Сирота

СИРОТА

Дневник неформального священника, часть пятая

По роману  Джорджа Макдональда "Сэр Гибби"


"ГДЕ БЫ НИ ЖИЛ ЧЕЛОВЕК СО СМИРЕННОЙ, ВДУМЧИВОЙ НАТУРОЙ, В НЕМ НЕПРЕМЕННО, КАК В СОБСТВЕННОЙ ОБИТЕЛИ, ПОСЕЛЯЕТСЯ БОЖИЙ ДУХ" (Джордж Макдональд). О тяжкой доле своей сиротской - священник вспоминал нечасто. Слишком уж мучительным было для него возвращение в детство. Да и по сути, вся жизнь неформального пастыря устремлялась к людям, а людям нужна радость, любовь и вера. Без отца и матери вырос священник, без родственного уюта пролетели его детские годы. Много слез и горя хранила память его сердечная, однако не расточал он печали свои понапрасну. Мысли священника устремлялись в Вечность, его  сердце породнилось с Небом. А разве могло быть иначе, ведь там, Наверху, его обязательно встретят! Там его ожидает мама, которая даже приснилась ему однажды, когда он чуть не замерз в Гулаге...

Вы знали ласки матерей родных,
А я не знал и лишь во сне,
В моих мечтаньях детских золотых
Мать иногда являлась мне.

- Алексей Кортнев, «Генералы песчаных карьеров»

Неформальный священник держал в своих руках книгу шотландского писателя Джорджа Макдональда. За ее неброским названием - "Сэр Гибби" – скрывалась тайна удивительно светлой жизни, жизни устремленной в Небо. С первых же строк романа священник ощущал, что душа его прикасается не просто к литературному шедевру признанного классика. В далекое сиротское детство возвращал его "Сэр Гибби". "Такие живые строки могло излучить лишь неравнодушное к чужим бедам сердце", - так думал священник, и его думы вновь устремлялись в прошлое. Позднее священник узнает, что когда Макдональд творил свой шедевр - он уже не был формальным пастырем, его уже давно считали  "ничьим человеком". Творческие, духовные и прогрессивные идеи пастора пришлись не по душе местному духовенству, пропитанному духом чрезмерно сурового кальвинизма. Макдональд же никак не мог согласиться с духовной близорукостью и жесткостью тогдашнего богословия. В результате, церковная иерархия "вытеснила" разномыслия неудобного проповедника за стены своих приходов. И на всю жизнь за ним закрепилась слава "подозрительного субъекта". Одни почитали его непризнанным официальной церковью пророком, другие же видели в нем лишь верующего вольнодумца.

И не могли представить себе духовные притеснители пастора Макдональда, что наступит время, когда через его литературные произведения, изголодавшиеся по правде души устремятся к Богу. Придет и тот час, когда известный английский писатель Клайв Льюис напишет, что именно Джордж Макдональд духовно «крестил его воображение», что именно его книги поразили его глубоким чувством святости и вновь направили к Богу. "Однажды зимним вечером я купил на вокзале его книгу (было мне тогда шестнадцать лет), и... для меня началась новая жизнь.... Как долго эта жизнь была только умственной, не трогала сердца, пока я не понял, наконец, что его христианство – неслучайно... Имя его очарованию – святость" (Клайв Льюис). С тех пор Макдональд и выполнял миссию литературного, духовного пастыря для своих
читателей...

Неформальный пастырь погружался в сюжет "Сэра Гибби" и его уставшее от неискреннего христианства сердце вновь обретало силу. Он читал и пред его взором почти оживала картина жизни восьмилетнего мальчика, сына нищего пьяницы. "Рано закаленный тяготами и нищетой... босоногий, голорукий, еле одетый Гибби не чувствовал почти никакой разницы между солнцем и тенью". Во взгляде мальчика "таилось нечто такое, что заставляло удивиться и задуматься". Малыш не мог говорить, но его сердце слышало жизнь гораздо лучше других людей. Лицо же беспризорника "поражало тем, что как будто светилось изнутри". Неформальная история жизни маленького уличного бродяги, "на вид лет шести, а на самом деле восьми", все больше и больше захватывала сознание священника...

"ГИББИ  ВСЕГДА ДЕЛАЛ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬ ПОТЕРЯННЫЕ ВЕЩИ ИХ ВЛАДЕЛЬЦАМ... - ЭЙ, ГИББИ! - ЗАКРИЧАЛА ОНА, РАСПАХНУВ ДВЕРЬ, - ВОЗЬМИКА, ПОЕШЬ! НО ГИББИ УЖЕ НЕ БЫЛО" (Джордж Макдональд, "Сэр Гибби"). Малыш Гибби... Как он "умудрился дожить до восьми лет, навсегда останется неразрешимой загадкой. Наверняка он выжил благодаря милости и щедрости многих добрых женщин... Смотреть на этого заброшенного малыша было довольно грустно... Бедный Гибби бегал по темным морозным улицам осеннего ночного города под безучастным вглядом луны". Парадоксально, но "мысль о том, что судьба обошлась с ним плохо и несправедливо, никогда не приходила ему в голову... Он с рождения жил только так; откуда же было взяться иным мыслям". Нужно заметить, что священника потрясла не столько сама судьба несчастного малыша, сколько его реакция на тяготы своей участи. Восьмилетний малыш, осиротевший уличный бродяга, любил и пытался спасти своего блудного, опустившегося на "дно общества" отца-пьяницы. И несмотря на все беды, малыш никогда не роптал на свою судьбу и всегда "представал перед своим отцом улыбающимся и довольным". Сердце сына - принадлежало отцу безусловно, и священник пытался проникнуть в эту тайну сыновьей привязанности и преданности. Не в этом ли и заключается парадоксальность и тайна духовной этики, этики жертвенной, прощающей и спасающей...

Джордж, отец Гибби, был сапожником и "трудился, не покладая рук... чтобы добыть себе довольно денег на гибельное зелье... как будто от этого зависело его вечное спасение". Нет, он не был жестоким человеком, более того, как отмечает писатель, Джордж обладал врожденной честностью и правдивостью. И ему всегда "было стыдно начинать пить в присутствии сына".  Однако при всем этом, отец не оказывал никакой заботы своему единственному сыну, он почти не обращал на него внимания. Алкоголь помрачил сознание некогда счастливого и талантливого мужчины, спиртное почти полностью ослепило его сердце; "все его сознательные мысли были устремлены лишь в одну сторону - как бы выпить... душу его безраздельно поглотила адская жажда. Ведь у пьяницы выпивки жаждет не столько тело, сколько душа".

Для отца мальчика жизнь была "безрадостной, тоскливой и холодной". Но что же случилось в жизни Джорджа и почему он так сильно "опустился"? Ведь в свое время он получил неплохое образование и, несмотря на бедность, женился на очень умной девушке, "обладавшей изумительным природным благородством и изяществом".  Кроме прочего он был очень талантлив, а "в сердце у него жил поэт". В мире и согласии проходили первые годы его семейной жизни, "они не жаловались на неудобства быта и бедность". Однако богатые родственникиего  жены считали "ее брак оскорблением и насмешкой", они не оказывали никакой поддержке молодой семье, только презрение и укоры. Напряжение возрастало и Джордж начал выпивать, но жене "удавалось держать его в рамках приличий". Однако вскоре случилась трагедия...  после рождения Гибби молодая жена умерла "и тут Джоржд начал терять всякое представление о действительности". Горе мужчины, потерявшего любимую женщину, усугубилось тем, что через год умер и его отец. В печально-жалкое зрелище превратилась жизнь Джорджа, хотя он и пытался "работой заглушить голос совести и воспоминаний". Жизнь блудного отца-пьяницы проходила  в мире иллюзий, воображения и грез. В минуты же редкий просветлений, "перед его внутренним взором стояло самое печальное из человеческих видений: видение несбывшегося и неудавшегося прошлого".

"БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК ШАГАЛ ДОМОЙ, СПОТЫКАЯСЬ, ШАТАЯСЬ И ВСЕ ВРЕМЯ НОРОВЯ СВЕРНУТЬ В СТОРОНУ, А МАЛЕНЬКАЯ ФИГУРКА НА ЦЫПОЧКАХ СНОВАЛА ВОКРУГ НЕГО, ПОДДЕРЖИВАЯ И НАПРАВЛЯЯ..." (Джордж Макдональд, "Сэр Гибби"). Несчастный отец влачил свое жалкое существование, в то время как его сын бродил по улицам в поисках еды. Практически весь день, "влажный от тумана малыш Гибби шнырял по улицам" и только к вечеру его жизнь обретала настоящий смысл. С наступлением темноты, "Гибби занимался главным делом своей жизни, движимый самой властной и могущественной надеждой своего существа". Вечером, он направлялся к "заветному" месту города и пристально вслушивался в голоса доносившиеся из "питейного заведения". И когда мальчику удавалось услышать слова "сказанные любимым голосом" его отца, он успокаивался и уже не ощущал ни голода ни холода. Малыш предвкушал встречу со своим отцом и для него уже было неважно, что отец вновь будет пьян... ведь это его отец. И Гибби казалось, что никто другой, а именно он должен охранять и спасать своего отца, хотя внешне он был совсем не похожим на "ангела-хранителя". Город погружался в молчание, темноту и холод, а малыш как-будто и не замечал этого. Он стоял на своем посту и пристально вглядывался в "заветную дверь", как-будто это были врата рая. Когда же отец наконец выходил из питейного заведения "мальчик шустро подбегал к нему, чтобы проводить домой... И казалось, что только звезды созерцали это странное шествие... Большой человек шагал домой, спотыкаясь, шатаясь и все время норовя свернуть в сторону, а маленька фигурка на цыпочках сновала вокруг него, поддерживая и направляя его...". Полтора года маленький Гибби выполнял почти невидимую и неизвестную для города миссию ночного хранителя и проводника для своего отца-пьяницы...

"У НЕГО НЕ БЫЛО НЕБЕС, КРОМЕ ОТЦОВСКОЙ ГРУДИ, И ОН ПРИЖИМАЛСЯ К НЕЙ... ЭТО БЫЛ ЕГО ОТЕЦ... ОБНИМАТЬ СВОЕГО ОТЦА ГИББИ ОСМЕЛИВАЛСЯ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ТОТ БЫЛ ПЬЯН"  (Джордж Макдональд, "Сэр Гибби"). "Главный момент всего дня" наступал для Гибби когда он благополучно доводил своего отца домой. Это был блаженный триумф его спасительной миссии. "Круг его жизни, вращавшейся на чужих, мерзлых улицах, наконец-то достиг счастливого завершения. С победным видом он укрыл отца их единственным одеялом... когда-то принадлежавшем его матери...". А затем, почти мгновенно, "залез под плед и прижался поближе к бесчувственной груди родителя... отец дома, в безопасности, и они, наконец-то, остались вдвоем! Они лежат под покровом ночи и ветхого пледа, только двое во всем мире, и еще целых несколько часов отец не сможет уйти и оставить его. Теперь минуты райского блаженства настали для Гибби. У него не было небес, кроме отцовской груди, и он прижимался к ней... Это был его отец... Обнимать своего отца Гибби осмеливался только тогда, когда тот был пьян... Гибби осознавал свое блаженство лишь несколько минут, потому что тут же заснул. Но именно благодаря этим минутам день его был прожит не напрасно". Гибби "добровольно принял на себя обязанности отцовского хранителя и проводника... происходящее казалось ему одним из непреложных законов вселенной - отцы непременно напиваются, а маленькие Гибби провожают их домой". Мужественно и с недетским достоинством переносил удары судьбы малыш Гибби. Видя безразличие отца, когда тот, просыпаясь, отталкивал его от себя, Гибби только тяжело вздыхал, а "глаза его медленно наполнялись слезами, которые так и не проливались"...

Бродя по улицам такого же равнодушного к его жизни города, малыш Гибби скучал по своему несчастному отцу. И вот, однажды, наступил тот момент, ради которого Гибби и преодолевал сопротивление отца. В тот вечер мальчику показалось, что сердце отца расплавилось, что оно устало сопротивляться его безусловной любви. Так случилось, что после очередного запоя отец Гибби "сидел на краю кровати... руки его были безутешно опущены, и весь вид его говорил о горьком сожалении и глубоком унынии. Гибби кинулся к нему, вскарабкался на кровать и почти задушил отца в крепких объятиях своих маленьких рук. Сэр Джордж посадил его на колени, обнял, поцеловал, и в его мутных глаза показались слезы". Ради этого мига, ради искренних слез и объятий отца - Гибби готов был отдать абсолютно все. Сидя на коленях у отца мальчик ощущал себя самым счастливым человеком на земле... В ту же ночь из уст отца-пропойцы и слетели слова покаянные: "Ох, Господи, смилуйся, освободи меня... Господи, Господи! Ничего не могу с собой поделать!".

"КОГДА ЧЬЯ-ТО ДУША ВЗЫВАЕТ К НЕМУ ИЗ ОГНЯ, ЕЕ ОТЧАЯННЫЙ ВОПЛЬ ЗАСТАВЛЯЕТ ТРЕПЕТАТЬ СТРУНЫ ЛЮБЯЩЕГО ОТЦОВСКОГО СЕРДЦА... И КАК БЫ СТРАШНО НИ СОГРЕШИЛ ЛЮБОЙ ИЗ МЛАДШИХ, СУДИТЬ ЕГО БУДЕТ НЕ КТО ИНОЙ, КАК СТАРШИЙ БРАТ" (Джордж Макдональд, "Сэр Гибби"). "Какое-то время Гибби спал. Он проснулся в совершенной темноте и почувствовал, что отца рядом нет". Он начал его искать... он еще не знал,  что его отец уже "отправился в совсем иное место - посмотреть, что Бог может сделать там для человека, которому здесь уже ничем нельзя было помочь".  Через мгновение Гибби увидел, что его отец лежит на полу и выглядит очень странно. Мальчик кинулся к нему, чтобы помочь подняться, он всегда так делал, это было его миссией. Малыш прижался к щеке отца, но она оказалась... смертельно холодной. Невероятная боль пронзила душу мальчика, а через мгновение весь дом "огласился душераздирающим воплем маленького сироты"...

Иван Лещук, livan@usa.com