Новая жизнь. Часть 12. Глава 4

    Целый день с Наташей промотались по магазинам, покупая вещи для малыша, ждать осталось недолго, и чем ближе роды, тем труднее ей даются такие прогулки. Выбирая ту или иную вещь, я мысленно обращался к сыну и по его реакции определял, что брать. Воображение подсказывало, нравится ему или нет. Так вместо синей коляски нам пришлось купить зелёную. Деревья старого графского парка предстали перед глазами. Гусар прятался в них и там ощущал спокойствие и защищённость. Много зелёного выбрали и в гардеробе. Наташа чутко прислушивалась к тому, что я ей рассказывал и, как правило, соглашалась, поглаживая животик, у них общение происходит на тактильном уровне.
   Когда устали, зашли в ближайший ресторан отдохнуть и подкрепить силы. Наташа остановила выбор на овощном салате с креветками и бутылке томатного сока, а я захотел горячего и взял борщ. Когда принесли заказ, ребёнок мне дал понять, что тоже хочет борща. Пришлось попросить Наташу съесть хоть несколько ложек. Представляю, как это выглядело со стороны!..
   Зазвонил сотовый, Марик сбивчиво рассказал, что им удалось узнать, в какой церкви и когда произойдёт отпевание. Константин договаривается с местными служителями, и есть надежда, что всё получится.
-  Я рад, что с вами такой человек, спасибо отцу Филиппу! Помните, что изгнание - это обряд, который проводят священнослужители! Береги Агнешку, не подпускай её близко к этому, умоляю.
-  Да, конечно, я сделаю всё, что в моих силах!
   Когда разговор был закончен, стало не по себе: предчувствие опасности и неблагополучного исхода овладело мной. Я уже много раз пожалел, что показал им это сообщение.  Наша огненная полька ничего не боится и, уж точно, не будет стоять в стороне... Я мог её ещё как-то сдерживать, но послушает ли она Марика? Ответ напрашивался сам собой. "Господи, помоги!"
-  Переживаешь за них? - посочувствовала Наташа.
-  Не прощу себя, если что-то случится.
-  Надо было вам вместе ехать, Эрик. Может ещё не поздно?
-  Это ты сейчас так говоришь, а потом начнёшь переживать... Нет. Это исключено, я не оставлю вас, теперь каждый день на счету. Они справятся, нужно верить.
-  Тогда не мучайся, а положись на Бога, доверься Ему, не этому ли ты учишь нас?!
   Взяв её нежную ручку, поцеловал. "Мудрая моя женщина, порой мне кажется, я совсем не заслуживаю твоей добродетели! Возможно, Господь наградил меня тобою авансом, с надеждой на будущее моё усердие..."
-  Ты права, мой Ангел, нужно довериться, - но тяжёлый вздох вырвался сам по себе. Богу-то я доверяю, но вот Агнешке... Она способна пожертвовать собой без оглядки. Теперь, читая в дневнике о её пламенном желании покончить со всем и сразу, я прослеживал остатки этого стремления по сей день. Это изводило мне душу. Я мучительно искал ответы, способные подсказать, как ей помочь избавиться от прошлого, чтобы войти в будущее и больше не думать о смерти.

   Наташа теперь рано ложится, быстро утомляясь, и сон - самое лучшее лекарство для неё и малыша. Эрика засыпает часам к десяти. Прочитав ей страничку из детской Библии, благословил перед сном и вернулся к своей работе. Нужно отправить материал к завтрашнему. Уже несколько дней никак не могу завершить начатое. Виктор терпеливо ждёт, но всему есть предел, нужно и совесть иметь! Дописал и несколько раз перепроверил, лишь потом, отправив по электронной почте текст, взглянул на часы. Полночь.

   Воспоминания накатили волной. Тот день, когда журналисты набросились на меня по поводу спасения Агнешки, им очень хотелось создать героя, сделать сенсацию. Звонок от епископа с просьбой посодействовать прессе во благо веры и процветания Церкви не остался незамеченным:
   "Не всё же им одни скандалы и разоблачения печатать, сын мой! Пусть знают, что среди нас есть те, кто жизни своей не жалеет во благо спасения душ человеческих! Ты не должен сейчас думать о скромности, а только о том, как поддержать в людях веру!" 
   Ослушаться я не мог, и мне пришлось выйти с ними на контакт. Щёлкали камеры, как будто нужен не один снимок, а сотни. Я старался сдержанно отвечать на вопросы, которые порой выходили за всякие рамки приличия. Это уже в крови у репортёров: искать что-то погрязнее, дабы привлечь внимание читателей, поднять рейтинги газете. Тут либо супергерой, либо злодей, нормальных людей будто и не бывает, из крайности в крайность. Агнешку решили выставить распутницей, а меня в контрасте с ней - небожителем. Всё это до глубины души возмущало, и я с усердием пытался им объяснить:
-  У любого человека в жизни может случиться кризис, все могут впасть в отчаяние. Рядом с девушкой просто не нашлось никого, способного протянуть руку помощи, дать ей добрый совет, приютить. Я просто шёл мимо и, совершено случайно, увидел произошедшее, думать о чём-либо у меня времени не было, нужно было спасать человека. Я сбросил пальто и обувь, кинулся вслед за ней. Думаю, каждый из вас поступил бы так же на моём месте!
-  Скажите, а если бы вы знали, что она проститутка, вы бы сделали то же самое? - спросила журналистка с короткой стрижкой "под мальчика" и хитро мне улыбнулась.
-  Если бы на её месте были ВЫ?
-  Позвольте! Я веду нормальный образ жизни, не продаюсь за деньги, - возмутилась она.
-  Вам видней...
   Её слова вызвали во мне просто бурю негодования, я сдержался, а потом посмотрел этой женщине в глаза пристально, исподлобья, так, что она куда-то внезапно исчезла, скрывшись за спинами своих коллег. Этот момент вспомнился особенно ярко, даже сейчас кровь ударила в голову. Как легко осуждать других, выгораживая себя. Мы так любим ставить на людей штампы, не задумываясь о том, что "светится" у нас самих на лбу. Мне так хотелось защитить от них Агнешку. Что знают они о ней? Как смеют делать выводы? Просил их оставить девушку в покое, дать ей возможность вернуться к нормальной жизни, окрепнуть без волнений и ненужных стрессов. Помогли врачи, наотрез отказавшись показывать им пациентку.
   Выбравшись из этой толпы, галдящей и нервной, я прошёл в отделение по коридору  к уже до боли знакомой палате. Агнешка сидела на кровати, обняв колени и пряча в них лицо. Увидев меня, она оживилась, мы встретились взглядом. Так хотелось её обнять в эту минуту, прижать к сердцу, сказать, что все они неправы, ошибаются, потому что совсем не знают её.
   А вот, что она пишет в своём дневнике: "Я слышала гул голосов и думала, что же там за скопление народа? Может, какая-то знаменитость угодила в наше отделение? По обрывкам фраз возмущённых докторов поняла, что речь идёт обо мне. Моментами казалось, что я слышу его голос. А может быть, просто очень хотелось его услышать? Затем чёткий отзвук мужских шагов по коридору, их я не спутаю ни с какими другими. Только эти шаги заставляют сердце биться так громко, что его не унять.
   Он вошёл, чем-то опечаленный, даже рассерженный, во всяком случае, точно не в своём привычном состоянии. Я с интересом разглядела причину происшедшего, пытаясь считать с него информацию, иногда мне это хорошо удаётся. Эрик, как обычно, сел рядом.
-  Привет!
-  Ты бился за меня как лев, Добрый отец!
   Он посмотрел на меня удивлённо и даже растерялся от моей улыбки.
-  Пытался как мог, но они всё равно напишут то, что хотят...
-  Теперь весь мир узнает о твоём подвиге и моём падении. Что из этого больше тебя расстроило?
   Промолчал, но я почувствовала, как ему хочется защитить меня, спрятать от того, что там снаружи и просто прижать к сердцу. Ей-Богу, без всяких глупостей, как отцы обнимают своих детей. В этом он весь, и не любить его невозможно.
-  Знаешь, в чём-то они правы, я не заслуживаю жизни и того, чтобы такие как ты рисковали собой ради таких как я.
-  Ты сама слышишь, что говоришь?!
   Он вскипел, это было что-то новенькое для меня, человек-терпение умеет возмущаться. - Нет никаких таких и этаких! Мы все - Божьи, и раз уж мы здесь, то заслуживаем жизни и милосердия! Тебе дана эта жизнь, чтобы ты могла развиваться, учиться, совершенствоваться!
-  И что, твой Бог простит меня?
-  Он не только мой... Господь пришёл в этот мир, чтобы умереть за тебя, за меня, за всех нас, чтобы мы получили прощение, а ты спрашиваешь, простит ли Он тебя?
-  Зачем Ему это? Зачем нужна падшая женщина, самоубийца, угробившая своего ребёнка?! - я тоже вспыхнула, как спичка, прежняя ядовитая ненависть полилась из меня фонтаном подобно нефти из скважины.
-  Похоже, ты уже вынесла себе приговор, - Эрик взял себя в руки, теперь я увидела прежнего священника, умеющего управлять своими эмоциями и мыслями, во всеоружии веры.
-  Бог любит тебя такой, какая ты есть.
-  За что?
-  А разве любят за что-то? Агнешка, ты - Его создание, ребёнок. Детей любят любых, а больных и заблудших, особенно! Всё, что тебе нужно, - это только довериться Ему и открыть сердце. Нам кажется, что мы упали, забыты и отвергнуты, но на самом деле даже через это Господь ведёт тебя к свету, пытаясь помочь, давая понять что-то важное. Пока мы живы, у нас есть возможность всё исправить! 
-  А как же ад?
-  Ад ты сама себе организовала с большим успехом, потому и пыталась "сбежать". Бог же Милосерден и, когда ты откроешь Ему душу, он распахнёт для тебя Небеса.
-  А если я не хочу больше жить?!
-  Там, куда ты так стремилась, тебя бы не приняли. Ты застряла бы между мирами на долгое и мучительное время, до тех пор, пока не осознаешь свои ошибки, в полном одиночестве, окружённая опасностями и хищными тварями, пожирающими друг друга.
-  Откуда ты знаешь?
   Он промолчал. Я вглядывалась в его душу, она была настежь открыта для меня. Словно он сам приглашал: "Зайди, посмотри, мне нечего скрывать, я - такой, какой есть. Бери воду жизни даром, пей, сколько захочешь, только поверь!" Чистый как сосуд, на котором нет ничего, кроме отблеска света, отражаемого им. Воплощение доброты, неизвестной мне, такой, что больно смотреть.
-  Ты - очень странный, Добрый отец, я ещё не встречала таких людей.
-  Что ты имеешь в виду?
-  Блаженный какой-то!
   Похоже, он воспринял это как комплимент и улыбнулся.
-  Вот скажи, зачем тебе всё это? Тратишь на меня своё драгоценное время и силы, когда мог бы помогать добрым людям. Но нет же, ты приходишь сюда, к той, которая с первого мгновения возненавидела тебя настолько, что хотела убить. Душу мне свою открыл, впустил в сердце...
-  В тебе больше нет зла, - он отвёл взгляд, прикрыв веки. - Ты сама не знаешь, какая ты, Агнешка. И я буду приходить сюда, покуда ты не поймёшь, как нужна Богу, - он открыл глаза, - людям, - мгновение, растянувшееся на вечность, - и мне.
   Что это было? Сказано вслух или я прочла его мысли? В такое трудно поверить!
-  Не боишься привыкнуть, священник? - я заглянула в его чистые, умиротворённые, почти святые глаза своей грешной душой.
-  Нет! Не боюсь, - он перекрестил меня и быстро ушёл.
   Между нами пробежал ток, такой живой и ощутимый, словно тоненькая нить соединяет обоих, одному Всевышнему известно, сколько веков."

   Я закрыл дневник. Эта связь была всегда. Она меня в нужное время направила к мосту. То же самое с Мариком. Духовно мы все взаимосвязаны и зависимы друг от друга. Агнешка вечно стремилась ко мне, как бабочка к огню, и желала сгореть. Ребусы, ребусы, головоломки... А на самом деле всё так просто! Можно любить человека безгрешно и светло, от такой любви никому не бывает больно. "Я желаю тебе счастья, Агнешка, всем сердцем своим желаю!"

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/10/01/1064