Мистерия Баффи

Кто придёт с мылой на нас, от мыла и погибнет!
Не вей верёвку на врага свово! Сам в петле той и окажешься!




- Вашество! Дозвольте кручины и печаль свою высказать Вам?
- Говори пёс смердячий! Но коли не стоит твоя кручина медного грошика, прикажу я воинам своим голову твою с плеч долой, а ро’ги поотшибать твои нафиг! Хвоссс порубить на куски и отдать свинопасу на пожирание! Чё, молчишь? Говори падлюка, души укравшая!
- Вашество, соблаговолите не гневаться, а смилостивится над рабом Божьим Вашим Астаротом, - припав на колени, молвил Чёрный Ангел Астарот.
- Глаголь сучий потрох, или сничтожу! Ибо сказано в священном писании: «Кто на нас с мылом придёт, от мыла сваво и погибнет!»

- Глаголю! Первозданный! Уверен, помните Вы о царице Тамаре?! Царице, что полюбовников своих сничтожала, сбрасывая их обезглавленные трупы в священные воды Терека…
- Помню, помню. А как жить! Спор ещё тогда возник: «Пащетать ли Терек, водами очищающими, ровно как Стикс?». Молвить ли слово Нашенское, аки путь душегубский, благими деяниями умощен дорогой в Рай?

- Вашество! Ох и стрелопутчик Вы, экий озорник! Первертон и гоп ца-ца. Смихуичетесь по новой, проверяете на проф пригодность? Не пролезет! Милый мой и дорогой Ёсенька! – по сусекам поскребу, - паёт, - назаре вы меня не ишщыте…
- Так ап чём это ты? О Марии?
- Не-не-не о Тамаре! Эта тварь завладела временным континиумом и разгуливат, как в прошлом, так и в будущем беспрепятственно! О как!
- Это как в бык ин фюче штоли-моли?
-Типа таво! И даже похлеще, чем в мен ин блэк 3!
- Та ты, шо!?
- Истинно! Говорю я вам!

Чертилло включает визиписи и демонстрирует происходящие.

Тамара накручивает колёса тайма и, жамкнув кей: «play» быстро перемещается во фючу.
Сцена нумбер ван:
Двое парнеков сидят в парке и заливают своё горе водкой, запивая это дело пивом.
-- Ссышь Сева, - говорит светловолосый. А вот объясни мне, недалёкому, баба ведь у тебя есть?
- Есть! – отвечает далёкий брунет, - и любовница есть, а к чему ты это клонишь?
- А к тому я клоню, - наливая почти полный пластиковый стакан, - говорит Веня, что у меня ни жены, ни любовницы. Почему в жизни такая несправедливость? Одним всё, а другим ничего?
- Шож ты, сучонок на судьбу жалишься? Зарабатывашь ведь втрое больше маво и жены моей вместе взятой?!

Внезапно их разговор прерывается яркой вспышкой озаряющей окрестности на три метра вверх и два по сторонам. То царица Тамара прибыла во фючу.
- Ой, вы гой еси, доборы молодцы, - гутарит она на древне-русском, - кто вожделеет тела моего, грудей белых, губок алых, ножек стройный на ночку единождую?
Во лбу царицы горит надпись фломастерная, определяющая, кто она такая есть.

- Пошла нах! Курла заморская! - говорит тот, у кого и жена и любовница в наличии имеется, - знаем мы ужо, плавали! Ночь любовная, а под утро обезглавленное тело в реченьку бурно водную сбрасывается, как не нужный алимент. Изыди! Царица Тамара!

- Погодь, погодь дружбан! – гутарит совершенно окосевший от ершей, Веня, - Хачу! Хачу. Ножков твоих стройненьких, Томочка! Забери меню отседава!
Царица делает царственный жест, и Веня попадает в круг света, а затем в прошлое…


- И чё дальше? - Смотря в пустую черноту, я не вижу окровавленных вод Терека?
- Вашество, отрок сей оказался Мастером! И прожили они душа в душу тыщу лет и три года. И успели они подать стакан воды дру другу… Амен!
- Чевой-то ты не договаришь Астарот? Колись! Каким таким Мастером?
- Мастером куни, Ваше блаародие! Маргоша, тьху, Тамара изволили, не казнить его, а миловать. Так и прожили они в любви и счастие тыщу лет и три года…
- А щож ты Дурбецелло (твоё второе имя), мне всё это показуешь? Мораль где?

- Мораль сей басни такова: тот, кто любит, сносить тому голову перед плахой, а воды Стикса не обагрятся его кровушкой. А благими намерениями устлана дорога в Ад. Люби и будь любимым! Не возмечтай о женщине дружбана сваво. Еси ударили тебя по левой счеке, пни по бейцам обиттчика, чтобы неповадно было!

- Помедленнее! Астарот! Я накнопываю…

Сцена вторая…
А нужна она? Разишь? Эй, вы гой, еси добры молодцы! Девицы – раскравицы! Нужно ли вам продолжение? Или остановим на этом галиматью мною писанную?