Свобода с ветром пополам

«Здравствуйте! Мы с вами отправляемся в часовую обзорную экскурсию по акватории северной части Кенозера», – молоденькая экскурсовод настроила, наконец, микрофон, и довольно бойко повела рассказ о водных особенностях национального парка.
Глубина самого Кенозера, территория, занимаемая им, а еще Свиным и Дальним озерами, количество и названия рек и островов, которыми славится этот край, – все это, конечно, впечатляло, но в голове плотно засела единственная мысль – как неловко фотографировать через стекло.
Большинство пассажиров утренней теплоходной прогулки, комфортно расположившиеся в креслах, лениво щелкали затворами всевозможных «мыльниц» и «цифровиков». Когда экскурсовод завершила информативку и предложила «задавать вопросы», они погрузились в неспешные беседы, опустошение пакетов с едой и какое-то несоразмерно будничное созерцание открывающихся видов.
– Виктория, а на верхнюю палубу можно подняться? – не выдержала я.
– Можно, – чуть улыбнулась девушка.
– А как туда попасть? – По моим понятиям, располагаться эта палуба должна была где-то сверху теплохода, но все оказалось не так романтично.
– Помните, где заходили? Вам туда.
Порыв холодного ветра, мгновенно растрепавший затянутые в тугой хвост волосы, на секунду сбил дыхание, но не изменил намерений.
Полтора метра длины и сантиметров сорок ширины – не густо для верхней палубы, но, все же, гораздо лучше, чем «заоконные» просторы.
Свинцового цвета вода, летящие из-под кормы и борта брызги, больше похожие на крепкие ледышки, – не очень-то обрадовалось Кенозеро гостям в день Успенской ярмарки. Но хмурость его с лихвой компенсировалась пьянящим и безраздельным чувством свободы.
Теплоход шел между островами. Перед глазами проплывали берега, заросшие стройными высокими елями, густым кустарником, уже хватившим желтизны. В воде отражались яркие рябиновые кисти, костерки туристических стоянок. То там, то здесь попадались часовенки, деревеньки, и… Такого количества лодок-моторок не видела уже давно… Лодки по берегам, лодки на воде… Одна из них явно преследовала теплоход, заходя то справа, то слева, то отставая слегка, то снова сокращая расстояние. «Развлекаются ребята», – решила я, продолжая щелкать затвором «зеркалки». 
«…На острова заходить не будем», – предупредила в начале путешествия Виктория.
«Сейчас к берегу пристанем. Приготовься двух пассажиров на борт принять», – подслушанное в приоткрытое окно рубки распоряжение капитана вызвало глубоко внутри      хитрющую улыбку.
Сбавив ход, теплоход приткнулся к примитивному причалу, состоящему из двух березовых чурок и уводящей вверх, в горушку, тропинки. Ветер стих. Заметно потеплело.
«Так вот ради кого остановка…», – преследовавшая моторка подошла к борту вплотную. Снова стало смешно, когда в объектив вскинутого фотоаппарата увидела точно такой же, деловито направленный на меня с лодки.   
«Да отстали мы от теплохода. Приятель покурить решил. Пришлось местных рыбаков уговаривать, чтоб помогли вас догнать, – рассказывал чуть позже Андрей, архангельский  фотограф-любитель. – Мы так на себя внимание старались обратить, руками махали, – нет, не видите… Я давно на Кенозерье мечтал побывать – приятели много хорошего о парке говорили. Но никак не предполагал, что такую красоту здесь увижу! Так что вечернюю экскурсию тоже не пропущу».
... А теплоход уже шел обратно, к Вершинино. И снова холодный, ледяной почти ветер трепал волосы и одежду, но по мере приближения к материку из-за низких туч все чаще подмигивало солнце. В ответ на его игру вода меняла цвет со свинцового на темно-синий, и незаметно совсем чувство свободы смешивалось с приливающим откуда-то извне радостно-щенячьим восторгом.
«Как дома, на Пуксоозере!» – очередная сумасшедшинка мелькнула и заискрилась на волнах.
«Да какие на твоем Пуксоозере теплоходы…» – насупился разум.
«Никаких, но всё равно как дома!»
 
…Кто вырос у большой воды, сможет ли надолго без нее? Не знаю. Я не смогу.