Гражданская

***

В подворном курятнике на специально-обученных курах, вскладчину под каймак, жрут самогоночку два родных брата: Иборг и Антон Сидрохины.

Квадратный Иборг скрученный в кайку, круто жмет брата за шею, и удачно лупит того в гусеничный лоб грязной, мозолистой лапой.

Синерожий Антон льёт в отместку сочные слюни, проникновенно повизгивает на притихшего в углу кота, и, дергая ногами, крупно кусает брата за грудь. Тот самоотверженно орет.

Нервно чехардят по настилу взъерошенные от идиотизма куры.

Также, во двор по заявке деда Кондрата, вваливается обмороженный на сибирских хватках кум, который в ту среду, утащил попутно с парохода "Хакассия" пару здоровых африканский обезьян. Одну подарили лесничему Семену, другую заперли в хлеву у Сидрохиных и почти забыли.

Когда кум деда Кондрата написался и наорался, братья должно вылезли из курятника и дали ему хорошенько по жбану. Донесся гул.

Потом замирились, дошли до полной и ясной картины тут же во дворе, прибрав всю самогоночку, и решили заново нарядить обезьяну в рога, замазать её сажей и пустить на ночь глядя по селу прогуляться. Ибо, долго взаперти животное держать нельзя.

Когда голодную африканскую гостью накормили ботвой и посадили ей на клей рога, и когда к ночи прикоснулась луна, то наряженная во всю дурь обезьяна подалась в бега.

Утром, на следующий день, выяснилось, что это была не обезьяна, а самый что ни есть обезьян.

Потому, как этот мурый смутьян, окапустил с пол деревни, и если не всю, то уж точно приточно. 

Причем хам забирался в хаты, и хозяйничал там, как у себя дома.

Чем дело кончилось, никто не знает.

Но то, что братьев Иборга и Антона Сидрохиных отправили в Африку за дюжиной обезьян, вокруг сплошной молчок и тайна.

Всё.