Динамо

               
        Нет, я – вовсе не об авторе романа «Петербургские трущобы» Всеволоде Крестовском, ныне почти забытом и так счастливо вырванном из небытия сериалом «Петербургские тайны»! Есть остров такой в Петербурге, «одноименный», если хотите, с писателем. Был он в советское время одним из «кировских», а ныне - снова просто один из Островов. На днях наш с Женой Милой младший сын, на время переселив нас к себе в недавно построенную квартиру, оставил нам на попечение внуков и рванул вместе с женой (своей) в отпуск. На неделю. В пятницу утром внуки разошлись, разъехались по своим школам, а я взял на поводки обеих собак, Косю и Бима (всё равно их выгуливать надо) и побрёл по знакомым с детства местам…
        Шёл я с собаками по Вязовой, по проспекту Динамо, сегодня такому незнакомому и почти чужому, смотрел на систему роскошных современных домов на нечётной его стороне (квартиры в них могут позволить себе приобрести только о-очень не бедные люди!) и прикидывал: где ж это полвека назад тут стояли убогие коструктивистские четырёхэтажки с коридорной системой? (Подобный билдинг в центре Ленинграда на улице Рубинштейна Ольга Берггольц называла «слезой социализма»). Шёл, перебирая свои времена и события, и понимал, что Крестовский остров, хотя и живу от него далековато, всё-таки много значит для меня. Если покопаться в анналах памяти, может собраться, «наикебаниться» не малый букет, сплетённый из тех времён и событий. Пожалуй, первым из них можно считать…
        Я был хиляком тогда, осенью сорок шестого! Раз в неделю не мог на «физкультуре»  подтянуться на турнике, ни на кольцах. Ни на перекладине. Я не мог оторваться от пола и забраться «хоть на чуть-чуть» ни по канату, ни по шесту. А также - перенести ногу через «коня» - с «ручками» ли, без ручек… А вместо прыжка через «козла», затормозив, просто ударялся о него животом! Или грудью. Казалось, физрук Костя (гора мышц и страшно изуродованная осколком ладонь правой руки) смотрит с презрением на таких, как я. Ничего я не мог противопоставить его взглядам и подарив брезгливую гримасу себе самому и дождю за окном физкультурного зала, судорожно вздыхал…
        После затяжной и мокрой осени в середине декабря, наконец, выпал снег. Не выпал – на Ленинград вывалило горы снега! Через день на трамвае маршрута № 17 (он только-только открылся после войны) Константин Сергеич привёз наш пятый «б» сюда, на Крестовский. Откуда появились лыжи, кто их тогда привёз нам?... Не в этом дело - произошло чудо! Вывалянные в снегу лучшие «спортсмены» нашего класса, заплетаясь ногами и теряя палки, поминутно наступали на лыжи себе и друг другу, застревали и валились в сугробы, и только я, хиляк, на которого они все смотрели с превосходством, обойдя заторы и свалки, первым оказался на финише у ворот стадиона «Динамо». Видимо, сказалось моё умение управляться с лыжами, схваченное во время войны в эвакуации. Костя был поражён, но я-то ещё больше!
        Так я узнал про этот стадион «Динамо» и одноименный проспект, а вскоре мне незаметно стали покоряться перекладина, кольца, конь «с ручками» и даже «козёл».
        Ещё одна встреча с «динамами» произошла через два года. В конце лета по радио дали рекламу про футбольную школу при стадионе «Динамо», и тучи мальчишек со всего города, обгоняя друг друга, ринулись по вот этому проспекту Динамо к стадиону. Из класса нас пришло пятеро. В зале я сразу же натянул на ноги бело-зелёные полосатые гетры (правда, без щитков), чем стал выгодно отличаться от своих товарищей и немедленно уловил уважительные взгляды со всех сторон. Вступительный экзамен принимал легендарный Бутусов, перешибавший ударом мяча верхнюю штангу ворот (все, все упорно утверждали это!). Очень хотелось, чтобы лично он внял моим претензиям и оценил успехи, однако, нашей группой занимался несколько менее известный Зябликов… Впрочем, к чему повторяться! О том, как я не стал футболистом, достаточно написано в «Послевоенных мальчишечьих хрониках». 
        Я развернул собак, распутал поводки. Вон они вдали, ворота стадиона: стиль их торжествен и довоенно-ампирен. Через них как-то в конце зимы мы с женой и сыновьями (им было обоим в районе двадцати) проехали на машине посмотреть, как они (сыновья, не ворота) занимаются на курсах "экстремального вождения автомобиля" - ну, захотелось им экстремала! Помню, меня покоробило, когда увидел, как на заснеженном футбольном поле они и другие такие же выписывают свои кренделя. Впрочем, почему бы зимой и не использовать ровное поле?! 
        А через пару лет я ещё раз попал на стадион. Только - ночью…
        Был тёплый летний вечер, и всей лабораторией мы устроились на Константиновском проспекте в ресторане «Трюм» (полуподвал, бело-красные круги на стенах, бухты сизаля вместо сидений, тельники на оркестрантах) – сегодня подобное мероприятие называется «корпоратив». Выступили мы тогда очень и очень неслабо, но с одной красивой коллежкой разошлись во взглядах на то, до каких пределов можем мы дойти в нашем общении. Я готов был приступить вот сейчас вот, немедленно (обещая то же самое в перспективах ближайших часов и дней), но получив жестокий отлуп, в сердцах покинул неуломимую коллежку (тоже и всё веселящееся общество!)
        Трамваи уже не ходили, а такси – я понимал! - на Крестовском разве поймаешь?… И доверился я ногам своим нетвёрдым и очень надёжному вестибулярному аппарату. Памяти тоже доверял я, твёрдо помня, в какую сторону следует идти!... Как оказался я на стадионе, где и сколько времени провёл на его территории – лишь высшие силы знают об этом. Разбудил заливисто-прерывистый свисток и слова, перемешанные с непечатными. При виде шумного сторожа и опасаясь грядущих репрессий, я торопливо (и с бо-ольшим трудом) всё-таки перелез через ворота - нет, не через эти, «ампирные», через другие, - выходящие на Крестовский проспект. И тут же меня очень озадачил вид громыхающего утреннего трамвая; я никак не мог понять, в какую сторону и почему он идёт …
        Мы с Косей и Бимом подошли к стадиону. Вот они, ворота, свидетели моего первого успеха на поприще спорта и другого «успеха»! Да, немного облезли они, но всё ещё сохраняют стиль незабываемого околовоенного ампира… А это что - похоже, мемориальные доски?
        И я прочитал надпись о том, что во время Блокады в июне 1942 года на этом стадионе состоялся футбольный матч между командами «Динамо» и Металлического завода! В тот блокадный позднее-весенний день двадцать два истощённых человека, граждане терзаемого голодного города вышли на футбольное поле, а немногочисленные болельщики пока не начался артобстрел следили за перипетиями небывалого матча. Два тайма по 30 минут! Имена участников тоже были перечислены: Ошенков, Алов, Набутов, Зябликов… Других имён не запомнил, но ведь именно Зябликов начисто забраковал меня на том экзамене! Ошенкова я видел в 48-ом на матче «Динамо» Ленинград – «Динамо» Минск (мы забили первыми, к перерыву вели уже они, но всё равно матч закончился со счётом 4:3 в нашу). Имя Алова слышал, но самого не видел, а за игрой Набутова следил по репортажам Вадима Синявского. Позже неоднократно и сам бывший легендарный вратарь проводил репортажи. Я улыбнулся, вспомнив, как однажды услышал его особый "репортажный" голос с пластинки «на костях» (на рентгеновской плёнке): «выступает Виктор Набутов, но не у микрофона, а у патефона». Как шипела та пластинка под тупой патефонной иголкой - нельзя было, не рекомендовалось ставить остро заточенную во избежание прорезывания плёнки!...
        Я снова распутал собак и двинул к дому. А что, похоже, эти стадион и проспект - да и сам Крестовский остров - являются частью меня самого?
      
               http://www.proza.ru/2012/10/21/1495