Про что-то такое

   Некто Брусныцин всегда хотел стать обладателем автомашины. Но по целому ряду первопричин, большинство из которых сводилось к одной, а именно – к недостатку оборотных средств, осуществить сию мечту Брусныцину никак не удавалось. К тому же с годами у Брусныцина возникли некоторые интимные фобии, которые так же, как и отсутствие излишних купюр, упорно препятствовали удовлетворению брусныцинских автомобильных потребностей и технических нужд.
   Посему перемещался Брусныцин по городам и весям своей неприметно-столичной округи исключительно на общественном транспорте либо, при наличии времени или отсутствии на ногах свежих мозолей и натоптышей, - просто пешком.
   Однажды Брусныцин, видимо прежде где-то натрудив себе ноги, был ехавши на автобусе в сторону, противоположную той, откуда он отправился в направлении магазина, где за доступные его кошельку деньги продавались экзотические рыбки, а так же прочая морская фауна и снедь. Будучи примерным пассажиром и законопослушным гражданином своей забывчивой на взаимность страны, Брусныцин решил заблаговременно ослобонить посадочное место от своих серых брюк без явной принадлежности к пиджаку. И тут рядом с Брусныциным случилась бабулька, только недавно вошедшая в душный для молодых, но тёплый для старости салон. И так вышло, что Брусныцин принялся подниматься со своего насеста одновременно с появлением возле себя означенной старушки.
   Та немедленно попросила Брусныцина не вставать, мотивируя свой каприз тем, что она, дескать, сейчас выходит. Брусныцин, как джентльмен, припал было обратно к стульчаку, но тут же вновь предпринял попытку подняться, объясняя свой нелепый поступок необходимостью желания выйти и прикупить пару-тройку рыбок.
   Видимо, старушка оказалась с глушинкой, однако её физиологическая прореха была весьма селективна: про «рыбку» она уловила, а вот остальные рулады Брусныцина, увы, прошли мимо её барабанной мембраны, которая, вероятно, ещё помнила звуки «Марша славянки», игравшегося при отправке военных обозов во времена первой мировой войны…
   Брусныцин начал ненужно оправдываться. Он уверял бабулю, что не собирался с ней кокетничать и называть, как свою подружку (которой, как нам всем известно, у Брусныцина отродясь не было), пошлыми прозвищами. При этом он сделал ещё одну попытку отмежеваться от сидения, но старушка покровительственно возложила на его плечо свою морщинистую длань и повелела сидеть…
   Брусныцин повиновался. Он без сожаления смотрел, как бабушка выходит на его остановке, как осторожно закрылись двери и автобус, неловким прыжком преодолев  трамвайные пути, проехал мимо магазина с рыбками…
   Но в душе Брусныцина, заглушая шум города, тихо играла флейта.