объясняется прежде всего тем, что текст, в котором гласные вообще не обозначались, часто оказывался двусмысленным. Применение знаков «юд», «хэй», «а», «w» («o»); «у» для «і», «е» содействовало и то, что в некоторых сочетаниях эти согласные, слившись с соседними гласними ввобще перестали произноситься: например, a’, ah дало a, aw дало «o», aj дало «e». Впрочем, matres lectionis с самого начала применялись не только там, где исчез этимологически необходимый согласный, они обозначали и те долгие гласные, которые не были связаны с исчезновением согласного (Дирингер. Алфавит. С. 317). Например, писали hkmh, а читали hоhma – «мудрость». Как пишет Ч. Лоукотка, - «с этим способом мы встречаемся уже в древнейших текстах, а также в некоторых разделах Библии» (Лоукотка Ч. Там же, С. 111). Однако, как далее отмечает Ч. Лоукотка, эта система была «слишком громоздкой и часто приводила к ошибкам, особенно в ударениях» (Там же, с. 111).
И.М. Дьяконов констатирует, что тексты, в которых обозначены только корневые значения слов, но не обозначены грамматические отношения между словами, трудно понимать в любом случае (Дьяконов. С. 317). Следует согласиться, что такой способ письма объясняется не мнимым «удобством» его в условиях семитского строя языка, а историческими причинами возникновения этого письма из слогового, «в котором число знаков было сокращено до минимума в результате обозначения одни ми тем же знаком комбинации определенного согласного с любым гласным» (Дьяконов И.М. Примечания к книге Дирингера «Алфавит». С. 317). Сам Дирингер по этому поводу пишет, что «письмо иврит, передающее только корни слов и не указывающее на такие «детали», как принадлежность слова к определенной части речи, время глагола, залог, часто даже число и т.п., не может считаться совершенным средством передачи любой языковой системы, в том числе и семитских языков» (Дирингер. Алфавит. С. 261). Показательно, что для иммигрантов, которые в силу естественных причин недостаточно хорошо понимают иврит и владеют им, издаются газеты на «легком иврите» - «Шаар ла-натхиль» (Раздел для начинающего) и «Омер» (Слово).
В начальных учебниках иврита, некоторых библейских текстах, книгах для детей и иммигрантов в Израиль, используется система диакритических значков, близкая к тивериадской. Из общего числа этих знаков 6 подстрочных, один (холем) – надстрочный, а один (шурек) – ставится внутри согласной буквы. Диакретичсекие значки используются и для уточнения согласного значения букв шин (ш) и (с), для указания ударения и т.п.
Как отмечает В.А. Истрин, - «в отличие от арабского языка огласовка еврейского письма имеет более случайный характер (Истрин В.А. Возникновение и развитие письма. – Москва: Наука, 1965, С. 316; Газов-Гинзбург А.М. Был ли язык изобразителен в своих истоках?. – Москва: Наука, 1965. С. 114).
Таким образом, древнееврейский язык, представленный в Библии, состоит преимущественно из слов трехсогласных корней, типичных для него, с отсутствием обозначения гласных. Письменный язык, состоящий только из согласных, был труден как при изучении, так и в чтении. Требовалась глубокая начитанность, достаточно высокий уровень знаний (прежде всего, религиозных догматов, а также письма), чтобы верно произносить одни согласные и понимать читаемое, что признается и рядом еврейских исследователей (см. Грец Г. История евреев. С. 136). Это письмо, которое на определенном этапе возможно было назвать своеобразной тайнописью, доступно было лишь раввинам, клерикалам, ученым и чтецам, которые могли овладеть этим искусством; для простых людей (неподготовленных), для масс еврейского народа прочтение текста было практически недоступным (Грец Г. Там же. С. 316). С другой стороны, все это позволяло раввинам неоднозначно, по их собственному смотрению трактовать одно и то же высказывание.
Распространено также двоякое толкование (произношение) и написание (в конце слов) одних и тех же букв, что чрезвычайно затрудняет восприятие, понимании текста. К тому же, как подробнее будет показано ниже, при переписке библейских текстов кроме прочих неточностей, допускались определенные отступления в написании слов от установленных правил орфографии. Приведем лишь некоторые характерные примеры трудностей. Алфавит иврита состоит из 22 согласных букв, причем буква «алеф» не произносится вообще, не является ни показателем твердости, ни показателем мягкости. Буквы …, …, … с точкой («дагейш» внутри буквы) произносятся соответственно. …, …, …, но без точки внутри они произносятся глуше: .., …, …, дублируя при этом знаки алфавита.
Как отмечалось ранее, буква «шин» с точкой над буквой с правой стороны произносится как «ш», а с точкой над буквой с левой стороны – как «с». Пять букв в конце слова пишутся иначе. Затрудняет понимание древнееврейского текста необоснованная для литературного языка перестановка букв  в словах без какого-либо изменения их лексического значения. При этом буквы одного органа произношения часто заменяют друг друга (примеры на иврите) и др. К недостаткам, трудностям усвоения языка относится и то, что категория имен включает существительные и прилагательные, между которыми обычно нет морфологической разницы.  А отличие проявляется по функции и синтаксическим связям в предложении.
К тому же, исходя из сложности начертания и подобия написания, зачастую путаются при чтении такие буквы древнееврейского алфавита, используемые в современном иврите, как «бэт» и «каф», «хэй» и «хэт», «фэ» и «хаф», «заин» и «вав», «гимел» и «нун». Определенные пары букв звучат на иврите одинаково, в результате чего во многих случаях приходится попросту заучивать правописание слов. Таким образом, весьма бесполезный избыток средств для обозначения звуков и нехватка средств сопутствуют друг другу (ср. Пауль Г. Принципы истории языка. Москва, 1960. СС. 445-449). В то же время, согласно принципу экономии, исходящему из требований коммуникативной пригодности, коммуникативной функции языка, наибольшей устойчивостью обладают только те языковые явления, которые сочетают в себе минимальную затрату произносительных усилий, способность к изменениям, варьированию.
Таким образом, длительное время иудейские клерикалы умышленно использовали недостатки языка, как бы изначально накладывая ограничения, запрет на его знание и толкование религиозных книг, догматов. Тем самым древнееврейский язык по сути перекрывал путь евреям к самостоятельным знаниям. Введение значков-огласовок также было продиктовано на определенном этапе развития прежде всего интересами раввинов. Ведь чтение, работа с иудейскими религиозными текстами на древнееврейском языке были возможны только благодаря тому, что обучаясь, клерикалы получали полную информацию, устную традицию текста из уст учителей. Делалось это без огласки, с целью максимально скрыть от народа и других народов подлинное содержание текстов. Однако, в связи с тем, что позднее сами же раввины в диаспоре стали по-разному читать и толковать тексты, «отцы храма» сами испугались ломки традиции (ср. к примеру, караимы). Это вынужденная мера, на которую вынуждены были пойти посвященные коэны с целью хоть в какой-то мере сохранить идентичность трактовки и написания текстов, древнееврейский язык, который стал приходить в упадок даже в синагогах разных стран мира, чтобы сделать тексты более доступными и относительно одинаково трактуемыми раввинами.  Отсутствие гласных является одним из недостатков, признанных учеными, приводящих, наряду с социальными факторами к определенному «омертвению» древнееврейского языка, что потребовало изобретения значков для обозначения гласных (Грец Г. История евреев. С. 136).
Как и ранее первоначально письмо, используемое евреями, отличалось от квадратного, так и первые значки для огласовки имели весьма существенные отличия по форме и месту расположения: они располагались над согласными буквами за исключением долгого «у». Эта система называется Ассирийской или Вавилонской системой гласных значков. Тексты с использованием этой огласовки встречаются в настоящее время весьма редко. Являющаяся в настоящее время общеупотребительной Тивериадская система значков была введена караимскими масоретами между 780-800 гг.  До того времени, начиная с после талмудического периода, была в употреблении Вавилонская система (Отметим, что в Кодексе Пятикнижия Моисеева есть приписка, из которой следует, что надстрочная система называлась Ассирийской, а подстрочная - Тивериадской). Палестинская система значков отличалась преимущественно знаками ударения.
Таким образом, существующие несколько систем гласных, отличных друг от друга, не способствовало точной передаче произношения букв собственно древнееврейского языка. Как по этому поводу пишет И.М. Дьяконов, - «при изменении фонологической системы живого языка соответственно, изменяется и произношение текстов на мертвом языке» (Дьяконов. Там же, с. 370). А это особо важно, существенно для древнееврейского языка, в котором большинство слов – трехсогласные, что значительно сужает число комбинаций букв, а, следовательно, большая нагрузка ложится на огласовку, на значки.
Согласно одной из версий, древней еврейской традицией изобретение гласных значков приписывается Моисею (из Сузы?), который вынужден был создать огласовку для своих учеников, которые не могли иначе читать Пятикнижие (Грец Г. История евреев. С. 136). В связи с его изобретением гласных знаков (возможно, заимствованных у ассирийцев) и «регулировкой» текстов посредством точек, его прозвали «пунктатором», следует добавить «изобретатель пунктуации».
Вместе с тем, едва ли один человек мог совершить столь непростое дело в одиночку. Более вероятным представляется, что работала группа пунктуаторов. В связи с тем, что они вынуждены были руководствоваться и традицией, преданием, и знанием языка, они заложили основы определенным правилам древнееврейского языка и основывающейся на иудейской традиции знание орфографии и исключений (массора) (см. Грец Г. Там же, С. 137).
Если у массоретов несомненно имелось хорошее знание традиции, то в то время не было научного понимания научной и экспериментальной фонетики, в связи с чем их огласовка явилась лишь попыткой возродить исконное древнееврейское произношение. Тем не менее, ее следует признать первой попыткой изучения языка, приближенной к научной, поскольку в то время лучших свидетельств не было. В связи с этим, несмотря на чрезвычайную сложность и непоследовательность фонетических правил, изучая древнееврейский язык, приходится базироваться на масоретском чтении. Если попытаться воспроизвести некие «идеальные исходные формы значков для огласовки, то, исходя из природы древнееврейского языка в области фонетики, он получил древне-ханнаанейско-аморейскую фонологическую систему (Дьяконов. Там же, с. 371).
Г. Грец неоднократно отмечает необходимость введения гласных значков «для отчетливого понимания библейского текста (Грец Г. стр. 17-18), в связи с тем, что понять Библию можно было «только благодаря введению  особого обозначения для гласных звуков» (Грец Г. С. 18). При этом только текст Пятикнижия, читаемый в синагогах, не был снабжен пунктуацией (передавался только по традиции и степени посвящения), так как религиозный фанатизм и консерватизм, а также необходимость для раввинов «удобного» толкования текстов, не могли допустить установления в Пятикнижии огласовки: «религиозная придирчивость не позволяла прибавить ни одной черточки к тому, что было открыто самим Богом» (Грец Г., с. 18; Лоукотка Ч. Там же. С. 110).
Утверждения еврейских ученых о необходимости огласовки древнееврейского языка совпадают с данными научных исследований ряда современных исследователей (И.М. Дьяконов, В.А. Истрин, Й. Гельб, Ч. Лоукотка, Д. Дирингер и др.) и не вяжутся с утверждениями отдельных израильских ученых о том, что якобы «еврейский читатель привык читать текст, состоящий исключительно из согласных, без гласных знаков, не находит это трудным» (см. Риклис. Мори). Об этом свидетельствует Постановление в 2012 году об обязательном переводе многих документов и информации в Израиле на русский язык, поскольку многим иммигрантам, особенно немолодым, крайне затруднительно овладеть ивритом, в связи с чем в Израиле активно используются «языки стран прежнего проживания», языки-посредники по сути даже межэтнического общения между разнокультурными представителями выходцев из разных стран и континентов.
Примером трудностей иврита без огласовки является и тот факт, что автор учебника иврита «Мори» Риклис снабдил многие тексты учебника гласными знаками. Это полностью соответствует утверждению Г. Греца о том, что «понять Священное Писание можно, однако, было только благодаря введению особого обозначения для гласных звуков» *(Грец Г. с. 18, 430).
При этом заучивание текстов посвященными способствовало прочтению иудейских основных религиозных текстов без огласовки. Однако, устная традиция страдала с веками от ошибок и неточностей при передаче. Поэтому возникновение значков для обозначения гласных связано как с необходимостью различения частей речи, так и, исходя из требований точного произношения богослужебных текстов, тем более текстов, написанных уже на мертвом языке (Истрин Там же. С. 306). Следовательно, огласовка нужна была и раввинам, рассеянным вместе с массами по свету, и иудеям для чтения и изучения религиозных текстов, то есть была вызвана определенными социальными историческими причинами. В частности, необходимостью улучшения языкового механизма и сохранения языка в состоянии минимальной коммуникативной пригодности хотя бы в сравнительно ограниченной группе.
Другое дело, что будущие раввины, особенно те, которые проживали в странах Передней Азии, обучались в специальных учебных заведениях, которые нужны были иудейским клерикалам для сохранения и социализации книжного языка, обеспечения «языковой преемственности». С раннего возраста заучивая религиозные догматы и тексты, они в дальнейшем практически не нуждались в письменных текстах, точнее, в огласовке, так как ежегодно повторяли их в синагогах фактически наизусть.
Поэтому и в настоящее время, несмотря на желание представителей консервативных кругов отмежеваться от гласных значков, огласовки текстов, не только школьники. А и иммигранты в Израиль не могут обойтись без значков при изучении современного иврита и чтении и написании текстов. В настоящее время без matres lectionis иврит не может быть доступен всем евреям даже современного Израиля, а тем более – других стран, так как, в отличие от Талмуда и других текстов религиозного содержания, которые можно с большей или меньшей степенью точности заучить наизусть, в настоящее время круг вопросов, затрагиваемых на иврите, значительно шире и разнообразнее и заучить их наизусть просто не представляется возможным (да и лексический запас иврита значительно пополнился за счет заимствований из мировых языков современности).
В связи с консонантизмом корень древнееврейского языка и современного иврита характеризуется обилием согласных (2-3-4) фонем, включая архаичные горловые и горло-зевные, зевные  и несколько фонем с горло-зевной окраской, а также j, w (Газов-Гинзберг А.М. Семитский корень и общелингвистическая теория моновокализма//Семитские языки. Вып. 2 (ч. 1), Москва, стр. 20; ср. Гранде. стр. 139). Напомним, что между корнями различных слов многие имеют в начале или в конце так называемую «слабую» букву, которая в различных видоизменениях корня становится невнятной и поглощается или уподобляется либо предыдущим, либо последующим. Изменения в арамейской фонологической системе оказали влияние на масоретское произношение древнееврейского языка, восходящее, очевидно, к средневековой арамейской фонетической системе (Дьяконов. С. 372).
Древнееврейский язык в связи с утратой внешней флексии имел ударение на последнем слоге, что по законам общей фонетики привело к удлинению качества и количества гласных в неударных слогах. Наиболее общее правило древнееврейского вокализма, как, например, долгий а – 0 (с исключениями); сохранение долгих і, u и др. достаточно полно раскрыты в трудах М.И. Дьяконова, Б.М. Гранде и поэтому не являются объектом нашего специального исследования (см. Гранде Г.М. Введение в сравнительное изучение семитских языков. – Москва: Наука, глав. ред. вост. Литературы, 1972. – сс. 333-337).
Как показывают результаты сопоставления фонетических систем древнееврейского языка и иврита, они достаточно существенно отличаются друг от друга. Фонологическая система и фонологическая норма древнего языка, имевшая специфику и существенные недостатки в ходе искусственного создания иврита явились объектом наиболее глубоких преобразований, без которых невозможно было бы эффективное использование этой системы в жизни современного общества. Орфоэпия иврита, как это было видимо, задумано изначально, должна была базироваться на сефардской произносительной традиции. Однако позднее возобладала ашкеназская произносительная норма, что и представлено в разном произношении одних и тех же букв в ряде современных учебников иврита (см. также: Айхенвальд А.Ю. Современный иврит. – Москва: Наука, 1990. – СС 21-40).
Наряду с изложенным, массовое овладение орфоэпическими нормами иврита все еще находится на этапе становления. В совершенстве орфоэпическими нормами владеет еще достаточно ограниченное количество израильтян, как правило, родившихся и выросших в Израиле.
Лексический состав древнееврейского языка
Определенному сдерживанию развитию древнееврейского языка, письменности в 20 веке, как и ранее, мешали ортодоксальные религиозные круги, представители которых под видом сохранения священного для них языка, стремились таким образом сохранить и свои господствующие позиции в духовной жизни еврейского народа. Длительное неиспользование древнееврейского языка в экономической жизни, влияние религии на развитие языка проявляются наиболее зрело, прежде всего в области лексического состава языка.
Одним из существенных недостатков лингвистических работ по семантике является то, что они, зачастую не связывают семантическое развитие слов с историей говорящего на данном языке народа, а стремятся отождествить с закономерностями логических или психологических процессов. Такого рода подход, по мнению В.А. Звягинцева, - «представляет в извращенном виде действительную природу языка и происходящих в нем процессов» (Звягинцев В.А. Семасиология. М. Изд-во МГУ, 1957, с. 255). В связи с этим, В.А. Звягинцев отмечает необходимость при рассмотрении указанного вопроса сосредоточить внимание на двух кардинальных для каждого лингвистического исследования аспектах: 1) с одной стороны, - на взаимосвязи процессов развития языка с историей говорящего на нем народа, 2) на специфике семантического развития языка, обусловленной прежде всего внутриструктурными особенностями исследуемого языка (Звягинцев. Там же, С. 256). Воздействие общества на язык, отражение в нем социального проявления в той или иной мере, более или менее очевидно на всех уровнях языка, - по-разному. В.А. Звягинцев отмечает, что «наиболее наглядным и очевидным образом исторические события и изменения отражаются на словарной стороне языка и, в частности, в лексическом значении  слов». И далее: «Здесь, прежде всего устанавливается общая зависимость между фактами истории общества и культуры» (Звягинцев В.А. Семасиология. 1957, с. 256).
Очевидным является тот факт, что «включение иностранных слов в родной язык происходит прежде всего в результате определенной потребности. Поэтому язык воспринимает чаще всего слова, соответствующие тем понятиям, для которых в нем еще нет обозначений» (Пауль Г. Принципы истории языка. Москва, 1960,  с. 462). Г. Пауль пишет о сопутствии интенсивному культурному влиянию со стороны другого народа особо интенсивного притока иноязычной лексики, отмечая, что «заимствования иноязычного материала сверх нормальной потребности наблюдается в тех случаях, когда иностранный язык и культура ценятся выше родного языка и отечественной культуры, вследствие чего речь, пересыпанная иностранными словами и оборотами, считается внешним признаком светскости и утонченного вида» (Пауль. Там же, С. 462).
Лексика древнееврейского языка отражает его книжную, «законсервированную» структуру, прежде всего иудейские догмы, веками отображаемые при помощи этого языка. Исходя из природы семитского древнееврейского языка, его лексический состав близок к арамейскому и другим семитским близкородственным ханаанейским языкам, обнаруживая при этом и некоторые характерные особенности, описанные в работах Газова-Гинзбург, Б.М. Гранде, И.М. Дьяконова, В.П. Старинина и др. По-сравнению с древнееврейским языком, в котором слова общие по происхождению, заимствованы из близкородственных (старо-шумерского, хурритского, аккадского, старо- и поздне-вавилонского, а позднее – греческого и арабского языков), современный иврит, представляющий собой современную модификацию этого книжного языка, содержит множество искусственно привнесенных заимствований и привнесенных калек из неблизкородственных языков, в частности, английского (многие из которых – греко-латинские по происхождению): ….. университет, … студент, ……… радио, ………. концерт,………….. авто, ………. сигарета, …………телефон и др. Причем, слова не только интернационального характера (см. Риклис. Мори. Еврейско-русский словарь. Составил Яков Певзнер. Издание Эрец, Израиль, 1956; .Weiss R. The method of Ben Yehuda to his neologisms//Leshonenu la-Am, 1961, #12, pp. 199-206, 237-277; Sivan R. The neologisms of Ben Yehuda in his Dictionary//Leshonenu la-Am, 1961, #12, pp. 37-77), а также слов разговорной английской речи со значениями: «привет», «окей, ладно», «выгодная, блатная работа» и др.
При этом следует отметить, что и степень «врастания» жизненно необходимых заимствований в лексико-семантическую, терминологическую системы современного иврита различны. Английский язык вообще получил в силу своего международного характера широкое распространение среди большей части населения современного Израиля, особенно среди тех евреев, которые не владеют или слабо владеют ивритом, а также среди бизнесменов, ученых математиков и т.п., так как литературно развитый современный общепризнанный международный язык наилучшим образом отвечает требованиям коммуникации сегодняшнего дня и широко распространен во всем мире в жизненно важных сферах; является ключом к сокровищницам научных и иных знаний.
Поэтому он используется в Израиле и в качестве лингва-франка и имеет также полуофициальный статус. На английском языке издаются государственные документы и ведется переписка, его преподавание и знание поощряется, поддерживается на государственном уровне. Это также свидетельствует в пользу того, что иврит еще не соответствует  в полной мере удовлетворению нужд и потребностей современного общества. Лидирующее место по степени распространения в Израиле оспаривают английский, русский и французский языки. Русский язык реально имеет особый статус в Израиле благодаря волнам русскоязычных иммигрантов, создавших и особую разновидность языка «русит». Естественно, что существенную роль в жизни иммигрантов продолжают играть их родные языки стран прежнего проживания. Более того, в результате краха политики классического сионизма, все многие иммигранты в Израиль все больше возвращаются на временное и постоянное место жительства в страны прежнего проживания, где они родились, и языки которых были прочно усвоены ими с детства и закреплены в их сознании.
Закономерно в связи с изложенным, что группы иммигрантов общаются между собой также на идиш, английском, русском, французском, арабском и других языках. Это происходит и потому, что даже лексический состав древнееврейского языка, который является важной основой иврита, не удовлетворяет потребностям сегодняшнего дня, с чем и было связанно массированное пополнение его заимствованиями.
Встречаются и различные варианты диглоссии и билингвизма. Например, в Иерусалиме используется Loshen Kodesh (Talmudic Hebrew, Literary the Holy Tongue) для религиозной жизни; иврит и Mame Loshen Literary Mother Tongue) или идиш – для повседневной жизни, при этом язык идиш является и языком евреев диаспоры; наиболее широко из языков диаспоры распространены русский и английский язык, последний многие еврейские мировые лидеры называют «современный идиш», а также другие (Khleif B.B. Insiders, Outsiders, and Renegades: Towards a Classification of Ethno linguistic Labels//Language and Ethnic Relations/ -pp. 161-162). См. также: Martin –Jones M. Language Power and Linguistic Minorities: the need for alternative approach to bilingualism, language maintains and shift//Social Anthropology and the Politics of Language/Ed. By R. Grillo. – Rout ledge London and N.Y. the Sociological Review, 1989. – 249 p., pp. 106-125).
После массовой волны русскоязычных евреев из стран бывшего Советского Союза, роль и место этого языка в русской израильской диаспоре настолько возросли, что возник вариант языка под названием «русит». Один из лидеров движения русскоязычных евреев бизнесмен Александр Левин верит, что «русскоговорящим в Израиле надо объединиться вокруг своих общин. Я часто бываю в Израиле и обратил внимание, что в синагогах практически нет русскоязычных раввинов, что большая часть репатриантов очень плохо разбирается в традициях нашего народа. Нет "синагог для русских", нет возможности почитать "Сидур" на русском языке. А в США такие синагоги есть, и в Германии есть. Думаю, что это отдаляет репатриантов из стран СНГ от наших традиций. Нам хотелось бы изменить эту ситуацию. Ведь синагога - это не только место для молитвы, это и место для встреч, для общения. Она способствует объединению общины. Корреспондент: «То есть, Вы хотите объединить "русских" в Израиле вокруг синагог и религии?» «Я бы очень хотел, но это, к сожалению, невозможно»
Своеобразие подобной диглоссии раскрыто в трудах Ч. Фергюсона, Й. Фишмана, Вейнрейха, А.Е. Супруна, Б.А. Успенского и др. Напомним, что диглоссия (от др.-греч. ;;; — «два» и ;;;;;;/;;;;;; — язык) - особый вариант билингвизма, при котором на определённой территории или в обществе сосуществуют два языка или две формы одного языка, применяемые их носителями в различных функциональных сферах. Для диглоссии характерна ситуация несбалансированного двуязычия. При этом возможны ситуации, когда последний является родным разговорным языком для всего населения территории или его части, а «высокий» язык - родственным по отношению к родному языку либо неродственным надэтническим языком территорий с разнообразным этническим составом населения. http://ru.wikipedia.org/wiki/Диглоссия/.В работах Фергюсона рассматривались H-L пары родственных языков или пары литературная норма - диалект, однако в 1967 г. Джошуа Фишман, рассматривая различные сферы функционирования испанского и гуарани в билингвизме Парагвая, распространил понятие диглоссии и на неродственные языки (Ferguson, Charles A. Diglossia. Word 15 (1959), 325—340; Joshua Fishman. Bilingualism with and without diglossia; diglossia with and without bilingualism. Journal of Social Issues 23(2), 1967); Joshua A. Fishman. The rise and fall of the ethnic revival, p. 40 (Walter de Gruyter, 1985); Успенский Б.А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI-XIX вв.). М., 1994).
Неоспоримым фактом является, что исторически еврейская культура и языки подвергались воздействию культур и языков окружающего большинства и можно спорить лишь о мере этого воздействия. О влиянии греческой и римской культур и языков на евреев свидетельствует «множество слов и понятий, встречающихся в Мишне» (Hartmann A.T. Thesauri Linguae Hebraice e Mishna Augeni Particula,1,2,3. Rostochii, 1825-1826; Перефкович Н. Талмуд. Его история и содержание. Часть 1. Мишна. – Санкт-Петербург, 1897, СС 64, 69). Исследователи отмечают, что создание греческого алфавита, одного из важнейших достижений греческой цивилизации, демократизировавшего процесс приобщения к знаниям, произошло под влиянием финикийского, а греческий язык стал средством общения различных народов Азии и Африки в эллинистическую эпоху (История Европы в 8 томах, Том 1, Москва: Наука, 1988. – 703 с.; стр. 43; Гафуров Б.Г. Цибукидис Д.И. Александр Македонский и Восток. – Москва: Наука, 1980. – 455 с.).
Использовать греческий язык вначале было просто модно, а впоследствии стало потребностью культурных и отчасти религиозных кругов Сирии, Египта, а затем – евреев (Лоукотка. Там же, С. 111). Описывая историю и содержание Талмуда, Н. Перефкович пишет, что родным языком евреев того периода «должно считать язык греческий, на котором исполнены могильные надписи даже в Риме» (Там же). Молитвы Шма, Тфила, потрапезная молитва могли писаться вообще на всех доступных евреям языках и диалектах (Сота 7. 1). В синагогах диаспоры зачастую использовали греческий перевод Святого Писания (Устин. Аполог. 1, 31; Тертуллиан. Апологет, 18. Ср. Перефкович Н. Талмуд, стр. 135-136). Как следует из текстов Мишны, евреи были достаточно хорошо знакомы с греческим языком: «язык Мишны испещрен множеством греческих слов (особенно военных, судебных, архитектурных, торгово-промышленных терминов и прочее)» (Перефкович. Талмуд. ч. 1, С. 99). Часто встречаются имена греческих ученых; греческие надписи на монетах. Особо важно отметить, что несмотря на строгий запрет для евреев – «чтобы не учил сына своего греческому языку» (Сота, 9, 14), высокохудожественной греческой литературой увлекалось еврейское юношество, что подтверждают и талмудические предания об Ахере, Элизе (Перефкович. Там же, С. 99).
Заимствованию греческой лексики древнееврейским языком способствовало и то, что даже «акты с религиозным характером (например, разводные письма) и книги Св. Писания изготовлялись иногда на греческом языке (Гит. 9, 8; Мег. 1, 8)». Нередко приводились греческие буквы, что предполагало знакомство с ними (Мен. 6,3; Мид. 3, 1; Кел. 20, 7; 28,7) (см. подробнее Перефкович. Талмуд. 1897, - с.99). Иногда даже в тех случаях, когда еврейское население городов оказывалось достаточно многочисленным для основания синагоги, со временем богослужение во многих синагогах стало вестись на греческом языке (Губогло М.Н. К изучению двуязычия в культурно-историческом аспекте//Национальный язык и национальная культура. Москва: Наука, 1978, СС. 184-208). Наряду с языком внедрялись и греческие обычаи. По данным ряда исследователей, двуязычное еврейское население образовывало союзы по профессиям, издавало многие постановления по греческим образцам, а в некоторых случаях терпимо относилось и к этнически смешанным бракам (Губогло. Там же).
Как свидетельствуют древние еврейские тексты и результаты исследований ученых, а также библейские предания, греческая культура и язык оказали большое влияние на культуру евреев и древнееврейский язык, особенно его лексику, как и на лексику арамейского языка. Использование на Ближнем Востоке греческого языка деловых документов является одним из объективных внешних проявлений эллинизации этого региона в целом, длительного исторического процесса, отсчет которого ведется со времен Александра Македонского и создания государств греко-македонской правящей верхушкой; образования городов и поселений для многочисленных греческих поселений. Существенно важным было «проникновение в язык местного населения греческих слов и оборотов, показывающее, насколько глубоким по существу был процесс эллинизации, какие обширные слои местного населения он затронул» (Фишман И.Ш. Социальная терминология в языке пальмирских надписей. – СС. 177-186// Семитские языки. Выпуск 2 (часть1) материалы Первой конференции по семитским языкам. 1964. Москва. Наука, 1965. – 361 с.; СС. 177-186; стр. 178). Этот процесс также затронул и область бытовой, социальной, государственной терминологии. Исследуемый И. Фишманом материал иллюстрирует процесс вытеснения семитской административной терминологии ее греческим эквивалентом.
По свидетельству ученого Н. Перефковича, многие еврейские документы были написаны только на других языках. Поэтому существует целый ряд текстов, принадлежность которых к евреям оспаривается и в настоящее время: «Вознесение Моисея» (от которого сохранилась в миланской библиотеке лишь часть в древне-латинском переводе, выполненном с греческого текста; «Мученичество Исайи» - на эфиопском языке. В Мишне встречаются названия разных актов, написанные на арамейском языке: заемные письма (шетар хов или просто шетар), прозбол – акт купли-продажи (Б Б 10, 4), акт приобретения раба (Б.Б. !0, 4), акт отпущения раба на волю (Кид. 1, 3), акт аренд (шетар арисут и шетар кабблакут), завещание (Диатека, Т.Б. Б. 8-11) и некоторые другие.
Греческим влиянием, особо возросшим после завоевания Передней Азии Александром Великим, тормозилось и введение нового «квадратного еврейского» письма. Более того, в 3 веке н.э. и Ветхий Завет был переведен на греческий язык (перевод семидесяти толковников), так как, по утверждению Ч. Лоукотки, к тому времени евреи говорили по-гречески (Лоукотка. Там же, С. 111). Этот ученый также подтвердил тезис о том, что Ветхий Завет не был полностью написан на древнееврейском языке, так как «большая часть книг Ветхого Завета была написана только после возвращения евреев из Вавилонского плена» (Лоукота. С. 110). К тому времени евреи в основном ассимилировались в своей массе, что было вызвано объективными историческими причинами: когда в 332 году Сирия была завоевана Александром Великим, - «Палестина говорила только по-арамейски» (Лоукотка. Там же).
В связи с этим еврейский историк О.Н. Штейнберг пишет: «в продолжение плена, с падением самостоятельности народа, падает постепенно и язык его и подчиняется все более и более наречию господствующему, халдейскому» (Штейнберг О.Н. Полный курс еврейской грамматики, 1876. С. 4). И далее он продолжает: «уже у пророков Иеремии и Иезекииля язык начинает проявлять легкие примеси халдейских слов и оттенки халдеизирующих форм и как бы приготовляется вступить в новую стадию. Еще позднее халдейский (урартский – В.М.) язык вытесняет его окончательно из обиходной жизни евреев, так что даже после освобождения последних из-под Вавилонского ига он успел завладеть значительной частью народной письменности»  (Дан. От 2.4 до конца главы 7. Ездра от 4.8 до 6.18 и глава 7) (Штейнберг Там же. СС. 4-5). Ч. Лоукотка отмечает, что часть книг Ветхого Завета была написана не на древнееврейском языке, а на арамейском, притом частично одним арамейским письмом, частично и древнееврейским» (Лоукотка. Там же. С. 110). Некоторые формы древнееврейских слов приняли соответствующий вид под влиянием арамейского языка (Старинин В.П. Структура семитского слова. – Москва: изд-во восточной литературы, 1963. – 115 с.; стр. 68). Интересно отметить, что написанная в 167 или 166 году новой эры книга Даниила начинается по-древнееврейски, затем переходит на арамейский язык, а заканчивается вновь на древнееврейском (см. подробнее: Нельдеке Т. Семитские языки и народы. 1903. С. 90).
Г. Пауль отмечает, «языковед никогда не должен забывать о том, что любой письменный памятник еще не есть сам язык, что прежде чем оперировать тем или иным графическим преобразованным языковым материалом. Его сначала надо подвергнуть обратному преобразованию» (Пауль Г. Принципы истории языка. Москва., 1960, с. 441), которое иногда может быть несовершенным.
Вместе с тем и сегодня предпринимаются попытки доказать функционирование древнееврейского языка в разных сферах еврейской жизни намного позже утраты евреями самостоятельности политической, государственной жизни. В частности, часто ссылаются на локальное функционирование, прежде всего в письменной форме, древнееврейского языка в 1 в. н.э. в районе пещер Иудейской пустыни у северо-западного побережья Мертвого моря, называемого Вади Кумран, на основании найденных там в 1947-1969 гг. библейских рукописей (Тексты Кумран. Вып. 1, Москва, 1971. – с. 16 и др.). Найденные рукописи и их обрывки по мнению ряда ученых свидетельствуют о наличии иудейской литературы и культуры – несколько столетий после разрушения иудейского царства, хотя при ближайшем рассмотрении, они дают представление лишь о весьма интересной истории древних ессейских сект.
Предполагается, что жизнь немногочисленной общины, поселившейся в этой пустынной местности на северо-западном побережье Мертвого моря протекала примерно от Макковейской войны ( 164-141 гг. до н.э.) до иудейской войны против римлян (66-73 гг. н.э.). А археологические памятники Хербет-Кумрана и рукописи, найденные в пещерах, говорят о том, что речь идет о малочисленной общине, примыкавшей к общесемитскому движению (Тексты Кумрана. Вып. 1. Москва. 1971. – с. 20). Важно заметить, что тексты были написаны на древнегреческом, латинском, древнеарабском и древнееврейском  языках, или, точнее на смешении этих языков и алфавитов, в результате чего  при чтении и интерпретации «этих сложных для понимания текстов. Возникли большие трудности» (см. подробнее: Тексты Кумрана. С. 23). Так, например, в текстах на древнееврейском языке комбинируется три системы алфавитов: древнееврейский, древнегреческий и финикийский; каждая строка и каждое слово написаны не справа налево, как это принято в древнееврейском и других семитских языках, а слева направо, как принято в греческом и латинском языках (Тексты Кумрана. 496 с.; Амусин И.Д. Кумрановская община. Москва: Наука, 1983. С. 98). (Примеры). При исследовании приведенной строки слева направо, показано, что первые два слова написаны греческими и финикийскими буквами; предпоследнее слово – древнееврейскими, а последнее – комбинацией двух греческих, одной древнееврейской и одной финикийской букв. Поэтому приведенную в книге строку, как и сами тексты в целом, их отрывки, практически невозможно точно и однозначно объяснить (Тексты Кумрана. С. 97-98).
Гебраист И.Н. Амусин констатирует тот факт, что «найденные в Кумранских пещерах рукописи отнюдь не были гомогенными, как, по-видимому, и общины, их создававшие» (Амусин И.Н. Новейшие публикации рукописей Мертвого моря СС. 81-94//Семитские языки. Вып. 2 (ч.1). Материалы Первой конференции по семитским языкам. 26-28 октября 1964 г. Издание 2-е дополненное. Москва: Наука, 1965. – з61 с.; стр. 87). Кумранские Свитки представляют собой интерес и в плане религиозно-идеологических представлений иранских и иудейских, поскольку в некоторых из них, по утверждению И.С. Брагинского, - «ясно прослеживаются иранские мотивы» (Брагинский И.С. Об иранских элементах в Кумранских свитках. СС. 718-720//Семитские языки. С. 718). При этом, как отмечает Н. Перефкович, - «обязательного влияния на развитие еврейства они не имели». Исходя из того, что эта община представляла собой некий орден или секту со строжайшими законами и засекреченностью, информация о ессеях малоизвестна даже самим евреям. Не сохранилось даже их подлинное еврейское имя (Перефкович. Там же, С.99).
Между тем, уже в 7 веке в связи с мусульманскими завоеваниями, арабский язык достаточно сильно воздействовал на арамейские и другие языки, оттеснив их, а на западе арамейский исчез, уступив место арабскому. По этому поводу А. Крымский отмечает, что «бытовая арабизация городов Сирии с Палестиной началась с 7-го же века, когда в эти места явились крестоносцы, то они застали уже сплошь арабизированное население» (Крымский А.. В книге: Нельдеке Т. Семитские языки и народы, 1903. СС. 150-151). Арабский язык быстро оттеснял восточно-арамейский язык и в Вавилонии, что привело к многочисленным заимствованиям языками народов, попавших под власть Халифата.
Из произведений франкских писателей, таких, как например, Жак де Витри (Епископ города акры в Палестине в 1217 году) и Бернарда (Брокара) можно сделать вывод о том, что в 8 веке сирийские христиане говорили между собой по-арабски, и лишь те, кто владел письменностью, использовали обычно при письме не арабскую, а сирийскую азбуку, называемую обычно «каршуни» (Нельдеке Т. 1903. С. 151). Ученый еврейского происхождения Г. Грец пишет об арабизации «простого» населения Палестины. В частности, он отмечает, что многие еврейские религиозные деятели (караим Соломон Рухаим, Саадия и др.) писали «на еврейском языке для ученых клерикалов и на арабском – для простого народа» (см. Грец Г. История евреев, СС. 230-231).
В Передней Азии, в других странах, вошедших в Арабский Халифат, евреи усвоили и говорили на арабском языке, который был им «необходим в общежитии» (Грец. Там же, С. 135). На протяжении всего последующего времени после падения иудейского и израильского царств, утраты политической самостоятельности и рассеяния евреев, они естественным образом постепенно ассимилировались и «не заботились о чистоте форм» древнееврейского языка. Далее исследователь отмечает, что «еврейские племена Кайнукаа и Надир, вселившиеся в Палестину и Сирию, евреи из Хабара и Вадил-Кора, которые переселились в область Куфы и в центр гаоната, принесли с собой на свою новую родину вкус и  любовь к поэтическому арабскому языку и привили их своим единоверцам .. вавилонские евреи успели уже освоиться с литературным арабским языком» (Грец. С. Там же, С. 135).
Ислам и его неотъемлемая часть – арабский язык – распространялись при помощи религиозных институтов. Кроме арабского языка в данном языковом ареале большую роль играли персидский язык. Отсутствие государства. А впоследствии и языка, регулярно повторяющиеся распри между караимами и раббанитами, - весь этот комплекс причин способствовал большому влиянию духовной жизни арабов. Ислама на евреев (за исключением, быть может, двух еврейских религиозных центров, которыми являлись Сурская и Пумбадитская коллегии). Однако, вне двух последних, иудейство переживало «процесс перерождения», связанный с ассимиляцией евреев. Были созданы разнообразные учения, иудейские воззрения зачастую перемешались то с греческими, то с исламскими, то с персидскими. Караимы избрали мутазилитское, раббаниты – муджасимитское (Грец. С. 175). Таким образом, народы многих стран Ближнего Востока, вошедших в арабский халифат, в ходе исторического развития арабизировались на базе арабского языка, который стал общим для стран «арабского мира».
Следовательно, если в свое время древнееврейский язык подвергся естественному воздействию прежде всего, близкородственных языков, то уже значительным числом искусственно привнесенных заимствований практически на всех языковых уровнях специально подвергся самими евреями, начиная с 19 века, современный иврит.
Ю.М. Корниенко в своем диссертационном исследовании отмечает большую роль и число заимствований в современном иврите, особенно состоящих из нехарактерных для семитских языков четырех согласных или пяти согласных типа: “fibrek” – он фабриковал, “sibsed” – он субсидировал, “sinxren” –  он синхронизировал, “tilgref” – он телеграфировал, “flirtet” -  он флиртовал, и др.(Корниенко Ю.М. Автореферат канд. диссертации, 1982. – 17 с., С. 7).
Справедливо отмечая, что большинство корневых морфем иврита состоят из трех согласных, автор лишь констатирует, что в современном иврите больше четырехсложных корней, чем в древнееврейском (Корниенко. 1982. С. 6), не поясняя этот факт. Между тем, исследуемый материал приводит не просто к констатации этого факта, а к выводу о том, что большинство нетипичных для древнееврейского языка четырехсогласных и даже пятисогласных корней заимствованы из современных литературно развитых языков. Прежде всего, из английского.
В вязи с этим, в отличие от древнееврейского языка, «в современном языке иврит», - пишет семитолог Б. Гранде, - образование сложных имен стало одним из довольно распространенных способов словообразования» (Гранде Б.М. Сложные имена (композита) в семитских языках//Семитские языки. Москва, 1965, стр. 143). В этом контексте, в весьма тенденциозной статье А. И. Рубинштейна «Некоторые пути развития лексикографии языка иврит» он упрекает» «отца» возрождения древнееврейского языка Бен-Иегуду в том, что последний «не включил в свой известный словарь «идиомы», все древние слова. Сохранившиеся лишь в Талмуде, и вместе с тем значительно преуменьшает роль заимствований из еврейских диалектов и литературно развитых западноевропейских языков в иврите. Как прямых, так и путем калькирования. А.И. Рубинштейн пишет о создании неологизмов из древнееврейских корней путем лишь использования древнееврейских законов словообразования, в то время, как сам материал, и современные ученые доказали широкое использование законов словообразования других литературных современных языков (см. Рубинштейн А.И. Некоторые пути развития лексикографии языка иврит.  СС. 215-220//Семитские языки…, Москва, 1965).
Наряду с тем, что терхсогласный корень также не был исконным для древнееврейского языка, не стоит преувеличивать роль аллотезы, перестановок и метатезы при формировании древнееврейских корней, которые якобы увеличивают корневой фонд этого языка. Если С.С. Майзель стремится преувеличить роль аллотезы и метатезы, как одного из важных путей формирования корневого фонда семитских языков (Майзель С.С. Пути развития корневого фонда семитских языков. Москва: Наука, 1983, СС 40-42), то семитолог Н.В. Юшманов отводит перестановке сравнительно небольшое место в семитских языках, отмечая, что «подавляющее большинство материала не поддалось перестановке» (Юшманов Н.В. Рукопись работы «строение семитского корня». С. 22). Ученый отмечает, что эти перестановки являются «синонимическими», а не «метатезой» по С.С. Майзелю. В.П. Старинин считает, что позиция звука в слове «зависит от позиции слова в сочетании (Старинин В.П. Структура семитского слова. – М., 1963, С. 39). Поэтому трудно согласиться с С.С. Майзелем в том, что триконсонантизм корня является фундаментальным признаком  типологии семитских языков (Майзель. Там же, С. 94). Напротив, более убедительной представляется точка зрения Фердинанда де Соссюра, совпадающая с точкой зрения Н.В. Юшманова: «что касается признаков семитского круга языков, то ведь «закон» трех согласных не так уж характерен для этой семьи» (Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. Москва, 1933. СС. 206-207).
Поддавая критике Э. Ренана. Г. Эвальда, К. Брюккельмана за то, что они считали трехсогласие семитского корня исконным, Н.В. Юшманов отмечает: «Можно принять как общее правило, что трехсонантный корень восходит к прежнему двухсогласному слову, получившему какой-нибудь прирост и ставшему трехсогласным» (Там же, С. 57). Н.Я. Марр в начале объяснял третий согласный семитского корня как «функциональный», а позднее – выводил этот согласный из двух двухсогласных элементов при усечении одного согласного. При этом С.С. Майзель объективно отводит главное место арабскому языку, возводя его к неолиту и относя его «не только как самому лексически богатому из всех семитских языков, но и прежде всего, живому языку» (Майзель С.С. Там же, СС. 41, 77). С.С. Майзель приводит свидетельства богатства используемого во многих сфнрах жизни общества арабского языка: по-сравнению с древнееврейским: в арабском языке только корней в 12 раз больше, чем в древнееврейском (Майзель. С. 110). Наряду с этим, как известно, чем боле развитым и культурным является общество, тем в более богатом и разнообразном словаре оно нуждается. При этом конкретные пути пополнения и развития словарного запаса языка определяются как внешними историческими условиями, так и внутренними особенностями самого языка. Не случайно, М. Вебер называл арабский язык «санскритом» семитских языков (Literarisches Centralblatt, 12 января 1865). Характеризуя арабский язык Т. Нельдеке отмечает, что он «очень многое сохранил гораздо точнее, чем другие, братственные ему языки» (Нельдеке Т. Семитские языки и народы, 1903, с. 10).
В связи с изложенным, лексический состав книжного древнееврейского языка не мог и не может в полной мере удовлетворять требованиям, предъявляемым современным обществом к современным литературно развитым языкам. Поэтому с момента начала возрождения древнееврейского языка в 19 веке потребовалось и множество лексических заимствований, так как история народа не дала конкретных стимулов для развития лексики книжного языка культовой практики языка.
С одной стороны, массовые заимствования делают современный иврит более доступным широким еврейским массам, прежде всего слоям населения современного государства Израиль, особенно иммигрантам. С другой стороны, ультра-ортодоксов, раввинов беспокоит тот факт, что этот по сути искусственно созданный язык прежде всего в области лексики отдаляется от языка Торы и Талмуда. Именно изменения в лексико-семантической системе языка, расширение его словарного состава наиболее ярко иллюстрируют развитие как самого языка, так и его носителей, отражает процессы, протекающие в определенных сферах жизни общества. Поэтому возникают конфликты в еврейской среде между консерваторами, ортодоксами, с одной стороны, и бизнесменами, техническими учеными, более прогрессивно настроенной частью населения современного Израиля. Клерикально-консервативное направление требовало развития нового языка на основе широкого привлечения и использования элементов древнеарамейского, древнееврейского языков, проявляя в значительной степени лингвистический пуризм и на уровне крайней политизации языка. В частности, Б. Клейф по этому поводу пишет следующее: «ультраортодоксальные религиозные группы в Иерусалиме используют Loshen Kodesh, который они произносят в манер ашкенази, для религиозно ориентированных декреталий и других аспектов религиозной жизни; идиш для светских целей, считаемый иврит (этот термин для современного еврейского в Израиле, который заимствовал из других языков и который на наших глазах извращен и изуродован, лишился формы, потому что он также используется для светских дел) – дефолиацией святого и угрожающим инструментом ассимиляции» (B.B. Khleif. Insiders, Outsiders and Renegades: Towards a Classification of Ethno linguistic labels (USA), pp. 159-172//Language and Ethnic Relations/ED. By H. Jiles and B. Saint-Jacques. Pergamon Press. Oxford. New-York, Toronto, Sydney, Paris, Frankfurt. 1979. – 251 p. Page 162).
В то же самое время потребности в пополнении лексики иврита еще в 20 веке не удовлетворялись в завершенном виде (Гранде Б.М. Введение в сравнительное изучение семитских языков. Москва, 1972. С. 30). В Большом иврит-русском словаре Ф.Л. Шапиро, вышедшем в свет в 1963 году в Москве, содержится около 28 000 слов, многие из которых являются заимствованиями из других литературных языков за последние десятилетия. Ряды слов собраны из старых корней путем использования обновленных правил словообразования, как правило уже по модели других языков (Старкова К.Б. В книге: «Семитские языки», Москва, 1965. – с. 220), а ведь уровень лексического развития каждого конкретного языка является социально обусловленным.
Лексика наиболее тонко и непосредственно  реагирует на изменения, происходящие в жизни общества, народа, отражая существующие в обществе понятия и происходящие процессы. Не только язык является общественным достоянием и передает действующие нормы мышления, отражая их в своем строе, но и «нормы» действующего сознания обусловлены в своем генезисе и развитии общественным фактором» (Мещанинов И.И. Проблемы развития языка. Ленинград: Наука, 1975, - 251 с.; С. 322). Еврейские массы веками в значительной степени ассимилировались с другими народами, а у иудейских общин веками отображались знаковым способом религиозные иудейские догмы м мифы. Как отмечает И.И. Мещанинов, - «содержание слова и его форма, также как смысловая и формальная стороны предложения, в том или ином виде связаны с мировоззрением использующей речь общественной среды» (Мещанинов. Там же. С. 322).
Словарный состав иврита теснейшим образом связан с историей его искусственного пополнения и становления как нового языка, существенно отличающегося от древнееврейского. Ведь словарь современных языков должен быть намного богаче и ярче, так как кроме прочего, он отражает бурное развитие науки и техники. В то же время, как отмечает А. Ю. Айхенвальд, большая часть словарного фонда унаследована ивритом из древнееврейского языка, как библейского, так и постбиблейского периодов, а также из арамейского языка (см. подробнее: Айхенвальд А.Ю. Современный иврит. – Москва: Наука, 1990, СС. 100-104), а также некоторых других. И.И. Срезневский справедливо подчеркивает: «В языке народ выражает себя полнее и многограннее, чем в чем-либо другом – не только в последнем своем положении, но и исторически. Все, что есть у народа в его быте и понятиях, и все, что народ хочет сохранить в своей памяти, выражается и сохраняется языком. В высшем своем жизненном и исторически важном применении язык становится орудием и проводником всех потребностей образованности народа» (Цит. по Толстой Н.И. И.И. Срезневский – диалектолог. – Ученые записки Тартуского гос. университета, 1981, вып. 573. стр. 27). Между тем, многие грамматические правила иврита как и собственно древнееврейского языка, и ряд других приемов, были введены вообще чисто эмпирически.
В древнееврейском языке форма, которая неверно называется будущим временем, передает на самом деле прошедшее повествования, а форма, называемая «перетриум», может иногда употребляться для обозначения будущего времени. Естественно, как отмечает лингвист Ж. Вандриес, - «этим крайне затрудняется толкование текста Пророков» (Вандриес Ж. Язык. Москва, 1937. стр. 100). Такие неточности и неопределенности являются следствием того, что значение времени, первоначально отсутствовавшее в древнееврейском языке, было в значительной мере искусственно присвоено (в большей или меньшей мере ошибочно) спряжению, совершенно неприспособленному к нему (Вандриес. Ж. Язык. Стр. 100; Breal M. Memories и др.). За исключением случаев логического выделения подлежащего в древнееврейском языке следующий порядок слов: сказуемое – подлежащее-объект. В именных предложениях порядок слов обратный: подлежащее-сказуемое. При этом «связки» может не быть.
Немаловажное влияние на иврит оказали идиш, польский, английский, русский и некоторые другие языки (Матвеев В.И. Язык и культура: некоторые аспекты исторических и современных контактов славянских и еврейских языков// Kalbotyra, Научные Труды: Lituano-Slavica. Языки. Культура. Контакты. Изд-во Вильнюсского университета, 1992, № 43 (2), с. 5-12; Матвеев В.И. Политизация языка иврит//Вопросы социолингвистики: Материалы советских социолингвистов к 12 всемирному конгрессу социологов (Мадрид, 9-13 июля 1990 г.). Москва, 1990). Весьма значительно влияние русского языка на синтаксис современного иврита (Старкова К.Б. О публикации и исследовании памятников еврейско-арабской литературы//Семитские языки. Москва. Вып. 2 (ч. 1), стр. 219). Согласование, управление представляют основные способы синтаксической связи, а синтаксис иврита, по данным исследователей, существенно отличается от синтаксиса древнееврейского языка. К отличиям иврита следует отнести наметившуюся тенденцию к аналитизму в синтаксических конструкциях, изменение порядка слов в целом, сближение структуры предложений, в частности, относительных, со структурой последних в известных современных индоевропейских языках, что подчеркивает заимствованный, искусственный их характер (Berman K. Modern Hebrew Structure. Tel Aviv, 1978; Cohen D. Zafrani H. Grammaire de l”Hebrew: Theoretical Implications. – Studies in Modern Hebrew Syntax and Semantics: North Holland, 1976; Givon T. on the VS Order in Israeli Hebrew: Pragmatics and Semantics. New Haven, 1976. Ср. Blank H. The Israeli Koine an Emergent National Standard//language Problems of Developing Nations. – London, 1968. – p. 239).
Неизменность древнееврейского языка объясняется тем, что на протяжении длительного времени он практически не употреблялся в быту, экономических отношениях, а использовался в ортодоксальных иудейских целях. Поэтому в настоящее время все недостатки, недочеты и ограниченность лексического запаса, хранившиеся веками в графике, обслуживающей древнееврейский язык, ярко проявились и в значительной степени стали тормозить попытки  «искусственно возрождения», а по сути создания на базе древнего – уникального языка в Израиле, под названием иврит. Однако, из-за отсутствия знаков препинания не всегда было ясно, к чему относится и с чем связано то или иное слово, в связи с чем, смысл многих высказываний зачастую искажался. Недостатки, трудности графики возникшего из арамейского древнееврейского письма (позднее – на основе «квадратного» шрифта) не были заметны в древние времена его использования, когда профессиональные писцы писали от руки, а сама графика соответствовала определенному этапу развития человеческого общества, а лексика – религиозной сфере использования - в настоящее время проявилась со всей полнотой.
При этом, составители надписей и культовых книг, раввины и писцы, записывавшие религиозные гимны, мифы и догматы, а также составлявшие некоторые документы, - обучались искусству писать «правильно», в соответствии с определенными правилами. Хотя, распространяя, переписывая тексты, учитывая и особенности графики,  допускали неточности. Эпоха Мишны была переходной от древнего финикийского письма к изобретенному новому «квадратному» (Перефкович. Талмуд. Ч. 1 Мишна. сс. 106, 107). Тогда в каждом городе в находились писцы-соферы. Поэтому религиозные иудеи на протяжении двух тысячелетий сохранили в религиозной практике книжный древнееврейский язык. Благодаря религиозной этике иудаизма в диаспоре, их культурно-экологической нишей после рассеяния стали прежде всего торговля и ростовщичество, которые способствовали в силу своего характера более активным контактам с местным  населением и, с одной стороны, большей интеграции в общество, а , с другой, - и более глубокой языковой ассимиляции евреев.
Как известно, торговля требует хорошего знания и использования языка коренного населения, распространенного на данной территории, языковом ареале, особенно на этапе развития капиталистических отношений. Схожая с еврейским народом судьба постигла цыганский, все еще кочующий народ. Предки цыган – выходцы из Индии – покинули ее в конце 1-готысячеелетия н.э. и говорят на цыганском языке, распавшимся на ряд диалектов. Рассмотрим факторы, благодаря которым цыгане сохранили в целом разговорный цыганский язык до нашего времени и не только используют его в общении между собой, а и поют на нем широко известные романсы, песни, в целом сохранив общие фольклорные сюжеты. Сохранение разговорного цыганского языка стало возможным благодаря тому, что у большей части цыган культурно-экологической нишей является кроме широко известных во всем мире песен и танцев, - коневодство, дрессировка животных, обработка дерева и металла, а также заимствованное, видимо у халдеев, гадание, что позволило им в меньшей мере подвергнуться ассимилирующему влиянию окружающей среды. В целом, сохраниться более обособленно и самобытно, сохранив в целом и свой разговорный язык. Таким образом, если у цыган роль хранителя языка и удержания его на уровне живого сыграла особая сфера трудовой и культурной деятельности, то у евреев хранителем древнего книжного языка является иудаизм, религиозные догмы.

ВЫВОДЫ
В результате падения израильского царства, лишения евреев политической власти и самостоятельности, начался длительный процесс ассимиляции, связанный с рассеянием евреев, лишившихся единой компактной территории проживания, чему также способствовала и религиозная этика иудаизма в диаспоре. Евреи подверглись языковой ассимиляции: арамеизации, затем – эллинизации, а с 7 века – арабизации. Древнееврейский язык продолжал свое существование путем использования в книжной иудейской традиции.
В отличие от ортодоксов, пытающихся вывести древнееврейский язык и письмо как «особые», и возродить потерпевшую фиаско «еврейскую гипотезу» происхождения языка, научные исследования доказывают, что древнееврейский язык – один из  юго-западных диалектов племенной группы сутиев, наложенный на древнеханаанский субстрат и получивший в дальнейшем литературно-письменную форму. Сохранился в основном в Ветхом Завете и  на глиняных черепках в Палестине.
Отсутствуют достоверные факты, подтверждающие, что древнейшим был именно древнееврейский алфавит. Древнееврейская буквенно-языковая система происходит от финикийского, через арамейское письмо (финикийско-ханнанейская основа письма). Вопрос о создании и развитии семитского письма следует рассматривать в связи с вопросом о распространении идеографических систем египетского и клинописного шумерского письма. Древнейшим из письмен семитских языков следует признать финикийское, которым на средней ступени своего развития стали пользоваться северно-центральные семитские языки. Аналогичные линейной финикийской и протосемитской системы сформировались несколькими столетиями позднее у южных семитов Аравии, а затем были заимствованы у финикийцев арамеями и евреями.
Более позднее еврейское «квадратное письмо», имеет мало общего со старо- или древнееврейским письмом, а является широко распространенной разновидностью арамейского письма. Западно-семитские письменности еще не были подлинным алфавитом, а представляют собой силлабарии. Необозначение на письме гласных делало консонантно-звуковое письмо трудным для понимания; передавало речь менее точно, чем вокализовано-звуковое и слоговое.
В современной лингвистике (истории, философии и этнографии) как при исследовании структуры, строения, так и сферы распространения, использования еврейских языков, следует определиться с дефинициями и различать термины и обозначаемые ими языки. Еврейскими языками диалектного происхождения называются языки, возникшие в результате естественного смешения, скрещивания древнееврейского языка с языками народов стран рассеяния евреев: идиш, ладино и др. При этом термином «еврейский язык» чаще обозначается наиболее распространенный еврейский язык идиш, приобретший литературную норму. Древнееврейским языком является книжный семитский язык, родственный другим семитским языкам, прекративший свое использование в 1 веке до н.э., и позднее использовавшийся лишь в религиозных целях.
Ивритом или современным ивритом называется государственный язык современного государства Израиль, современный израильский язык, создаваемый в 19-20 вв. на базе древнееврейского языка и письменности и других еврейских диалектов, а также при помощи использования на всех уровнях элементов современных признанных литературно развитых языков. /Матвеев В.И. Политизация языка иврит 1990 Вопросы социолингвистики. Материалы сов. социологов к 12-му Всемирному конгрессу социологов. 9-13 июля 1990 г., Мадрид 0,2/.
Исследование доказывает, что «еврейские языки» принадлежат к разным языковым семьям и типам языков, к различным эпохам образования и сферам  использования и распространения, так же имеют различные уровни литературной развитости. Более того, в связи с особым характером искусственно сформированного современного иврита, продолжающейся апробацией его в самом Израиле, его еще затруднительно отнести определенно к конкретному типу языков.
Фонологическая система иврита существенно отличается от системы древнееврейского языка, так как эта система, имевшая определенные недостатки, была подвергнута первоначально масоретами значительной переработке, а впоследствии, с момента формирования современного иврита, стала объектом особого исследования Комитета и Академии языка иврит.
Структура иврита и, прежде всего, его лексической системы является отражением его искусственного характера заимствований из литературно развитых современных языков в области лексики, морфологии и синтаксиса. Мы сталкиваемся прежде всего, с воздействием еврейских специалистов Академии иврита и институтов на внутриструктурную организацию языка, его лингвистическую субстанцию, а также – сферу функционирования языка. Трехсогласный корень не был исконным для древнееврейского языка, роль метатезы и аллотезы на формирование древнееврейских корней была невелика, так как большинство материала не поддавалось перестановке.
Значительным числом лексических единиц, заимствованных из калькированных из других, прежде всего западноевропейских международных языков, был искусственно обогащен иврит, в котором представлен материал древнееврейского и арамейского языков библейского и постбиблейского периодов, материал известных еврейских языков диалектного происхождения. Поэтому, несмотря на то, что большая часть словарного фонда представлена материалом древнееврейского и арамейского языков, словарный состав иврита, будучи тесно связанным с историей его создания и становления, весьма существенно отличается от древнееврейского языка.
Многие грамматические правила иврита и ряд лингвистических приемов были введены  эмпирически.  В отличие от древнееврейского книжного языка, иврит имеет весьма развитую искусственно созданную систему словообразования, а также и словоизменения. Представлено немало конструкций, в случае закрепления и развития которых, в дальнейшем можно будет говорить о развитии тенденции к аналитическому типу языка. Принципиально отмечается от древнего книжного языка система грамматических категорий глагола и автоматических чередований, особенности синтаксических конструкций. Поэтому на разных языковых уровнях современный иврит в большей или меньшей степени, однако весьма существенно отличается от древнееврейского языка, в связи с чем иврит представляет собой уникальный новый язык. Наряду с этим, механизм иврита нуждается в дальнейшем совершенствовании в процессе дальнейшего длительного его использования в Израиле, в частности, в области грамматики, упорядочения алфавита и облегчения произношения.
В отличие от сионистского мифа о  «возрожденном иврите» как о языке «всех евреев мира», всемирном языке, современный иврит, в силу объективных законов, является и способен сохраниться в силу объективных причин и законов, лишь как израильский государственный язык. Не только идиш, а и современный иврит оказывает определенное глубинное влияние на культуру современного Израиля, духовную культуру его подлинных носителей, использующих иврит в быту, производственно-экономических отношениях, оказывая непосредственное влияние на формирование культуры, весьма отличной от древней культуры, так как взаимодействие культур влечет и диффузию элементов культуры (Матвеев В.И.  http://proza.ru/2008/04/05/172/. С идиш, спаньоли и другими языками еврейская жизнь представляется более колоритной, подлинной и продолжительной, чем без них (Fishman J.A. The Lively Life of a “Dead” language/or Everyone Knows that Yiddish died long ago//language and Inequality. Berlin etc. Mouton, 1985. P. 219; Матвеев В.И. Язык и культура: некоторые аспекты исторических и современных контактов славянских и еврейских языков// Kalbotyra, Научные Труды: Lituano-Slavica. Языки. Культура. Контакты. Изд-во Вильнюсского университета, 1992, № 43 (2), с. 5-12).
Несмотря на то, что в современном мире в языках, как и в культурах в целом, наблюдается определенная тенденция к унификации, - этнические особенности, разнообразие культур не отживают: к подлинному единению ведет именно разнообразие национальных и всечеловеческих ценностей. Церковность и религиозность оказывают влияние на жизненное поведение в целом. Между тем, иные, значительно более конкретные по своему религиозному содержанию воззрения играли весомую роль, как в период становления рациональной капиталистической организации буржуазно-промышленного общества, так и сегодня на новом судьбоносном витке развития (Матвеев В.И. Язык и культура: некоторые аспекты исторических и современных контактов славянских и еврейских языков// Kalbotyra, Научные Труды: Lituano-Slavica. Языки. Культура. Контакты. Изд-во Вильнюсского университета, 1992, № 43 (2), с. 5-12;  Матвеев В.И. Политизация языка иврит//Вопросы социолингвистики. – Материалы советских социолингвистов к XII Всемирному конгрессу социологов (Мадрид, 9-13 июня, 1990). – М., 1990. – С. 79-81; Матвєєв В.І. Іудаїзм: мови і культура//Мовознавство. – 1993. – № 2, С. 52).
Миф об «особой избранной еврейской нации» порождает и влечет за собой миф о том, что современный иврит – «родной язык» для всех евреев диаспоры, без которого, якобы невозможно существование еврейских культурных ценностей и самого народа. Поэтому в качестве этнического признака евреев , кроме иудейского вероисповедания и особенностей происхождения, сионистские круги выдвигают приверженность возрождаемому древнееврейскому языку, финансируя соответствующую языковую политику как в Израиле, так и далеко за пределами Израиля. Вместе с тем, у евреев отсутствует единый общий язык общения, а продолжает быть широко распространенным дву- и многоязычие, что подтверждается данными социолингвистических исследований состояния еврейских языков и сферы их распространения и использования в контексте краха классического сионизма и подтвержденного роста реэмиграции евреев из современного Израиля.
Собственно политизация языка иврит
Как было показано нами выше, национальный литературный язык представляет собой историческую категорию, связанную с категорией «нация». Считается, что в донациональный период литературно-письменные языки не являлись национальными в современном научном понимании (Алексеев А.А. предисловие//А.И. Соболевский История русского литературного языка. – Ленинград, 1980. С. 10; Журавлев В.К. социолингвистический аспект истории литературных языков//влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. – М.: Наука. 1988, - СС. 84-109, С. 87). Отсутствие четкого представления о «национальном языке» или сознательное искажение этого понятия приводит к недоразумениям, связанным с попытками соотнесения того или иного письменно-литературного языка феодальной эпохи с той или иной современной наукой (Журавлев В.К. Там же. С. 87). Каждый национальный язык обладает своими особенностями, однако практически все национальные языки объединяет происхождение их в эпоху становления капиталистических отношений и принадлежность к важнейшим особенностям нации. Прежде всего не язык вообще, а его общественные функции изменяются в зависимости от общественных изменений.
Гипотеза в лингвистике связана с историческими законами. А истинность гипотезы доказывается не в отдельных утверждениях, а лишь в контексте системности (Гипотеза в современной лингвистике/ отв. Ред. Ю.С. Степанов. – М: Наука. – 384 с., С. 92). Гипотеза о том, что древнееврейский язык послужил основой развития древне-европейских языков, подвергнута критике. Отсутствие возможности верификации результатов привела к определенному скептицизму по отношению к изысканиям в области истоков языка в 19 веке, в связи с чем возросло количество работ, авторы которых предпринимали всяческие попытки аргументирования «божественной» природы языка (см. Ренан Э.О. О происхождении языка. Воронеж, 1866), но не сумев научно аргументировать свои умозаключения, и будучи раскритикованными уже своими современниками, терпят фиаско уже к концу 19 века (см. например, Leiger L. Ursprung Sprache, Berlin, 1867 и др.), однако поднимаются с середины 20 века определенными еврейскими ультра-правыми клерикальными и политическими кругами.
Развитие данной проблемы пошло в русле исследования вопросов, относящихся к глоттогенезу в рамках отдельных научных дисциплин. Наряду с этим, пытавшийся восстановить индоевропейский праязык Август Шлейхер, так и не смог решить вопрос  его происхождении: «Невозможно установить один праязык для всех языков, скорее всего существовало множество праязыков. Это с очевидностью явствует из сравнительного рассмотрения ныне живущих еще языков. Так, языки все более и более исчезают и новые при этом не возникают, то следует предположить, что первоначально было больше языков, чем ныне. В соответствии с этим, и количество праязыков было. По видимому, несравненно большим, чем это можно полагать на основе еще живущих языков» (Шлейхер А. Компендиум сравнительной грамматики индоевропейских языков, 1861-1862 гг. Цит. По книге: Звягинцев В.А. История языкознания. С. 193).
В 20-21 веках лингвисты затрудняются дать однозначный ответ на основную проблему полимоногенеза: существовал ли один праязык для всех языков человечества или этих праязыков было много? И. Шмидт предложил теорию «языковых волн», полагая, что  «праязык, рассматриваемый как единое целое, остается пока что научной фикцией. Конечно, эта фикция существенно облегчает исследование, однако то, что мы называем сегодня праязыком, не соответствует нынешней исторической реальности» (цит. По: Пизани В. К индоевропейской проблеме//Вопросы языкознания, 1966, № 2, С. 8). Г. Шухард скептически относится к вопросу об полимоногезе. Критикуя сторонников моногенеза А. Тромбетти, Шухард пишет: «Допустим, что я смотрю на уходящее в прошлое конвергенцию языков глазами Тромбетти. Разве отсюда с необходимостью вытекает, что вначале существовал один-единственный праязык? Или разве мы знаем, заканчивается ли закутанная туманом вершина пирамиды острием или более или менее плоской поверхностью. Я признаю, что все языки мира родственны, однако они родственны не в силу своей родословной, но лишь потому, что это родство образовалось при ближайшем, весьма широком участии смешения и уподобления» (Шухард Г. Избранные статьи по языкознанию. – Москва, 1950. – СС. 73-74).
Ностратическая теория, которая сводит к общему праязыку ряд языковых семей (см. например, Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков («Сравнительный словарь») и др.) также не является общепризнанной. Анализируя данные указанного словаря, М.Л. Паламайтис приходит к заключению о том, что сходство форм может быть объяснено длительными контактами языков (см. Паламайтис М.Л. Праязык – генетическая или контактная общность?//Вопросы языкознания, 1976, № 1, СС. 51-56). Критикуя теорию праязыка, Н.С. Трубецкой пишет, что «нет собственно никакого основания, заставляющего предположить единый индоевропейский праязык, из которого якобы развились все индоевропейские языки. С таким же основанием можно предполагать обратную картину развития, то есть предполагать, что предки индоевропейских ветвей первоначально были непохожи друг на друга и только с течением времени, благодаря постоянному контакту, взаимным влияниям и заимствованиям значительно сблизились друг с другом, однако без того, чтобы вполне совпасть друг с другом» (Трубецкой Н.С. Мысли об индоевропейской проблеме//Вопросы языкознания, 1958, №1. – С. 67). По мнению В. Пизани, вообще невозможно говорить о восстанавливаемых языках, так как «… различные языковые семьи – германская, славянская, балтийская, кельтская и т.д. – не являются независимыми и монолитными группами, возникшими благодаря расщеплению столь же монолитного праязыка, а представляют собой результат распространения из одного или более центров отдельных явлений, которые по политическим или каким-либо иным причинам, охватив определенную территорию, в различной степени проникли в индоевропейские языки, на которых говорило население данной области» (Пизани В.К. К индоевропейской проблеме. – С. 4).
Как отмечает по этому поводу О.А. Донских, - «во-первых, четкого ответа на вопрос о существовании единой праязыка, даже для одной языковой семьи, на данном уровне развития науки (и разрозненности проводимых даже в одной стране исследований – В.М.) дать невозможно. Тем более его невозможно дать в отношении праязыка человечества. Во-вторых, даже если считать, что индоевропейский и ностратический праязыки – реальные языковые общности, есть два серьезных момента, не позволяющих использовать результаты сравнительного языкознания для изучения происхождения: 1) сами по себе восстанавливаемые явления настолько сложны, что объяснить их происхождение так же трудно, как объяснить происхождение аналогичных явлений в современных языках; 2) временной передел, к которому относятся восстанавливаемые явления, - десять тысяч лет или около того» (Донских О.А. происхождение языка как философская проблема. Новосибирск: Наука. 1984. – С. 93).
Отметим отсутствие аргументов в пользу того, что праязыком (хотя бы даже семитской семьи) мог быть древнееврейский. Предположение о том, что древнееврейский язык является древнейшим языком человечества, научная необоснованность которой была доказана, тлевшая в средневековый период 16-17 вв.,  впоследствии была раздута под названием «еврейской гипотезы» (Донских О.А. Происхождение языка как философская проблема/ответ ред. А.Н. Кочергин. Новосибирск: Наука, 1984. – 126 с.). Рассматривая различные попытки обоснования мирового или особого статуса древнееврейского языка. О.А. Донских доказывает отсутствие научных данных, реальных фактов, подтверждающих эту гипотезу и приходит к выводу о том, что «используя доказательства сторонников указанной гипотезы, таким путем можно доказать, что праязыком человечества является любой из существующих языков. Это и делалось» (Донских О.А. Происхождение языка как философская проблема, 1984. – С. 36; Донских А.О. К истокам языка, 1988. – С. 191). В Европе 16-17 вв. появились многочисленные исследования, а авторы которых безуспешно предпринимали попытки доказать возможность возведения отдельных слов различных языков к древнееврейским оригиналам. Вместе с тем, еще Р. Раск высказал мысль о том, что «не приходится удивляться тому, что это так хорошо удавалось, так как уже с самого начала в этом были уверены» (Цит. По книге: Томсен В. История языковедения до конца 19 века. Москва, 1938. – С. 43).
Сторонники «еврейской гипотезы» приводят такие образцы доказательств. Указывается, например, что имя Adam происходит от древнееврейского adamah – «земля»: Adam pulverem ex adamah. Логика такова: поскольку само слово «Адам» заключает якобы в себе существо дела, сторонники считают это «правильным» и «неискаженным» языком (Донских О.А. Происхождение языка…, 1984, С. 35). Шарль де Бросс возражает против него, приводя в качестве аргумента этимологию, известную еще И. Севильскому: Homo ex humus – «человек из земли». Следовательно, латинский язык с тем же основанием может претендовать на роль древнейшего праязыка. Если предположить существование такового (Бросс Ш. Рассуждения о механическом составе языков и физических началах этимологии. Ч. 1, 1821. – СС. 175-176).
Интересно, что в языке книжников, создателей Мишны, Тосефты и других книг, понятия «мой отец» и «моя мать» и некоторые другие передаются арамейскими формами (Нельдеке Т. Семитские языки и народы, 1903. – С. 93). А. Крымский, отмечая, что уже со времен Макковеев древнееврейский язык не функционировал, был мертвым, книжным, приходит к научному выводу о том, что и языком Иисуса Христа был арамейский язык (Нельдеке Т. Семитские языки и народы, 1903. – С. 90). Сторонники же «еврейской гипотезы» зачастую пользуются не столь глубокими сравнительно-историческими, этимологическими и типологическими исследованиями, а скорее, эмпирическими, на материале порой чисто умозрительного сравнения нескольких, тем более, близкородственных языков, игнорируя факт близкого родства этих языков и отличия от других групп языков, а так же не учитывая возможность появления таких слов в результате скрещивания, взаимодействия языков в процессе длительного исторического развития. К подобным умозаключениям приходят, например, при рассмотрении древнееврейских слов agap (крыло) и  dabar (говорить): «Итак, из слова agap  (путем обратного чтения – faga и facken было образовано в немецком языке в слово с тем же значением «крыло», что англичане исказили в своем произношении этого перевернутого слова faga в wing – wicke у фламандцев. Немецкое же улучается благодаря вставке l…, отбрасывая первый гласный корня d, или же путем перестановки varad было образовано  word по-английски, wort – по-немецки, может быть также латинское fari и  verbut» (Томсен В. Цит. По книге: История языкознания… СС. 43-44). Немало работ, в которых в качестве праязыков представлены китайский, арабский, немецкий, армянский, баскский, готский и др., которые были связаны прежде всего с ростом националистических, религиозных проявлений, а не только с ростом национального самосознания (Донских О.А. Происхождение языка как философская проблема. Новосибирск: Наука, 1984. – С. 36). Изложенное позволяет прийти к выводу об отсутствии научного обоснования существования праязыка, включая признание таковым древнееврейского. Попытки доказать родство, близость древнееврейского и других семитских языков индоевропейскими, терпят фиаско (см. Нельдеке Т. В обработке А.Е. Крымского. Там же. М., 1903. – СС. 16-17). Ряд ученых показали сложность проблемы на примере исследования отношений  индоевропейских языков к семито-хамитским: Г. Миллер, А. Кюни, Л. Хейльман, В. Пизани (Indogermanish und Semutisch, 1907; Cuny A. Etudes pregramaticals sur le domaine des langues Indoeuropeenes et Chamito-Semitiques. Paris, 1924; Recherches sur le vocalisme, le consonantisme et la formation des raciness en “Nostratique”, Ancetre de l” Indoeuropeen et du Chamito-Semitiques. Paris, 1946; leimann L. Chamito-Semitico e Indoeuropeo. Theorie e orientamenti. Bologna, 1949; pisani V. Aspetti della Facolta di lettere Milano, t. 1, 1948, S. 267-291; Pisani V. Indoeuropeo e camitosemitico (“annali dell” Instituto Orientale di Napoli, Новая серия, том 3, 1949. СС. 333-339); Пизани В. Общее и индоевропейское языкознание (перевод Б.В. Горнунга)//Общее и индоевропейское языкознание Москва: изд-во иностр. Литературы. СС. 83-199). Наряду с этим, другие, Г. Меллер и А. Кюни считаются защитниками тезиса об индоевропейско-семитском родстве.
Среди представленных Л. Хейлманн обзоре гипотез, относящихся к взаимоотношениям между индоевропейскими и семито-хамитскими языками, наиболее убедительной на определенном хронологическом срезе представляется гипотеза В. Пизани. Проанализировав установленные А. Кюни индоевропейско-семито-хамитские изоглоссы, этот ученый пришел к выводу о том, что идея об их общем праязыке исключена, «так же, как исключена возможность допущения только взаимных заимствований , то есть таких отношений, которые существую сейчас, например, между немецким и итальянским языками». И далее:« Как бы глубоко мы ни проникали в доисторическую древность, мы находим только индоевропейские, семитские и т.п. диалекты, обладающие общим числом изоглосс, свойственных только той языковой семье. К которой они принадлежат» (Пизани В. Общее и индоевропейское языкознание. М., 1956. – С. 199).
При этом однако, В. Пизани, А. Бартольди и другие не уделяют достаточное внимание наличию компактной индоевропейской общности, лишая смысл вопрос об индоевропейской прародине (История Европы. Том 1. Москва, 1988. – С. 107). Т. Нельдеке пишет, - «Вопрос о том, какой из известных семитских языков стоит ближе всего к прасемитскому, не имеет такой большой важности, какую можно было бы предполагать. Ведь дело здесь идет о превосходстве только относительном, а не безусловном. После того, как ученые давно отказались от представления, возникшего впрочем из богословских мотивов будто все (или почти все) языки произошли от еврейского (древнееврейского -В.М,) и даже арамейского, утвердилось мнение, что совсем близко к прасемитскому стоит арабский (Нельдеке Т. Семитские языки. В обработке А. Крымского (с участием академика П.К. Коковцева) Москва. Типография В. Гатцук, 1903. – 275 с., - С. 9). Четыре года спустя Макс Вебер назвал арабский язык «санскритом» семитских языков (см. Literarisches Centralblatt, 12.11865). При этом Т. Нельдеке подчеркивает, что семитские языки  обнаруживают поразительное совпадение с группой хамитской (северо-африканскими языками) (Там же, С. 19). Результаты указанных исследований, проводимые учеными в 19-20 вв., отвергают теорию, согласно  которой древнееврейский язык является праязыком индоевропейских и других языков.
Так или иначе, к первому тысячелетию до новой эры древнееврейский язык выпал окончательно из употребления и сохранился путем книжной иудейской традиции языком религиозной практики и духовной литературы, где на основе религиозных текстов выделяются и периоды в книжном языке.  При этом в так называемый мишнаитский период в язык были включены новые элементы в области морфологии и синтаксиса, наблюдаются лексические инновации и заимствования из арамейского, греческого, латинского и иных языков (язык впервые был подвергнут искусственной обработке в соответствии с религиозными потребностями). Как было показано ранее, необозначение на письме гласных делало древнееврейское письмо и последующие его модификации крайне затруднительными для понимания и передавало даже саму речь мене точно.  Наряду с этим эта письменность приспособлена для языков идиш и ладино, современного израильского языка иврит. В связи с этим представляется очевидной ошибочность бытующего мнения, будто бы все тексты, книги и газеты, отпечатанные еврейским письмом написаны исключительно на иврите.
В силу того, что древнееврейский язык столетиями не использовался и не используется в быту и производственных отношениях, он не мог и не может отражать в полном объеме современную действительность. В связи с тем, что понимание несоответствия древнего книжного языка современным реалиям  стало очевидным, «еврейская гипотеза» была отброшена, а «язык Адама» стал рассматриваться гипотетически. Актуальным стал вопрос возрождения древнееврейского языка, чему способствовала сложившаяся политическая обстановка, желание «отторжения земель к Востоку от Суэца». Наряду с этим, отсутствие четкого научного представления о «национальном языке» приводит к антиисторичным попыткам соотнесения того или иного литературно-письменного языка феодальной эпохи с той или иной современной нацией (Журавлев В.К. Социолингвистический аспект истории литературных языков//Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. – Москва: Наука. – 206 с., С. 87).
Пытаясь воссоздать древнееврейский язык как «наиболее удобный ключ к пониманию библейской речи», сионисты тем самым сами подчеркивают книжный характер этого языка – основы иврита, который консервативен и является достоянием крайне узкого круга людей, а овладение им достигается в результате профессионального обучения. Существует диалектическая взаимосвязь между языком и мышлением: язык следует рассматривать в качестве специфического активного отображения действительности знаковым способом. Как известно, в ходе развития общества совершенствуется сознание, которое непосредственно связано с живым, используемым в языковой практике языком и его развитием.  С помощью языка был совершен переход от созерцания, от чувственного познания к обобщенному, отвлеченному мышлению. Сознание отражает действительность, а язык отображает ее знаковым способом и выражает мысли.
Фердинанд де Соссюр писал: «если кто-нибудь станет предполагать наличие в языке каких-то постоянных признаков, не подвергающихся изменению ни во времени, ни в пространстве. Он натолкнется на преграду, связанную с основными принципами эволюционной лингвистики. Не меняющихся признаков вообще не существует; они могут сохраняться только благодаря случайности» (Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. – М, 1963. – С. 205). Не только язык, но и нормы сознания находятся в движении; как отмечает Б. А. Серебренников, - «отрицая теорию стадиального развития языка в целом, мы тем не менее не можем отрицать факт развития человеческого языка» (Серебренников Б.А. О материалистическом подходе .. С. 190).
Функционирование языка в массах и его развитие предполагают друг друга, поэтому язык, который не функционирует, - не развивается. Обладая внутренней активностью и будучи неразрывно связанным с движением, живой народный язык как вид материи не нуждается во внешнем, искусственном толчке, в «возрождении», для того, чтобы широко использоваться.  Созданный на основе «возрождаемого» древнееврейского языка и других диалектных еврейских языков иврит – это современный израильский государственный язык. С помощью которого пытаются консолидировать население современного Израиля. Напомним, что в 20 веке иврит постепенно становится языком общения евреев, стремящихся в Палестину с целью создания государства (прежде всего - сионисты). В результате искусственного формирования к концу 19-20 вв. создается язык, в котором число искусственно привнесенных заимствований и калек из других современных литературных языков – английского, французского, немецкого, польского и других – практически на всех языковых уровнях столь значительно, что иврит можно сравнить с деревом, крона которого значительно больше, чем корневая система. Это очень беспокоит ортодоксов-раввинов, который сознавая тот факт, что иврит на всех уровнях расходится с древнееврейским языком, беспокоятся, чтобы этот язык не стал новым орудием ассимиляции евреев.
Вместе с тем, сионистские круги пытаются объявить этот язык «всемирным, истинным языком евреев во всем мире», финансируя распространение языка иврит далеко за пределами Израиля. При этом совершенно не учитывается и тот факт, что языковая ситуация в самом Израиле, где не сработала задуманная ранее идеологами сионизма модель «плавильного котла»,  остается и сохранит  в ближайшее время сложный, «пестрый» характер с формированием и новой формы варианта иврита – русит, а также проявляющимся внутрикультурным  массовым конфликтам в среде самих евреев-израильтян. В современном Израиле, где в настоящее время проживает порядка 6 миллионов евреев, проживают сабра, ашкенази, сефарды, восточные евреи – выходцы из стран Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки, а также арабы, русские, армяне, черкесы, украинцы и незначительное число поляков, венгров, грузин и представителей других национальностей (Брук С.И. Население мира. Этнодемографический справочник. Москва: Наука, 1986, С. 325; Кабузан В. «Аргументы и факты», № 36 (413), 3-9 сентября 1988. – С. 8; Айхенвальд А.Ю., Корниенко Ю.М. Языковая ситуация в Израиле//Языковая ситуация и языковая политика в странах Востока. – Москва, 1985; Зарубежный Восток. Языковая ситуация и языковая политика. – Москва: Наука. Глав. Ред. Вост. Литературы, 1996, СС. 63-64).
Население современного Израиля говорит на иврите, русском, арабском, английском и многих других языках «стран прежнего проживания» (которые многие евреи продолжают считать родными и использовать в быту); французском, немецком, болгарском, венгерском, польском, румынском, бенгали, маратхи и др., а также еврейских диалектных языках: идиш, ладино, выполняющих зачастую наряду с английским и русским языками роль языков-посредников (Rice F.A. Study of the Role of Second Languages, Washington, 1962, USA, page 113; Айхенвальд А.Ю., Корниенко Ю.М. Языковая ситуация в Израиле//языковая ситуация и языковая политика в странах Востока. – Москва, 1985; Jacket Roberts. Change and Communication Problem …).
Наиболее распространенным в Израиле остаются: 1. иврит, 2. русский. 3 английский, 4. арабский. 5. французский языки. Следующие признания создателей самоучителя иврита находим в «Мори», где отмечается, что старики, иммигрирующие в Израиль в 1980-1990 гг. «немного знают язык», потому что «каждый из них посещал хедер», будучи ребенком и знакомился с Торой и молитвами. И далее: «молодое поколение не училось в хедере, и поэтому молодые читают на любом языке и только в еврейской книге они не понимают ничего». Среди иммигрантов можно услышать много языков: «английский, французский, итальянский и другие языки. И только очень редко иврит» (см. Мори. Уроки. , сс. 2-5).
И это закономерно, поскольку языковое поведение и компетенция израильских евреев-иммигрантов тесно связаны с ближайшим прошлым, со сложившимся языковым сознанием.  Многообразие, диалекты, слова и выражения из используемых языков часто возвращают их в прошлое. Знания религии, полученные в хедере являются недостаточными как на идиш, так и на древнееврейском языке, являются недостаточными для владения древнееврейским языком-языком религиозной практики, а тем более – отличным от него ивритом. Поэтому и во втором поколении  большинство евреев остаются двуязычными: иврит-английский, иврит-русский, иврит-французский, иврит-румынский и т.п. даже для молодежи, выросшей в Израиле, двуязычие остается фактом социальной жизни. Более того, молодежь, говорящая на иврите, осознает себя прежде всего как израильтян, а не евреев, не признавая зачастую иммигрантов из стран Восточной Европы, не говорящих и не желающих использовать иврит (серьезные межэтнокультурные противоречия между иммигрантами из разных континентов).
Как отмечалось ранее, явление двуязычия не ограничивается современным состоянием, а уходит своими корнями в далекое прошлое. К примеру, в рабовладельческую эпоху двуязычие было фактом (Вейнарх У. Одноязычие и многоязычие//Новое в лингвистике, Вып. 6. Языковые контакты. – Москва: Прогресс, 1972; Гавранек Б.К. К проблематике смешения языков (Там же); Жлуктенко Ю.А. Лингвистические аспекты двуязычия, Москва, 1972; Михайлов М.М. Двуязычие (принципы и проблемы), Чебоксары, 1969; Розенцвейг В.Ю. Языковой контакт//Новое в лингвистике. Вып. 6, Москва, 19724 Щерба Л.В. О понятии смешения языков//Избранные работы по языкознанию и фонетике. Том 1, 1958 и др.). Евреи вместе с длительным этапом социальной ассимиляции прошли различные стадии двуязычия (первоначально – от диглоссии – к двуязычию определенной ступени): первоначально с греческим и арабским, позднее – с другими языками, в которых, за исключением появления диалектных языков типа идиш с адстратно-суперстными явлениями, в целом «растворились».
Показателен тот факт, что евреи, иммигрировавшие в современный Израиль, проходят обратный тип двуязычия, с той разницей, что первоначально вторым, а лишь затем – первым должен стать современный израильский язык иврит. «Нигде на свете нет такого разделения людей, как в Израиле, - по горизонтали, по вертикали, наискосок, в клетку и кружок», -писал после посещения Израиля польский журналист А. Жеромский (Жеромский А. На Запад от Иордана. Варшава, 1965. – С. 27). Многие прибывшие в Израиль иммигранты образуют колонии, где в разговоре принадлежность к этносу определяется : «русский». «армянин», «американец» и т.п. Роль русского языка и так называемый «русит», своеобразных колоний русскоязычных иммигрантов весьма существенна.
В связи с этим, несмотря на проводимую государственную политику по программе гебраизации населения по типу американского плавильного котла, даже в самом Израиле, где иврит является официальным государственным языком, он не используется еще в равной мере всеми евреями (особенно иммигрантами престарелого возраста). Тем более, это относится к тем, кто прибыл из разных стран мира, где они и их предки родились, выросли, проживали длительное время. А в настоящее время составляют большую часть еврейского населения Израиля. Даже сионисты вынуждены признать, что в Израиле «родители овладевают «родным» языком из уст своих детей (La Documentation Francaise. Paris. 1976, № 43000, 43001, 43002, - С. 38). Таким образом, очевидной является трудность привития нового языка – иврита – даже населению современного Израиля (где его преподают во всех учебных заведениях и армии), не говоря о невозможности проекта по распространению данного языка среди разнокультурной и разноязычного населения еврейской диаспоры.  Так. В «Истории еврейского народа» пишется: «После войны еврейство США, Канады, Советского Союза и западноевропейских государств составляло ; еврейской диаспоры. Следовательно, большинство народа оказалось в наиболее развитых странах, что в большей степени усилило ассимилирующие влияние окружающей среды. Большая часть евреев перестала говорить на идиш, и языки того народа, среди которого они живут, становятся их родными языками» (см. История еврейского народа. Тель Авив. 1972. – С. 752).
Наряду с этим, в Израиле для пропаганды сионизма и развития иврита широко используются различные средства массовой информации и коммуникации. Так, в Израиле не менее половины из издаваемых газет выходят на иврите. На иврите издавались следующие газеты: «Га-леванон» («Ливан»), Га-Хавацелет» «Лилия»), «Хадащот гаарец» (Новости страны), позже – «Гаарец» (Страна), «Доар гайом» (Дневная почта, 1919), «Давар» (Слово, 1925), - выходящие ежедневно. Общи тираж периодических изданий в будний день на иврите составлял в 1990-е гг. около 900 тысяч экземпляров (по пятницам и накануне праздников – более миллиона). Крупнейшими вечерними газетами являются «Маарив» (Вечерняя молитва), «Едиот Ахранот» (Последние новости) – тираж каждой свыше 350 тысяч экземпляров; утренние издания – «Гаарец» (страна), «Давар» (Слово) и др.
Ежедневно в Израиле идет вещание на Израиль и другие страны об иврите и в определенных пропорциях на иврите. Радиопередачи ведутся по пяти программам с 6 часов утра до 1 часа ночи. Большинство передач ведется на иврите. С 1969 года ведутся телевизионные передачи на иврите, большинство импортированных телевизионных передач дублируются на иврите или сопровождаются титрами на иврите (Зарубежный Восток//Языковая ситуация и языковая политика. Москва, 1986, СС. 67-69). При этом радиостанция «Галей Цева» (Волны армии) работает круглосуточно. Ежедневно ведет радиовещание израильская радиостанция «Голос Израиля».
Несмотря на эти усилия, древнееврейский язык остается языком религиозной практики иудаизма, современный иврит в идеале должен использоваться во всех сферах жизни государства Израиль; известные диалектные еврейские языки, признаваемые определенной частью еврейского населения родными языками, являются языками-посредниками при общении евреев-выходцев из одного региона проживания. Литературно развитые современные индоевропейские языки, к примеру, русский, английский, выполняют в Израиле и «техническую функцию», то есть используются при работе, чтении международной научной и технической литературы, а также используются как мировые языки-посредники.   
Английский язык имеет полуофициальный статус и является одним из основных языков-посредников. В настоящее время лидирующее место с ним делит русский язык, являющийся общепризнанным мировым языком. В связи с массовой эмиграцией евреев из стран Восточной Евпопы, прежде всего бывшего СССР, русский язык играет особо важную роль в стране. Поэтому в Израиле даже поднимают вопрос о необходимости признания русского языка одним из официальных языков, о чем в своем выступлении на 7 Конгрессе МАПРЯЛ говорил профессор из Израиля Иосиф гурии (Москва, август, 1990 г.). Ведь, как пишет С.И. Брук: «еврейское население Израиля (по еврейскому закону евреем считается тот, кто родился от матери-еврейки и исповедует иудаизм) не составляет этнически единого целого. Оно представлено различным и группами, прибывающими из многих стран мира и разговаривающих на разных языках» (Брук С.И. Население мира. Этнодемографический справочник. – Москва: Наука, 1986. – 829 с.. – С. 327).
Длительное время естественного развития и совершенствования еврейского языка не было, поскольку на протяжении веков евреев не объединяли ни единая компактная территория проживания (государство), ни совместный труд, ни единый общеупотребительный язык. Как известно, язык для каждой нации является родным и неотъемлемым элементом, без которого невозможно существование нации. Территориальная и государственная разобщенность экономической и культурной жизни не типичны для единого национального языка. А развитие, совершенствование языка происходит в процессе функционирования его в обществе, в процессе его активного массового использования в быту, в повседневной жизни народа (осуществление регулярной коммуникации на этом языке) и обусловлено, кроме внутриязыковых процессов, состоянием культуры, письменности, самого этноса. Не только культура влияет на язык, но и существует определенное обратное воздействие языка на культуру, осуществляемое посредством мышления человека. В течение веков практическая необходимость жить и трудиться, участвовать в общественном производстве с другими народами, на территории которых и с которыми происходил процесс определенной ассимиляции евреев, в частности, их языковая ассимиляция, привели к тому, что евреи стали общаться (и сегодня общаются, за исключением Израиля) на языках тех народов, с которыми они в целом ассимилировались, используя иногда в определенной мере еврейские диалектные языки.
Подчеркнем еще раз, что для развития древнееврейского языка длительное время не было. Произошла выраженная в большей или меньшей мере языковая ассимиляция евреев, чему также способствовало распространение среди них атеизма и смешанные браки, переход в другие религии. О степени определенного «омертвения» древнееврейского языка, неиспользования его в быту, в разговорной речи еврейских масс, свидетельствует и тот факт, что выдающиеся ученые и писатели еврейского происхождения – Спиноза, Сервантес, Эйнштейн и другие – творили и писали, общались в быту на разных языках тех стран и народов или народностей, среди которых они длительное время проживали и ассимилировались, а не на древнем языке, который на протяжении десятков столетий использовался в религиозной практике иудеев, когда евреи не имели ни единой компактной территории расселения (государства), ни общедоступного общего языка.
Естественно поэтому, что книжный древнееврейский язык не в состоянии полностью раскрыть природу творчества, мышления современного человека, в связи с чем и не подвергся процессу естественного развития, не говоря о внешней коммуникативной функции, не применяемой фактически относительно древнееврейского языка, который использовался исключительно в ритуальных, иудейских целях как язык иудаизма, Торы.  В связи с этим весьма специфически проявилась и проявляется его организующая функция, служащая в данном случае для распространения в основном религиозных знаний.
Закономерно в связи с этим, что за последние десятилетия даже в Израиле широкое распространение получили широко развитые международные языки, так как для языка главная, господствующая функция, подчиняющая себе все остальные – функция общения, определяющая и динамизм в языке. У современного же иврита в настоящее время нет и не предвидится в обозримом будущем большого количества носителей за пределами Израиля, в котором также сохраняется очень сложная языковая ситуация. Кроме Израиля и распространения иврита среди ограниченного числа людей при помощи курсов, кружков и т.п., иврит нигде более не знают и не изучают, поскольку в этом нет практической необходимости. Выпускники ограниченных академических групп по изучению иврита на Украине как правило не затребованы в полной мере как специалисты.
После коммуникативной функции одной из наиболее важных функций живого, используемого в жизненно важных сферах языка является кумулятивная функция, иногда еще называемая культуроносительной. И это закономерно, поскольку язык не просто помогает передать информацию, а отображает ее знаковым способом – в словах, зафиксированных на письме, в текстах, т.е. является хранилищем, неким банком информации, знаний, достигнутых обществом при постижении действительности. В.Г. Костомаров и Е.М. Верещагин справедливо пишут о том, что язык является хранилищем коллективного опыта, передаваемого из поколения в поколение обществом, является продуктом исторического развития, «связью времен» (Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. Москва Индрик, 2005).
Со времени распада иудейских царств, вплоть до наших дней нет широко известного памятника нерелигиозной литературы (художественной) или науки, сравнительно например, с древнегреческим или латинским языками, со всемирно известными «Иллиадой», «Одиссеей» и подобными, которые бы свидетельствовали о литературной развитости, функциональном развитии древнееврейского языка на том этапе развития. На этом языке не осуществлялась коммуникация, не реализовывались ни коммуникативная, ни кумулятивная функции, а сохранились в основном религиозные догматы. Так, семитолог К.Б. Старикова приходит к выводу  о том, что, несмотря на то, что история еврейской литературы пользуется популярностью в Израиле и пополняется новыми исследованиями, - «те мне менее в этой области и теперь, как в прошлом, развивается главным образом исследование религиозной поэзии и прозы» (Старикова К.Б. О публикации и исследовании еврейско-арабской литературы. – СС. 205-215//Семитские языки. Выпуск 2 (Ч. 2) Материалы Первой конференции по семитским языкам. 26-28 сентября 1964 г. Изд. 2-е. Москва: Наука, 1965. – С. 213). Автор отмечает, что развивается история того объекта, который существует, то есть догматы, мифы, предания и прочие на древнееврейском языке, а светская еврейская литература создавалась на еврейских разговорных языках типа идиш, ладино, а не на древнееврейском.
Основным памятником литературы на древнееврейском языке являются тексты библейских книг, собрания догматов, мифов, преданий, исторических хроник, религиозно-этических произведений, содержащих порой неточности и шибки, связанные с переписывание невокализованных текстов многими поколениями писцов-иудеев. Письменный книжный язык широко не использовался, и среди религиозных памятников на древнееврейском языке можно назвать религиозные: Пятикнижие Моисеево, Книги Пророков или Писания, а также Мишна – обширный кодекс религиозных обязанностей юридических постановлений и Гемара, объединенные в Кодекс под названием Талмуд. А также сборники агадического характера, мидраши и некоторые другие, менее известные и значимые для иудеев. При этом в Мишне встречаются слова, названия различных документов, актов, которые были написаны на арамейском языке. Это – заемные письма, акты купли-продажи и др., акт приобретения раба, акт отпущения раба на волю, акт аренды, завещание. Книга Эздры дошла до нас только на греческом, латинском, сирийском, армянском языках. Дошли до на столько на греческом языке «Заветы двенадцати Патриархов» и лишь на эфиопском языке «Мученичество Исайи» (См. Талмуд. Мишна).
Еврейский историк Г. Грец вынужден признать, что «народ, болтавший на языке, состоящем из смеси еврейского, халдейского и испорченного греческого языков, не был в состоянии создать литературу и еще менее привлечь к себе избалованную музу поэзии» (Грец Г. История евреев. Том с. 135). Г. Грец также отмечает, что со времени ассимиляции евреев отсутствие у них политической самостоятельности привело к тому, что Тора стала «душой еврейства, их общин. Так называемая древнееврейская поэзия того времени воспевала лишь Бога, а у поэта «не было другой арены, кроме синагоги, другой публики, кроме общины, собравшейся для молитвы и поучения должна была принять синагогальный или литургический характер» (Грец Г. История евреев. С. 138).
Большой пласт древнееврейской языка и в определенной степени иврит отражает в основном иудейские догмы и «избранность» народа. Искусственно упрощенные сложные правила древнееврейского языка в 19-20 вв., сложное написание древнего письма не соответствовали основным требованиям, предъявляемым не только к современным мировым, но даже литературно развитым языкам. По-сравнению с другими современными литературными языками, книжный древнееврейский язык, несмотря на проведенную значительную работу по его модернизации в 19-20 вв, все еще нуждается в обкатке и закреплении единых норм и правил, зачастую двояко трактуемых и нуждающихся в доработке исключений; в постоянно происходящем в 20-21 вв. расширении и качественно-количественном преобразовании лексической системы, словарного запаса языка.
Главное же заключается в том, что любой литературный язык создается в ходе длительного исторического процесса самим народом, носителем этого языка, совершенствуется и развивается в процессе использования, как в письменной, так и устной форме, в процессе коммуникации на протяжении длительного времени. При воссоздании истории какого-либо языка важное значение приобретает проблема периодизации, поэтому, выделяя в истории каждого конкретного живого языка этапы или периоды, стадии, на каждой из которых он представляет собой весьма устойчивую систему, отличную и от последующей, являющуюся как бы мостиком между ними, важно опираться прежде всего на самые общие, основные принципиальные изменения в системно-структурном комплексе (литературного) языка.
На основе того, что язык есть важнейшее средство человеческого общения следует рассматривать язык в важнейшей коммуникативной функции, в которой интегрированы все свойства языка, обнаруживаемые в процессе обслуживания им общества на протяжении всей истории его развития. «Жизнь человеческого общества во всех сферах его деятельности обеспечивается языковым общением как основой коллективного опыта познания мира и созидания блага. В целом общение людей с помощью языка и есть коммуникация» (Тарасов Е.Ф. место речевого общения в коммуникативном акте//Национально-культурная специфика речевого поведения. Москва, 1977, с. 91). Коммуникация представляет собой специфическое действие языка, обусловленное его природой: это реализация назначения языка в системе общественных явлений, без чего «язык не может существовать, как не существует материя без движения» (Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. Ленинград, 1975, с. 34).
Аксиомой является положение о том, что язык изменяется не сам по себе: «его (языка) изменения вносятся тою социальною средою, которая пользуется им как необходимым средством коммуникации, удовлетворяя насущным потребностям материальных нужд и развивающейся идеологии. Здесь связь языка и мышления несомненны» (Мещанинов И.И. Там же, 1975, с. 315). С ивритом дело обстоит особо: однако и девять собранных вместе беременных женщин не смогут родить ребенка сразу. Требуется определенное время. Искусственное «оплодотворение» основ древнееврейского языка в Израиле показывает сложность и неоднозначность сложившейся там языковой ситуации и состояний, сфер использования языков, и еще недостаточную литературную развитость иврита по сравнению с признанными современными литературно развитыми языками.

Еще не закрепив по сути до конца процесс возрождения языка в Израиле, сионисты предпринимали безуспешные попытки на функциональную сторону языка, объем и сферу его функционирования, нашедшие выражение в провалившейся концепции «всемирного еврейского языка», которым должны владеть согласно этой доктрине евреи всего мира (в 19-20 вв. такую функцию выполняли идиш и английский языки). При этом игнорируется факт ассимиляции евреев, факт определенной трудности усвоения иврита, что ярко доказывает ситуация в современном Израиле, а также его отличие от древнееврейского языка.

Таким образом, евреи, проживающие в разных странах мира, восприняли и используют языки стран проживания и говорят на тех языках, которые считают родными, которые там распространены и наилучшим образом обеспечивают потребности общества в коммуникации. Так, в США и Англии подавляющее большинство еврейского населения говорит и пишет по-английски, в бывшем СССР и России – на русском, во Франции – по-французски, в Италии – по-итальянски и т.д. и т.п., лишь иногда используя еврейские диалектные языки типа идиш и ладино. Игнорируя факты, сионистские круги продолжаю провозглашать иврит «мировым», «международным еврейским» языком, необоснованно, преждевременно пытаясь сегодня поставить этот язык на один уровень с такими литературными общепризнанными языками, как русский, английский, арабский, китайский, французский и другие, игнорируя при этом объективные критерии выдвижения языка в качестве международного или мирового (прежде всего, функциональную сферу).

Напомним, что в соответствии с Уставом ООН официальными языками признаны: русский, английский, французский, испанский, арабский, китайский. Экономическая взаимозависимость стран и народов в современном мире отражается и на культурном, языковом общении. Клуб мировых языков сложился, удовлетворяя запросам, требованиям именно международного общения, общения между нациями и народами в нашем глобализированного мира. Не случайно английский и русский языки широко используются в жизни народов многих стран, особенно в области экономики и науки, в том числе, в современном Израиле. По сути число мировых языков не должно превышать число языковых семей. При этом процесс формирования языковых семей был тесным образом связан с расселением человечества по земному шару. Наиболее близкие, родственные языки встречаются, как правило, у соседних народов, связанных общностью происхождения и/или длительной совместной жизнью в пределах одного региона, языкового ареала.

Косвенным признаком, определяющим статус мировых, международных языков, относятся следующие: Большое число говорящих на данном языке (не менее 50  миллионов), считающих этот язык родным и использующих этот язык в его разговорной и письменной форме в повседневной практической деятельности; Большая территориальная распространенность; Изучение и использование языка во многих странах мира, другими народами. Богатая научная и художественная литература, написанная и хранимая на данном языке. Мировые языки – это высокоразвитые, широко распространенные языки широкого международного общения, имеющие многовековую историю развития и используемые в жизни общества как к в устной, так и в письменной форме; на которых хранятся также научные знания и памятники культуры и литературы.

Заключение:

В самом Израиле мировые языки – русский и английский продолжают играть столь существенную роль во многих сферах жизни израильского общества, в результате чего в 2012 году в Израиле внесен законопроект о том, что все правительственные сайты, а также все документы в стране должны быть переведены на основные языки новых репатриантов (Соответствующий законопроект предложила депутат Кнессета Рухама Авраам (Кадима). Эта парламентарий отметила основную особенность: «неприемлема ситуация, в которой новые репатрианты подписывают документы, которые с трудом могут прочесть и понять, а годы спустя понимают, что связаны финансовыми или иными обязательствами. Законопроект, пишет Jerusalem Post, уже поддержали, как минимум, 22 депутата. Даже если его не успеют принять, важно, что вопрос о языковой доступности жизни в Израиле займет прочное место на повестке. "Доступность означает, что все граждане, даже пожилые репатрианты, будут иметь шанс правильно понять свои права и обязанности – не хуже, чем граждане, у которых иврит – это родной язык", – заявила депутат.
Изложенное позволяет констатировать крах не только проекта политического классического сионизма в начале 21 века и ивритизации евреев стран мира, а и о проблемности процесса консолидации населения Израиля при помощи иврита в контексте фактического зарождения израильской уникальной нации в пределах современного Израиля по типу американской, который однако, подрывается уже еврейскими межусобицами внутри Израиля, находящееся на пороге разрушительной войны с Ираном, что позволяет прогнозировать и сроки «сворачивания» «проекта Израиль к 2025 году».
Приведем прогнозы относительно проекта «Израиль» спецслужб США. В частности, согласно специального исследования, проведенного Департаментом Ближнего Востока Службы разведки США, государство Израиль может прекратить своё существование уже в 2025 году. Аналитик Хуссейн аль-Бербери из американской газеты «Watan», изучивший данные исследования, подтверждает вывод нашей работы, написанной в 1980-е годы 20 века о том, что «процесс исхода израильтян с исторической родины и возвращения к местам прежнего обитания — необратим. Если указанный исследователь пишет, ссылаясь на документ, что «свыше полумиллиона фаллашей и прочих африканских иудеев намерены вернуться на Чёрный Континент в ближайшие десять лет. Готовы к реэмиграции более миллиона россиян и десятки тысяч европейцев», то нами в аналитических записках на имя министра по делам национальностей и миграций Украины  и в статьях неоднократно опубликованы данные о массовом возвращении евреев из Израиля прежде всего в южные регионы Украины, Крым, подтверждаемее статистическими данными на местах. Израильтяне, израильские олигархи берут в длительную аренду и/или скупают стратегически важные объекты Украины: месторождения и нефтедобывающие компании, ферросплавы, аэропорты, морские порты, жилые и офисные помещения, выкупают кварталы в городах, как например, в Умани и т.п..
Среди причин массовой реэмиграции евреев в исследовании названы: нарастание националистической волны в соседних с Израилем странах; всплеск исламизма в Египте; тяга жителей Израиля к родным местам.  Ничтожные показатели прироста населения; полмиллиона израильтян живут с американскими паспортами, а треть – с украинскими и русскими; в связи с внутренними конфликтами и диктатом ультра-ортодоксов, немногих реально привлекает мысль «о чистоте иудейской расы» и идеях сионизма, на которых в 19-20 вв. создавался современный Израиль. Это подталкивает евреев к реэмиграции или эмиграции уже из Израиля в США, Канаду или подобные страны со смешанным этническим и конфессиональным населением.
Как нами показано в нашим публикациях по вопросам энергетики и геоэкономических воен 21 века, в связи со смещением центра добычи энергоресурсов и иными экономическими и политическими причинами, включая крах «однополюсного мира», правила игры, как это показал Президент США Барак Обама между Израилем и всем остальным миром изменились, чему способствуют также глубинные серьезные конфликты, раскалывающие на протяжении 2011-2012 годов израильское общество, что привело даже к необходимости создания комиссии Ротшильда-Трахтенберга в 2011 году для сглаживания массовых революционных протестов израильтян, не афишируемых Израилем.
Евреи, проживающие в той или иной стране, связаны экономически, территориально и так далее в населением той страны, где они проживают (об этом также свидетельствуют факты реэмиграции из Израиля). В связи с изложенным, у евреев отсутствует единый общий язык общения, а подавляющее большинство евреев говорит на языке страны своего проживания, как правило, считая эту страну и язык родными, и практически не владеют сегодня идиш, ладино, а тем более, - современным ивритом. Еврейское население современного Израиля все еще говорит более чем на 90 языках, проявляя ощутимые этнокультурные особенности, приводящие подчас к серьезным внутриеврейским конфликтам внутри страны.
Образно говоря, с одной стороны, книжный древнееврейский язык, а с другой, - созданный современный иврит, являются своеобразными «двумя основными половинками» зеркала, в котором и отражается «дух современного еврейства». Лингвистическая ассимиляция мирового еврейства представляет собой длительный и сложный исторический процесс. Разнообразие еврейской культуры, включая языковую, сложившееся исторически, составляет богатство еврейской культуры, делает ее более подлинной. Наблюдается процесс плюрализации еврейской жизни в диаспоре и разные модели самоидентификации евреев разных регионов и языковых ареалов, имеющих свои этнокультурные особенности, а также продолжающаяся ассимиляция евреев диаспоры.
В заключение в качестве дополнения приведу конкретные данные проведенного на протяжении длительного времени опроса евреев в Украине, опубликованного мною в ряде Интернет-публикаций.
Матвеев Владимир. Серьезные "многослойные" проблемы в Израиле в самой еврейской среде вызывают рост настроений и "русскую" еврейскую иммиграцию в Германию 2004-2006 /http://www.proza.ru/2010/01/13/380/.
 Встречи ученого В.И. Матвеева со многими евреями возле Посольства Германии в Киеве и других еврейских центрах и организациях иллюстрируют мотивацию их иммиграции в Германию, а не Израиль, несмотря на опасения и чувства, связанные с трагедией Холокоста. Так, все ли так хорошо в современном Израиле для самих евреев?
 Билинсон Семен Шаевич (69 лет), галахический еврей, иммигрировал два года тому назад в Германию по еврейской эмиграции с женой Раисой Григорьевной (63 года), неееврейкой. Родился и жил до эмиграции в Житомире, где проработал до выхода на пенсию рабочим на литейном производстве. "В Израиль не эмигрировали, потому что у меня жена русская, и мне сказали, что мы там не будем жить хорошо", - сказал Билингсон. "Живем вместе с женой в земле Юстернберг, Штутгарт. Я посещаю синагогу. Я доволен в Германии всем. Недавно нам предоставили двухкомнатную квартиру", - сказал Семен. "Большую роль в выборе страны эмиграции сыграла социальная помощь, предоставляемая по еврейской эмиграции в Германии. В Германии я почувствовал себя человеком", - сказал Билингсон. Семен приехал в Украину, чтобы пригласить на ПМЖ в Германию своего сына Ивана (18 лет), который работает в Житомире сварщиком. "Я очень хочу эмигрировать в Германию, поскольку не вижу перспектив хорошей жизни в Украине. К тому же там живет мой отец и предоставляется достойная социальная помощь", - сказал Иван.
 Многие потенциальные эмигранты в Германию стесняются говорить открыто. Так, Фаина, пенсионерка из Киева, сказала, что хочет воссоединиться в Германии со своей дочерью. "Привлекает то, что Германия предоставляет еврейским эмигрантам хорошую социальную помощь", - сказала Фаина.
 Александр, еврей из Киева (примерно 50-55 лет) и его неееврейская жена собираются эмигрировать в Германию. "Я уже был в Израиле. Мне там нечего делать с моей женой. В Украине в ближайшее время перспектив для себя я не вижу. Германия более цивилизованная страна, чем Израиль. Меня очень привлекает хорошая социальная помощь, предоставляемая в Германии", - сказал Александр.
 Еврейка из Кривого Рога Елена (24 года) собирается эмигрировать в Германию вместе со своим мужем-украинцем. Елена работает уборщицей. "По сравнению с Израилем, в Германии меня очень привлекает предоставляемая социальная помощь и жилье", - сказала Елена.   Алексей Ильющенко, украинец (30 лет), харьковчанин. Собирается эмигрировать в Германию со своей женой-еврейкой Александрой (в девичестве – Гехтман) по еврейской эмиграции. Александра работает сотрудницей еврейского Хеседа в Харькове. "В Израиль отказались эмигрировать из-за боязни терактов", - сказал Алексей.

 Супружеская пара Мусориных из Львова приехала в посольство Германии в Киеве забирать визы. Оба – галахические евреи. Будут жить в земле Гессен. Прадедушка Брониславы Мусориной (девичья фамилия Каплун) (53 года) был хасидским раввином в Каменец-Подольске. Бронислава – безработная, а Михаил (57 лет) работает в коммерческой фирме.
"Решили эмигрировать в Германию, поскольку наша дочь, которая живет уже несколько лет в Израиле, сообщила нам о плохом отношении местных жителей к эмигрантам из бывшего советского союза", - рассказала Бронислава.

 "Эмигрирую в Германию потому, что там хорошая социальная помощь. В Украине плохое экономическое положение. Немалую роль в выборе страны сыграло и то, что к нам формально, бюрократически отнеслись в некоторых еврейских, израильских организациях Львова", - сказал Михаил. "Насколько мне известно, в Израиле не только к нашей дочери относятся плохо, а и к большинству "русских евреев", - добавил Михаил.

 София и Александр Топорковы приехали в посольство Германии из Чернигова. София, еврейка по маме (62 года), работала в черниговском магазине продавцом. Ее муж Александр (61 год) – русский - работал несколько лет "нелегалом" в Израиле. "Мы - малообеспеченная семья, и меня очень привлекает предоставляемая в Германии социальная помощь и жилье. К тому же, у меня плохое здоровье, и я боюсь, что не выдержу климата Израиля", - сказала София Топоркова. "В Израиле существуют проблемы с жильем", - добавил Александр, конфиденциально добавив, что ему далеко не понравилось отношение многих местных израильтян и ортодоксов к "русским евреям".
http://proza.ru/2012/08/20/1805