Сокол 20. Комар

Рисунок с сайта   clker.com
 

Глава 20. Комар

В огромный овальный зал, выложенный большими салатовыми и белыми шестигранными мраморными плитами, величавой поступью вошла изящная молодая женщина в белом калазирисе, с вышитыми по подолу магическими иероглифами и цветами лотоса, и белых сандалиях. Её прекрасные миндалевидные глаза, казалось, испускали лучи света. На голове богини Исиды искрились золотом рога коровы, а между ними сиял ослепительный золотистый шар, похожий на маленькое солнце.
Богиня Исида приблизилась к мужчине атлетического телосложения, склонённого над тростниковым столом, на котором лежало широкое полотно тонко-выделанного пергамента с чертежами подземных галерей и тайных хранилищ магических артефактов, расположенных под Большой Пирамидой на плато Гиза.
Бог Хор оторвал взгляд от чертежей и обратил взор своих ярко-голубых очей на вошедшую.
Исида приблизилась к Хору:

- Любимый супруг мой! Да снизойдёт на тебя благодать Всевышнего! – официально поприветствовала она небожителя.
- Дорогая жена моя, да ниспошлёт тебе Всевышний радость бытия! – ответствовал Хор. – Какое дело привело тебя ко мне? – ласково спросил он.
- Дражайший супруг мой, Асад Рашид ибн-Нур из страны Кемет, ученик жреца Наби, прибыл на седьмой уровень Чистилища, в каменоломни. Там он познакомился с магом Шакиром, персом.
- А-а-а! Маг Шакир! Знаю его, знаю. Ну, что же, – Хор задумался на мгновение, – проследи за ними, дорогая. Как бы они сообща не натворили ещё каких-нибудь деяний, посерьёзнее их былых проступков.
- Я поняла тебя, супруг мой.

***

Проходили дни, месяцы, годы.
Асад с Шакиром потеряли счёт времени. Они привыкли к тяжёлому, изнуряющему труду, и даже за своё усердие и смирение заслужили сносное отношение монстров-охранников.
Другие заключённые, если только можно применить здесь это слово, в силу своей склонности к лени, подлости и склочничеству, часто по разным пустякам дрались между собой, за что получали удары плашмя коротких широких мечей или просто тяжёлым кулаком. На такую «профилактику» охранники не скупились.
«День» начинался с громких ударов древками копий о щиты. Все спускались в «столовую» – небольшую открытую ровную площадку между скал с шестью длинными каменными столами и каменными скамьями возле них, и выстраивались в длинную очередь. Утомлённые, сломленные люди в оборванной, истлевшей одежде, или просто в набедренных повязках, уныло передвигались, шаркая по камням неким подобием обуви или кусками тряпок обмотанных вокруг ступней.
В это время стражники лениво обходили лагерь, проверяя кельи и пещеры, где жили заключённые. Если кого-то находили, то в течение часа издевались над несчастными и били их палками. Убивать заключённых запрещалось, убийство было разрешено только с санкции ангела мрака.
В столовой демоны-раздатчики из огромных ржавых бидонов наливали каждому большую кружку дурно пахнущей воды. На этом завтрак заканчивался, и осуждённые нестройной толпой шли на плац. Шли сами, их никто не охранял. Все знали, что бежать из этой тюрьмы некуда.
Ещё был ужин. На ужин в той же столовой выдавали миску отвратительной похлёбки, напоминающей болотную жижу, и половину кружки несвежей вонючей холодной крови. Новоприбывшие с ужасом смотрели на эту кровь и умоляли дать им воды. Демоны-раздатчики молча удовлетворяли эти запросы без препирательств и издевательств, им было всё равно.

Но было одно существо, которое имело противоположное мнение. Это существо обычно стояло поодаль, прячась в неровностях скал, и зорко наблюдало за раздачей.
Внешний облик этого демона чем-то напоминал огромного комара. Ростом он был не выше среднего человека. Над тонкими кривыми ножками, одетыми в начищенные до блеска сапоги и мятые штаны малинового цвета, нависало объёмистое волосатое брюхо, переходящее в узкую грудь. На щуплых плечах красовалась короткая малиновая накидка с золотой бахромой, из которой выглядывала длинная худая шея, поддерживающая маленькую лысую голову с наглыми злыми глазками и длинным трубчатым носом, напоминающим хоботок комара. В левой мочке волосатого уха висела огромная золотая грушевидной формы серьга с рубином. За спиной этого безобразного создания свисали серые комариные крылья и короткий облезлый хвост.
Комар, все его звали именно так, проверял «благонадёжность» осуждённых. Также он отслеживал тех, кто не пил кровь. Если это был новоприбывший, то он позволял ему неделю-другую, так сказать, «освоиться с местной калорийной пищей». Но далее, если неприятие крови продолжалось, Комар, улучив подходящий момент, выходил из-под прикрытия скал. Бесшумно ступая по выровненным камням, он «подплывал», или лучше сказать неприметно «просачивался» сквозь разрозненную толпу поглощающих «жижу» осуждённых для проведения «разъяснительной беседы». Незаметно приблизившись к своей жертве, он изрекал тихим вкрадчивым голосом:
- Ну, что же вы, любезный, отказываетесь от такого превосходного продукта. Кровь, знаете ли, очень пользительна для человеческого организма. Нехорошо, друг мой, нехорошо. Впредь, вы уж постарайтесь, не брезговать данным высококалорийным продуктом.
При этом хитрый высокомерный взгляд Комара буравил несчастного. В этом, леденящем душу взоре глубоко посаженных водянистых глаз, без труда читалась расчётливая жестокость и неутомимая извращённость профессионального садиста.
Обычно от неожиданности при первых словах Комара новоприбывший вздрагивал всем телом, поворачивал голову и с выражением безотчётного ужаса на измождённом лице глядел в злые глазки Комара, как смотрит кролик, загипнотизированный взглядом удава.
После такой «промывки мозгов» люди впадали в прострацию. Боясь без сомнения ужасных, нарисованных их собственным воображением последствий, заключённые, как правило, начинали пить кровь.

Итак, обычным пасмурным «утром», после завтрака, осуждённые выстроились в длинные шеренги на плацу и ждали команды начать движение. По правилам в этот момент должна была проводиться перекличка, но эту формальность соблюдали крайне редко.
Наконец, капитан стражников закончил гоготать, обсуждая свежие новости со своими подчинёнными, и зычным голосом скомандовал «вперёд». Все знали, что команда «вперёд» не означает идти вперёд в прямом смысле, поэтому осуждённые повернулись направо и узкой колонной потащились по неровной дороге, которая начиналась от плато.
К слову сказать, в подчинении у нашего капитана было всего около сорока монстров-охранников, но он очень гордился своим званием и не переносил, когда к нему обращались не по форме.
Капитан ТЕртиус был олицетворением настоящего воина. Рост мужчины достигал метр девяносто. Мощные плечи и грудь покрывал кожаный панцирь с множеством металлических пластин, предплечья и икры защищали железные щитки. Черты лица были правильные, но вследствие пребывания в нижних мирах носили отпечаток жестокости и бездушия. Когда он одевался по всей форме и водружал на свою коротко остриженную голову шлем, украшенный красным гребнем и конским хвостом, его облик внушал искреннее уважение. В полном вооружении со щитом, копьём и мечом он как две капли воды походил на римского центуриона.

Колонна в сопровождении восьми монстров и капитана прошагала километра два по прямой, и полкилометра в сторону. Там находились каменоломни, которые осуждённые вырабатывали в этом году.
Работа была очень простая. По размеченным по периметру линиям осуждённые с помощью кернов и кувалд продалбливали отверстия в скале. Затем в эти отверстия вставлялись плоские железные клинья, и человек двадцать-тридцать одновременно вбивали эти клинья в каменный склон. Примерно через полчаса изнурительных усилий откалывался кусок скалы.
Далее вышеизложенным способом этой глыбе придавали более-менее правильную форму. Обычно это были двухметровые прямоугольные «кирпичи», реже шести-восьмиметровые четырёхгранные балки, или шестигранные колонны, ещё реже трёхметровые жернова или эллипсовидные фигуры.
Потом следовал очень ответственный процесс. Асад с Шакиром работали именно на этом завершающем этапе. Предварительно обработанную глыбу «доводили до ума».
Заключённые с помощью зубила и молотка откалывали небольшие куски с поверхности заготовки, стремясь придать плоскости более гладкий вид. Эта работа считалась сложной, так как можно было неосторожным движением отколоть слишком большой кусок и, следовательно, сделать ямку, которая была глубже заданного уровня плоскости. Из-за усталости и неопытности люди часто ошибались.
При очередном осмотре длинный тощий демон-мастер с линейкой в руках, одетый в зелёную безрукавку и такого же цвета штаны, заправленные в кожаные сапоги, замечал эту ямку и начинал орать, выясняя кто это сделал. Если бракодел не находился, то наказывали всех, поэтому виновного выдавали сами осуждённые.
Кирпич считался испорченным и его оттаскивали в сторону, а бракодела забирали охранники, и тут же, на глазах у осуждённых начинали бить. Убивать было нельзя, поэтому охрана проявляла поразительную изобретательность в мучительствах и издевательствах над заключённым.
В такие моменты Асад с Шакиром, стараясь не слушать душераздирающие вопли избиваемого и продолжали работу.
Самое интересное заключалось в том, что обычно через некоторое время приходил демон-инженер и с важным видом осматривал выбоину, а после осмотра приказывал отвезти испорченный кирпич на «площадку готовых изделий», разумеется, в том случае, если кирпич был уже готов. В противном случае кирпич опять дорабатывали.

С начала избиения бракодела прошло не так много времени. Друзья сосредоточились на работе, продолжая откалывать небольшие кусочки от поверхности очередного кирпича.
Вдруг душераздирающие крики провинившегося смолкли, охранники разошлись по площадке с обрабатываемыми заготовками и начали орать на осуждённых. Один из монстров-охранников побежал в сторону лагеря, топая огромными сапожищами по каменистой дороге.
Друзья переглянулись, не понимая причину этой суматохи. Вдруг Асад изменился в лице и тихо прошептал:
- Не может быть…, но это должен быть именно он. Хотя он очень изменился! Шакир смотри …, – араб указал пальцем в сторону испорченного кирпича.