Фантастика как метод

Как это ни странно, но самые великие литературные тексты так или иначе замешаны на фантастике. В этом не трудно убедиться, если отбросить въевшееся в культурный контекст понимание фантастики как узкоспециализированного жанра футуристических экстраполяций, преимущественно технического характера. На самом же деле фантастика – это один из самых древних и один из самых мощных методов в искусстве, творчестве и, в целом, в креативной деятельности человека. Платон, впервые введший термин "фантастическое искусство", противопоставлял его "икастике" – искусству создания подобий, иначе говоря, искусству, лишенному фантазии.

Определим понятие:

Фантастика – это текст с фантастическим (нереальным, сверхъестественным) допущением.

И сразу небольшое упражнение: сколько по-настоящему великих книг без такого допущения вы можете вспомнить? Лично я в затруднении... "Война и мир", "Братья Карамазовы", "Тихий Дон"... что еще?  А, "Евгений Онегин"! Из западных авторов пока никто в голову не идет. А вот про фантастические тексты мы поговорим подробнее – их я готов назвать с ходу не менее полусотни, а то и больше.

Фантастика начинает свою историю с самого момента зарождения человеческой культуры. Что такое мифы, легенды и религиозные предания? Фантастика. Вся эллинистическая культура, культура Древнего Египта, Индии, Китая и так далее – это культуры, основанные на фантастике и насквозь пропитанные ею. Фантастическое искусство было главенствующим, а фантастическое мировоззрение – массовым. Начинаем список великих книг:

"Махабхарата" и "Рамаяна"
"Песнь о Гильгамеше"
Библия (будем субъективно придерживаться скептической точки зрения на реальность описанных в ней чудес)
"Одиссея" и "Илиада"
"Буддхачарита" Ашвагхоши (жизнеописание Будды)

Конечно, великие книги глубокой древности носили сакральный характер, и фантастическое в них воспринималось не как фантазия, а как непосредственное знание о чем-то запредельном, неподвластном нашему уровню включенности в реальность. Предания воспринимались как свидетельство о времени, когда люди и боги жили в гораздо более тесном контакте, чем теперь. Однако, уже к эпохе Возрождения фантастика приходит в чисто светскую литературу и получает новую мировоззренческую функцию: фантастика становится ширмой для сатиры. Видимо, так было проще пробиться сквозь заслоны церковной цензуры к читающей публике: фантастическое считалось несерьезным, шутовским, простонародным, поэтому с него и спрос был меньше. Единственным конкурентом в этом фантастике в то время была эротика (например, "Декамерон"). Продолжим список – это книги, без которых не мыслима ни история литературы, ни вся современная культура:

"Гаргантюа и Пантагрюэль" Рабле
"Путешествия Гулливера" Свифта
"Барон Мюнхгаузен" Распе
"История одного города" Салтыкова-Щедрина
"Пиковая дама" Пушкина
"Мертвые души" Гоголя
"Портрет Дориана Грея" Уайлда

К концу девятнадцатого века фантастика была вынуждена нащупывать новые горизонты для "фантастических допущений": на карте почти не осталось белых пятен, поэтому чудеса стали переносить во времени, за пределы и вглубь Земли. Фантастика все больше и больше сближалась с наукой и отдалялась от религии. Более того, фантастика стала инструментом научного прогнозирования, а наука спешно пыталась воплотить то, что придумывали визионеры научной фантастики, вроде великого Жюля Верна.

Но не все было так солнечно для фантастики в этот период: по тем же самым причинам – из-за стремительного напора науки в отвоевывании мировоззренческих позиций у церкви и религии – фантастика уступала место расцветшей приключенческой литературе. Собственно, поэтому назвать действительно великими фантастические книги даже того же Жуля Верна никак нельзя: его приключенческие романы намного более значимы, если не считать один, очень важный роман – "Двадцать тысяч лье под водой".

В начале двадцатого века ситуация кардинально меняется. Наука достигает такого уровня, когда она сама начинает говорить о вещах совершенно фантастических. Теория относительности меняет наше представление о реальности, материи, пространстве и времени, а квантовая механика приходит к заключению, что сознание может влиять на исход физического эксперимента. Наука предельно сближается с философией и дает толчок к самому значительному революционному этапу в истории человеческой культуры – эпохе модернизма.

Фантастика опять становится одним из главных методов в литературе, но теперь ее функции более изощренные (моделирование, симуляция, остранение), а возможности намного шире: исследование бытия, человеческой психики и морали, предупреждение, прогнозирование, протест. Начинается бесконечный ряд шедевров, поражающий жанровым разнообразием.

В чистой фантастике того времени наиболее значимое имя -  Гербер Уэллс. Его прозу можно было бы охарактеризовать как чисто научно-фантастическую, если бы не глубина затрагиваемых проблем:

"Машина времени" – не только одна из ранних попыток анализа "относительного" времени, но и размышление о том, куда способен привести технический прогресс.

"Война миров" – роман об ужасе перед мыслью, что над нами есть некто или нечто, равнодушное и беспощадное к нам. Собственно, это роман-предчувствие о медленно овладевающем Европу разочаровании в Боге и – не без того – роман  о неизбежном крахе колониальной системы.

"Остров доктора Моро" и "Человек-невидимка" – исследования на тему "что есть человек".

Рядом с чистой фантастикой возникает очень важное для модернистской культуры явление – жанр антиутопии. Собственно, "Машина времени" – уже антиутопия, но это еще не совсем то. Настоящая антиутопия переносит акцент с технологического фактора на социальный. Большинство шедевров этого жанра так или иначе экстраполировали в будущее тоталитаризм Советской государственной машины, предрекая обезличивание общества и обесценивание человеческой жизни:

"Мы" Замятина
"О дивный новый мир" Хаксли
"1984" Оруэлла
"Приглашение на казнь" Набокова

Но самым главным для нас является тот факт, что фантастика стала действительно важнейшим элементом модернистского литературного течения, благодаря которому появились книги, ставшие ключевыми для всей современной культуры:

"Степной волк", "Игра в бисер" Гессе
"Волшебная гора","Доктор Фауст" Манна
"Собачье сердце", "Мастер и Маргарита" Булгакова
Сборник "Кары" Кафки (включающий знаменитый рассказ "Превращение")

(К слову стоит упомянуть о том, что Кафка - создатель уникального жанра: кафкианской прозы, которая по сути является той же антиутопией, но перенесенной не в будущее, а в изолированное в пространстве абсурдное настоящее. В этом смысле, его романы "Замок" и "Процесс" не менее фантастичны, чем вышеупомянутые антиутопии).


После Второй мировой войны фантастика – уже как узкий жанр со своими канонами – начинает движение в параллельной к "основной" литературе плоскости. Фантастика входит в моду и становится одним из основных массовых книжных продуктов, наряду с криминальными и женскими романами. Популярности фантастике добавляет развитие кинематографа – фантастика хоть и сложна для экранизации, но зато очень зрелищна. В этот период появляются основные великие мастера фантастики, непревзойденные до сих пор: Хайнлайн, Азимов, Брэдбери, Кларк. Просто перечислю их книги, которые имеют значение вне рамок какого-либо жанрового определения:

"Чужак в чужой стране" и "Звездный десант" Хайнлайна
Цикл "Основание (Фонд)", "Сами боги" и "Конец вечности" Айзимова
" Марсианские хроники" и "451 градус по Фаренгейту" Брэдбери
" 2001: Космическая Одиссея" Кларка

Эти книги стали символами эпохи, вехами в литературе и культуре, да и вехами в жизни многих людей. Скажем, я всегда признавал, что "Чужак в чужой стране" перевернул мой внутренний мир, взломав что-то косное и подавленное в моем сознании. Я прочитал эту книгу в семнадцать лет, когда думать о свободном сексе я еще не мог чисто терминологически, а о религии – идеологически. Хайнлайн, вообще, мастер ломать стереотипы – причем, не у себя в текстах, а в сознании читателя. Он подсовывает персонажей, которых невозможно не любить, и вкладывает в их уста невинные слова о совсем не таких уж невинных вещах, - и ты начинаешь верить. В этом магия его книг: они про секс, религию, политику, и всегда вразрез с общепринятыми концепциями, но ты скорее признаешь, что вот она правда, чем бросишься отстаивать свои консервативные взгляды.

Среди русско-язычных фантастов для меня есть только одно имя мирового значения – Стругацкие. Но это тема отдельного разговора, тем более, что самые сильные книги Стругацких до сих пор остаются в тени их наиболее популярных творений, таких как "Понедельник", "Трудно быть богом" и "Обитаемый остров".

Впрочем, и в "большой литературе" фантастика по-прежнему играет не последнюю роль, ведь мы живем в эпоху постмодернизма, а постмодернизм сам по себе уже – фантастическое допущение. Дополним наш список шедевров и культурно значимых феноменов:

"Сто лет одиночества" Маркеса
Новеллы Борхеса (большинство)
"Альтист Данилов" Орлова
Творчество В.Пелевина

И так далее...

Подведем итог. Фантастика возникла как способ осмысления познаваемого мира, эволюционировала через сплав с сатирой в литературный прием, затем превратилась в метод литературного исследования реальности и завершила цикл обособлением в отдельный жанр, в разнообразии своем подобный всей литературе в целом. К сожалению, масскульт последних десятилетий превратил фантастику в  массовый продукт низкого качества, из-за чего любители серьезной литературы перестали обращать на фантастику внимание. Что можно сказать? Как всегда – только одно:

Читайте классику, господа! В том числе, классику фантастики.

Б.К.
_
Далее: "Фантастика как опыт" http://www.proza.ru/2012/10/05/252